Опубликовано в журнале Нева, номер 2, 2013
Вера Зубарева
Вера Зубарева — доктор филологических наук Пенсильванского университета. Автор 16 книг поэзии, прозы и литературной критики. Пишет и
публикуется на русском и английском языках. Первый сборник стихотворений вышел
с предисловием Беллы Ахмадулиной. Лауреат Международной премии им. Беллы
Ахмадулиной (2012), Муниципальной премии им. Константина Паустовского (2010) и
других престижных литературных премий. Публиковалась в журналах «Сибирские
огни», «Вопросы литературы», «Посев», «Нева», «Мир Паустовского», «Грани»,
«Континент», «Слово», «Дети Ра» и др. Главный редактор журнала «Гостиная»,
президент Объединения русских литераторов Америки (ОРЛИТА). Преподаёт в
Пенсильванском университете искусство принятия решений в литературе, кино и
шахматах.
ЖЕНЩИНА
* * *
Торжественны
приготовленья к лету.
Уже
в теченье нескольких недель
Деревья
белят, красят карусель,
Навесы
ставят… Каждый видит цель
И
с пониманьем вносит лепту.
Пляж
перед праздником, перед парадом.
Прищурившись,
глядит кавалергардом
Усатый
тучный грузчик из кафе,
С
утра сгрузивший тачку с лимонадом.
У
заколоченного тощего киоска
Мужская
группа тихо и неброско
Вытряхивает
что-то из газет,
Друг
другу загораживая свет.
И
женщина с зеленою коляской,
И
женщина с карикатурной таксой
Проходят
безразлично мимо них.
И
сами не замеченные ими,
В
сомнамбулическом весеннем ритме
Слагают
мир, почерпнутый из книг.
* * *
Бог
бросает пригоршни птиц
С
вершины своей горы.
Небо,
вышедшее из-под рук кружевниц,
Ловит
его дары.
Совсем
мальчишка. Никаких забот.
С
утра до ночи один.
Не
носит нимба и вообще живет,
Словно
простолюдин.
Он
так легкомысленно мчится вниз,
Выделывая
«колесо»!
И
я умоляю себя: «Берегись!
Он
быстро забудет все».
* * *
Что
нынче творится в дремучем лесу?
Наверное,
холод — зима на носу.
Наверно,
сверкает земля по утрам
И
веет этюдами вьюги от рам.
Прорваться
хотя бы на миг из тепла
Туда,
где сидит человек у стола,
И
чистит ружье, и глядит на огонь.
Ему
на плечо положу я ладонь.
Потрется
щекой о мое колдовство
И
скажет тихонько: «Здесь нет никого».
И
как-то внезапно закончится день,
И
вьюга на стекла надует мишень.
Он
примется снова за чистку ружья.
И
жаль, что добычею стану не я.
* * *
Путь
твой — пыльный.
Вздох
— бессильный.
И
дорога перешла
Без
оглядки дом мой ссыльный.
Нет,
она нехороша!
Я
— не знаю,
Я
— всплываю
На
какой-то полосе.
Где
тебя предугадаю
В
беглой точке на шоссе.
Ты
— стремишься.
Ты
— двоишься
Между
пылью и лучом
И,
быть может, притворишься,
Что
не помнишь ни о чем.
Я
— пугаюсь,
Я
— покаюсь,
Я
заставлю повернуть.
И
невольно обознаюсь,
Перепутав
жизнь и путь.
* * *
Расстаться
навсегда…
Что
может быть спокойней.
Чем
комната, в которой нет страстей,
Чем
запах сигареты на балконе
И
разговор случайнейших гостей,
Чем
ровный вид на улицу пустую,
Где
вымерли события шагов,
Чем
вечер, что запущен вхолостую
Земной
традиционностью витков!
Что
может быть злосчастнее и легче,
Чем
оказаться вне любовных пут
И
так зажить, чтоб не дожить до встречи
Каких-нибудь
часов или минут!..
* * *
Когда
я жду, что ты придешь ко мне,
Я
думаю о следующем дне —
С
разорванными образами встречи,
С
косым лучом на мертвой простыне.
Я
никогда не жду тебя назад,
И
я люблю античный этот сад,
Где
к каждому прохладному обломку
Приникнет
лоб, спасенный от утрат,
Где
наблюдает время-западня,
Как
спит в него попавшая ступня
В
текучих складках гипсовой постели
От
статуи любившего меня.
* * *
Так
много солнца в комнате с утра,
Как
будто пустота прельщает солнце,
Как
будто свет стремится в беспредметность,
В
отсутствие живых и плотных форм.
Любой
осуществившийся объем —
Источник
тени и враждебен свету.
Я
чувствую, как ты уходишь в эту,
Сияющую,
пропасть бытия.
И
скачут блики с потолка на скатерть,
И
вспыхивает чувственная память
От
пустяка. И возвратив тебя,
Теряю
вновь, чтоб обрести еще раз
В
пространстве грез и проиграть сполна
Движенье
яда — медленно, до дна…
И
— расщепить твой смертоносный образ.
* * *
Холода,
холода… Ничего не поделаешь с этим.
Побеждают
надежды к весне, а к зиме — холода.
Оттого,
что узнал, может, ты и надул этот ветер,
Может,
смотришь на север, как все, что стремится туда…
Там
пространство из льдинного времени выстроил зодчий.
Что
бурлило навзрыд — навсегда заковал в ледизну.
Между
мной и тобой нет ни связки, ни буквы — лишь прочерк,
Словно
кто-то коньком по остывшей реке полоснул.
В
минусовости вечного Цельсия даже не ноль я.
Там
на зеркало льда никому не придется дышать.
Холода.
Отмирает тепло. Но зато — вместе с
болью.
Значит,
то, что болит или греет, увы, не душа…