Опубликовано в журнале Нева, номер 12, 2013
Геннадий Сергеевич Морозов родился в 1941 году в г. Касимове Рязанской области. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Работал в геологических экспедициях в Карелии и Якутии. Поэт, переводчик, детский писатель. Автор нескольких поэтических книг. Член СП. Живет в г. Касимове.
Сирень
Когда ветвей ночные тени
Отликовали, улеглись —
О белой вспомнил я сирени…
Сирень, пахучая, приснись.
Как я хочу, чтоб ночью этой
Ты мне увиделась во сне,
Как сноп таинственного света,
Что так горел в моем окне!
Свет полуночный, серебристый,
Как я любил его лучи,
Что источал тот куст росистый,
Мерцающий в сырой ночи.
Как это близко! Как далеко!
Да разве скажешь: «Все в былом!»
Вон пруд горит лиловым оком,
Идет весна на перелом.
И отблеск молнии ветвится,
Искрится воздух грозовой.
И куст сиреневый клубится
Над молодеющей водой.
Ночные тени
Я вышел на улицу… Воздух
Ударил порывом сырым.
То было в Касимове… Звезды,
Мерцая, роились над ним.
У жердочной шаткой ограды
Той зябкой апрельской порой
Тянуло то влагой из сада,
То горькой вишневой корой.
А там, со своей верхотуры,
В сарайной глухой темноте
Клохтали и токали куры
О том, как тепло в тесноте.
И все эти запахи, звуки
Таились, но… лишь до поры.
Я помню, как дрогнули руки,
Коснувшись древесной коры,
Шершавой, прожилистой, клейкой,
Припахивающей медком…
Чернела сырая скамейка,
С краев пообросшая мхом.
Лиловые гроздья сирени,
Клонясь, припадали к стене.
И двигались трепетно тени
От мокрой сирени ко мне.
«Эй, тени! Я видел вас где-то!»
Метнулись они… и ушли.
И полосы лунного света
Меж ними и мной пролегли.
Казалось, что тени — нетленны…
И я замирал в тишине
В тот миг, когда эхо Вселенной,
Как обруч, катилось ко мне.
* * *
Глебу Горбовскому
В любой мороз, пургу и стужу,
Средь шумных улиц и в тиши —
Какая страсть рвалась наружу
Из нашей страждущей души!
Прощайте, звонкие денечки!
Душа уставшая, мужай!
В стихах все трепетнее строчки,
Но где он, щедрый урожай?
Уже волос коснулась проседь,
И стали сдержаннее мы.
И нашу пасмурную осень
Теснит дыхание зимы.
Нелепей нашей нету доли…
Мы — пили! Да! Но — не спились!
Слабеют нервы, дух и воля.
Взываю мысленно: держись!
Нет, нет, не стрекот бренной славы —
Тебе дороже тишина…
Тебя когда-то когтем ржавым
Свирепо цапнула война.
Те наши годы, друг мой, святы,
Как тих и свят рассветный час.
И свет холодного заката
Все чаще сплачивает нас.
* * *
Владимиру Кострову
Читаю поэта Кострова…
Какое прозрачное слово!
Чистейшая акварель,
Которой не знал я досель.
Как падают капли упруго
В строке его! Луг и округа
Заливистым звоном полны —
Хмелен Переславль от весны!
Тот город Костровым воспет,
Сынок он его и поэт.
Над городом тем облака,
Лучась и качаясь слегка,
Клубясь, уплывают по сини
В мой провинциальный Касимов.
Провинцию любит Костров,
Как поле — порывы ветров,
Летящие наугад
Сквозь навесной листопад.
Провинция — это стезя…
В провинции я родился.
Тоскую и рвусь на природу,
Как птица к небесному своду.
Владимир Костров мне как брат,
Как с бором роднящийся сад.
И я одного лишь хочу,
Чтоб солнышко нам по лучу,
Рязанцу и костромичу,
Вручило… Блеснуло…. И — ладно!
И заалело… закатно.
* * *
Прощай, зима! Буранные порывы
Закончились… Умолк метельный свист.
И с замираньем тайным и счастливым
Я жду тебя, зеленый первый лист.
И слыша зов бесцельного скитанья,
Томлюсь, брожу, покинув отчий кров.
И все мои случайные свиданья
Печалит мгла апрельских вечеров.
И хоть в реке мутны и пенны воды
И вязки непросохшие поля,
Но я люблю такое время года,
Когда мягка и зыбиста земля.
Когда погода теплая обманна,
А я беспечен, молод, одинок,
Когда в наплывах лунного тумана
Полупрозрачный ежится лесок.
И в эти просветленные мгновенья,
Как ни отрадно веянье весны,
Но нет во мне былого удивленья
И нет предощущенья новизны.
Привычна для меня твоя улыбка.
Привычен взгляда сумеречный свет…
…Когда все так привычно, а не зыбко,
То и в любви таинственности нет.
Звуки лета
…А погода пасмурна, сыра.
Травы и листы — оттрепетали.
Резкие, остудные ветра
Обдувают мертвенные дали.
Но хочу тепло я уберечь
В деревенском домике печальном…
Угасает старенькая печь,
Астры на столе горят прощально.
До свиданья, летние деньки!
Как же быстро вы похолодели
Под веселый, легкий плеск реки,
Под шуршанье лиственной метели.
И под небом сумрачным вот-вот
Глушь дохнет трясинностью болотной.
А на оскудевший огород
Шумно брызнет дождичек кислотный.
Вздрогнув, почернеют дерева,
Зябкость их предсмертная обвеет,
А сухая желтая листва
Съежится… И тут же помертвеет.
И пускай не видно синевы,
Пусть мой день сложился бестолково,
Но сквозь шорох умершей травы
Слышу зовы голоса живого.
Что за голос? Даст ли он ответ
На вопрос: «Ужель отликовали
Звуки лета, вызвавшие свет,
Озаривший мертвенные дали?!»