Опубликовано в журнале Нева, номер 9, 2012
Архимандрит Августин (Никитин)
Архимандрит Августин (в миру — Никитин Дмитрий Евгениевич) родился в 1946 году в Ленинграде. В 1969 году окончил физический факультет Ленинградского университета. Трудился преподавателем в Доме культуры им. Шелгунова. В 1973 году принял монашеский постриг с именем Августин. Пострижен в монашество митрополитом Никодимом в Благовещенской церкви его резиденции в Серебряном Бору, в Москве. В 1974 году им же рукоположен во иеродиакона и иеромонаха. Окончил Ленинградскую Духовную академию (1975), с этого времени — преподаватель, с 1978 года — доцент Санкт-Петербургской Духовной академии.
Римини — ГОРОД Франчески
Римини (лат. Ариминум) — город в Эмилии-Романье; он находится недалеко от маленькой независимой республики Сан-Марино. Вначале Римини принадлежал этрускам и умбрам, затем галлам; в 268 году до н. э. стал римской колонией. От античной эпохи в городе сохранились Триумфальная арка Августа (27 год до н. э ), мост Тиберия (14–21 годы н. э.), амфитеатр (I век н. э.). “В Римини достопримечателен мост из белого мрамора, построенный во время царствования императора Августа, и триумфальные ворота того же императора, весьма мало изменившиеся от времени”1, — сообщал отечественный путешественник Р. Ниберг, посетивший этот город в 1828 году.
Арка Августа и мост Тиберия напоминают о том, что Ариминий был главной морской гаванью римского флота на Адриатике. Неподалеку отсюда возвращавшийся из похода Юлий Цезарь перешел Рубикон, нарушив таким образом закон, по которому он как проконсул имел право возглавлять войска только за пределами Италии. Он рвался к власти. “Жребий брошен” — “Jactа аleа еst” — с этими словами началась переправа римских войск через реку, бывшую границей между Италией и Цизальпинской Галлией.
Уроженцем Римини был Григорий из Римини (1300–1358) (лат. Gregorius Ariminensis, итал. Gregorio Novelli da Rimini) — монах-августинец, богослов, философ и естествоиспытатель, Doctor authenticus (подлинный доктор). Григорий из Римини — фигура хорошо известная в истории теологии благодаря его доктрине предопределения. В 1322 году Григорий получил степень бакалавра искусств, а в 1345 году — магистра богословия. В 1323–1329 годах он читал в Парижском университете лекции по Сентенциям Петра Ломбардского; затем преподавал в Болонье, Падуе, Перудже, снова в Парижском университете (1341–1351), а затем в августинской школе в Римини (с 1351 года). В 1357–1358 годах Григорий был генералом ордена августинцев-эремитов. Главный труд Григория из Римини — Lectura super primum et secundum librum Sententiarum (толкования на первую и вторую книги “Сентенций”, 1344 год). Скончался Григорий в ноябре 1358 года в Вене2. (В 2011 году богословское наследие Григория впервые было представлено на русском языке в альманахе “Философия религии”, 2010–2011 (М., 2011).
В эпоху Средневековья и Возрождения Римини переживал расцвет; к этому времени относятся такие шедевры местного зодчества, как Палаццо дель Аренго (1204), Палаццо дель Подеста (около 1334 года), руины замка Малатеста (1446) и церковь Св. Франциска (Сан Франческо — так называемая Темпьо Малатестиано, перестроена Маттео де Пасти по проекту Л.-Б. Альберти из готического храма, 1447–1468 годы; верхняя часть фасада не окончена; скульптурный декор интерьера — Агостино ди Дуччо; фреска Пьеро делла Франческа).
Св. Антоний Падуанский (1195–1231)
В XIII веке Римини был прославлен чудесами св. Антония Падуанского. В книге “Цветочки Франциска Ассизского” рассказывается о двух деяниях Антония. Приведем самый знаменитый эпизод, вдохновивший многих художников.
“Однажды святой Антоний находился в Римини, где было великое множество еретиков; желая привести их к свету правой веры и вывести на путь истины, он много дней проповедовал перед ними и спорил о вере Христовой и Священном Писании, и так как они не только не соглашались с его святыми речами, но в ожесточении и упорстве своем не желали даже слушать святого Антония, то однажды он по вдохновению от Бога пошел к самому морю, к устью реки и, стоя на берегу, между морем и рекой, начал от имени Бога, словно проповедь, говорить рыбам: └Слушайте Слово Божие, вы, рыбы морские и речные, раз еретики избегают слушать его“.
И едва он так сказал, внезапно к берегу подошло такое множество рыб, больших, малых и средних, что никогда не видано было столь великого скопления во всем том море и в той реке; и все держали головы над водой, глядя со вниманием на лицо святого Антония, все в великой тишине, и послушании, и порядке; прямо перед ним и ближе всех к берегу стояли маленькие рыбки, а за ними стояли среднего роста рыбы, затем позади всех, где вода была глубже, стояли самые большие рыбы.
И вот когда рыбы разместились в таком порядке, святой Антоний начал торжественно проповедь и сказал так: └Братья мои рыбы, вы обязаны, по мере возможности вашей, воздавать благодарность нашему Творцу, который дал вам для жилья столь благородную стихию, и вы, по своему вкусу, имеете пресную или соленую воду, и дал вам много укромных мест прятаться от бури; еще дал вам светлую и прозрачную стихию и пищу для поддержания вашей жизни. Учтивый и благосклонный Творец ваш Бог, создавая вас, повелел вам расти и множиться, дал вам на это свое благословение. Затем, когда случился великий потоп, все другие животные умерли, вас же одних сохранил Бог от гибели. Затем, дал вам плавники, чтобы передвигаться, куда вы пожелаете. Вам, по Божьему повелению, дана была честь уберечь Иону пророка и после трех дней выбросить его на землю живым и невредимым. Вы же дали Господу нашему Иисусу Христу монету для подати, ибо Он, как бедняк, не имел чем платить. Затем вы послужили пищей Вечному Царю Иисусу Христу перед Воскресением и после, по особой тайне. За все это вы весьма обязаны славословить и благословлять Того, Который дал вам столь великие милости в большей мере, чем другим тварям“.
В ответ на эти и им подобные речи и наставления святого Антония, рыбы начали открывать рты и наклонять головы и этими и другими знаками почтения, доступным им способом, славословили Бога. Тогда святой Антоний, видя от рыб такое почтение к Богу Творцу, возрадовался в духе своем и сказал громким голосом: — Да будет благословенен Бог Вечный, Его же чтут рыбы водные больше, нежели люди еретики, и лучше внимают речам Его неразумные твари, нежели неверные люди.
И чем больше проповедовал святой Антоний, тем больше возрастало скопище рыб, и ни одна из них не уходила с своего места. На это чудо стали сбегаться жители города и между ними даже названные выше еретики. Последние, видя столь дивное и столь явное чудо, в сокрушении сердец все бросились к ногам святого Антония, чтобы внимать его проповеди; и тогда святой Антоний начал проповедовать о вере католической, и проповедь его была так благородна, что он обратил всех тех еретиков и заставил их вернуться к правой вере Христовой; все же верные пребывали в великой радости и утешении и укрепились в вере. И после этого святой Антоний отпустил рыб с благословением Божиим, и они все удалились, удивительным образом проявляя свою радость, а за ними и народ. Во славу Христа и бедняка Франциска. Аминь (глава ХL)”3.
Еще известнее так называемое “чудо о муле”, древнейшее предание, дошедшее во множестве разных версий. (Донателло использовал этот сюжет в своем бронзовом барельефе.) Произошло это также в Римини, бывшем тогда самым главным центром ереси в Италии. Приверженцев еретиков поддерживали гибеллины, чтобы досадить папе.
В этом городе жил один еретик, ожесточенный более других, который издевался над проповедью Антония об Евхаристии, отрицая реальное существование Христа и долг христианина благоговеть перед ним. Этот еретик говорил, что не видит никакой разницы между освященной облаткой и простым хлебом: “был хлеб, хлебом и остался”. Антоний возразил, сказав, что если Богу будет угодно, то даже мул, на котором ездил тот еретик, благоговел бы перед Святым Причастием. Еретик ответил, смеясь, что не очень в этом уверен: достаточно было не давать ему еды в течение трех дней, а потом поставить перед ним корзину овса. Вот если мул откажется от сена, чтобы преклонить колени перед облаткой, тогда он, Бонвилло, в это поверит.
Святой принял вызов. Еретик три дня морил животное голодом, а потом привел его на площадь. С одной стороны подошел еретик с корзиной душистого сена, а с другой — Антоний со сверкающим ковчегом даров. И многочисленная толпа любопытных могла наблюдать, как животное, отвернувшись от корзины со свежим сеном, повернулось к Евхаристии и, более того, встало перед ней на колени, как бы показывая свое благоговение.
На этой площади, сегодня носящей имя Мула, была воздвигнута колонна в память об этом событии, а в 1417 году на ее месте был построен небольшой восьмиугольный храм, напротив которого когда-то был дом того еретика4.
Династия Малатеста
Малатеста правили Римини до 1503 года, когда последний из них продал свои владения Венецианской республике. Одним из представителей этой династии был Пандольфо Малатеста, пригласивший в Римини знаменитого Джотто. О работах художника, украшавшего церковь Св. Франциска, рассказывает итальянский живописец и искусствовед Джорджо Вазари (ХVI век).
“Джотто не мог отказать синьору Малатесте и сначала провел на службе у него несколько дней в Риме, а затем отправился в Римини, город, властителем которого был названный Малатеста, и там, в церкви Сан Франческо, он выполнил очень много живописных работ, которые впоследствии Джисмондо, сыном Пандольфо Малатесты, наново переделавшим всю названную церковь, были сбиты со стены и погибли. Там же во дворе, насупротив фасада церкви, он написал фреской историю из жития блаженной Микелины, и это было одним из самых прекрасных и превосходных произведений, когда-либо выполненных Джотто, благодаря многочисленным и прекрасным наблюдениям, сделанным им во время работы, ибо, помимо красоты тканей и прелести и живости чудесных лиц, там есть молодая женщина, такая красивая, какой только может быть женщина…
Кроме того, в другом произведении он изобразил синьора Малатесту на корабле столь естественно, что он кажется совсем живым, а некоторые моряки и другие люди живостью, выразительностью и телодвижениями, и в особенности фигура одного, который, разговаривая с другими и приложив руку к лицу, плюет в море, заставляют признать превосходство Джотто. И в самом деле, среди всех живописных работ, выполненных этим мастером, эта может назваться одной из лучших, ибо все многочисленные фигуры отличаются величайшим искусством и поставлены в смелые позы. И потому нет ничего удивительного в том, что синьор Малатеста не преминул щедро вознаградить и прославить его.
Закончив работы для этого синьора, он по просьбе одного флорентинца, который был тогда приором в Сан Катальдо в Римини, выполнил с наружной стороны церковных дверей св. Фому Аквинского, читающего своей братии”5.
В Римини работал и один из последователей Джотто — Пуччо Капанна, что явствует из сообщения Дж. Вазари: “Учениками Джотто были Таддео Гадди, которого он крестил, и Пуччо Капанна, флорентинец, написавший в Римини в церкви братьев проповедников Сан Катальдо в совершенстве фреской трюм тонущего в море корабля с людьми, выбрасывающими вещи в воду, и среди многих моряков есть и сам Пуччо, написанный с натуры”6.
Среди членов династии Малатеста наибольшую известность получил Сиджисмондо Малатеста (1417–1469). Человек безнравственный, но вместе с тем образованный и тонкий ценитель искусства, он являл собой колоритный пример итальянского государя-тирана эпохи Возрождения. Сиджисмондо много и удачно воевал, но за военное вторжение в папскую область был отлучен от Церкви папой Пием II. При дворе Малатесты собирались гуманисты, художники, поэты, воспевавшие его возлюбленную, а впоследствии супругу — Изотту дельи Атти. Вот что пишет об этом швейцарский историк Якоб Буркхардт.
“Весьма своеобразным занятиям предавались при дворе в Римини, в правление дерзкого язычника и кондотьера Сиджисмондо Малатеста. Он окружил себя филологами, из которых избранные вознаграждались им весьма щедро, — например, имениями — другие же числились офицерами на пожизненном содержании. Филологи вели в его замке, arx Sismundea, в присутствии rех’а, как они его называли, очень ядовитые дискуссии; естественно, в своих латинских стихах они воспевали его самого и его любовь к прекрасной Изотте…
Трудно поверить, чтобы изверг, подобный этому государю, чувствовал потребность в ученом обществе, однако папа Пий II, отлучивший его от Церкви, приговоривший его к сожжению на костре in effigie и воевавший с ним, говорит; “Сиджисмондо отлично знал историю и философию; он казался рожденным для всего, за что только ни принимался”. В двух случаях республики, государи и папы в равной степени не могли обойтись без гуманистов: при составлении писем и при произнесении публичных торжественных речей”7.
Рассказывали, что однажды, возвращаясь с охоты, Сиджисмондо услыхал чудесное пение и несколько дней спустя отыскал в Римини Изотту, девушку, чья песня его пленила. Ясный ум, твердый характер, неотразимое женское обаяние снискали Изотте славу одной из замечательнейших женщин своего времени. Герои этой романтической истории увековечены в медалях, которые можно видеть в коллекциях Эрмитажа: у Изотты тонкий одухотворенный профиль, в лице Сиджисмондо чувствуется какая-то мрачная сила. Автором этих медалей, великолепных по выразительности и тонкости рисунка, был работавший при дворе Малатесты Маттео де Пасти, мастер интересный и многогранный — медальер, художник, скульптор и архитектор. Маттео де Пасти по заказу Сиджисмондо в память его военных побед и в честь его любви к Изотте выстроил в Римини храм Св. Франциска (Сан Франческо), проект которого принадлежал выдающемуся флорентийскому зодчему, гуманисту и теоретику искусства Леону Баттиста Альберти.
Храм Св. Франциска
Храм Сан Франческо, или, как его называют, храм Малатеста, — лучший архитектурный памятник маленького Римини. Кристальная ясность и чистота форм, какая-то “человечность” архитектуры ставят это раннее произведение Альберти в ряд величайших шедевров Возрождения. Храм построен в 1447–1468 годах. Здесь Альберти, влюбленный в античность, как и другие художники эпохи Ренессанса, широко использовал античные архитектурные формы, оставаясь вместе с тем совершенно оригинальным. Здание облицовано плитами белого мрамора, и только портал выделен цветным — пурпурным и темно-зеленым камнем. Боковые фасады прорезаны глубокими полукруглыми нишами, которые покоятся на высоком цоколе. В одной из ниш Малатеста приказал установить саркофаг с прахом Гемиста Плифона (ок. 1355–1450), знаменитого греческого философа. В соседних нишах разместили саркофаги некоторых поэтов, гуманистов и ученых, снискавших особую симпатию властителя Римини. “Когда филологи умирали, — пишет Буркхардт,— их хоронили в саркофагах (или под ними), украшавших ниши наружных стен этой церкви; одна из латинских надписей гласит, что имярек погребен здесь в царствование Сиджисмондо, сына Пандольфо”8.
Над цоколем, опоясывая здание, проходит фриз, заполненный резным по мрамору орнаментом в виде вензеля латинских букв S и I (“Сиджисмондо” и “Изотта”), обрамленного венками и гирляндами листьев. Главный фасад храма строг и прост, он расчленен тремя полуциркульными арками, помещенными между выступающими полуколоннами. Такое решение, бесспорно, навеяно античной аркой императора Августа, стоящей и по сей день в двух шагах от храма Малатеста.
Храм Малатеста внутри весь сверкает белоснежным мрамором, обработанным с поразительным разнообразием и фантазией, — здесь сто рельефов, пятьсот эмблем, двадцать статуй и три надгробия. Фигуры мифологических персонажей переплетаются с растительным орнаментом и изображением плодов и животных. В этом овеянном духом античности восприятии мира чувствуется “почерк” мастеров Возрождения. Творцами этой мраморной симфонии, видимо, были скульптор Агостино Дуччо и Маттео де Пасти. Названия и оформление шести капелл храма также напоминают скорее о языческом, чем о христианском культе. Справа от входа расположены капелла Сиджисмондо, капелла Изотты и капелла Планет; слева—капелла Сивилл, капелла Детских игр и капелла Свободных искусств. В первых двух стоят мраморные саркофаги Сиджисмондо и Изотты. Над саркофагом Изотты, который несут фигуры слонов (слон в качестве эмблемы Малатесты, как и упоминавшийся выше вензель, многократно повторяется в убранстве храма), помещена совершенно языческая надпись: “Divae Isottae Sacrum” — “Божественной Изотты святилище”. Эта надпись в свое время навлекла на Малатесту обвинение в святотатстве, а затем, на протяжении XV–XIX веков, была предметом споров между учеными по поводу смысла ее истолкования. (Объясняется это тем, что слово Diuае в надписи обозначено только одной буквой D).
О злодеяниях “любителя изящных искусств” пишет французский историк Филипп Монье.
“В жестокости Малатеста превзошел всех варваров. Своими окровавленными руками он совершал ужасные пытки над неповинными и виновными. Он теснил бедных, отнимал у богатых их имущества; не щадил ни сирот, ни вдов, словом, никто во время его правления не был уверен в своей безопасности. Его подданные признавались виновными за то, что у них богатства, что у них жены, красивые дети. Он ненавидел священников, совсем не веровал в будущую жизнь и считал, что души людей погибают вместе с телом. Это не помешало ему построить в Римини прекрасный храм в честь св. Франциска. Но он переполнил его языческими произведениями, так что казалось, как будто это был не христианский, а языческий храм, посвященный языческим божествам. В нем же он соорудил мавзолей своей наложнице,— мавзолей из великолепного материала превосходной работы, на котором, согласно языческому обычаю, он велел вырезать надпись: “Divae Isottae Sacrum” (Божественной Изотте святилище). Из этих двух жен, на которых он был женат до сближения с Изоттой, одну он заколол кинжалом, другую отравил. До этих двух у него еще была жена, с которой он развелся раньше, чем познал ее, завладев, впрочем, ее приданым”9.
Над украшением храма св. Франциска трудилась целая плеяда живописцев и скульпторов. В их число Джорджо Вазари включил и такого известного флорентийского скульптора, как Лука делла Роббиа (род. в 1399/1400–1482). “Едва исполнилось Луке пятнадцать лет, — пишет Вазари, — как он вместе с другими молодыми скульпторами был направлен в Римини, чтобы сделать из мрамора несколько фигур и других украшений для Сиджисмондо ди Пандольфо Малатесты, синьора этого города, который тогда в церкви Сан Франческо повелел воздвигнуть капеллу, а для покойной супруги своей гробницу. В работе этой Лука явил достойный образец своего умения в нескольких барельефах, которые можно видеть там и ныне”10. Однако приведенные сведения вызывают сомнения. Дело в том, что Лука делла Роббиа в Римини не был и для Сиджисмондо Малатесты не работал. Скульптурные работы в церкви Сан Франческо выполняли Агостино ди Дуччо, Маттео Пасти и другие11.
Что же касается других зодчих и живописцев, подвизавшихся в Римини, то трактат Джорджо Вазари содержит достоверные факты. Одним из них был скульптор Леон-Баттиста Альберти (род. в Генуе в 1404 году, умер в Риме в 1472 году), которому Вазари уделил несколько строк в своем трактате: “Отправившись в Римини к синьору Сиджизмондо Малатесте, он сделал для него модель церкви Сан Франческо, в частности модель фасада, который был выполнен в мраморе, а также боковой фасад, обращенный на юг, с огромными арками и гробницами для прославленных мужей этого города. В общем, он выполнил эту постройку так, что в отношении прочности она является одним из самых знаменитых храмов Италии. Внутри она имеет шесть прекраснейших капелл, из коих одна, посвященная св. Иерониму, весьма разукрашена, ибо в ней хранится множество реликвий, привезенных из Иерусалима. Там же находятся гробница названного синьора Сиджизмондо и его супруги, весьма богато исполненные в мраморе в 1450 году; на одной из них — портрет этого синьора, а в другой части этой постройки — портрет Леон-Баттисты”12.
В маленькой ризнице, смежной с капеллой Сиджисмондо, над дверью помещена фреска (1451) прославленного мастера раннего Возрождения Пьеро делла Франческа (1410/1420–1492). Она изображает коленопреклоненного Малатесту перед его покровителем св. Сиджисмондо (Сигизмундом). Справа — в медальоне изображение замка. Этот замок стоит в центре современного Римини, над тяжелыми крепостными воротами герб Малатесты — щиток с изображением грифона.
Сиджисмондо Малатеста пригласил в Римини и венецианского живописца Джованни Беллини (Джанбеллино) (1430–1516), о чем сообщает Вазари: “В Римини для синьора Сиджимондо Малатесты на большой картине он написал Плач над Христом, с двумя ангелочками, Его поддерживающими, — вещь, находящуюся ныне в церкви Сан Франческо этого города”13. “Ныне” — это ХVI столетие; в настоящее время Плач над Христом (Пиета) хранится в музее города Римини14.
Средневековый Римини
В муниципалитете города Римини хранится картина “Св. Викентий” кисти флорентийского живописца Доменико Гирландайо (1449–1494). (Речь идет об образе св. Викентия Феррери15.) Ранее она находилась в часовне св. Доминика, о чем упоминает Вазари: “Доменико расписал доску и отослал в Римини синьору Карло Малатесте, который поместил ее в своей капелле в церкви Сан Доменико. Доска эта с тремя прекраснейшими фигурами и с мелкими историями внизу была исполнена темперой, сзади же были изображены бронзовые фигуры, исполненные с отличнейшим рисунком и с величайшим искусством”16.
Под властью династии Малатеста Римини находился более ста лет. Выше были упомянуты Пандольфо, Сиджисмондо, Карло. Внук Сиджисмондо был крещен с именем Пандольфо, названного так в честь прадеда. О дальнейшей судьбе династии Малатеста повествует Бурхкардт: “Безбожие, преступления, военные таланты и высокое образование редко соединяются в одном человеке так, как они соединились в Сиджисмондо Малатеста (1417–1468). Но когда злодеяния принимают такие масштабы, как в этом доме, то они перевешивают талант и влекут деспотов в бездну. Пандольфо, внук Сиджисмондо, сохранял свое положение потому только, что Венеция, несмотря на все преступления своего кондотьера, не хотела его лишиться. Когда подданные Пандольфо, имея достаточно на то оснований, осадили его в крепости Римини (1497), а потом сами упустили его и дали ему возможность бежать, венецианский комиссар вновь призвал на службу из изгнания этого человека, запятнанного братоубийством и всевозможными преступлениями. Через тридцать лет Малатеста превратились в бедных изгнанников”17.
На главной площади города — площади Кавура — стоит большое здание театра XIX века, но облик ее определяют здания XIII столетия — Палаццо Синьории и Палаццо Подеста (“Подеста” — “власть”. В средние века — выборное лицо, глава местного городского самоуправления). На площади высится статуя папы Павла V (1605–1621). В центре площади— мраморный фонтан, как уверяют жители, собранный Леонардо да Винчи из античных обломков. Однако этому трудно верить; хотя Леонардо и посетил Римини, но был там недолго, проездом.
Если ко всему сказанному добавить несколько старинных церквей с живописью XV–XVII столетий, ратушу, увенчанную башней с часами 1500 года, развалины античного амфитеатра да несколько узких средневековых улиц — то облик старого Римини перед нами. Вот что сообщалось об этом городе в старинном путеводителе (сер. ХVIII века): “Римини — древний город у Адриатического моря. Пред несколькими годами, от бывшего трясения земли весьма повредился. Лучшего в сем городе строения — крепкий замок. В нем славная библиотека графа де Гамба Лонга (“Долго ногой” или “долгая нога”)”18. Уроженцем Римини был папа римский Климент XIV (Дж. Винченцо Антонио Ганганелли, 1769–1774).
На историю Римини набросило тень пребывание в этом городе авантюриста графа Калиостро (1743–1797, настоящее имя — Иосиф Бальзамо), как, впрочем, и для Санкт-Петербурга, где он побывал в 1780 году. “Великий маг” граф Калиостро похоронен в замке Сан Клео, близ Римини.
Для русской эмиграции Римини — это печальный отголосок трагического прошлого: там в конце Второй мировой войны союзники выдали Советам русских казаков — на мучительную смерть в Гулаге. А знаменитая церковь Сан Франческо в Римини сильно пострадала от бомбардировок во время Второй мировой войны.
Современный Римини — курорт, известный своим прекрасным песчаным пляжем, простирающимся более чем на двадцать пять километров вдоль берега Адриатического моря. Море и мягкий климат привлекают сюда тысячи отдыхающих.
Православный приход
В последние годы в Римини возник новый очаг православия. В конце 1980-х — начале 1990-х годов Римини благодаря своему выгодному географическому положению превратился в некие ворота в Восточную Европу. Благодаря морским паромам Адриатическое море не разделяло, а соединяло город с Балканским полуостровом. Кроме того, Римини первым из итальянских городов открыл прямые чартерные рейсы с Петербургом и с Москвой. Адриатический берег стал заполняться российскими курортниками и мелкими торговцами (“челноками”).
Вскоре в этой части Италии появилось большое число выходцев из православных стран — греков, сербов, румын, молдаван, болгар, русских, украинцев — людей, лишенных богослужений, так как ближайшие православные церкви находились за многие версты.
28 января 2001 года старинный Римини стал сценой небывалого здесь события — православного чина освящения храма. Владыка Геннадий (Зервос), митрополит Венецианский, четыре иерея, в сверкающих золотом фелонях, хор, певший на славянском, — все это было необычно для местных жителей. Настоятелем местного православного храма стал отец Серафим Коралло.
Во младенчестве Серафино был крещен в католичестве, но христианином, по сути дела, не стал и храмы не посещал. Однако в юности он потянулся в Церковь Божию — но в Православную (повлияло, возможно, и происхождение Серафино: его мать была гречанкой). Его супруга, петербурженка, стала сопровождать итальянца в Россию. Там Серафино Коралло сподобился узнать русских старцев — например, отца Николая на острове Залит (Псковская епархия).
Серафино жил неподалеку от Римини — в близлежащем городке Имола. Почти каждое воскресенье он отправлялся в дальний путь во Флоренцию — столицу Тосканы — за сто пятьдесят километров. Со временем ревность Серафино была замечена. Славянскую службу он уже выучил, и Серафим — так он теперь предпочитал представляться — стал прислуживать в алтаре священнику во Флоренции, о. Георгию Блатинскому. Прихожане русской церкви во Флоренции также хорошо узнали Серафино и его супругу Елену. В душе же его укреплялось высокое призвание — стать священником.
Опыт, знание, горячая вера убедили православное священноначалие в Италии (а именно — греческую митрополию Константинопольского патриархата), что Серафино созрел к рукоположению. Так он стал отцом Серафимом и получил благословение на устройство православного очага в Римини.
Осенью 1999 года отец Серафим снял в Римини полуподвальное помещение и поставил там скромный иконостас. Новую домовую церковь посвятили сразу трем святым: преподобному Сергию Радонежскому (глубоко чтимому отцом Серафимом), преподобному Серафиму Саровскому (соименнику о. настоятеля) и святителю Николаю Чудотворцу (в Римини есть католический Никольский храм, где хранится правое предплечье Николы Угодника).
Хорошим подспорьем православному делу в Римини оказался дипломатический такт владыки Геннадия (Зервоса), митрополита Италии и Южной Европы (Константинопольский патриархат). Именно он и рукоположил отца Серафима — в православном храме Св. Георгия в Венеции. Он же проявил удивительную широту взгляда и благословил отца Серафима на славянскую службу (новый приход поначалу официально титуловался как “славяноговорящий”). Более того — отец Серафим получил благословение следовать “старому” календарю. И это тоже достойно удивления, ибо в самой Элладской церкви последователи “старого” календаря считаются раскольниками.
Помогли и добрые отношения владыки с католиками (митрополит Геннадий давно живет в Италии и прекрасно изучил местный язык и нравы). В итоге католическая курия Римини решила сделать щедрый жест и передать православным жителям города один из своих храмов, практически не использовавшийся в последние десять лет (рядом построили еще одну церковь).
Православные от такого дара отказываться не стали и принялись за работу. В короткие сроки — за два месяца — они переоборудовали бывшую католическую церковь. Каждый помогал, как и чем мог. Матушка Елена вместе с греком Василием Куцурасом (в третьем поколении иконописец македонской школы) написала большинство икон. Из прежнего убранства католического храма сохранилась одна картина — на горнем месте: Спаситель со святыми Антонием Великим и Марией Магдалиной (храм был посвящен прежде Марии Магдалине). Местный живописец изобразил Спасителя на престоле, над родным городом. При этом художник выписал Римини так любовно, что отец Серафим узнает и квартал, где теперь живет (для того, чтобы быть поближе к пастве, отец Серафим оставил свою Имолу).
Пастырский округ у новой церкви, теперь освященной в честь Введения Девы Марии во храм, обширен. В него входят бывшая столица византийского экзархата Равенна и даже целое государство — республика Сан-Марино. Отец Серафим полагает, что в его округе живет постоянно около пяти тысяч православных.
Окрестности Римини. Замок Градара
В двадцати пяти километрах от Римини, на горе, высится Градара — замок, где жила и была убита Франческа да Римини, женщина, чье имя обессмертили Данте и Чайковский.
…Между Малатестой, властителем Римини, и Гвидо да Полента, властителем Равенны, существовала давняя вражда. Наконец раздор был улажен, и для укрепления отношений между домами решили выдать Франческу, дочь Гвидо да Полента, за Джанчотто (Джованни), старшего сына Малатесты. Его, как человека умного и наследника отца, Гвидо желал иметь зятем. Но один из друзей Гвидо заметил, что вряд ли Франческа захочет выйти замуж за хромого, некрасивого и свирепого нравом Джанчотто. Тогда, как говорит предание, прибегли к хитрости. Для свершения брачного обряда в Равенну в качестве жениха прибыл младший брат Джанчотто — красивый Паоло. После свадьбы ничего не подозревавшая Франческа была увезена в Римини. Здесь она узнала об обмане, увидев своего настоящего мужа — уродливого Джованни. Сказать, что юная девушка была в шоке, — значит, ничего не сказать… Последующие десять лет, как гласит молва, она не покидала замок ни на один день. Джованни фактически заточил свою жену, боясь, что она попытается бежать из золотой клетки. Таким образом, замок Градара стал для Франчески настоящей тюрьмой и одновременно местом свиданий с ее возлюбленным — Паоло. По преданию, добросердечный Паоло сначала просто жалел девушку, которая плакала все дни напролет в мрачных стенах замка. Тогда он стал приносить ей книги. Они вместе читали, беседовали. И, разумеется, полюбили друг друга (несмотря на то, что Паоло уже был женат).
Но однажды слуга выследил влюбленных и все рассказал своему господину. Однажды, узнав, что Паоло вошел к Франческе, Джанчотто поспешил за ним и, найдя двери опочивальни запертыми изнутри, начал сильно стучать. Паоло просил Франческу впустить мужа, надеясь скрыться через потайную дверь и тем спасти честь возлюбленной. Но, убегая, он второпях зацепился плащом за железный крюк двери. Джанчотто ворвался в комнату и в бешенстве бросился с кинжалом на брата. Франческа встала между любовником и мужем, и кинжал, предназначенный Паоло, пронзил ей грудь. Увидя жену мертвой, Джанчотто с еще большей яростью обрушился на брата и убил его. Это случилось в 1289 году (по другим сведениям — между 1283 и 1286 годами).
Где похоронены Франческа и Паоло, никто не знает. По всей вероятности, Джованни приказал в ту же ночь уничтожить тела убитых, а народу сообщили, что Франческа казнена в Римини за измену мужу… Именно поэтому долгое время господствовала версия, что Франческа погибла в Римини, но потом верно определили: никакой казни не было — только убийство, и произошло оно именно в этом замке…
Данте заканчивал “Божественную комедию” в Равенне, где он после долгих скитаний нашел приют у Гвидо да Полента, племянника Франчески. В пятой песне “Ада” описывается, как Данте и Вергилий, покинув первый адский круг, спускаются во второй — “он яснее, чем тот, но больших мук в нем слышен стон печальный” — и здесь среди сонма душ и грешников — “кого земная плоть звала, кто предал разум власти вожделений” — встречают тени Паоло и Франчески.
Я начал так: “Я бы хотел ответа
От этих двух, которых вместе вьет
И так легко уносит буря эта”.
Так повествует Данте о неразлучных тенях Франчески да Римини и Паоло Малатеста.
Увидев, что их ветер к нам неволит,
“О души скорби! — я воззвал. — Сюда!
И отзовитесь, если Тот позволит!”
‹…›
Потом к умолкшим слово обращая,
Сказал: “Франческа, жалобе твоей
Я со слезами внемлю, сострадая”.
Далее следует рассказ Франчески:
В досужий час читали мы однажды
О Ланчелоте19 сладостный рассказ;
Одни мы были, был беспечен каждый.
Над книгой взоры встретились не раз,
И мы бледнели с тайным содроганьем;
Но дальше повесть победила нас.
Чуть мы прочли о том, как он лобзаньем
Прильнул к улыбке дорогого рта,
Тот, с кем навек я скована терзаньем,
Поцеловал, дрожа, мои уста.
И книга стала нашим Галеотом!20
Никто из нас не дочитал листа”21.
Строфы Данте вдохновили П. И. Чайковского, создавшего симфоническую фантазию “Франческа да Римини”. Итальянцы в благодарность за внимание к их истории назвали одну из улиц Римини в честь русского композитора. Поэтому знакомство с замком Градара лучше начать с прогулки по улице Чайковского. Здесь же проходит главная Адриатическая трасса. Отсюда до Градары — двадцать пять километров по живописной дороге, идущей вдоль побережья.
А вот и Градара… Пройдя полукруглую каменную арку, которую считают самым древним крепостным сооружением, мы попадаем в паутину средневековых улочек. Похоже, здесь мало что изменилось с XII века — с того времени, как началось строительство крепости. Даже рыцари, стоящие у входов в сувенирные лавки, напоминают об истинном предназначении Градары. Остается только перейти висячий мост, точно такой, какой обязательно штурмуют во всех рыцарских фильмах, и окунуться в полумрак старинных покоев.
Замок Градара в основе своей средневековый. Строительство замка было начато примерно в середине XII века, когда братья Пьетро и Ридольфо из семейства Грифо овладели областью, до этого принадлежащей Пезаро. Далее крепость переходила из рук в руки, пока могущественный Джованни Малатеста да Верруккио окончательно не закрепил за собой Градарский замок. В 1299 году папа Бонифаций VIII предоставил ему право бессрочного владения Градарой.
Здесь и замковый двор и вольер с попугаями, парадные залы и жилые покои, опочивальня Франчески и потайная дверь, через которую не успел скрыться Паоло Малатеста. И хотя знаешь, что замок много раз перестраивался и от времени Франчески здесь едва ли что сохранилось, фантазия вызывает тени далекого прошлого.
…Мы заходим в спальню Франчески, где воссоздана обстановка XIII века. Вот уголок, в котором она провела последние десять лет жизни. Через изящное оконце мягко стелются золотые нити солнечных лучей. Они заливают массивный коричневый стол, за которым семь столетий назад сидели двое возлюбленных — Франческа и Паоло…
…А как быть тем, кто не смог посетить этот замок? Утешаться строками стихотворения поэта русского зарубежья Георгия Эристова “Проездом мимо Градара (Замок Паоло и Франчески)”.
Я не испил воды Градара,
Я не подслушал плач Франчески…
Мне поэтического дара
Хватает, чтоб глядеть: на всплески
Ручья, что весело журчит,
На неба яркие лучи…
Холмы веселые, и рощи,
И солнце яркое в зените,
Мне говорят о жизни проще,
Протягивая в детство нити…
Смотри, как зелен каждый лист,
Как день прозрачен, свеж и чист!22
1 Ниберг Р. Путешествие по Германии, Италии, Швейцарии, Франции, Англии и Нидерландам в 1828 и 1829 годы. Ч. 1. СПб., 1831. С. 142.
2 Католическая энциклопедия. Т. 1. М., 2002. Стлб. 1459–1460.
3 Сикари Антонио. Портреты святых. Т. III–IV. Милан; М., 1998. С. 220–222.
4 Там же. С. 222–223.
5 Вазари Джорджо. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих. Т. 1. М., 2001. С. 239–241.
6 Там же. С. 245.
7 Буркхардт Якоб. Культура Италии в эпоху Возрождения. М., 1996. С. 201.
8 Там же. С. 201.
9 Монье Филипп. Опыт литературной истории Италии ХV века. Кватроченто. СПб., 1904. С. 16.
10 Вазари Джорджо. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих. Т. 2. М., 2001. С. 46.
11 Там же. С. 55. Прим. 4.
12 Там же. С. 231.
13 Там же. С. 358.
14 Там же. С. 362. Прим. 23.
15 Там же. С. 405. Прим. 17.
16 Там же. С. 401.
17 Буркхардт Якоб. Культура Италии в эпоху Возрождения. М., 1996, С. 41.
18 Рот Рудольф. Достопамятное в Европе, то есть описание всего, что для любопытного смотрения света. Изд. 2. М., 1782. С. 345.
19 Французский прозаический роман ХIII века о рыцаре Круглого стола Ланчелоте (Ланселоте) и о любви его к королеве Джиневре (Женьевре), жене короля Артура. Роман этот имелся и в итальянском переводе.
20 Галеот — рыцарь, способствовавший сближению Ланчелота с Джиневрой. Он уговорил прекрасную королеву поцеловать застенчивого героя.
21 Данте Алигьери. Новая жизнь. Божественная комедия. М., 1967. С. 97–99.
22 Эристов Георгий. Ладья. Париж, 1966. С. 9.