Опубликовано в журнале Нева, номер 7, 2012
Запечатленное время
Виталий Амурский. Тень маятника и другие тени. Свидетельства к истории русской мысли конца XX — начала XXI века. СПб: Издательство Ивана Лимбаха, 2011. — 616 с.
Наименование книги поэта и журналиста Виталия Амурского навеяно строками Иосифа Бродского:
Я маятник. Не трогайте меня.
Я маятник для завтрашнего дня.
Иосифу Бродскому и посвящена первая часть этой книги. Начинается она с публикации пространной беседы с поэтом по многим проблемам его жизни и творчества. Бродский предстает и через его диалог со слушателями его творческого вечера в Париже (1990), и через разговор с Шарлем Добжинским — автором поэтического протеста против позорного суда над Бродским, и с кинодокументалистом, журналистом Виктором Лупаном, и с профессором Никитой Струве, организовавшим в Париже его поэтические выступления, и со шведским славистом Бенгтом Янгфельдом, и с друзьями Бродского — поэтами Владимиром Уфляндом, Евгением Рейном и Львом Лосевым, писателем Андреем Битовым.
Второй раздел книги обозначен словами Булата Окуджавы: “Каждый пишет, как он слышит…” В нем публикуются беседы с этим прекрасным поэтом о его творчестве.
Здесь же — об их творческих путях, их мировоззрении — с известными поэтами Андреем Вознесенским, Генрихом Сапгиром, Геннадием Айги, Владимиром Соколовым, Юрием Кублановским, с прозаиками Евгением Поповым, Владимиром Маканиным, Людмилой Улицкой, Александром Зиновьевым, Михаилом Веллером, Юрием Рытхэу.
Третий раздел: “Оглядываясь на сфинкса”. Очевидно, В. Амурский имел в виду блоковскую формулу: “Россия — Сфинкс…” Здесь Анатолий Приставкин рассказывает о чеченской трагедии, делится своими мыслями о литературе и жизни Сергей Залыгин. Историк Пьер Ригуло говорит о французах, канувших в советском ГУЛАГе, а его соотечественник Жак Росси повествует о том, как, будучи молодым агентом Коминтерна, он попадает в советский ад и затем пишет “Справочник по ГУЛАГу”. Олег Волков вспоминал о своем “Погружении во тьму”. Дочь Александра Галича Алена Архангельская делится памятью о своем отце. Французский русист Жорж Нива — исследователь жизни и творчества Александра Солженицына — делится своими мыслями об авторе “Архипелага”. А об одном из персонажей “В круге первом” — Димитрии Панине, выведенном А. Солженицыным в образе Сологдина, своеобразном мыслителе, В. Амурский говорит с его вдовой Иссой Паниной. Писатель и переводчик Дмитрий Сеземан вспоминает о своей нелегкой судьбе и своем близком друге, сыне Марины Цветаевой Георгии Эфроне — Муре. Марина Влади не могла обойти свои годы, прожитые вместе с Владимиром Высоцким. Осквернение могилы Пастернака в Переделкине оказалось поводом разговора о духовном состоянии сегодняшнего российского общества с мемуаристкой Ириной Емельяновой — дочерью последней музы Бориса Пастернака — Ольги Ивинской.
Четвертый раздел назван “Чаша терпения”. В нем мы встречаемся вместе с автором книги с Фридрихом Горенштейном, с Владимиром Максимовым, Натальей Горбаневской, узником мордовских политлагерей, писателем, филологом и мыслителем Вадимом Козовым, с поэтом и литературным критиком Мануком Жажояном, Николаем Боковым, ставшим поэтом и прозаиком лишь в эмиграции, литератором Батшевым, редактором литературных журналов “Литературный европеец” и “Мосты”, издаваемых в Германии. Знакомимся мы и с русским писателем, живущим в Берлине, Игорем Шестковым, с художником, скульптором, публицистом, издателем Игорем Шелковским, с фотомастером Владимиром Сычевым, не считающим себя “фотохудожником”, но вне зависимости от этой своей самооценки, как показывают опубликованные в книге его работы, являющимся замечательным мастером художественной фотографии. В беседе с журналистом и поэтом Ириной Басовой — женой выдающегося живописца Бориса Заборова — читатель неожиданно узнает, что она — дочь замечательного поэта Бориса Корнилова, сгинувшего в застенках НКВД.
Заключительная часть книги — “Летучий профиль Пушкина” — включает в себя три беседы: с блестящим филологом Ефимом Эткиндом, с уже нам знакомым Д. Сеземаном и талантливым переводчиком на французский язык русской литературы Андре Марковичем.
Этот беглый перечень многих интереснейших творческих личностей не должен создавать впечатления, что книга “Тень маятника и другие тени” является калейдоскопом. В ней эти личности не мелькают, а раскрываются подчас неожиданными гранями. Сознаюсь, я очень много узнал ранее для себя неведомого. Но объединяющим началом этой воистину многоликой книги выступает сам ее автор. Это он объединяет множество своих собеседников. И объединяет неформально. Сам Виталий Амурский — отличный поэт, автор нескольких поэтических книг (его стихи знакомы и читателям “Вышгорода), как поэт и журналист публиковался в ведущих газетах и журналах русского зарубежья, при этом “мотив Эстонии”, с которой он связан своей биографией, был и остается одним из неизменных. Москвич по рождению, он уже почти четыре десятилетия живет во Франции, учился в аспирантуре парижской Сорбонны. Четверть века с лишним работал в русской редакции Международного французского радио (RFI), где вел еженедельную авторскую программу “Литературный перекресток”. Со многими своими собеседниками автор хорошо знаком, с некоторыми дружен. Он не пригибается в общении с очень именитыми, а выступает на равных, проявляя полную компетентность в их творчестве, порой полемизируя с ними.
Объединяют книгу и те сквозные проблемы, которые стереометрически, даже я бы сказал, голографически выявляются в книге без каких-либо навязчивых доктрин: эмигрантские судьбы в их разнообразии, жизнь творческих людей во всем ее индивидуальном проявлении вне Родины, их отношение к исторической и современной России. Через это все обнаруживаются связующие нити между Россией и Францией.
Книга написана безукоризненным языком, ясно передающим порой непростые мысли. Каждая беседа открывается кратким вступлением, содержащим сведения о собеседнике, необходимые для восприятия диалога. Чтение облегчается библиографическими и биографическими примечаниями-справками.
Книга “Тень маятника и другие тени” читается увлекательно, но она относится к тем книгам, которые побуждают к перечитыванию. Не только потому, что все запомнить невозможно, но и для нового продумывания того богатства и многообразия идей и размышлений, которые заключены в этой хорошо изданной книге, которую приятно взять в руки.
Леонид Столович,
доктор философских наук, почетный профессор
(Professor Emeritus) Тартуского университета