Опубликовано в журнале Нева, номер 6, 2012
Валерий Самуилович Скобло родился в 1947 году в Ленинграде. Окончил математико-механический факультет Ленинградского университета. Научные труды в области прикладной математики, радиофизики, оптики. Сборники стихов “Взгляд в темноту” и “Записки вашего современника”. Стихи, проза и публицистика публиковались в отечественных и зарубежных изданиях: “Нева”, “Звезда”, “Аврора”, “Невский альбом”, “Чиж и Еж”, “Зинзивер” (СПб.), “Арион”, “Юность” (Москва), “День и ночь” (Красноярск), “Урал” (Екатеринбург), “Колокол” (Англия), “Новое русское слово”, “СловоWord” (США), “Иерусалимский журнал” (Израиль), “Крещатик” (ФРГ), “Окно” (Франция) и др. Член Союза писателей Санкт-Петербурга. Живет в Санкт-Петербурге.
Мой внук любимый, семиклассник Петя,
Читать был должен Данте и Петрарку.
Сначала он держать пытался марку,
А позже проклял все на белом свете.
Когда ж увидел продолженье списка:
Рабле, Боккаччо, Байрона, Эсхила,
Сказал он только: С нами Божья сила!..
Издав при этом нечто вроде писка.
А я подумал: слабы духом дети.
Посильные полезны в детстве пытки,
Ну, вроде летних школ и этой читки.
И мне не жалко их… и даже Пети.
Какие муки ждут их, что за ви2ны?..
Они припомнят это чтенье летом
И улыбнутся, думаю, при этом…
Земную жизнь прожив до половины.
* * *
Забей ты на эти дела,
На глупости всякие, вроде
Убрать барахло со стола
И типа — одеться по моде.
Ты что — очумел, дорогой?
Ты думаешь (так… между нами),
Представится случай другой
Заняться важнее делами?
О зимней заклейке окна —
Оставь эти мысли подруге.
Заклейка-то на фиг нужна? —
Ну, дует… живем не на юге,
Не сдует же напрочь… совсем,
Такого вовек не бывало.
Стань глух к этим глупостям… нем.
А времени… времени мало,
На донышке самом… Почти
И вовсе его не осталось.
Внимательно это прочти…
А жалость?..
Забей и на жалость!
* * *
Не скажу, чтобы чувствовал глиной
Я себя в чьих-то жестких руках.
Жизнь была утомительно длинной,
Но без мысли: из праха во прах.
Никогда вечный мой собеседник
Не сменил тихий голос на крик.
В этом смысле не только посредник
Вам бормочущий вирши старик.
Эта страсть рокового накала,
Эта сила, как тока удар,
Приходила ко мне, покидала…
Но я знал — для чего этот дар.
Устоять бы: в последние годы
Не молить об отсрочке конца…
Ощущая безмерность свободы
И упрямую волю Творца.
* * *
Нам с полковником совсем никто не пишет.
Ни друзья не пишут, ни родня.
Дефицит посланий — не излишек:
Можно продержаться… два-три дня.
Из редакций нам с ним нет ответа,
А ведь слали разный матерьял…
Ни с каких концов большого света
Нету писем… Чтоб их дьявол взял!
Мы писали на любые темы.
Кровью мы строчили — не водой:
Прозу, публицистику, поэмы,
Мемуары… на конец худой.
Точно камень в мертвое болото:
Ни кругов, ни звука… тишь и мрак.
Мы с полковником не понимаем что-то:
Может, мы чумные… или как?..
Это не случайность, а система.
Просто сердце рвется на куски.
Ведь ответить нынче — не проблема,
По e-mail’у — просто пустяки.
Точно все повымерло в округе,
Будто отменили Интернет.
Я срываюсь на своей супруге…
Писем нет… ну просто нет как нет.
А полковник что-то шепчет тихо,
Спал с лица, ну просто краше в гроб…
Я не знаю, что найду за выход?
А полковник точно — пулю в лоб!
* * *
Кому сказать мне всю правду? Кому?
Подруге не вынести одной сотой
Того, что увидел, вглядевшись во тьму.
Ей бы триллер с его позолотой
Смерти… И даже ужастик ночной
Кажется доброю детскою сказкой.
Не проще ли жизнь провести за стеной,
Правду отталкивая с опаской.
Древним известен был этот маршрут.
Ночами отгородившись кострами,
Знали точно они, что рядом живут
Нелюди с песьими головами.
Это, конечно, неправда… не так…
Дела обстоят даже много хуже.
Тут важно другое: вглядевшись во мрак,
Не веришь уже, что зло снаружи.
Поэтому справиться с ним трудней…
А может быть, в чем-то легче кому-то,
Пройдя по цепочке тех древних огней
Отсюда — и до конца маршрута.
Как описать этот путь?.. Нету слов.
Весь он — подобие крика и стона.
Под взглядом змеиных… собачьих голов
Богов Египта и Вавилона.
МОБИЛЬНАЯ СВЯЗЬ
Я вовсе не желаю быть доступен
В любое время суток. Даже днем.
Я не хочу, чтоб бил в кармане бубен —
И отключил “мобильник”… Ход конем.
И что такое мне сказать хотите:
“Застряли в пробке. Скоро будем…”
Блин!
Лишусь без телефонных этих нитей
Каких метафизических глубин?
На что пустячны и убоги мысли —
Они мои… хочу обдумать их!
Все эсэмэски и звонки “подвисли”.
Мобильник так хорош… когда он тих.
Тень Гамлета, отца его и прочих
Проходят мимо в полной тишине…
Я им внимаю… Всех звонящих — прочь их!
Прощай… Забудь… Не помни обо мне…
ИЗ ЦИКЛА “ШУТКИ ТАКИЕ”
* * *
По убеждениям я полный анархист
Мистический, вослед Г. И. Чулкову.
Я чувствую, как белый этот лист
Весь подчинен божественному слову,
Сквозящему сквозь жалкий разум мой
В его к познанию стремлении убогом.
Совсем не то, что прямо предо мной,
Запечатлеть достойно перед Богом.
Зря Адамович строго так судил
(Да, собственно, его и не спросили),
Не от избытка всех духовных сил
Его: мол, насмешили пол-России.
Ему вопрос при встрече я задам,
Повторно Гиппиус задам его я снова:
— Позвольте объясниться мне, мадам.
Я — анархист… мистический!
И что же здесь смешного?
Прозреть достойно Высшие Миры…
Искусство, неподвластное народу.
Не результат, но качество игры,
Не качество игры — ее свободу…