Опубликовано в журнале Нева, номер 12, 2012
Олег ЮРКОВ
Олег Владимирович Юрков родился в г. Сухуми, окончил Ленинградский политехнический институт, работал инженером, научным работником. Публиковался в журналах “Нева”, “Звезда”, “Аврора”, “Наш современник” и др. Автор нескольких стихотворных книг. Издатель и ответственный редактор литературно-художественного журнала “Рог Борея”. Член Союза писателей России. Живет в Санкт-Петербурге.
Я в Вашем номере живу.
Все мыслимые серафимы
Кружат над Вами наяву.
Мы побратимы потолками.
Пусть Вы прозаик, я поэт.
Зазря не машем кулаками.
Нас согревает общий свет.
Вы старше на одну эпоху,
Вернее — на одну войну.
В Берлине дали волю вздоху
И выдоху — на всю страну.
Я не художник, не фотограф.
Во многом можно упрекнуть.
Но был у стен, где Ваш автограф
Никто не властен зачеркнуть.
Ни дождь, ни кризис, ни хвороба.
В других местах ему не быть.
Куда бы ни ушла Европа,
Ей от России не уплыть.
Мы не заморские индейцы,
Мы отстоим свом права.
Мы с Вами тоже европейцы,
Но все же русские сперва.
* * *
Казалось, не прожить без дела дня.
Но надо ж — ни меча и ни орала.
Дымят мои заводы без меня
В предгориях острожного Урала.
Я не постиг призванья своего,
И этому не поздно удивиться.
Демидов или Моцарт? От кого
Есть в сердце беспокойная частица?
Не с Пушкиным я пил, и не Аи,
Но все же под шатрами с камской солью
Явитесь вновь, товарищи мои
По шахматам, по слову, по застолью!
Я не рожден для северных утех,
Для валки леса, для ночной приманки,
Но мог бы я смеяться лучше всех,
Заваривая чай в консервной банке.
И может быть, через пятнадцать лет
Завистникам и внукам на потребу
Изобрести бы смог велосипед,
Катящийся колесами по небу.
Я по тайге пройду и без огня.
Мне Муза в Лете указала броды.
Дымят мои заводы без меня,
Немного постаревшие за годы.
* * *
Люди, посетившие меня!
Вашего вниманья удостоен,
Яркого, случайного огня,
Вами ошарашен, успокоен.
Вы исчезли, будто вас и нет,
Не было со мной пересеченья.
Не горел в зените чудный свет,
Не было варенья и печенья.
Странно как-то молча исчезать
До нуля, до ледяной пустыни.
Будто вас и незачем спасать,
Воскрешать молитвами простыми.
А ведь было вправду хорошо,
Десятиминутная услада.
Вот и дождик медленный прошел,
Даже чай заваривать не надо.
Зазвенели за окном леса,
Изогнулась радуга упруго.
И глядели мы — глаза в глаза, —
Понимая и любя друг друга.
* * *
Когда ругательства не в силах нам помочь
В попытке выправить изогнутые души,
Бросай дискуссии, дверьми не хлопай в ночь.
Сбеги по тихому к границе вод и суши.
Вдоль побережия, ступая через птиц,
Содвинь в костер зигзаобразные коряги.
Ты в дымном мареве найдешь так много лиц:
Поляки, половцы, тевтоны и варяги.
Они исправились. Им хорошо в аду.
Они на Русь давно не зарятся зловеще.
А те, что сжарились, не подлежат суду.
У опорожненных котлов просохли вещи.
Их копья с латами снесли в металлолом,
Кольчуги бренные — в заморскую химчистку.
Исчадья мирные, мы за одним столом!
Хотите — чарку поднесу, хотите миску?
К чему ругательства? Был сдержан Цицерон.
Все, все исправится, что криво или косо…
А пляж наш ветренен и черен от ворон,
И дождик сеется, как желтенькое просо.
В ПОСЕЛКОВОЙ БИБЛИОТЕКЕ
Проведи меня в фонды, сестрица,
Там, где холодно, сыро, темно.
Что там старится, нежно хранится?
И к чему прикасались давно?
Здесь нужны молотки да стамески.
Еле держит вон та сторона.
Неразрезанный здесь Достоевский
И военных времен Пастернак.
В полумраке зигзагами бродишь,
Нарушая великих покой.
Очень редко сюда ты заходишь.
Детективы всегда под рукой.
Для решенья душевных вопросов
Всем хватает полтысячи слов.
Для детишек — зачитанный Носов,
Для родителей — мудрый Белов.
Посетители в читке вседневной
Будоражат поверхностный слой
В книжной ловле, веселой, безгневной,
Не касаясь печали былой.
Путешествия, лов анаконды,
Несгибаемый Тур Хейердал…
Неподвижны глубинные фонды,
И Вергилий, и римский портал.
Неподвижна седая Эллада.
Зевс на землю глядит с высоты.
Не войду я туда без доклада.
Ну а ты, дорогая, а ты?