Опубликовано в журнале Нева, номер 6, 2011
Анна Гедымин
Анна Юрьевна Гедымин родилась в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. Публиковалась с 1979 года в московской и общероссийской периодике. Автор пяти поэтических книг. Лауреат пяти литературных премий. Член Союза писателей Москвы. Живет в Москве. * * *
Оборки ельника, за которым
вполне вероятна гать,
Вторая очередь одуванчиков,
лето на самой макушке…
Господи, как отсюда
не хочется умирать, убегать!
А если уж непременно –
то лучше бы тихо-тихо,
Как паучок летучий
под крышей вьет свою сеть.
Чтоб с водонапорной башни
аист и аистиха
Если вдруг и заметили,
то не вздумали улететь.
* * *
Помнишь, не было хлеба, крова,
А казалось – все ерунда?
Ныне жизнь не менее пустякова,
Чем тогда.
Лето. Лодка. Высокий берег.
Странноприимный сарай.
Правда клюет! Но никто не верит.
Чем не рай?
Помню, как рыбу роняли на пол,
Как мыли речной водой,
Как дождь грибной за окошком капал –
Солнечный, но седой;
И как мы клялись без тени смущенья
Навек забыть свои города…
А дальше вся жизнь была – возвращенье
Оттуда сюда,
Где люди, превозмогая ужас и шум.
Как умели, боролись с небытиём
И жили, в общем, как мы живем –
Наспех, насмерть, начерно, наобум.
* * *
Я тебя подожду,
Где вишни цветут в саду,
Где жизнь голосит в листве –
Без царя в голове –
Вот уж недели две.
Что загадывать наперед,
Когда нас Бог приберет?
В предвкушении тишины
Сроки становятся неважны.
Различить бы, век подаренный отгуляв,
Отбормотав, как псалтырь,
Где кончается явь
И начинается быль.
* * *
Встретимся – у черты или за чертой,
Встретимся, чтоб до этого жить мечтой,
Вдруг уходить рассеянно в никуда
И провожать от станции поезда,
Вслед им глядеть заплаканно всякий раз –
Может, они окажутся раньше нас
Там, где неумолкающий город твой
Держит грачиный омут над головой…
* * *
Месяцы, пропахшие голубикой –
Ягодой неприветливою и дикой, —
Принципиально отличаются от апреля,
Когда до подснежников – еще неделя.
А в июне, земляничной порою,
Я обычно сама не своя, не скрою:
Смотрит небо в душу, как зеркало,
и дятлы выстукивают по коре
Точки-тире.
Но все лучшее со мной случается в октябре.
Болдинская моя осень,
оранжевый сеттер,
огонь рябины,
Месяц рождения сына,
месяц песни моей голубиной!
После этого можно хоть навсегда
В холода.
* * *
Ты помнишь? – детство, стриженые ногти,
Огромный бант, умолкший третий класс…
Горнист, волнуясь, врет на каждой ноте…
Так в пионеры принимали нас.
Смеркается. Салют. Ноябрьский праздник.
Вдруг – полная луна, как мандарин…
И ангелоподобный одноклассник
Мне о геройстве что-то говорил.
Мы были так торжественно-серьезны,
Так дружно шли, поддерживая строй,
Что в небесах рассчитывались звезды,
Как фонари – на “первый” и “второй”.
А он грустил, что слабое здоровье,
И все ж мечтал в матросы, хоть убей, –
Где море на закате – цвета крови,
А может – даже голубей…
* * *
Мне не жалко ни слез, ни надежд, ни себя самой –
Я возвращаюсь домой.
Небо висит неопрятною бахромой,
До выходных – двое суток, как обычно зимой.
Господи Боже мой,
Год завершается, да и весь мой путь непрямой –
Спасибо, что не сумой, не тюрьмой!
* * *
Не паникуй, мой друг, пройдет и это.
Невероятно, чтобы не прошло.
Ночь миновала, пронеслась комета,
Наш век – и тот отходит тяжело.
А за пределом жертве высшей меры
И праведнику – рядом зимовать…
…Вот если души все-таки бессмертны,
То есть из-за чего паниковать…