Опубликовано в журнале Нева, номер 6, 2011
Татьяна Никольская
Как занимательный роман
А. В. Крусанов. Русский авангард 1907-1932. Исторический обзор. В 3 томах. Т. 1. Кн. 1. 771 с.; Кн. 2. 1099 с. М.: 3 т. НЛО, 2010. Тираж 3000 экз.
Первое издание этой книги А. Крусанова вышло в Санкт-Петербурге в 1996 году тиражом 950+5 экз. Тогда исследование состояло из одной книги объемом в 319 страниц, сопровожденных напечатанным мельчайшим шрифтом 1083 примечаниями. Алфавитный указатель отсутствовал. Книга, представляющая собой выдержанный в хронологическом порядке обзор деятельности литературных, художественных, музыкальных новаторских группировок, настолько мне понравилась, что я написала на нее две рецензии – одну в московский, другую в петербургский литературоведческий журнал. В конце одной из них я заметила, что этот уникальный труд, поражающий обилием привлеченного материала, в частности газетных статей, является своего рода “работой в прогрессе”. Результат этого прогресса представлен на суд читателей через 14 лет, уже после выхода в 2003 году двух книг второго тома.
Итак, вместо одной книги первого тома читатель имеет возможность прочесть две. Общее количество страниц увеличилось почти в шесть раз, и более чем в четыре раза возросло число примечаний. Если раньше из-за ограничения объема материал излагался конспективно, то теперь автор получил возможность широко цитировать отзывы прессы и архивные материалы. В результате книга стала читаться как занимательный роман, которым можно увлечься с любой страницы. В исследовании появились новые главы – одна из них посвящена предыстории авангарда, в том числе мало исследованным в этом аспекте выставкам ученических работ Москов-
ского училища живописи, ваяния и зодчества 1900 — 1906 годов, которые “из года в год демонстрировали приверженность художественной молодежи живописным исканиям”. Ряд разделов переработан и увеличен в объеме, так, например, глава “Новаторское движение в русской музыке” увеличилась с 18 до 70 страниц. Комплексный подход к авангардному движению, включающий в сферу изучения не только литературу и изобразительные искусства, что делалось и раньше, в частности, Н. Харджиевым в его работах о поэзии и живописи, но и музыку, несомненная заслуга А. Крусанова.
Автор исследования поставил перед собой задачу показать читателю начала XXI века авангардное движение начала ХХ века глазами современников этого движения. Помимо газетно-журнального материала – на презентации книги в Музее петер-
бургского авангарда автор поведал, что им просмотрено около 96 % выходившей в рассматриваемый период прессы – в книге использован богатейший архивный материал, в том числе документы из архива Н. Харджиева, до недавнего времени недоступного ученым и трудно доступного в советское время архива Русского музея. Если футуристические издания и вечера, о которых писала пресса, — это верхняя часть айсберга, известного под названием русский авангард, то история несостоявшихся проектов, возникновения и распада издательств, условия гастрольных поездок и выступлений футуристов – нижняя, лишь отчасти привлекавшая внимание ученых. Весь этот материал обширно представлен в книге. Так, например, из переписки
С. Боброва с меценатом-футуристом Ф. Платовым, создателем издательства “Пета”, мы узнаем, что причина закрытия издательства состояла в выходе в “Пете” в
1916 году “Поэмы событий” К. Большакова. Владелец издательства извещал С. Боброва, что целью организации “Петы” являлось исключительно печатание произведений самого Ф. Платова, а поскольку “чистота жанра” была нарушена, он ликвидирует издательство. В книге можно найти, подписанный в 1915 году финансовый договор между И. Северяниным и антрепренером Ф. Долидзе, согласно которому поэт обязуется “в течение трех лет выступать на сорока поэзовечерах в год”. Долидзе в свою очередь берет на себя обязательство выплачивать “за его выступления не менее двух тысяч рублей в год”.
Мне кажется, что каждый исследователь русского авангарда, какой бы фигурой этого движения он ни занимался, найдет в исследовании Крусанова новые неиз-
вестные ему ранее детали. Так, например, я, автор двух статей о творчестве эго-футуриста К. Олимпова, сына поэта К. Фофанова, узнала, что написанная поэтом листовка “Эпоха Олимпова. Вселенский олимпизм”, выпущенная в 1914 году из-за отсутствия цензурного разрешения, распространялась “не через книжные магазины, а путем бесплатной раздачи” на одной из петербургских улиц. Узнала я и о том, что другая листовка Олимпова 1916 году “Проэмий Родителя Мироздания” была выпущена на деньги В. Брюсова, посланные им автору в ответ на просьбу от имени Московского литературно-художественного кружка.
История создания и первой постановки “дра” И. Зданевича “Янко круль албан-
скай” привлекала многих исследователей. Одним из первых был итальянский славист М. Марцадури, опубликовавший еще в 1990 году статью на эту тему, в которой цитировались и частично публиковались письма художницы О. Лешковой, автора сатирического текста к “албанскому” номеру гектографированного журнала “Бескровное убийство” , посвященного журналисту Янко Лаврину, ставшему героем пьесы И. Зданевича. На основании писем О. Лешковой художнику М. Ле-Дантю и других материалов Крусанов создает увлекательную документальную новеллу, читающуюся на одном дыхании. Автор исследования не согласен с утверждением
О. Лешковой, подтвержденном спустя много лет самим Зданевичем, о цензурном запрете пьесы, печатавшейся в петроградской типографии “Печатный двор”. А. Крусанов считает, что книгу, сданную в набор 22 февраля 1917 года за несколько дней до Февральской революции, цензура вряд ли бы нашла время запрещать, а в революционной России уже ничто “не могло помешать ее окончательному набору и выходу из печати”. Одной из возможных причин невыхода “Янко” в свет Крусанов считает недовольство И. Зданевича типографским уровнем печати. Напомним, что во всей красе игры различными шрифтами пьеса вышла в 1918 году на родине И. Зданевича в столице Грузии. Другая причина, приводимая Крусановым, – несвоевременный выход эпатажной книги, могущей быть не к лицу занявшемуся бурной общественной деятельностью И. Зданевичу, кажется мне неубедительной.
Приводить интересные примеры и меткие наблюдения автора можно очень долго. Хочу отметить, что, отдавая максимальное место свидетелям процесса, Крусанов имеет почти по каждому отдельному вопросу свое мнение, которое высказывает кратко и всегда в корректной форме. Так, например, подводя итог полемике о смерти футуризма после начала Первой мировой войны, автор заключает, что футуризм, отказавшись от эксцентрики, не умер, а переменил тактику: “…отказ от шутовского образа, выход из художественного подполья и признание футуристов всеми деятелями русского искусства свидетельствовали скорее об изменении общественного статуса футуристов и поиске новых, более приличествующих этому статусу взаимоотношений с обществом”. В заключение хочется выразить надежду, что в обозримом будущем будет написан, а затем и опубликован третий том исследования, работа над которым, как нам известно, уже идет.