Опубликовано в журнале Нева, номер 2, 2011
Игорь Викторович Панин родился в 1972 году в Тольятти. Поэт, публицист. До 1998 года жил в Грузии, окончил Тбилисский государственный университет, факультет филологии. Автор нескольких сборников стихов, публиковался в газетах, журналах, альманахах. Шеф-редактор отдела литературы “Литературной газеты”. Живет в Москве.
* * *
Дмитрию Мельникову
Мы последние из могикан,
в никуда навострившие лыжи…
Огнебрагой не вылечить ран;
сунешь руку в тяжелый капкан,
но и крика никто не услышит.
Наши песни отправит в утиль
равнодушный знаток-недомерка;
то не сказка сказалась, но быль:
нет традиций, и призрачен стиль,
и великий язык исковеркан.
Много букв и диковинных слов,
сплошь ремиксы, когда не ремейки.
Под присмотром светлейших голов
собирается знатный улов,
где за щуку сойдет и уклейка.
——————
Уходили легко, без урона,
выдавая себя за гуронов,
но в тоске возвращались внезапно да
проклинали бесчувственность Запада.
Метким оком промчать по разрухе —
всюду предков ненужные духи;
и не чаю за грани прорваться я…
Шум, возня. Интернет-резервация.
ТЕМА С ВАРИАЦИЯМИ
Хмурый лес поперек основного пути.
Что там Данте изрек, мать его разъети?!
Кто напишет о нас, выходя за поля,
коль иссякнет запас нефти, газа, угля?
Вот и все, голытьба, бесшабашная рать,
не судьба, не судьба эту землю топтать.
Скоро вскочит на храм, как петух на насест,
непривычный ветрам полумесяц — не крест.
А и Вещий Боян мне тут форы не даст:
матерей-несмеян скроет глинистый пласт,
и потащит рабынь на восточный базар
просвещенный акын, кто бы что ни сказал.
Эта песня куда горше боли моей,
пейте впрок, господа, будет много больней.
Мой непройденный путь — мирозданья игра;
ну и ладно, и пусть, ближе к теме пора.
Невеселый оскал кажет битый орел;
слишком рьяно искал, ничего не обрел,
жемчуга да икру я на ситец менял.
Но когда я умру — воскресите меня.
ПОСТНОВОГОДНЕЕ
Москва гуляет: трали-вали…
Как хорошо,
что мы ни разу не читали
журнала “Шо”1.
Разнокалиберных стаканов
искрится тьма.
А, говорят, поэт Кабанов
силен весьма.
Все краски радуги на лицах
дешевых сук.
Раскрыть бы желтые страницы,
да недосуг.
Собака носит, ветер бает,
народ – пластом.
И то, что нас не убивает, –
убьет потом.
САД
Сумерки, сад, оторопь душит,
рвем наугад яблоки, груши…
Сторож не зря влепит леща и
всё фонаря глазом вращает,
нетороплив после сивухи;
Белый налив – в лоб ему! “Шухер!”
Через забор, – ну же, пошел же! –
доблестный вор медлить не должен.
Вынесли – эх, самую малость,
делим на всех то, что досталось;
завтра опять выйдем под вечер
сад обдирать, ветви калечить.
Дождик стекло сек, словно розгой,
Мишка оглох – опухоль мозга.
И через ров прыгнув неловко,
черную кровь выблевал Вовка.
Мартовский лед… Стас, куролеся,
думал – пройдет; всплыл через месяц…
Время рекой слижет все беды,
вечный покой вам, непоседы.
Если когда буду в краю том, –
через года жахнет уютом,
духом блинов, жареной рыбы…
В этом кино сняться могли бы
те, кто – уже… Те, кого с нами…
Бреши в душе полнятся снами.
Яблок да груш нынче не надо,
в самую глушь старого сада
ринусь впотьмах, памятью движим;
вымучив страх, тени увижу.
Явь или бред – призраки эти? –
Скажут “Привет!” мертвые дети.
* * * Уходят под воду года-корабли,
прожитое храня.
Но все колебания в мутной дали
не колышат меня.
Звучит колыбельная средних широт
на различных волнах.
А то, что любил я, минуло, и вот—
обращается в прах.
Летит ли к земле бесноватый болид,
и грядет ли резня? —
У кошек, собак ничего не болит;
впрочем, и у меня.
Все меньше азарта, задора, а сил —
вполовину, на треть.
Хотел оглянуться — себя же спросил:
“Разве стоит смотреть?”
В развалинах замок, руины в пыли;
ни дубравы, ни пня.
У кошки боли, у собаки боли,
не боли у меня.
1 “Шо” — киевский журнал “культурного сопротивления”, главным редактором которого является поэт Александр Кабанов.