Опубликовано в журнале Нева, номер 10, 2011
Елена Айзенштейн
«при вечернем свете все видней становится вокруг…«
Александр Городницкий. Время в пути. СПб.:
Издательство Фонда русской поэзии при участии издательства “Реноме”, 2011
Новая книга Александра Городницкого “Время в пути” вызывает удивление. Прежде всего потому, что стихи поэта, который у большинства обывателей ассоциируется с бардовской песней, оказываются стихами огромной глубины и мастерства, стихами, а не куплетами, поэзией самого высокого класса. Счастливо для русской поэзии Александр Городницкий живет долгую жизнь, и его стихи проникнуты мудрым осознанием смысла жизни, восприятием России и нашего времени, воспоминаниями о детстве, юности, войне. Стихотворная строка Городницкого впитала “печаль и радость, войны и амуры”. В стихах Городницкого оживают дорогой для него Петербург, и Царское Село, и Дворцовый мост. Но поэт осознает свою трагическую непохожесть на сегодняшних петербуржцев и родство с тем, что неизменчиво:
С Дворцового моста все тот же вид —
Мерцают шпили в красноватом дыме,
А город населен уже другими
И мне как будто не принадлежит.
Поэт критически осмысливает нынешнюю жизнь, с болью отмечает наше неумение стать похожими на счастливых европейцев:
Мы не сдвинем назад свое азиатское небо
И не сможем, увы, никогда европейцами стать.
Как подлинный интеллигент и поэт Городницкий умеет ощущать чувство вины перед Богом (интересно то, что Бог у Городницкого тоже очень искренний, Бог как Незнакомец):
За все мои земные прегрешенья
Прости меня, мой неизвестный Бог…
В этом обращении к Богу есть что-то библейское, идущее от тех времен, когда с Богом разговаривали Авраам и Исаак. Поэт по-настоящему счастлив только в воздухе, в минуты между небом и землей, от взлета до посадки, “когда земля уходит под крыло”.
Есть в книге Городницкого и прекрасные стихи о любви, например, “Молитва”:
Светлый Господь мой,
Добрый мой царь,
Следом за плотью
Душу состарь.
Не посылай мне
Смуту в крови,
Темное пламя
Поздней любви.
Но старения, о котором просит поэт, все не наступает, несмотря на преклонный возраст, его душа по-прежнему открыта для чувств, для всего того, что составляет настоящую Жизнь. Хотя с возрастом “прошлое доступнее для уха”, и поэт чаще вспоминает о минувшем, о минувшей любви, беседует с голосами ушедших друзей и близких:
И умерших родителей упреки
Стучатся в сердце старое мое.
“В век минувший вглядываюсь жадно”, — признается Городницкий, “удивляясь нравам современным”. Поэту многое не нравится в бандитском, денежном, электронном XXI веке, но утешает, например, то, что “Аня хочет стать принцессой”, а не менеджером, и эта сказочность мечты оставляет надежду на то, что в продажной современности еще осталось место для Поэзии, Сказки, Мифа и Литературы.
Второй раздел книги — “Кенгуру под дождем” — стихи, написанные по следам путешествий по спокойной и сытой Австралии, по Канаде, Китаю, Нормандии:
Перечитываю снова, как поэму,
Эту землю, пробудившись поутру…
(“Австралия”)
И путешествия по чужим странам не избавляют от ностальгии:
Но места, что манили, Австралия или Канада,
Только память о прошлом и больше уже ни о чем.
Здесь же — нахлынувшая тоска по Питеру:
Разводятся мосты, и очень жаль,
Что мы с тобой уехали оттуда…
И взгляд на австралийское детство из своего, военного:
От утра я любуюсь и до ночи,
Вспоминая мой вымерший класс,
Вашим детством, свободным и солнечным,
Что уже недоступно для нас.
Многие стихи книги связаны с темой еврейства, например, стихотворение “Не одолеть вчерашнюю натуру…”, посвященное И. Губерману. “Евреи теплят русскую культуру / Повсюду, где живут они теперь”, — отмечает Городницкий. Замечательны стихотворения “Не время ли задуматься о Боге?..”, “Черта оседлости”. Одно из лучших в сборнике — “Камни” — стихи о евреях и их обрядах, стихи о любви к Петербургу, в котором родился поэт:
И когда под плитой успокоюсь я с предками рядом,
Под осенней листвой, под весенним прерывистым градом,
Принесите мне камушки тоже, — неважно какие,
Но желательно все же, чтоб был среди них рапакиви.
Потому что, конечно, порвать не сумею я нити
С этим городом вечным, стоящим на финском граните,
Где пока что хожу я и где, вероятно, усну я,
Эту землю чужую наивно приняв за родную.
Кажется, кроме Городницкого, никто не писал так честно, так изнутри, с грустью и болью о евреях и еврейском “вопросе”. И о сохранении русского языка и русской культуры:
Жизнь бежит, как кинолента,
Обмелела, как река.
Как герои Короленко,
Мы живем без языка.
(“Словарь Даля”, 1985)
Страшно современно звучат эти стихи, написанные в 1985 году сегодня, когда русский язык пытаются исключить из обязательно изучаемых предметов, когда современные школьники совсем перестали читать! Надо отметить, что в книге собраны новые стихи поэта, написанные в основном в 2009–2010 годы. Но есть и более ранние — 1998 года — замечательны современная вариация на мотив пушкинского “Ариона” “Зачем тебе о Пушкине писать?” и стихотворение “Уже постарев, начинать понимаешь с трудом…” — о сбывшейся мечте долголетия. Раздел “Время в пути” будет интересен тем, кто любит гражданские стихи:
Молча Сталин глядит с пьедестала
На страну, что увязла в ночи.
Половина здесь жертвами стала,
А другая пошла в палачи.
Городницкий по-своему оценивает наше настоящее, размышляет о рабском и палаческом генах современной России, возвращается в прошлое, к теме диссидентства (“Диссиденты”), к военному времени (“Не надо раскрашивать фильмы военных времен…”). Его стихотворение о Чехове — это стихи о сегодняшней России, о вишневом саде русской культуры, об одиночестве и чуждости Времени:
Так и мы сегодня в Двадцать первом,
Как они в Двадцатом чужаки.
Но Поэзия позволяет забыть о невзгодах и катастрофах, уводит на шелковый путь искусства. Одно из стихотворений книги так и названо — “Шелковый путь”:
Только то, что может любовь зажечь,
Покоряет страны верней, чем меч… —
утверждает Городницкий, покоряя нас, читателей, своими певучими стихами, приглашая и нас ступить на шелковые пути красоты, таланта, пути любви к стихам.
Стихотворение Городницкого “Над причалом крики чаек…” — о стихах и творчестве, о неуловимом, нерукотворном лирическом “Памятнике”, в котором слышится перекличка с Мандельштамом:
Станет жить со мною розно
Звонких песенок народ.
………………..
Мне за песни не зазорно,
С ними мне не по пути.
Я держу их, словно зерна
Держит сеятель в горсти.
………………..
Улетят они под небо,
И оттуда уплывут.
И, увязнув в перегное,
С ним сольются на века,
С местной связаны землею
Тонким стеблем языка.
Предпоследний раздел книги — “Под чужой листвой” — назван стихом из стихотворения “Во чужом краю”, написанного на мотив, на напев цветаевского стихотворения “Берегись…”.
Чтобы жизнь свою видеть “от и до”,
Во чужом краю не свивай гнездо.
Меж чужой хвои, под чужой листвой,
Там, где все свои,
Будешь ты не свой.
Все-таки “под чужой листвой” трудно быть счастливым. И Городницкий все время возвращается мыслями к Петербургу, к своему городу, “где плывет за окном дорогого отечества дым”, который можно по-настоящему полюбить только в разлуке с ним.
“Паруса Крузенштерна” — поэма, написанная в 1996 году, короткая ода молодости и любви к России, которой автор предпослал эпиграф 1962 года:
Всегда паруса “Крузенштерна”
Шумят над моей головой.
В поэме Городницкий вспоминает первое в жизни судно как первую любовь, рассказывает о друзьях своего первого морского похода, сравнивает себя с “обрусевшем немцем”, с кораблем “Крузенштерн”, на котором плавал:
Я и он — инородцы оба,
Но хотя и на разный лад,
Мы России верны до гроба,
“До бушлата”, — как говорят.
Книга Александра Городницкого из тех редких книг, которые хочется перечитывать. Его стихи не только о нашем времени. Как всякий большой художник, Городницкий пишет о том, что интересно всегда, а не только сегодня. “Время в пути” назван его сборник. Время оказывается побежденным магической силой искусства. “При вечернем свете все видней становится вокруг…” — справедливо полагает Городницкий, помогая читателю увидеть мир по-новому.