Опубликовано в журнале Нева, номер 10, 2011
Алексей Козырев
Алексей Сергеевич Козырев родился в
1944 году в Ленинграде, писатель-драматург, сценарист. Член Союза российских
писателей. Председатель Комиссии по вопросам помилования на территории
Петербурга.
минута тишины
Жизнь
свела меня с Никольским около десяти лет назад. И хотя я читал все книги
Бориса Николаевича, а он, к моему великому удивлению, все мои, познакомились мы
с ним не на творческой ниве, а при совершенно иных обстоятельствах. Вот как это
случилось.
В начале 2002 года губернатор Владимир Яковлев нежданно-негаданно
предложил мне возглавить образованную в Петербурге Комиссию по помилованию.
Подумав пару бессонных ночей, я твердо решил отказаться. Причин было много, но,
пожалуй, главная из них — предстоящие встречи с чужим горем, болью,
безысходностью. Хорошо зная себя, я понимал, что буду не просто встречаться, а
носить эти чужие судьбы и страдания в себе…
Но предложение все же принял. И в марте 2002 года провел первое заседание
комиссии. Решение это пришло в кремлевском кабинете Анатолия Игнатьевича
Приставкина — блистательного писателя и великолепного человека, после
вечернего плавно и незаметно перешедшего
в ночной разговор «по душам». Под литр грушевой водки. Хорошо помню данные им
оценки будущим членам питерской комиссии. Остановившись в списке на фамилии
Никольский, он как-то особенно тепло сказал: «Достойнейший человек…»
Борис Николаевич всегда сидел на одном и том же месте — справа, через одно
кресло от меня. Когда он тяжело заболел и не смог посещать заседание, никто не
занимал это место. Даже в редкие случаи кворума, когда за столом теснились все
18 «милователей», кресло Никольского пустовало. Несколько дней назад я провел
очередное заседание уже обновленного состава комиссии. В нее вошли
весьма уважаемые в городе люди, но даже и они, вообще незнакомые с Борисом
Николаевичем, с каким-то неосознанным постоянством рассаживаясь за столом, не
занимали только одно, то самое место, справа, через одно кресло от
председателя. Как будто полагая, что пока не достойны…
Однако вернусь в март 2002 года. Не успел я объявить повестку, как член
комиссии, настоятель одного из питерских соборов, предложил проголосовать за
то, чтобы каждое заседание начинать с молитвы. Мол, судьбы человеческие
вершить предстоит. Но не поддержала его комиссия. Решили, что негоже такой
вопрос на голосование ставить. Не по-божески как-то. Обиделся священник, ушел
из комиссии. Жаль, но зато теперь каждое заседание нашей комиссии начинается с
минуты тишины. Так предложил Борис Николаевич. И мы все сразу согласились.
Во-первых, потому что Никольский предложил. А во-вторых, действительно надо
отвлечься от дел суетных, настроться на работу тяжелую и ответственную.
Ошибаться нельзя, и впрямь судьбы человеческие впереди.
Думая о Борисе Николаевиче, не могу не вспомнить дни подготовки к
300-летию Петербурга. Схлестнулся я тогда с одним из центральных
телеканалов. Обидно стало, что наш город на всю Россию раз за разом
«криминальной столицей» величали. Решил: негоже поливать грязью любимый Питер,
да еще в преддверии юбилея. Выступил. Естественно, что меня на том же канале
вскоре и «размазали» под молчаливое созерцание, а то и одобрение самых что ни
на есть «почетных» питерцев. И только четверо открыто и твердо меня поддержали.
Это Ирина Богачева, Станислав Гаудасинский, Николай Скатов и, конечно же, Борис
Никольский. Трудно идти против такого квартета, и свое 300-летие
Санкт-Петербург отметил достойно и величественно, освобожденным от груза
обидного ярлыка.
Добрый и мягкий человек, настоящий питерский интеллигент, Борис
Николаевич становился твердым и принципиальным, когда не верил в искренность
«просителя» помилования, когда опасался, что, выйдя на свободу, этот человек
может оказаться опасным для общества. Хорошо помню его извиняющийся взгляд
сквозь толстые стекла очков: «Извините, мне очень жаль, но я не смогу
поддержать прошение… очень жаль!»
Теперь все это, увы, только в памяти. И этот взгляд, и этот голос… Очень жаль…