Опубликовано в журнале Нева, номер 7, 2010
Светлана Махлина
Светлана Тевельевна Махлина родилась в 1941 году в г. Кишиневе, российский культуролог, семиотик, художественный критик, доктор философских наук, профессор кафедры теории и истории культуры Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств, член Международной Академии информатизации. Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации. Живет в Санкт-Петербурге.
Семиотика тюрьмы
Тюрьма (или исправительная колония, как ее называют в России) — страшное явление, и любой нормальный человек считает, что тюрьма — это для преступников, а вот его она никогда не коснется. На самом деле это совсем не так. Мудрый русский народ даже придумал поговорку: “От сумы и от тюрьмы — не зарекайся”. Именно об этом писал Лев Самойлов (псевдоним известного ученого Л. С. Клейна), обращаясь к своему читателю, чтобы он не думал, что с ним это случиться не может.
“Решетки, заборы, сетки, прогулочные дворики, колючая проволока — все эти неотъемлемые атрибуты любой исправительной колонии… Кровати и кроватки, тоже напоминающие решетки, внутреннее убранство тюремных помещений — жизнь, разлитая в сто мисок, в сто тазов, нарезанная на сто кусков, уложенная в сто └шконок“. Толпа, ставшая образом жизни. Строй, фабрика, общая спальня, общая столовая, ничего своего, интимного, приватного”1.
В каждой стране, в каждую эпоху всегда находятся люди, выступающие против несправедливости власть предержащих, против оккупационных захватчиков, против насилия над массами, чаще всего беднейшими. И понятно, что такие люди попадают в тюрьму. Это, как правило, так называемые политические заключенные. Правда, лишь история рассудит, действительно ли эти люди выступали за правое дело. В современной Южной Корее опубликован справочник с биографиями тех, кто сотрудничал с японскими властями в колониальный период (1910–1945). Среди данных о 4389 корейцах много известных деятелей, в том числе таких, как бывший президент Пак Чон Хи2. И не всегда это оказывается справедливым по отношению к их потомкам, работающим сегодня в стране.
В Сеуле есть музей тюрьмы, открытый 5 ноября 1998 года в качестве формирования патриотизма населения Кореи, боровшегося против оккупации Японии. В ней демонстрируются разного рода пытки, специфика проведения смертной казни через повешение, разного рода камеры, где отбывали наказание заключенные в период японской оккупации. Сделано это очень натуралистически, воспроизводя с помощью муляжей сценки насилия над людьми. При этом можно включить звуковое сопровождение, услышав душераздирающие крики истязаемых.
Однако все мы понимаем, что, помимо политических заключенных, есть большая группа уголовных элементов, нарушителей разного рода законов данной страны, образующих контингент тюрем. Увы, попадают в тюрьму не всегда виновные, ибо судебная машина не всегда бывает безупречной. Показателен кинофильм “Прыжок”, основанный на реальных фактах фашистского расистского суда в Австрии, когда совершенно незаслуженно, только из-за национальной принадлежности, был осужден талантливый фотограф, впоследствии прославившийся своими работами во всем мире. Кроме того, в зависимости от конкретных обстоятельств в тюрьму могут попасть и за талант. Так, в годы советской власти встречались начальники тюрем – яростные футбольные болельщики. И чтобы команда этой тюрьмы выигрывала, старались под любым предлогом посадить в тюрьму талантливого спортсмена. То же случалось и с актерами, ибо в тюрьмах был в советское время театр, нередко высокого уровня. О советских тюрьмах ярко и убедительно писали Варлам Шаламов, Александр Солженицын, в юмористическом свете — Сергей Довлатов, работавший во время несения воинской службы конвоиром.
Естественно, что тюрьма рождает свои знаковые отличия. Одним из важных является речь. Такая речь помогала и продолжает помогать отъединиться от остальных людей, образуя определенную особенную группу. “Д. С. Лихачев, специально изучавший в 30-е годы воровской жаргон, заметил, что и в вывернутом наизнанку обычном русском слове, и в таинственном звучании чужого слова проглядывало желание скрыться, хотя бы на время исчезнуть из вида и со слуха”3 . Такая речь формировалась из разных источников. “Словарь русской фени… содержит лексику, употребляемую представителями различных группировок асоциальных элементов… Специфика речи проявляется как в синтагматике, так и в парадигматике”.4 Вот что пишет о воровском жаргоне Петербурга известный ученый Владимир Викторович Колесов: “…источником их были слова финские, татарские, цыганские, турецкие, даже неведома как попавшие к нам китайские, но больше всего слов немецких и еврейских. Сравнение с воровскими └языками“ других народов показывает общий тип мышления уголовников”5.
Эта речь нередко переходит в просторечие, а иногда из нее и образуется. Например: “До революции только в речи купцов, мещан да бедного городского люда встречалось простое слово ладно, известное издавна… Ладно в значении └хорошо“ (и усеченная форма лады!) возникло в воровском жаргоне столицы XIX века. Его восприняли близкие к деклассированным элементам слои городского населения и понесли дальше. Слово казалось выразительным, не в пример заменяемым им изрядно и хорошо”6 . Так как в советское время в тюрьме было огромное количество людей, родственники которых приобщались к этой речи, да и сотрудники тюрем с неизбежностью должны были овладеть ею, огромное количество людей неосознанно используют этот жаргон. Вспомним хотя бы Льва Гумилева, даже в публичных лекциях использовавшего элементы “фени” — знак его пребывания в тюрьме. “└Блатная музыка“, └рыбий язык“, └стук по блату“, └акцент“, └уголовный жаргон“ есть органичная составная часть национального русского языка”7. Действительно, сегодня наши газеты “ботают по фене”. Язык коммунальной кухни и блатная лексика наводнили собой пространство аудио- и видеоинформации, циркулирующей в нашем обществе. Объяснение этому явлению дает В. В. Колесов: “Магия слова. Слово — сигнал, с помощью которого можно воздействовать на этот мир. Кроме того, воровская речь очень экспрессивна. Она вся рассчитана на непосредственность чувства, на эмоцию, с помощью особого слова пытается внушить нечто важное для воровской среды. Отсюда и игра словом, на первый взгляд невинная. В почете особые клички, запретные слова или слова, заменяющие одно другим. Подобная речь, воздействуя на эмоции, не рассчитана на длительное существование. В каждом новом употреблении она как бы рождается вновь, обновляясь в формах и знаках, чтобы хотя таким образом сохранить таинственную привлекательность”8.
Другая распространенная знаковая особенность тюрьмы — татуировка. Существует особый язык, по которому определенные изображения свидетельствуют о личности, которая носит те или иные наколки.
Тюрьма — это страшно, не только потому, что это выпадение из нормальной жизни. Но это и принудительное взаимодействие с людьми, которые нежелательны для общения. Одна из заключенных написала: “Зона не страшна, страшны люди в ней. Есть люди — полностью моральные уроды, деградированы настолько, что их людьми трудно назвать… я уверена, что не жизнь на воле их сделала такими, а многократное пребывание в зоне, которая калечит людей, особенно женщин. Не для тюрьмы создана женщина. Но и не для пропойц, которые уродуют ее внешность, превращая в страшилище красивых женщин. От этого ломается их жизнь, общество их отвергает, и они идут в низшие слои. За то мстят и убивают женщины, за внешность свою, за дитя, за поломанную жизнь”9 . Другая считает, что “женщина в тюрьме лишается и прошлого, и настоящего, и будущего”10.
Самое страшное в тюрьме — попадание в нее снова. В тюрьме существует определенная зависимость попадания в нее снова. Самые опасные первые три месяца — именно в этот период в тюрьму возвращается 13 %, в первый год – 25 %, в первые три года — 40 %11 .
В тюрьму попадают люди, иногда отнюдь не законерелые преступники, часто бывают несправедливые приговоры, причем как у нас в стране, так и за рубежом. Достаточно вспомнить модный бестселлер “Чтец”12 , где героиня была осуждена за то, что подготовила документ, изобличающий ее в деле против человечности, в то время как уже в тюрьме выяснилось, что она была неграмотной и выполнить эту работу не могла. А у нас всем хорошо памятно знаменитое дело Чикатило, когда несколько человек были подвергнуты смертной казни и лишь потом выяснилось, что они к тем убийствам, за которые были осуждены, не имеют отношения. Вот одно из признаний одной из заключенных: “Просто не могла понять, за что меня судят, ведь он мог меня убить”13. А случилось вот что: сожитель пришел пьяный и с ножом набросился на нее. В порыве самообороны она отняла этот нож и стала наносить удары. Таких примеров огромное количество.
Конечно, нельзя сбрасывать со счетов, что существуют люди, с самого рождения приспособленные именно к преступлениям. При этом огромное множество их имеют привлекательную внешность, которая часто спасает от тюрьмы. Интересен в этом отношении рассказ Сомерсета Моэма, который описывал совершенно благообразного старичка, столь безобидного и прелестного в своей доброжелательности и благосклонности к людям, что в нем трудно было заподозрить хладнокровного убийцу, пославшего за деньги молодого человека поплыть к маяку, где был смертельный водоворот и возвратиться оттуда было невозможно.
В конце XIX века в Европе было 2 млн заключенных и примерно столько же заключенных в конце XX века в 42 странах, входящих в Совет Европы. Но если в XIX веке в России было всего 10 % от этого числа, то через 100 лет российский вклад составил половину тюремного населения Европы14. Правда, количество женщин в составе тюремного населения одинаково в России и в странах западного мира, включая США15. Женщины составляли тюремное меньшинство в XIX веке: в Британии — 20 %, во Франции — 14–20 %, в США — 9–14 % от общего числа тюремного населения. Сначала женщины содержались в тех же тюрьмах, что и мужчины, подвергаясь жесточайшей сексуальной эксплуатации со стороны заключенных и охраны. Впоследствии тюрьмы были разделены: с 1820 года — во Франции, с 1823 года — в Великобритании, в 1828 году — в США16. В XIX веке цели тюремного режима для мужчин и для женщин отличались. В мужских тюрьмах — изоляция, полная анонимность (заключенные вместо имен имели номера), полная тишина (заключенные должны были молчать). И мужчины, и женщины дожны были работать, но мужчины направлялись на тяжелую работу вне учреждений, женщины — только внутри тюрьмы. Женщины получали маленькие привилегии за хорошее поведение — например, могли надеть платье, которое говорило о более высоком статусе, получать три раза в неделю чай вместо киселя. Начианя с 20-х годов XIX века в женские тюрьмы стали набирать женский персонал. Продолжительность работы сотрудницы составляла 12–15 часов. С начала XIX века в тюрьмах были запрещены порки для женщин. Общее женское тюремное население заметно сокращалось: в Великобритании с 1050 человек в 1869 году до 95 в 1890 году, во Франции — наполовину.
В начале XX века в Америке увеличилось количество проституток в тюрьмах, алкоголичек и цветных женщин, буйно расцветало лесбиянство. Множество женщин в южных и западных странах содержались в тюремных зданиях, расположенных на одной территории с мужскими тюрьмами. В Великобритании отказались от реформаториев для алкоголичек, которые были открыты в конце XIX века.
Вот некоторые данные о современных тюрьмах в Европе.
В Соединенном Королевстве Великобритании и Ирландии население составляет 59, 4 млн чел., валовый нац. доход на душу населения — 21 400 долларов США. На 100 тыс. населения — в среднем 110 чел. (данные на 7 апреля 2000 года), общее количество заключенных — 65 244 чел. Между тюрьмами, в суды и больницы заключенных возят в старых, изношенных тюремных фургонах. В фургоне каждый заключенный заперт в очень маленькой одиночной камере, в которой можно ехать только сидя, нет возможности встать и размяться17.
Во Франции валовый доход на душу населения составляет 24 940 долларов США, население — 59 100 000 чел., в тюрьме — 53 926 чел. (по данным на 1999 год). На 100 000 населения – 89,9 чел. Несмотря на цивилизованность и гуманизм, удручающие виды жестокого обращения с заключенными встречаются и в этой стране. Вот как описывает Л. Альперн случай с заключенной Ирен Лопес-Риано 7 сентября 1996 года: “В гинекологическом кабинете врач потребовал, чтобы полицейские сняли с пациентки наручники, иначе она не сможет раздеться. Две сотрудницы тюрьмы, которые остались в кабинете, освободили только одну из ее рук, а другую приковали к ножке кровати. Женщина чувствовала себя оскорбленной, когда две сотрудницы полиции снимали с нее брюки и трусы, чтобы она могла помочиться в таз, так как они не разрешали ей пройти в гигиеническую комнату. Дверь все время открывалась, и полицейские, стоящие при входе, заглядывали в кабинет, имея полную возможность созерцать раздетую донага женщину”18 . Женщины-заключенные могут принимать душ по 10 мин. три раза в неделю.
Есть, правда, и интересные послабления. Так, в Рене благодаря соглашению между труппой местного театра и пенитенциарным учреждением женщины могут посещать курсы актерского мастерства.
Пенитенциарный центр Флери-Мирожис считается самым крупным в Европе. Он находится под Парижем. В нем три тюрьмы — мужская, женская, для подростков. Там все чисто, красиво. Окна без “ресничек”, в женской тюрьме в отделении для матери и ребнка есть кухня, куда продукты завозят регулярно и где женщины могут готовить, прачечная, игровые комнаты, комнаты отдыха, прогулочные площадки, не говоря о камерах, гда есть все, что надо для матери и ребенка. Но когда там была Людмила Альперн, никого там не оказалось. Это было связано с тем, что женщин стараются не держать, отпускают досрочно, как только можно19. В 2001 году тюремное население Франции сократилось по сравнению с 1999 годом на 10 %.
В Испании национальный валовый доход на душу населения составляет 14 080 долларов США. Население — 39 400 000 человек. Общее количество заключенных — 45 400 чел. (по данным на 25 февраля 2000 года). Количество заключенных на 100 тысяч человек — 115 чел. (по данным на 25 февраля 2000 года).
В Польше национальный доход на душу населения составляет 3900 долларов США, на 100 тысяч населения 150 чел. заключенных (по данным на 1997 год). Смертная казнь отменена. Все население составляет 38,7 млн чел., в тюрьмах — около 60 тыс. чел. (данные на 1997 год). Польское законодательство требует, чтобы каждый задержанный предстал перед судом в течение 48 часов, суд должен контролировать законность изоляции человека. После суда задержанный должен быть освобожден не позднее чем через 24 часа, если суд посчитает обвинения несправедливыми. Довольно широко распространены в женских тюрьмах Польши гомосексуальные связи. Некоторые вступают в них, чтобы получить финансовые выгоды — сигареты, дополнительное питание, но как только у подруги кончаются деньги, без сожаления ее покидают. “Большинство женщин, вступающих в гомосексуальные контакты в тюрьме, никогда не делали этого до заключения и вряд ли предпочтут такого рода контакты после освобождения”20.
Минимальная площадь, которая по закону должна быть предоставлена заключенному, — 3 кв. м. Женщины имеют право носить домашнюю одежду, иметь косметику, собственные гигиенические принадлежности, держать при себе личные вещи, книги, фотографии, а вот на ношение драгоценностей необходимо разрешение от тюремной администрации. Личная почта перлюстрируется только в закрытых тюрьмах, в остальных — полуооткрытых и открытых — тайна переписки соблюдается. Заключенные имеют право на получение образования или профессии, хотя возможности тюрьмы ограниченны: женщины могут окончить начальную школу, ПТУ — чаще всего они проиобретают профессии ткачихи или швеи.
Отдых — просмотр телевизора, чтение книг и газет, спортивные игры в настольный теннис, баскетбол, волейбол. Кроме того, женщины имеют право посещать церковные службы.
В Грошеве — район Варшавы, окраина столицы — находится следственный изолятор. Здесь светло, много места, и место это отнюдь не напоминает тюрьму, “которая умело, профессионально давит на человека своими интерьерами”21. Здесь выдают женщинам прокладки, еда – нормальная, человеческая “В наших тюрьмах так не кормят”22. Даже в карцере нет кормушек: персонал в польских тюрьмах не общается с заключенными через отверстие в дверях”23. Впрочем, такие же карцеры и во Франции, в Британии, а вот у нас в “Крестах” — нет. В медицинском изоляторе комната на 4 кровати, светлая, уютная, хотя она запирается, в дверях — необходимые устройства, глазок.
Ювенальная юстиция охватывает в Польше несовершеннолетних до 17 лет. Считается, что пребывание молодого человека, совершившего с особой жестокостью преступление, среди его деликвентных ровесников может оказать на них еще более губительное воздействие. Поэтому после 15 лет в таких случаях дело передают в обычнй уголовный суд, где такой заключенный окажется среди взрослых. Для девочек в тюрьме есть профессиональное образование — традиционные парикмахерское дело, кулинария, шитье.
Пожалуй, наиболее благоприятные условия содержания в Финляндии. Валовый доход на душу населения здесь 24 110 долларов США. Население — 5 200 000 чел. (данные на 16 апреля 1999 года). Общее количество заключенных — 2869 чел. Смертная казнь отменена. При этом количество заключенных падает: от 5000 чел. в 1874 году до 3400 чел. в 1992 году.
В течение трех дней после задержания суд должен принять решение о мере пресечения. Средний срок предварительного заключения — 2,25 месяца. Мужчины и женщины содержатся отдельно. Адвокат должен принимать участие в судьбе заключенного с самого начала следственных действий. Площадь камеры предварительного заключания — 7 кв. м. В каждой камере есть кровать, стул, стол. Для работы в закрытых тюрьмах выдают униформу. Решетки на окнах не препятствуют попаданию воздуха и света в камеру. Заключенным позволено иметь радио, телевизор, кофеварку. В камерах есть душевая или ванна. Личные вещи можно стирать в стиральных машинах внутри тюрьмы. Медицинский штат в тюрьме состоит из 138 человек — дантиста, 67 медсестер, 11 докторов, 5 из них — психиатры. Существуют специальные камеры для матерей с детьми. В изоляторе есть кровать, раковина и туалет. Переписка не ограничена, но заключенные должны иметь собственные почтовые марки. Заключенные могут получать среднее, высшее или профессиональное образование, заниматься спортом. Альтернативой тюремному заключению могут служить общественные работы, штрафы, условно-досрочное освобождение. Один день тюремного заключения эквивалентен 4 часам общественных работ, два месяца тюрьмы — 60 часам работы. Но общественные работы предлагаются только тем, кто первоначально был приговорен к сроку тюремного заключения. Не имеющие взысканий после достижения половины срока заключения могут проводить 6 дней каждые 4 месяца вне тюрьмы с семьей, и эти дни засчитываются в сроки тюремного заключения. По медицинским показаниям заключенные могут быть освобождены от тюремного заключения.
Столь же показательны тюрьмы в Норвегии. Норвегия — дорогая страна. Но при этом образование и медицина здесь бесплатны, нет элитарных и частных школ. Здесь для заключенных проводят уриновый тест, который стоит очень дорого, но это позволяет выявить тех, кто проносит и принимает наркотики. “При положительном результате ничего особенного с заключенным не происходит: ему снижают денежное довольствие за нарушение правил и запирают в его собственной камере… такому человеку трудно рассчитывать на взаимопонимание с системой, мучить и унижать его, конечно, не будут, но и смягчение режима в его случае будет происходить гораздо медленней”24. Есть в Норвегии и новомодный когнитивный тренинг для заключенных. Называется он “Искусство жизни”. Он представляет собой персональное консультирование заключенных в анализе типичных жизненных ситуаций, чтобы научить заключенного обдумывать свои поступки и снять определенный риск в действиях и поступках. Метод этот пришел из Англии, используют его и в США.
Что касается США, то и здесь есть многое, чему можно поучиться, но и сложностей так же хватает. Современные американские картины вполне широко и многоаспектно показывают их пенитенциарную систему. Так, на тюремном острове Райкерс-Айленд содержится 80 % из почти 15 тыс. подследственных и подсудимых штата Нью-Йорк. Здесь 9 тюрем для мужчин и одна для женщин. Сюда входят Норт Инфермари Комаанд (North Infirmary Command), Джеймс Томас Сентер (James A. Thomas Center), где сидят чернокожие и чернокожие же их сторожат, Эрик Тейлор Сентер (Eric M. Taylor Center), названный так по имени Эрика Тейлора, который сделал здесь хорошую карьеру и продвинул тюремное дело в смысле безопасности, эффективности и безопасности, Джордж Мотсан Детешн Сентер (George Motchan Detention Center) в честь Джорджа Мотчана, служившего здесь 17 лет и сраженного бандитской пулей, Адоселент Ресепшн энд Детешн Сентер (Adolescent Reception and Detention Сenter) для малолетних заключенных. Здесь решетки, замки, накопители, есть школа с пятью классами. В каждом классе два окошка, чтобы следить за учениками. Здесь работают женщины, хотя они одеты по форме и вооружены до зубов, тюремщики — чернокожие. Здесь индивидуальные парты с прикрепленным столиком. В отделении для нарушителей — невыносимый знакомый запах тюремной еды. Камера маленькая, метров 5, за окном асфальт и колючая проволока. В столовой еда размещается на подносах, тарелок нет, раздаточное окно забрано серебристым металлом, так что личного контакта с кухней нет.
Анна Кросс Сентер (Anna M. Kross Center) названа в честь Анны М. Кросс, первой женщины, которая возглавила Исправительный департамент штата и 12 лет руководившей тюрьмами Нью-Йорка — в этой тюрьме 40 домиков по 60 человек в каждом. По впечатлению Альперн, здесь властвуют “голый, пустой прагматизм, утилитаризм, дегуманизация. В этом современная американская тюрьма по бездушной функциональности архитектуры действительно приближается к ГУЛАГу. В этих коридорах, камерах, блоках ничего не радовало глаз, не давало расслабиться, рассмеяться, порадоваться. Все было тусклым, простым, одинаковым — одинаково безразличным к человеку”25. Все эти здания навевали “атмосферу страдания”26. В мужском блоке психиатрической больницы в каждой палате-камере — кровати в три ряда, возле каждой из них у изголовья — металлическая тумбочка высотой в пол человеческого роста.
Отис Бантум Коррекшнл Сентер (Otis Bantum Correctional Center), названный в честь второго директора, который умер на работе, Роуз Сингер Сентер (Rose M. Singer Center) — для женщин, где был открыт первый в стране блок для матерей с новорожденными младенцами и названный в честь Роуз М. Сингер, в свои 90 лет продолжающую профессиональную деятельность — посещает все торжественные мероприятия, входит в Городскую комиссию по положению женщин, в женскую тюремную ассоциацию и т. д., Уэст Фасилити (West Facility), открытую в 1991 году и где современные конструкции позволяют контролировать температуру и другие климатические фаткоры в помещениях, в хорошо проветриваемых помещениях размещены 140 заключенных женского и мужского пола, больных разными инфекционными заболеваниями.
В тюрьме можно заработать мытьем коридоров, другими хозяйственными делами по 100 долларов в неделю (звонок домой стоит 25 центов) Есть здесь кресло-металлоискатель, каждый арестант за день подвергается трем разным обыскам: обыск помещения, полный (strip-search) и обыск на металл, для чего и служит кресло, которое взвоет, если у севшего в него есть что-то металлическое.
Каждый блок имеет свой отдельный выход в тюремный дворик, где можно гулять 2 часа. Перед входом в блок — душевая. Перед душевой — пост дежурного. В материнском блоке ничего не напоминает тюрьму, кроме камер и людей в униформе27. В Олбани — столице штата Нью-Йорк на повестке дня один из вопросов — о включении женщин, которые совершили убийства своих мужей и сожителей в программу по досрочному освобождению, так как они сами жертвы насилия и выбор у них было либо убить, либо погибнуть.
В современных ученых кругах существует представление о вредоносности тюрьмы с точки зрения ее воздействия на человеческую личность и бессмысленность ее с точки зрения защиты общества. Многие писали об этом, но, пожалуй, наиболее полно и точно дает этому объяснение Л. Альперн, которая посвятила жизнь изучению тюрьмы: “…власть имущие нуждаются в тюрьме, чтобы жить без головной боли, не думая о том, как устраивать жизнь тех, у кого нет ни власти, ни средств, ни образования. Да еще как дополнительной возможности открыто наживаться на тюремной промышленности”28. Но революция не может привести к хорошим результатам. “Результаты борьбы бывают такими неожиданными — общество от активного вмешательства может не улучшиться, а стать еще кошмарней. Вот, например, у нас — те же причины: рабство, униженное положение большинства населения (у них все же не большинства), борьба же за права и свободы привела к тому, что рабство приняло немного другие формы, а права и свободы вообще были отменены”29. Далее она уточняет: “Тюрьма как смертельная болезнь, как война, как любое состояние на грани жизни смерти, а потому, как квинтэссенция жизни, дает исследователям огромный материал и уникальную возможность для познания самой этой жизни, ее проявлений, ее законов”.30 Как пишет Л. Альперн, “женщины, подвергавшиеся в детстве насилию или не имевшие нормальной семьи, в два раза чаще, чем представительницы контрольной группы… имеют судимости. Среди мужчин тоже существуют различия, но не такие разительные”31. Однако девочки чаще, чем мальчики, становятся жертвами сексуального насилия в своей семье. Между тем можно согласиться и с уверенностью подтвердить, “что наличие любви — главный компонент правильного развития человека, главная составляющая его счастливой и продуктивной взрослой жизни”32 . Любопытно, что в царской России женам евреев дозволялось на общем основании следовать в Сибирь за ссылаемым туда мужем. При ссылке же в Сибирь евреек мужья следовать за ними не могут33. Считается, что “Свердловская область — самый тюремный регион самой тюремной страны мира”34. Почему? Интересный и неожиданный ответ дает Людмила Альперн: “Русские — это народ, имеющий скудную материальную культуру и очень богатое воображение. Я бы даже сказала — дух. Русский дух с наслаждением приемлет муку, потому страдание считается нормой существования. В силу иррациональности жизни русские очень эмоциональны, но при такой необыкновенной чувствительности не очень добры и дружелюбны, а к тому же нетерпимы, завистливы, всегда ждут чуда, а потому — ленивы. Потому русские и мистики, что не умеют жить материальной жизнью. Все главные достижения русских лежат в духовной сфере — это язык, и по причине необыкновенного языка — литература. Русская литература, подобно Библии, описывает кошмары бытия. Гордость русской литературы — не благополучный, рассудительный Толстой, а одолеваемый тайными страстями Достоевский — диссидент, ставший поборником тирании, арестант, карточный игрок, сексуальный маньяк, русский гений… это ужасная жизнь, но, попадая из нее в любую другую, ощущаешь скуку и пустоту… Русские живут группами, единица измерения нации — не человек, а группа, человек— меньше единицы, поэтому он — ничто. Трудно развивать индивидуальность в таких условиях, поэтому русские очень инфантильны, особенно мужчины, многие из них нуждаются в няньке всю свою жизнь — так устрашает их ледяной холод жизни, а тем более смерти. Чаще всего русский мужчина воспитывает чужих детей, не совсем понимая, что происходит с его собственными, иногда даже не зная, кто их воспитывает. В этом тоже просматриваются элементы групповой психологии”35.
Главная профессия российских зэчек — швейное дело.
Еда, как правило, становится в тюремных котлах серой и невкусной, дурнопахнущей и не случайно называется баландой.
Не редкость — весьма суровые приговоры, не соответствующие степени преступления. Так, в фильме об американской тюрьме заключенная из женской тюрьмы в Чаучилле рассказывает, что муж пил и в состоянии опьянения грозил всех убить, в том числе детей. И вот в роковой момент он сел в машину и намеревался задавить детей. Заключенная рассказывает: “Мать всегда остается матерью, и, чтобы предотвратить убийство детей, я его застрелила”. Женщина эта получила пожизненный срок, но не раскаивается и считает, что поступила правильно.
Именно женская тюрьма — особенно тяжелое явление. “Тюрьма — неразбавленный концентрат жизни — рассказывает о том, что женщин бесконечно унижают, давят морально и физически, используют для услады и обогащения, ограничивают в свободе воли и передвижения, не дают развиваться, а потом тычут в нос: где ваши писатели, где ваши художники, где ваши музыканты, где ваши ученые, где ваши банкиры, где ваши начальники? Нет? Значит, вы — существа низшего порядка и должны жить так, как велят вам ваши надсмотрщики”36. Людмила Альперн объясняет то, почему женщины садятся в тюрьму, тем, что в обществе существует “понимание несимметричности нашей жизни: она устроена так, что женщина является не одним из двух основных, а дополнительным компонентом. Это смешно, это кажется абсурдом, но это правда. Женщина — это материал для строительства мужского общества. Поэтому ее с детства приспосабливают к реалиям этого общества, “натаскивают” на него, указывая ее место — важное, бесспорно, но второстепенное. Если она окажется недостаточно понятливой, прилежной в постижении правил или слишком много о себе вообразит, если учили ее не слишком настойчиво или, наоборот, слишком жестоко, если учителя ее были никудышними и она не усвоит истины, необходимые для ее успешной жизни на вторых ролях, то место ей, вполне может так случиться, уготовлено именно в тюрьме. И здесь она ощутит в полной мере всю предназначенную ей боль. С нею перестанут обращаться как с представительницей “прекрасного пола, а будут одевать, содержать, кормить, наказывать как существо без признаков пола: разлучать с детьми, не признавать физиологических потребностей, водить строем, заставлять работать как дюжего мужика, но без “мужских” преимуществ” 37.
В настоящее время у нас в стране женская преступность вносит 11–15 % в общую копилку преступлений, в то время как количество женщин-заключенных в Европе и США — в среднем — 5 %38 . Однако если раньше вместо 51 % убийств, сегодня женская преступность этого типа составляет не более 15–20 %. Вероятно, здесь большую роль играет женское образование, которое в современной России в полтора раза выше мужчин39.
Довольно широко в женской тюрьме процветает лесбийская любовь. При этом “женские сексуальные отношения ни для какой стороны не становятся унижением”40 в отличие от мужской. Мужской секс — “это всегда боль, мука, унижение для одной стороны, грубое превосходство — для другой”41.
В советскую эпоху, особенно в 30–40-е годы прошлого столетия, все люди ходили под страхом неминуемого попадания в тюрьму. Достаточно памятен эпизод, рассказанный моим тестем, 40 лет проработавшем инженером-конструктором на Кировском заводе, о котором он вспоминал часто и с ужасом много лет спустя. Именно в те годы в один довольно для него несчастливый день в конце рабочего дня его вызвали в отдел кадров. “Следуйте за нами”, — сказали ему незнакомые люди, оказавшиеся там. Они провели его к черному “воронку” и повезли, ничего не объясняя. По пути он судорожно вспоминал, что говорил, с кем, о чем были беседы, что могло привести к таким серьезным последствиям. Но в щелях машины он видел улицы и никак не мог сообразить, почему его везут отюнь не к “Большому дому” (так ленинградцы называли Управление комитета госбезопасности). Каково же было его удивление, когда он оказался в Кировском театре. Выяснилось, что на премьере оперного театра надо было, чтобы выступил представитель от прославленного завода, где все хорошо знали его любовь к музыке и умение ярко и красочно о ней рассказывать. Облегчение было неимоверным, но время поездки съело несколько лет жизни.
Как это ни прискорбно, у нас в стране “современная нам тюрьма… является прямой наследнийцей ГУЛАГа, который, в свою очередь, есть порождение XX века — что-то совсем новое, отдельное, почти ничем не связанное с социальным опытом предыдущей эпохи”42 .
В 60-е годы XX века политических заключенных арестовывали под западное Рождество, когда корреспонденты разъезжаются, и потому можно избежать международного скандала. Как правило, именно в военные годы и годы суровых идеологических испытаний — суровые зимы.
Так арестовывали Сергея Ковалева, Наталью Горбаневскую и многих других, и именно в это время были жестокие холода. Особенно страшны были психиатрические больницы специального типа, психиатрические тюрьмы. Славился своим суровым отношением Институт Сербского.
В российской тюрьме, в отличие от западных, порой совершенно ужасающие условия существования. В знаменитых “Крестах”, которые были построены в Петербурге в 1894 году в стиле модерн, при входе попадаешь в центральную башню, от которой крестом ответвляются четыре трехэтажных рукава (отчего название “Кресты”), в которых находятся камеры, рассчитанные на одиночное заключение. Увы, в них часто содержится по 6–8 человек, к тому же зимой они без отопления, без горячей воды, даже без стекол, почему окна закрыты всеми имеющимися тряпками, которые смогли собрать заключенные43 . “В нашей тюрьме примерно с конца тридцатых — начала сороковых годов прошлого столетия жизнь людей — и заключенных, и тюремщиков — протекает по искаженным законам зазеркалья и королевства кривых зеркал”44. У нас коллективное существование рассчитано на совместное проживание десятков, а иногда и сотен людей. При этом человек располагает спальным местом и встает и ложится по приказу. Нет даже собственной тумбочки, то есть это жизнь, лишенная приватности, что очень тяжело. Женщинам детородного возраста не выдают гигиенические принадлежности, которые необходимы им по физиологическим причинам, то есть они не получают гигроскопические материалы или прокладки во время менструаций. Однако спальни в женских общежитиях блистают белизной кроватей. Это особый способ создания лагерной красоты в переполненных дортуарах, всегда готовых к приему разного рода комиссий. Правда, осужденным в таких спальнях не место, они даже не хозяева своим кроватям — дабы не нарушать чистоту своиими не первой свежести одеждой и телами. До отбоя даже присесть на такую кровать женщины не имеют права. А сами спальни часто настолько переполнены, что используются двухъярусные кровати, и на втором ярусе между кроватями укладывают деревянные щиты, которые тоже служат спальным местом. Но самое тяжелое испытание для женщин — то, что они разлучены со своими детьми. Точно так же, как и для детей, содержащихся в колониях, отрыв от матери — тяжелое испытание.
В наших пенитенциарных учреждениях до сих пор существуют групповые наказания. Так, если кто-то провинился, то весь отряд должен будет маршировать на плацу, хотя все имеют право отдыхать после работы, смотреть телевизор, написать письмо или же заняться хозяйственными заботами — постирать, помыться.
Тюремные служители, как правило, становятся черствыми и одинаково суровыми во всех наших тюрьмах, как будто, “надевшие мундир, потеряли что-то в своей сущности, естестве”, “это просто болезнь, называется она профессиональной деформацией”45 , хотя и встречаются добросердечные люди. Например, Наталью Горбаневскую при аресте специально посадили на холодную неотапливаемую сторону. Милиционер, дежурный на коридоре, всю ночь отпаивал ее горячим чаем46. Но такие случаи не так уж и часты. Горбаневская вспоминала: “…я встретила столько мимолетно или немимолетно добрых людей! Только среди врачей не встретила. Врачи были даже доброжелательные, но выполнявщие свой офицерский долг. А добрые люди были, начиная с этого милиционера и кончая этими ребятами из обслуги в Казани”47. Ольга Иоффе, политзаключенная, вспоминала: “…в какой-то тюрьме американские заключенные объявили голодовку, потому что им давали шоколад в разломанном виде. Они считали, что это оскорбление их достоинства”48 . У нас не так. Правда, в тюрьме книги дают, “там очень хорошая библиотека” (имеется в виду Лефортовская тюрьма)49. Встречаются и забавные истории. Ольга Иоффе рассказывала: “Утром открылась кормушка, всунулся человек и сказал: └Резать будем?“ Я очень растерялась, я не знала, что ему ответить на этот вопрос, потом только я узнала, что до завтрака приходит человек и, если у вас есть что-то резать (передача), он вам режет сыр, колбасу”50.
Так, запрет использовать кровать, где постелены белые простыни, оправдывается везде тем, что преступницы здесь впервые увидели такое, что трехразовое питание им не было известно на воле и т. п. Это относится даже к психологам, как это ни удивительно. Как пишет Людмила Альперн, “психолог в тюрьме вовсе не служит человеку, он служит тюрьме. Тюрьма его кормит, она ему платит, и он отвечает ей взаимностью”51. Конечно, бывают и исключения. Так, та же Альперт отмечает в некоторых случаях отсутствие “излишнего формализма: бирки арестанты не носят, их одежда выглядит повеселее, отношения между заключенными и персоналом ненапряженные”52. Так, например, Людмила Альперн с восторгом пишет об Алевтине Степановне Новоселовой, родоначальнике так называемой пермской школы психологов. На ее сеансах пациентки приходят поверх фирменных полосатых платьев в голубых халатиках и тапочках. Правда, как она считает, “с мужчинами работать гораздо сложнее, так как у них своя субкультура и они менее внушаемы, но работать все-таки можно, просто занимать это будет больше времени и сил”53. В колонии, где много лет прослужила Новоселова, заключенные внешним видом напоминали монашек: в черных робах с сапогами, в черных суконных платках, из-под которых проглядывают беленькие косынки.
Однако не все преданные делу люди, старающиеся помочь заключенным, всегда находят верные меры по отношению к своим подопечным. Например, с восторгом пишет об энтузиасте и гуманном защитнике заключенных Нильсе Кристи, профессоре криминологии университета в Осло. Так вот, этот Нильс Кристи, поборник прав заключенных, считает, и с его подачи во многих тюрьмах Норвегии отменены правила, по которым заключенный может запросить себе телевизор в камеру, так как, по мнению Нильса Крсити, это ведет к полной изоляции. “Пусть все желающие выползут из своих нор и посмотрят телевизор вместе, а заодно побеседуют, обсудят проблемы, а там, гляди, и какие-нибудь полезные мысли появятся”54 . Между тем понятно, что люди, находящиеся в тюрьме, с разными запросами, и то, что интересно одним, может быть совсем неинтересно другим. А может быть и такое, что кто-то обладает уникальным вкусом и общие просмотры для него скучны и даже неприятны.
В целом же для тюрьмы характерны скудость одежды — как правило, серо-черные робы. И особенно досаждает невыносимый запах, в котором смешались вонь канализации, хлорки, немытых тел и нестираных тканей. Даже в больничных палатах здесь душно, без форточек — еще дополнительный знак несвободы.
При этом в тюрьме процветает творчество. Нередко заключенные пишут стихи, создают драматургические произведения, скульптуру и часто одобряются серьезными экспертами и арт-критиками.
В любой тюрьме есть своя тюрьма — ШИЗО, ПКТ, СУС. Сроки пребывания в них ограничены законом, здесь особенно безнадежно и тяжело пребывание, атмосфера крайне мрачная и суровая.
Особое место — ШИЗО (штрафная изоляция) или ПКТ. В него попадают за невыполнение плана, отказ от работы, за грубость с персоналом или осужденными, за курение в неположенном месте, за мужеложество или лесбийские связи (что довольно распространено в женских тюрьмах). Обычно это камера на двух или четырех человек. Зачастую здесь нет даже скамеек. Просто стоят прикованные к стене полки да еще санузел со шлангом вместо крана. В некоторых колониях вместо скамеек подобие круглых пеньков диаметром 15–20 см. На них будет опираться полка, когда ее отстегнут от стенки. Сидеть на них невозможно, от них на ягодицах остаются синяки. Иногда все же есть и скамейки. Но сделаны они изуверски. Железный каркас выступает над сиденьями на 1–2 см. Сидеть на них также невозможно. Кроме того, наказанную женщину раздевают до трусов и надевают черный или темно-серый балахон, на котором вышито или намазано белой краской: ШИЗО. Так проводят в ШИЗО 15 суток — это максимальный срок, но, как правило, он и минимальный. При этом во многих местах не выдают ни матраса, ни постельного белья, а спать можно 6 часов ночного времени. Для сравнения: в странах Западной Европы ШИЗО предполагает отдельную камеру, с кроватью, матрасом, постельным бельем. Наказание заключается в том, что невозможно общаться с другими заключенными и в плохой перспективе на досрочное освобождение55. Другая форма наказания — СУС — строгие условия содержания. Как гласит статья 87 УИК: “В пределах одной исправительной колонии осужденные к лишению свободы могут находиться в обычных, облегченных и строгих условиях отбывания наказания, предусмотренных видом режима данной колонии”. Основание для регрессивного перевода являются злостные нарушения, в числе которых опять-таки мужеложество и лесбиянство, грубое поведение, сквернословие, скандалы, драки и т. п.
В лагере есть “ларек” — так называется магазин на его территории, где можно приобрести “продукты питания и предметы первой необходимости по безналичному расчету за счет средств, заработанных в период отбывания наказания, а также за счет получаемых пенсий и социальных пособий”56. Альтернатива ларька — посылки и передачи от родных и близких.
УДО — условно-досрочное освобождение. О нем мечтают все заключенные.
80 % заключенных женщин — матери, небольшая часть — примерно 1 % — попадают в тюрьму на каком-то сроке беременности и становятся матерями в тюрьме. Довольно часто ребенка передают в Дом матери и ребенка — ДМР, куда мать пускают только на пару часов в день. В этом отношении в Польше положение более человечное по отношению к детям, которым необходима мать, ее ласка и присутствие.
Как мы видим, семиотика тюрьмы весьма многообразна. В данной работе речь шла в основном о женской тюрьме, которая наиболее репрезентативна по отношению к семиотике такого рода учреждений. Однако понять специфику семиотики тюрьмы на примере женского заключения в местах проведения уголовного наказания вполне возможно.
1 Альперн Л. Сон и явь женской тюрьмы. — СПб.: Алетейя, 2004. С. 433.
2 Штефан Евгений. Опубликован справочник с биографиями коллаборационистов / Сеульский вестник, № 127, декабрь 2009.
3 Колесов В. В. Язык города. Изд. 3-е, стереотипное. – М.: КомКнига, 2006. – 192 с., 73.
4 Быков В. Русская феня. – Смоленск, ТРАСТ-ИМАКОМ, 1994, с. 8.
5 Колесов В. В. Язык города. Цит. изд., с. 72.
6 Колесов В. В. Язык города. Изд. 3-е, стереотипное. – М.: КомКнига, 2006. – 192 с., с. 75.
7 Быков В. Русская феня. Цит. изд., с. 3.
8 Колесов В. В. Язык города. Цит. изд., с. 73–74.
9 Альперн Л. Цит. изд., с. 303.
10 Там же, с. 329.
11 Там же, с. 339.
12 Шлинк Бернхард. Чтец. — СПб.: Издательский дом “Азбука-классика”, 2009. – 224 с.
13 Альперн Л. Цит. изд., с. 271.
14 см. об этом Альперн Л. Цит. изд., с. 14–15.
15 Там же, с. 17.
16 Альперн Л. Цит. изд., с. 74.
17 Там же, с. 97.
18 Альперн Л. Цит. изд., с. 93.
19 Там же, с. 156.
20 Альперн Л. Цит. изд., с. 85.
21 Там же, с. 189.
22 Там же.
23 Там же, с. 190.
24 Альперн Л. Цит. изд., с. 209.
25 Альперн Л. Цит. изд., с. 166.
26 Там же, с. 167.
27 Альперн Л. Цит. изд., с. 171.
28 Там же, с. 176.
29 Там же, с. 176.
30 Там же, с. 185.
31 Там же, с. 111.
32 Альперн Л. Цит. изд., с. 152.
33 См. “Устав о ссыльных (по изданию на 1909 г.) с разъяснением Правительствующего Сената”. Составил член Иркутского окружного суда Л. И Марколля. Иркутск, паровая типолитография П. Макушина и В. Посохина. 1911 г. Цит. по Альперн Л., с. 128.
34 Альперн Л. Цит. изд., с. 133.
35 Там же, с. 200, 201.
36 Альперн Л. Цит. изд., с. 186.
37 Там же, с. 11.
38 Гилинский Я. И. Криминология. Курс лекций. – СПб., 2002, цит. по: Альперн Л., с. 34.
39 Ломброзо Ч., Ферреро Г. Женщина – преступница и проститутка. – Чебоксары, 1994, цит. по Альперн Л., с. 35.
40 Альперн Л. Цит. изд., с. 185.
41 Там же, с. 186.
42 Альперн Л. Цит. изд., с. 13.
43 Там же, с. 213.
44 Там же, с. 151.
45 Альперн Л. Цит. изд., с. 153.
46 Там же, с. 386.
47 Там же, с. 402.
48 Там же, с. 411.
49 Там же, с. 412.
50 Там же.
51 Альперн Л. Цит. изд., с. 140.
52 Там же.
53 Там же, с. 149.
54 См. там же, с. 209.
55 См. об этом – Альперн Л. Цит. изд., с. 58–59.
56 Статья 88 УИК.