Публикация Елены Зиновьевой
Опубликовано в журнале Нева, номер 7, 2010
Ольга. Запретный дневник: Стихи, проза, дневники, архивные материалы. СПб.: Издательская Группа “Азбука-классика”, 2010. — 544 с. + вкл. (64 с.).
В книгу вошли ошеломляющей откровенности и силы дневники 1939–1949 годов, письма, отрывки из второй, так и недописанной части романа “Дневные звезды”, избранные стихотворения и поэмы, а также материалы из следственного дела О. Берггольц (1938–1939), которое считалось утерянным и стало доступно лишь осенью 2009 года. Публикуемые материалы сопровождены комментарием. В книгу включены малоизвестные и ранее неизвестные фотографии и документы из Российского государственного архива литературы и искусства, из Пушкинского Дома (ИРЛИ РАН), Российской национальной библиотеки, Центрального государственного архива литературы и искусства Санкт-Петербурга, из Музея Дома Радио. Также публикуются письма к отцу, предоставленные для этого издания Рукописным отделом Пушкинского Дома. Впервые читатели увидят верстку книги “Узел” с авторской и цензурной правкой (архив Н. Банк в РНБ). Впервые в этом издании представлены фотографии уникальных вещей, хранящихся в семье наследников. В книгу включены также воспоминания об О. Берггольц. Ольгу Берггольц называли Ленинградской Мадонной, она была “голосом Города” почти все девятьсот блокадных дней. “В истории Ленинградской эпопеи она стала символом, воплощением героизма блокадной трагедии. Ее чтили, как чтут блаженных, святых” (Д. Гранин). По дневникам, прозе и стихам О. Берггольц, проследив перипетии судьбы поэта, можно понять, что происходило с нашей страной в довоенные, военные и послевоенные годы. Берггольц — поэт огромной лирической и гражданской силы. Своей судьбой она дает невероятный пример патриотизма, понятия, так дискредитированного в наше время. Книга подготовлена к столетию Ольги Берггольц.
Иосиф Бродский. М.: Издательская Группа “Аттикус”, 2010. — 800 с.
Издательство представляет: “Один из крупнейших русских поэтов ХХ века за свою короткую, по нынешним представлениям, жизнь возвел огромное здание стихотворений, поэм, а также произведений особого, им созданного жанра — └больших стихотворений“. Верный традициям русских классиков — Пушкина, Баратынского, — Бродский стремительно расширял поле своей творческой работы. Он — автор двух пьес — └Мрамор“ и └Демократия“, нескольких десятков эссе, большинство из которых написаны на английском языке. В 1987-м ему присуждена Нобелевская премия по литературе └за многогранное творчество, отмеченное остротой мысли и глубокой поэтичностью“. В книгу вошли поэтические сборники └Остановка в пустыне“, └Конец прекрасной эпохи“, └Часть речи“, └Новые стансы к Августе“, └Урания“ и └Пейзаж с наводнением“, выпускавшиеся американским издательством └Ардис“ с 1970-го по 1996 год, а также пьеса └Мрамор“ и эссе: └Лица необщим выраженьем“ (Нобелевская лекция), └Меньше единицы“, └Кошачье “мяу“”. Впервые читатели смогут увидеть и оценить рисунки, сделанные И. Бродским.
Шамиль Идиатуллин. СССРтм: Роман. СПБ.: Издательская Группа “Азбука-классика”, 2010. — 512 с.
“…Стране необходим пример, новый уровень и прорывные технологии. Стране, запомнили? И в первую очередь Сибири, которой Родина приросла, а обеспечить прирост нормальным существованием забыла. Еще раз перечисляю: страна, Родина, Сибирь. …Я не хочу сказать, что все эти наши чудесные изобретения перебросят наших сограждан из начала прошлого века (по уровню жизни — около ста миллионов так живут) сразу через сто лет. Но чуть приблизят это точно. А британскому королевству, да хоть народному Китаю, наш локомотив будет игрушка, пятое колесо, поиграют и выбросят…” — утверждает куратор перспективного “национального проекта”, получившего название “СССР”. Знакомая речь, созвучная повторяемым с экранов призывам высшего руководства страны, не правда ли? Актуальные для нашей страны задачи (нанотехнологии, модернизация, электромобили, биопроцессоры) в романе реализуются. В глухом углу России, там, где имеется полный набор температур (летом плюс тридцать пять, зимой минус сорок, а в паре сотен километров севернее царство вообще практически вечной зимы), создается свободная экономическая зона, где выращиваются технологии будущего для всей страны. Некая дорогая смесь Академгородка с Магниткой, ДнепроГЭСом и Силиконовой долиной. Там строится счастливое завтра страны, окошко в мечту: три завода, два НИИ, тысячи лучших специалистов страны. Строительство начинается с дороги: шоколадные, гравийные подушки насыпаны из толкового гранита, а не общепринятого известняка. Одновременно возводятся двухэтажные коттеджи для жителей нового города Солнца: крыши, облицовка, заборы из энергосберегающих материалов. Там даже солярку с тягачей не сливают, даже коренные жители не пьют и ни одной драки за три месяца. И здесь принято улыбаться в ответ. Родимые пятна социализма и новейшего российского бизнеса в романе, конечно, проявятся: будут и воровство на высшем этаже, и драки и разборки на нижнем. “Человеческий материал” не совершенен. А начиналось все с того, что в целях пополнения казны государство применило известный прием: понудило мощный концерн “Проммаш” отвалить больших денег. Но просто так взять и перевести по приказу — незаконно. И “Проммаш” заставили выкупить “…у Российской Федерации авторские права на ряд устойчивых сочетаний и словоформ… Речь шла о “СССР” и его расшифровках, Советском Союзе и вообще термине советский”. “Проммаш” до поры и времени не знал, что делать со своим приобретением, пока в концерне не появился толковый менеджер, создавший “дочку” с правами на СССР. Востребованными оказались разработки, в течение десяти лет собиравшиеся руководством “Проммаша” по институтам, КБ и НТЦ — про запас, на всякий неправдоподобный случай. Востребованными оказались и герои романа, молодые и умные люди, поверившие в мечту и готовые строить будущее уже сегодня. “Что нужно, кроме воли и денег? Пять лет покоя… И все… За это время можно вполне себе Город Солнца соорудить, не то что островок социальной справедливости. Ради этого стоит корячиться”. Деньги есть, ресурсы есть, людей – полна страна, есть идея, даже политическая поддержка. Но нет пяти лет покоя: проект решили закрыть, раз уж успешный бизнес не удается отнять. И тогда выясняется, что счастье, построенное собственными руками, не так-то просто отобрать. Что даже могущественная корпорация, выполняющая приказы Кремля, может выйти из повиновения. И что строители “СССР” готовы за него воевать. Современная утопия порождает чувство некоего дежавю. Источник его открыто обозначает главный герой романа, заместитель руководителя проекта Галиакбар Камалов, Алик: “Мы очень литературоцентричная страна, а “Союз” — самый и невозможно литературный проект из всех, что когда-либо возникали. …Пока у нас история полностью соответствует классическим советским “здесь будет город-сад”. Ясенский, Кочетов, Журбины там всякие и так далее — плохо знаю, если честно, но вот фантастику всякую в детстве любил. Казанцев там, “Купол Надежды” какой-нибудь. …В этих историях обязательно появляется шпион-вредитель, который перегрызает главный кабель и минирует шахты радиоактивной бомбой”. Характерны названия глав: “Краткий курс”, “Мирное строительство”, “Индустриализация и коллективизация”, “Головокружение от успехов”, “Все во имя человека”, “Триумфальное шествие”, “На советской скорости”, “В кольце врагов”, “Кадры решают все”, “На путях радикальной реформы”. Ностальгии по СССР в романе нет, в нем скорее отражена назревшая на сегодняшний день у не обремененных “историческим прошлым” поколений жажда созидательной, конкретной работы, нацеленной на благо людей и страны. Этакое улучшенное повторение опыта отцов, оставивших нам все-таки все еще не истраченный экономический потенциал. Автор (1971 года рождения), профессиональный журналист, заведующий региональным отделом ИД “Коммерсантъ”, свободно ориентируется в актуальных проблемах современной экономической реформы. Это не первое его художественное произведение. Роман композиционно продуман: повествование ведется и от лица главного героя, молодого человека, бравадой и юмористическим отношением к событиям напоминающего удачливых покорителей космоса из фантастических романов советской эпохи; и от лица автора. Соответственно меняется и стилистика речи: от сленга молодежного до делового. Есть и экстрим, и противостояния, и бандиты, за которыми стоит мощная организация, какие-то официальные ребята, и элементы литературы приключенческой, и семейной эпопеи. Герой — татарин по национальности, органично привносит обычаи и язык своего народа в русскоязычную среду, обогащая привычные понятия самым неожиданным образом.
Виктор Левенгарц. Глаза и память. СПб: Нестор-История, 2009. – 244 с.; ил.
В сборнике представлены произведения разных жанров: рассказы, очерки, эссе. Три раздела: “Не прощайте, воспоминания”, “В пространстве живописи”, “Дорога времени”. В основе сюжетных линий рассказов (“Не прощайте, воспоминания”) лежат поэтичные, порой полумистические истории: отпечатки каких-то событий, срезы прошлого, неожиданно проявляющиеся в настоящем времени, встречи с полузабытыми людьми, когда-то игравшими важную роль в жизни героя. Поводом, заставляющим героя обратиться к далекому минувшему, становятся живопись, фотографии, музыка, а то и обыкновенное старое кресло. “Кресло, пережившее не только своего создателя, но и поколения многих владельцев, несет аромат далекого времени — ста, двухсот лет — и своей долгой жизнью соединяет прошедшее с настоящим, одновременно являясь символом старины и предметом сегодняшнего быта”. Можно ли почувствовать время идущее, текущее, бегущее? Ведь “его не возьмешь руками, не пощупаешь: и запаха у него нет, и как ни прищуривай глаза, как ни всматривайся, его не увидишь”. У автора особые отношения со временем: ничто не исчезает, ничто не уходит из памяти человека. “Все повторяется. И кажется, что ходишь по кругу, а сам ты находишься в центре этого круга, ибо то, что было вчера или много лет назад, так же близко, как и события дня сегодняшнего. …Время ходит по кругу”. И где бы ни происходило действие: в послевоенном Ленинграде и на курортах Крыма, в уютных городках Германии и колоритном Тбилиси, — “прогулки по городу, может быть, немного фантастические”, все равно выведут героя на перекрестье времен. Диапазон тем не исчерпывается попыткой осмыслить текучесть времени. Среди рассказов есть и целомудренная любовная история двух немолодых людей, писателя, комфортно чувствующего себя в своем придуманном мире, и женщины, не желающей играть навязываемую ей роль. Рассказ, в котором поднимается проблема соотношения реальности и вымысла. “Если влюбиться для того, чтобы любить и быть любимым, — это одно, но если влюбиться, чтобы написать о любви, — это другое”. Борьба старого и нового в архитектуре отображена в рассказе “Драмы великих”: о судьбе нереализованных проектов Б. Растрелли и Д. Кваренги, работавших на стыке архитектурных эпох. Об удивительном художнике-самородке из глухой российской деревеньки повествуется в рассказе “Старик Захар”. И если, по утверждению героя рассказа “Хоть немного еще…”, писателя, работающего над повестью в Доме творчества на берегу Финского залива, “любая книжка — это часть жизни писателя”, то для самого В. Левенгарца важной частью жизни является изобразительное искусство: живопись, архитектура, скульптура. Самоценны представленные в разделе “В пространстве живописи” очерки о творчестве, о судьбе художников А. Рапопорта, А. Зинштейна, В. Долгополова, В. Видермана, А. Заславского, С. Белого, М. Карасика, В. Бродского, графика Р. Фридмана, скульпторов Л. Ланца и Л. Добашиной. Эссе о художниках и скульпторах дополнены фотографиями и репродукциями работ этих мастеров. Выставки живописи русских и западноевропейских художников, состоявшиеся в 2004–2005 годах в расположенных неподалеку друг от друга немецких городках, легли в основу эссе “Пространство живописи”: в представленных на выставках работах автор эссе увидел не спор течений и художников рубежа XIX–XX веков, по-разному осмысливающих живопись, ее задачи, цели, а скорее диалог. “И соединяющим мостом в нем было с одной стороны — размышление красками, с другой — поиски гармоничного сочетания в композиции картины цвета и рисунка, которые помогают выразить ее идею”. Завершают сборник публицистические работы, где снова в многоликости связей прошлого и настоящего проявляется характерное для автора чувство единства времени.
Лев Лосев. Солженицын и Бродский как соседи. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2010. — 608 с.
Последняя книга, подготовленная Львом Владимировичем Лосевым (1937–2009). Поэт, драматург, эссеист, автор первой биографии Иосифа Бродского, он на протяжении двух десятилетий преподавал русскую литературу в Мичиганском университете, а затем в Дартмутском колледже в США. Разнообразные по жанру тексты, собранные в книге, явились результатом многолетней работы автора в области интерпретаций событий, будь то “Слово о полку Игореве” или творчество наших современников. От автора, от Л. Лосева: “Читателя может удивить жанровая пестрота этой книги. Здесь есть аналитические статьи о поэтике (Ахматовой, Цветаевой, Бродского), есть заметки о более или менее случайных открытиях (в “Слове о полку Игореве”, у Достоевского, у Ахматовой), есть литературные эссе и личные воспоминания о писателях. Даже лирические стихи с литературными сюжетами. Я позволил себе свести их под одной обложкой, поскольку для меня между этими текстами нет принципиальной разницы. Все они написаны с одной целью — объяснить самому себе то, что меня волнует, интригует или очаровывает в книгах, которые я читаю. Мне хочется верить, что и читателю это может быть интересно”. Под одной обложкой объединены работы, посвященные Достоевскому и Ахматовой, М. Булгакову и Е. Шварцу, Бродскому и Солженицыну и их литературным пристрастиям и неприятиям, их отношениям к предшественникам и современникам. “Всем нам хочется, чтобы Пушкин с Лермонтовым гулял, чтобы Толстой и Достоевский подружились. Но… Прожив полтора десятка лет в соседстве, как Толстой и Фет, Бродский и Солженицын ни разу не встретились. А потом два литературных дома опустели” (из работы Л. Лосева “Солженицын и Бродский как соседи”). Л. Лосев соединяет писателей, разделенных временем, расстояниями, обстоятельствами жизни, избранной ими линией поведения, но сосуществующих нераздельно в едином пространстве русской литературы. Это очень тонкое, умное, квалифицированное литературоведение. Мемуарные очерки и стихотворения сохраняют в себе “просто голос”, живую интонацию присутствия.
Архимандрит Августин (Никитин). Ислам в Европе. СПб.: ЦСО, 2009. — 656 с.
Книга посвящена новому явлению в истории Западной Европы — стремительному росту мусульманских анклавов в странах с традиционной христианской культурой, что порождает конфликты, столкновения и рост исламофобии. Из авторского предисловия: “Большинство стран Западной Европы долгое время были моноэтническими и моноконфессиальными. Практически до Реформации XVI века единственной религией Западной Европы было католичество. Ситуация изменилась за последние десятилетия, когда начался приток иммигрантов сначала из Азии и Африки, а после крушения коммунизма — из Восточной Европы и бывшего Советского Союза. Среди религиозных меньшинств оказались представители других вероисповеданий, и прежде всего — мусульмане. Сегодня в таких странах, как Великобритания, Франция, Германия, Испания, Италия, ислам стал второй по численности религией после христианства. Теперь европейцам не нужно проводить по многу лет в Африке, на Ближнем Востоке или в Азии, чтобы познакомиться с исламом: он уже у них дома. Миграционный поток движется в Европу беспрерывно. И если мусульмане закрепляются в Европе, то и остаются там, даже если политическая и экономическая обстановка в их родных странах улучшается. Подобно тому, как в мусульманском мире наблюдается рост фундаментализма, так и в ряде европейских стран исламисты укрепляют свои позиции. При этом следует отличать ислам от исламизма. Под исламизмом нужно понимать не ислам, не религию, то есть не верующих мусульман, к которым следует относиться с уважением, как и ко всем верующим в Бога. Исламисты — это те, кто превращает религию в средство для достижения политической цели — достижения господства”. В книгу включено почти два десятка очерков, каждый из которых посвящен конкретной европейской стране. Очерки начинаются с краткой исторической справки: история взаимоотношений христианских государств и исламских образований знала и периоды притяжения, и еще чаще — коренящейся в глубоком прошлом враждебности. Не одно столетие под знаком полумесяца жили народы Балканского полуострова, на протяжении веков Османская империя угрожала странам Центральной и Восточной Европы, в XVI–XIX веках мусульманская пиратская держава Северной Африки (Алжир, Тунис, Марокко, Триполи) владычествовала на Средиземном море. Непроницаемых границ не бывает. Поиски решения сосуществования двух цивилизаций никогда не прекращались. Но никогда поток в Европу иммигрантов-иноверцев не достигал таких масштабов. В настоящее время (на 2009 год) в Европе, по разным сведениям, живут от 15 до 24 миллионов мусульман. Европейские ученые предлагают разные точки зрения на ислам в Европе: предупреждают о неминуемом столкновении между светскими государствами и радикальным религиозным фундаментализмом, последователи которого стремятся превратить континент в “Еврабию”. В этих обстоятельствах отношения между Церковью и государством, сложившиеся в XIX веке — первой половине XX века не отвечают тем вызовам, которые бросает новый религиозный соперник. Автор приводит многочисленные факты такого рода, стараясь давать им беспристрастную, объективную оценку. Используя обширнейший свод материалов: публикации в зарубежных и отечественных журналах и газетах, сюжеты в электронных СМИ различных стран, документы государственных и общественных организаций, выступления лидеров европейских стран, автор дает систематизированную картину реальной ситуации, сложившейся в странах Европы. Испания и Португалия, Австрия и Швейцария, Бельгия и Нидерланды, скандинавские страны, Греция и Болгария, Румыния и Польша — проблемы исламизации остро стоят в каждом государстве. Демографы предсказывают, что к 2015 году численность мусульман в Европе удвоится благодаря высокому уровню рождаемости и массовой иммиграции из стран Северной Африки и Ближнего Востока. Мусульманские районы и пригороды появились во многих столичных городах, в том числе в Париже, Лондоне, своеобразный маленький Стамбул — в Берлине. Самые обширные очерки и посвящены положению дел и поискам решения проблемы во Франции, Италии, Германии, Великобритании. Отдельно представлен очерк “Ислам и Ватикан”.
Яков Гордин. Зачем России нужен был Кавказ? Иллюзии и реальность. СПб.: ЗАО “Журнал “Звезда””, 2008. — 288 с.
История завоевания Кавказа Россией — мало известная для нас страница русской истории, изрядно стертая в силу старой доброй советской традиции. Кавказская война, длительная, многослойная, противоречивая, как была, так и остается неизвестной. Примером нашей неосведомленности может служить, например, трагическая судьба великой аграрной цивилизации, погибшей в XIX веке в результате военно-политической катастрофы: массовое изгнание с Западного Кавказа черкесов, населявших обширное пространство от Черноморского побережья до Прикубанья. Своеобразный мир с высокой военной и ремесленнической культурой был безжалостно и — как теперь очевидно — неоправданно разрушен. Историческая Черкесия исчезла. И по сей день потомки изгнанников рассеяны по другим странам, в настоящее время три миллиона проживают только в Турции. Об истории изгнанного народа, об их чаяниях в настоящем рассказано в очерке “Черкесия – └Кавказская Атлантида“”. Сложность, мучительность, противоречивость процесса присоединения Кавказа и Закавказья к России, чудовищные формы проявления ожесточенности и жестокости с обеих сторон в кавказской войне в советской исторической науке не находили должного освещения. В то же время Россия вступила в XXI век и третье тысячелетие, имея на южных рубежах опасно тлеющую кавказскую войну, трагический конфликт с двухсотлетней историей. Грубые и произвольные переселения в XIX веке российским кавказским командованием горских народов, “перетасовывание племен” и на Западном, и на Восточном Кавказе отзываются и сегодня тяжелыми этническими катастрофами. В ситуации упорного давления на общественное сознание, в условиях малой и неточной информированности все стороны трагического конфликта занимаются в той или иной степени мифологическими подтасовками. Я. Гордин, специалист по истории Кавказа, рассеивает иллюзии не только дня сегодняшнего, но и те, что владели умами “покорителей” Кавказа в былые времена. В предисловии он поясняет: “Книга, предлагаемая читателю, — попытка объективно рассмотреть некоторые аспекты российско-кавказской драмы и хотя бы обозначить сложность и глубину проблематики, показать и отталкивание, и притяжение двух миров — гигантского мира России и мощного древнего мира Кавказа, очертить возникновение в результате противостояния и притяжения единого во многом пространства └русского Кавказа“, объяснить, что трагедия кавказских горцев отнюдь не принесла пользы России. Сегодня это особенно очевидно. Это – попытка показать уникальность ситуации └Россия-Кавказ“, ситуации, не имеющей аналогов в мировой истории. Книга составлена из очерков, написанных в последние годы для разных периодических изданий, и автор приносит извинения за повторяемость некоторых ключевых цитат”. Такими ключевыми тезами являются и культурно-психологические аспекты, игравшие огромную роль в российско-кавказской драме; и анализ упущенных возможностей взаимоприемлемого компромисса, к которому оказались не готовы обе стороны; и столкновение сторонников “нравственного покорения” кавказских народов, “просветительской педагогики” и экономического сближения — и сторонников тотального подавления горцев, военного, физического и психологического. К слабостям петербургской политики на Кавказе автор относит незнание Кавказа, устремлений населяющих его народов, полное непонимание характера и нравов горцев и отсюда и крайнюю противоречивость политики: в имперских верхах, да и в генералитете не было сколько-нибудь единого мнения относительно методов как присоединения, так и закрепления присоединенных территорий и прочного замирения населяющих их народов. Все это приводило к катастрофическим последствиям. “…Если бы все обещания, даваемые горцам имперской властью, были бы ею исполняемы, то не было бы последующих восстаний Чечни с жестоким их подавлением и всех дальнейших трагических событий вплоть до сегодняшнего дня”. Автор воссоздает чрезвычайно пеструю и запутанную картину отношений России с горскими народами, прослеживает, как формировался уникальный мир этой резко своеобразной войны. Только понимание особенностей парадоксального мира кавказской войны дает возможность понять и ход войны, и оценить его конечные результаты. Историю освоения Кавказа имперской властью автор пишет, привлекая обширный источниковедческий материал: воспоминания, рапорты, письма высокопоставленных военных, рядовых офицеров, чиновников. Он приводит разные точки зрения на кавказскую войну: ученых, историков, писателей (Пушкин, Лермонтов, Толстой), непосредственных участников кавказских событий. Неожиданным может показаться, что и декабристы, и революционные демократы разделяли имперскую точку зрения на покорение Кавказа, а отнюдь не были на стороне “борющихся с царизмом народов”. Густая фактологическая ткань мемуаров, к которым обращается автор, позволяет увидеть “драматические и фантастические” аспекты событий, что, развившись и усилившись, определили совершенно особую роковую роль кавказской войны в нашей истории, и ознакомиться с системой представлений, личными позициями крупнейших российских военачальников и администраторов. М. Воронцов, Цицианов, Ермолов, Евдокимов… “Кавказ никогда не был замирен окончательно”, — утверждал в конце 30-х годов ХХ века историк и философ Г. Федотов. Так стоило ли включение Кавказа в состав империи тех гигантских жертв, которые и в самом деле принесла для этого Россия? Кавказский кризис продолжается. И немалое число российских граждан задается вопросом: “А не проще ли было давно уже отказаться от Кавказа и предоставить его самому себе?” Автор книги, рассматривая проблему в военном, культурном и нравственном аспектах, показывает органичность существования Кавказа в составе России и исторический смысл русско-кавказской судьбы, несмотря на всю ее драматичность. Поиски решения “кавказского вопроса” продолжаются. Восстанавливая правдивую картину кавказско-российского прошлого, автор руководствуется убеждением, что путь к миру и справедливости на Кавказе лежит через историческую правду.
Лев Бердников. Шуты и острословы: герои былых времен. М.: Луч, 2009. — 384 с.: ил.
Документально-художественное повествование о необычных, подчас весьма драматичных судьбах отечественных шутов и замечательных русских острословов XVIII–XIX веков: легендарного Ивана Балакирева, “короля самоедов” Яна Лакосты, кавалера ордена Иуды Юрия Шаховского, прапрадеда А. Пушкина Ивана Головина, князей Михаила Голицына-Квасника и Никиты Волконского, “сиятельного арлекина” Льва Нарышкина. В неожиданном ракурсе предстают и харизматические исторические деятели, мастера юмора: Г. Потемкин-Таврический, легендарный А. Ермолов, Ф. Толстой — Американец. Специальный раздел книги посвящен “шутам от литературы”: славолюбивым, но бездарным писателям, ставшим пародийными личностями в русской культуре: это и К. Кондратович, и Н. Струйский, и Д. Хвостов. Автор воссоздает сцены далекого прошлого: забавы “свирепого скомороха” Ивана Грозного, оргии Всешутейшего, всепьянейшего и сумасброднейшего собора, где правил бал Петр Великий, дикие потасовки забавников двора Анны Иоанновны, раскрепощенную атмосферу эпохи Екатерины II. Преимущественное внимание уделено XVIII веку, времени Петра Великого и Анны Иоанновны, когда шутовство переживало в России заметный взлет. Мир событий и страстей былых времен неожидан и парадоксален. То, что сегодня кажется “варварством”, дичью, низменными потехами, вполне отвечало социальным и культурным запросам соответствующих эпох. Нелепо судить предков, опираясь на современные представления о пристойном и непристойном, о грубом и безвкусном. Так же как бессмысленно оценивать уклад жизни минувших эпох, примеряя к ним нынешние понятия о гуманизме и правах человека. Читателю придется иметь в виду особенности психологии предков, другой менталитет и меньше ужасаться бытующему в прошлом “варварству”. Не стоит умалять и заслуги предков, их интеллект, здравый смысл: в конце концов, именно они строили огромную империю. И Никита Зотов, “дядька” Петра I, “князь-папы” Всешутейшего собора, получил графский титул отнюдь не за шутовство, а за долгую службу на самых серьезных должностях: он был и дипломатом, и кораблестроителем, и государственным фискалом. Столь же причудливо переплетались шутейская и всамделишная жизнь князь-кесаря Ромодановского, Юрия Шаховского, Ивана Головина. Недаром Петр Великий именовал шутов “умнейшими русскими людьми”. Настоящий сборник литературно-исторических эссе основан на научных фактах, тщательно собранных и систематизированных. На первый взгляд, отмечает в предисловии профессор РГГУ И. Кондаков, может показаться, что история шутов и острословов в России — это собрание каких-то казусов, анекдотических ситуаций, потешных реплик и каламбуров, занимательных и остроумных, но не более. Однако, представленные как единое целое, все эти исторические рассказы сливаются в картину смеховой культуры, отчасти известную нам по книгам Д. Лихачева, А. Панченко, Н. Понырко, посвященным смеху в Древней Руси.
Ольга Бударагина. Латинские надписи в Петербурге — Latin inscriptions in Saint Peterburg. СПб.: Коло, 2010. — 152 с.: ил.
Латинские надписи, ассоциирующиеся, как правило, с глубокой древностью, появились в молодом Петербурге вначале как часть общеевропейского классического наследия, а затем как примета маньеристских пристрастий эпохи эклектики и модерна. Латиноязычные надписи продолжают появляться и сегодня. Автором предпринята попытка собрать новолатинское эпиграфическое наследие Санкт-Петербурга XVIII–XX веков. Латинские надписи систематизированы и рассматриваются по их местоположению: на фасадах особняков и жилых домов, на общественных зданиях, среди которых церкви, медицинские и учебные учреждения, на памятниках и триумфальных арках. Особый раздел посвящен латинским эпитафиям Смоленского кладбища и Александро-Невской лавры. Эпиграфические памятники фиксируются на прочных и, казалось бы, долговечных материалах. Но время беспощадно. Одна из задач, поставленных перед собою автором настоящего исследования, — сохранение существующего латинского эпиграфического наследия Петербурга. “Надпись — это всегда больше, чем указание на какое-либо событие и информационное свидетельство: за ней стоит история семьи, дома, города”. Все приведенные в книге надписи, украшающие фасады и фронтоны зданий, варьирующие мотивы античных эпитафий и оригинальные надписи на надгробиях, снабжены необходимыми комментариями. До сих пор латинские надписи в нашем городе не собирались и не изучались, хотя определенная их часть регистрировалась в исследованиях и книгах по архитектурному и скульптурному убранству Петербурга. Это первое подобное исследование. Собранный массив информации предполагает последующее изучение, выявление закономерностей. Многие фотографии сделаны автором, сокращения расшифрованы.
Михаил Ефимов, Юлия Мошник. Парк Монрепо в ХХ веке: Страницы истории. СПб.: Центр Сохранения Культурного наследия, 2010. — 160 с., 56 ил.
250 лет назад, в 1759 году, выборгский обер-комендант П. А. Ступинин (1718–1782) подал прошение о передаче ему в собственность земельных угодий на острове Линнансаари под Выборгом. Прошение было удовлетворено, и с этого времени началась история парка, ставшего впоследствии известным под названием “Монрепо” (от французского “Mоn Repos”, “мой отдых”). В 1788 году имение приобретает в пользование Людвиг Генрих фон Николаи (1737–1820), немецкий поэт и писатель, один из воспитателей великого князя Павла Петровича. При баронах Николаи парк имения Монрепо стал одной из главных достопримечательностей не только Выборга, но и всего княжества Финляндского, а капелла Людвигсбург на “Острове мертвых”, статуя Вяйнемейнена, обелиск братьям Броглио — символами Выборга и Карельского перешейка. На почтовых карточках начала ХХ века сохранились романтические виды имения. Полуторавековая история имения Монрепо и его владельцев кратко изложена во ведении. Цель настоящего очерка — рассказ об истории Монрепо в ХХ столетии, о бытности парка в независимой Финляндии, в годы Второй мировой войны, в советский период.
Ни семисотлетняя история города, ни 200-летие истории самого Монрепо не смогли уберечь парк от советского потребительского стандарта 1960–1970-х годов. Монрепо, ставший городским парком культуры и отдыха, неуклонно деградировал. Усадебный комплекс ветшал, “хозяйственные субъекты” нещадно эксплуатировали вверенные им “объекты”, а ремонтные и реставрационные работы проводились скорее вопреки, чем благодаря обстоятельствам. Но и проведенные работы были лишь малой частью, требуемой для спасения Монрепо как памятника природы и культуры. Восьмидесятые годы не сулили изменений к лучшему. В спасении и сохранении исторического парка велика заслуга Д. Лихачева. “Парк мировой известности, великолепный образец русского садово-паркового искусства конца XIX — начала ХХ века должен быть сохранен для потомков”, — писал он. 22 января 1988 года появилось Постановление СМ СССР “Об организации историко-природного музея и заповедника └Парк “Монрепо”“, начиналась новая, непростая жизнь парка. В книге собраны сведения о владельцах Монрепо и его посетителях, об истории парка и усадебного комплекса, о людях, так или иначе причастных к нему. Исследование основано на документальных материалах и малоизвестных фактах истории парка баронов Николаи, прошедшего трудный путь от частного сада до городского парка отдыха и музея-заповедника. Это первая книга на русском языке, посвященная судьбе знаменитого ландшафтного парка под Выборгом в ХХ веке. Выход книги приурочен к 250-летию создания парка “Монрепо”, которое отмечается в 2010 году.
Публикация подготовлена
Еленой ЗИНОВЬЕВОЙ
Редакция благодарит за предоставленные книги
Санкт-Петербургский Дом книги (Дом Зингера)
(Санкт-Петербург, Невский пр., 28,
т. 448-23-55, www.spbdk.ru)