Опубликовано в журнале Нева, номер 5, 2010
Дом Зингера
Владимир Богомолов. Сочинения в 2 томах. Составл., подгот. текста, комментарии Р. А. Глушко. М.: Вагриус, 2008. Т. 1: Момент истины (В августе сорок четвертого…). Автор о себе. Роман. История создания романа. История публикации романа. После выхода романа. — 720 с.; Т. 2: Сердца моего боль. Повести. Рассказы. Личный и творческий архив. — 880 с.
Наиболее полное собрание сочинений В. О. Богомолова (1926–2003), писателя, чьи произведения вошли в золотой фонд русской литературы ХХ века. Роман “Момент истины” сразу же после его публикации признан одной из лучших книг о Великой Отечественной войне, советской государственной машине и людях того времени, стал международным бестселлером, переведен более чем на 50 иностранных языков. Настоящее издание романа (114-е по счету) впервые сопровождается документальными материалами из архива писателя, относящимися как к творческой биографии самого писателя, так и к “биографии” книги и дающими представление о трудном ее пути к читателю и борьбе автора с военной цензурой и цензурой КГБ. Второй том включает знаменитые военные повести и рассказы В. Богомолова (“Иван”, “Зося”, “Первая любовь”), а также фрагменты из не опубликованного еще романа “Жизнь моя, иль ты приснилась мне…”. Неоконченный роман состоит из нескольких книг: “Германия, замри!”, “Тогда в июне…”, “На Дальнем Востоке”, “Там, на Чукотке”. В томе они занимают 400 страниц. Объединяет книги главный герой, молодой старший лейтенант Федотов. Действие разворачивается в 1945 году в Германии и на Дальнем Востоке (Камчатка, Чукотка времен начала противостояния с Америкой). В 1995 году Богомолов о своем будущем романе писал: “Это роман (“Жизнь моя, иль ты приснилась мне…”) не только об истории человека одного с автором поколения и шестидесятилетней жизни России — это реквием по России, по ее природе и нравственности, реквием по трудным деформированным судьбам нескольких поколений — десятков миллионов моих соотечественников”. События 90-х годов вызывали у Богомолова двойственное отношение. В своем обращении к читателям составитель сборника Р. Глушко, знавшая писателя с 1972 года, сообщает: “Случившаяся переоценка человеческих и исторических ценностей, попрание основополагающих нравственных принципов, глумление над такими понятиями, как └патриот“, └патриотизм“, └Родина“ и └служение Отечеству“, заставили В. Богомолова отложить на время свое основное произведение — роман └Жизнь моя, иль ты приснилась мне…“ — и обратиться к более актуальной для него в то время документальной книге └Срам имут и живые, и мертвые, и Россия…“”. Фрагменты документальной книги В. Богомолова также публикуются в двухтомнике, и публикуются впервые. В своих работах В. Богомолов неуклонно следовал принципу: “Автор может писать только о том, что знает досконально”. Он родился в июле 1926 года в Подмосковье, где и воспитывался у бабушки и дедушки до десяти лет. Его дед в 25 лет вернулся с русско-японской войны кавалером двух Георгиевских крестов, во время Первой мировой стал полным георгиевским кавалером. Именно дед и его товарищи по службе воспитали и сформировали характер и убеждения будущего писателя. В начале Великой Отечественной В. Богомолов добровольцем ушел на фронт, прибавив себе недостающих для службы два года. Был последовательно рядовым, командиром отделения, помкомвзвода (стрелкового, автоматчиков, пешей разведки), в конце войны исполнял должность командира роты. “Война, армия и послевоенное офицерство в смысле познания людей и жизни дали мне чрезвычайно много. …Я побывал в десятках областей России, Украины и Белоруссии, в Прибалтике, Польше, Германии и Маньчжурии — в сотнях городов и других населенных пунктов. …Это был чрезвычайно насыщенный опыт”. Он действительно писал о том, что хорошо знал, опровергая обвинения критики в виртуозной имитации, в фактических ошибках. Из вступительной статьи Р. Глушко: “Память его сердца всю жизнь хранила горький след войны. Постоянно испытывая острое чувство нравственной ответственности перед не вернувшимися с войны сверстниками, друзьями молодости, В. Богомолов писал о том, о чем не мог, не имел права не написать. Все его произведения — ответ на └заказ“ собственной совести”. Наряду с художественными произведениями в этой книге впервые представлены дневники, рабочие тетради писателя, его записные книжки за 1951–1959 годы. Оба тома содержат отзывы, суждения и комментарии к каждому из ранее опубликованных произведений: сведения об истории создания повестей и рассказов Богомолова, об их первых публикациях, последующей литературной судьбе, а также краткий обзор наиболее значимых и ярких отзывов на них читателей и критиков.
Бора Чосич. Роль моей семьи в мировой революции. Пер. с серб. В. Соколова. СПб.: Издательская Группа “Азбука-Классика”, 2009. — 448 с.
Бора Чосич, автор нескольких десятков книг, философских трактатов, эссе, критических статей, переведенных на разные языки, – удивительный сербский писатель, наделенный величайшим даром слова. В книге “Роль моей семьи в мировой революции” и романе “Наставники”, фрагменты которого напечатаны в настоящей книге, он рассказывает историю об отдельно взятой семье, своей семье, и ее судьбе в годы Второй мировой войны. Чосич родился в 1932 году. На момент описанных в “Моей семье” событий: канун войны, немецкая оккупация, приход сербской освободительной бригады и советской армии — он был ребенком. Рассказ и ведется от лица ребенка, в восприятии которого равноценно значимы и исторические события, и рутинный круговорот семейных дел. Мальчик открывает для себя разнообразный мир предметов, жадно читает все, что попадет под руку, на лету схватывает названия раскрученных брендов самых разных товаров тех лет, запоминает имена известных на всю Европу киноактеров и футболистов, принимает участие во всех семейных развлечениях и передрягах. В его памяти оседают все реплики, фразы, суждения родных и знакомых, отражающие их противоречивые реакции на происходящее внутри дома, в родном Белграде, в большом мире. В едином потоке запомнившихся фраз, в разноголосице мнений, в фиксации маленьких семейных происшествий, в отзвуках “исполненных ужаса и злодейства” уличных драм военного времени ребенок не видит ни парадоксов, ни трагикомизма происходящего. А вот читатель оценит значимость и разнообразие подтекстов, заложенных в этих невероятно живых семейных историях, своеобразно отразивших суровые и страшные времена. “Мы слушали секретную радиостанцию └Лондон“, радиостанция сказала: └Он заплатит за все!“ Кто-то позвонил, мы повернули ручку радиоаппарата, чтобы заиграла обычная музыка, но это был дядя, который сказал: └Какие-то люди висят на фонарях, как кошки, и все босые!“” “Госпожа Элеонора говорила о своей дочке: └Я при ней говорю все!“ Мама возразила: └Но, уважаемая!“ Госпожа Элеонора сказала: └А почему бы и нет?“ Я сказал: └У моей тетки есть книжка “СССР в фактах и образах”!“ Все онемели. Госпожа Элеонора сказала: └Вот видите!“ Дядя сказал: └Фрицы уже открыли бордель!“ Я думал, это какая-то лавка. Я спросил: └Когда дедушка откроет бордель?“ Мама все повторяла: └Проклятая, проклятая война!“, раньше так повторяли тетки: └Бессмертный, бессмертный Джильи“. Все смешалось”. Семье довелось видеть довоенных офицеров, главарей четников, немцев, партизанских комиссаров и русских солдат. “Пришел человек и сказал, что он видел каких-то русских. Мама спросила: └Наших или настоящих?“ Человек ответил: └Не знаю“”. “Отец (арестованный в начале войны) явился на третий день, держа в руках шапку с гвоздикой. Отец сказал: └Нас освободили!“ Дедушка спросил: “Что, опять?“” Каждое время требовало своего искусства выживания, каждый период привносил новые впечатления, новые реалии, материальные и духовные. “Вацулич (капитан сербской армии) привел товарища, весьма сомнительного. Товарищ сел за стол, вытащил тетрадочку и сказал: └Сначала посмотрим, нет ли в этом доме врагов!“ Мама воскликнула: └Боже сохрани!“ Дедушка сказал: └У нас один враг — клопы!“ Вацулич сказал: └Они наши!“” Текст Б. Чосича не так прост, как кажется. Наблюдения, чередуясь с банальностями, неожиданно приобретают глубину и звучат крайне концептуально: “Отец немного подобрался и спросил: └Будет ли возобновлено сокольское движение для закаливания мышц?“ Товарищ Вацулича ответил: └Единственным движением будет движение за освобождение человечества, и этого достаточно!“” Ярко и красочно вошла в жизнь сербов Россия, СССР. Вошла своими песнями, кинофильмами, книгами. И представлениями о ней, как о родине социализма, стране, олицетворяющей детство человеческого рода, стране, где все смеются и радуются. “Один товарищ выговаривал буквы └С“, └С“, └С“, └Р“, это выглядело торжественно. Тетки скандировали слова новой песни: └Ши-ра-ка стра-на ма-я рад-на-я!“ Дедушка пытался прочесть на банке американское слово └Брекфаст“. Мама сказала: └Все это открывает перед нами новые горизонты“”. Чосич сумел через восприятие ребенка, через короткие фразы воссоздать колоритную сербскую семейку: и характеры статичны, и реакции, и поведение каждого из членов семьи вроде бы предсказуемы. Отец — пьяница, неудачливый коммивояжер; мать — склонная к меланхолии домохозяйка; дедушка – резонер; тетки — сентиментальные кликуши; дядя — мастер по женской части и трезвенник по мысли. А все-таки каждый из этих персонажей в конкретной ситуации неожидан в своих проявлениях. И в каждом из них есть крупица “инакости”: чуть иной взгляд на вещи; чуть больше культуры; чуть сильнее родственная связь. И все они — единая семья, незыблемость устоев которой, родственная сплоченность является единственным смыслом, единственной возможностью жить и выжить в суровом, быстро меняющемся мире. Недаром так много людей тянется к Чосичам. Это только на первый взгляд история одной семьи предстает как нечто безумное и абсурдное. Однако с годами многослойные смыслы этого текста проступают все больше, становятся все значимее. И пусть “что-то давно закончилось, а что-то готовилось начаться”. Семейная сага, пронизанная юмором, становится сгустком современной истории человечества. Сам Чосич считает, что мало что в его тексте может удивить читательство, “привыкшее к Гоголю, Хлебникову, Хармсу, Сорокину”.
Николай Стариков. Кто заставил Гитлера напасть на Сталина? Роковая ошибка Гитлера. СПб.: Питер, 2010. — 365 с.
История Второй мировой войны до сих пор полна загадок. Поразительная ситуация: современному человеку абсолютно ясно, зачем Гитлер напал на нашу страну. А вот современникам тех событий, высокопоставленным и весьма осведомленным политикам того времени, идея нападения Германии на Россию представлялась удивительной и странной. Н. Стариков ставит и отвечает на неудобные вопросы, которые немедленно возникают при чтении любых книг, посвященных этому периоду истории. Приводит примеры: на одной из страниц какого-либо фундаментального исследования можно узнать, что Гитлер мечтал завоевать весь мир, а на соседней — с удивлением прочесть, что к войне, вспыхнувшей в сентябре 1939 года, Германия оказалась не готова. Или: Гитлер знал, как и все историки и военные, что одновременная борьба на Западе и Востоке приведет к крушению немецкой военной мощи. Но почему-то напал на СССР. Загадочным является поведение не только главы нацистской Германии. Не менее удивительны поступки политических лидеров других стран, в том числе британских, французских и американских. Согласно историческим трактатам, все действуют вопреки всякой логике и здравому смыслу. Но, как полагает автор, круглых дураков во власти не бывает: государственные мужи преследуют выгоду вверенной им державы, а если у власти стоит марионетка, то и она следует потребностям державы, только не своей. В книге на основе большого фактического материала последовательно, начиная с сентября 1919 года до 22 июня 1941-го, иной раз день за днем, прослеживается логика происходившего. Скрытый смысл событий раскрывается в сопоставлении дат их свершения: иногда ответные дипломатические и военные ходы держав приобретали стремительный характер, иногда намеренно затягивались, иногда носили характер провокационный или превентивный. Автор ведет читателя за кулисы дипломатии, проводит его по запутанным коридорам и коридорчикам дипломатии официальной и более действенной, тайной. Стенограммы заседаний, телеграммы послов и посольств, правительственные ноты, выступления руководителей стран, договора заключенные или отвергнутые, воспоминания, цитаты из документов официальных и неофициальных. Факты, факты, факты, большей частью неизвестные, любопытные детали, подробности. Выявляются подоплека и взаимосвязь важнейших событий ХХ века: например, общее в “лекалах” Февральской и Октябрьской революций в России и Ноябрьской в Германии, у которых были одни и те же организаторы. Подробно, с привлечением обширной статистики показаны ужасающие экономические и политические последствия для немцев Версальского мира. Разрушается стереотип, что главными спонсорами Гитлера являлись германские промышленники: автор объясняет, почему у немецких промышленников не было резонов финансировать нацистов и кто же на самом деле и почему снабжал Гитлера долларами и швейцарскими франками, кто сформировал его как личность, как будущего вождя, фюрера Германии. Читателю будет небезынтересно узнать, в чем же заключалась суть противоречий Троцкого и Сталина, их теоретического на первый взгляд спора о “возможности построения социализма в одной отдельно взятой стране”, для чего и как была организована и скрупулезно проведена испанская война и какую пользу извлекали для себя в этой войне разнонаправленные державы. На основе тщательно проанализированного массива информации автор показывает, почему Англия и Франция, имевшие в своих руках все рычаги воздействия, не захотели предотвратить Вторую мировую войну, зачем Лондон и Париж подарили Гитлеру Вену и Прагу, как англичане бросили Францию на произвол судьбы, как велась “странная война” на французской территории и почему Запад не любит ни Молотова, ни Риббентропа. Отнюдь не “невинными агнцами” выглядят и страны, по прихоти политической рулетки попавшие под власть фашистов: каждая из них стремилась извлечь свою выгоду, отщипнуть кусочек от поверженного собрата, сыграла свою роль в трагедии еврейского народа. Об “особенностях” политики этих “жертв фашизма” на протяжении советского периода замалчивалось во имя интернациональной дружбы. Наиболее близоруко, неадекватно, во вред своей стране действовало польское правительство, особенно в 1939 году. По мнению автора, малым “демократическим” странам Европы отводилась роль прикормленных индюшек. “Зато накануне битвы можно скормить глупую индюшку, которая привыкла к ласкам своих хозяев и не понимает очевидного факта, что домашних любимцев любят до тех пор, пока владельцам не понадобится их мясо”. И пусть они пробуют сопротивляться, как попробовали чехи: “Но ведь и индюшка, прежде чем лечь под нож, тоже немного побегает по двору”. (Такими “индюшками”, на взгляд автора, сегодня являются в первую очередь “независимые” прибалтийские страны.) Пока Гитлер вооружался и готовился к войне с СССР, ему обеспечивались финансовые средства, недостающие территории (будущие плацдармы) и политический престиж в глазах своего народа и всего остального мира, не замечались ни притеснения евреев, ни безумные расовые законы. Но кто же готовил Гитлера к нападению на СССР и в конечном итоге вынудил сделать это? И в чем заключалась роковая ошибка Гитлера? И почему за одну ночь (нет, не 1 сентября 1939 года и уж тем более не 22 июня 1941 года, а 15 марта 1939-го) он превратился в “наглого агрессора”? Пожалуй, придется ограничиться самым кратким авторским выводом: Гитлер, страстный почитатель англосаксов, никогда не помышлял о мировом господстве, он хотел быть равным партнером англосаксонского мира и воевать с ним вовсе не собирался. “Входным билетом” для гитлеровской Германии в англосаксонский мир должно было стать уничтожение России — СССР, но гарантий будущего равноправного отношения к себе Гитлер не получал. В 1939 году Гитлер выбрал собственный сценарий, разрушив усилия лучших дипломатов Англии и Франции, бившихся над задачей создания общей границы Германии и СССР: он не присоединил к Третьему рейху Словакию, более того, заключил договор со Сталиным. Все конкретные политические, экономические, дипломатические шаги участников мирового конфликта укладываются в одну общую схему. А выглядит она так: англосаксы своими руками создали геополитического конкурента, но делить с ним мировое господство не желали, как не желали и появления на сцене независимого геополитического игрока — Германии. Главной целью было столкнуть Россию и Германию (разжигание германо-русского конфликта было апробировано в Перовой мировой войне, но Советская Россия пошла своим путем, Западу не сдавшись, — и это еще одна познавательная глава настоящей книги), чтобы потом руководить обессиленными странами. Англия и США иже с ними (ибо Англия и США являются практически единым целым) не были заинтересованы и в усилении Франции на материке. А кошмаром для англосаксов не одно столетие являлся возможный союз Германии и России, двух континентальных держав. Этот геополитический узел — отношения “островных” и “материковых” народов — не развязан до сих пор. Через всю чехарду современных политических и экономических кризисов проступают все те же неизменные мотивировки старых геополитических соперников: одним нужен весь мир и моря в придачу, другим впору сохранить, что имеют. Проецировать политико-экономические сюжеты ХХ века на день сегодняшний просто страшно. И понятно становится, почему в наше время фальсификация истории набирает обороты и звучат голоса что именно Советский Союз является чуть ли не главным виновником небывалой в истории войны, а уж договор Молотова≤–Риббентропа, спутавший кому-то карты…
Сергей Попов. Национал-социализм вчера и сегодня, или Перезагрузка марксизма. М.: Крафт+, 2009. — 488 с.: ил.
Политэкономия, история, публицистика. Труд фундаментальный: статистика, таблицы, графики, схемы. Факты, замалчиваемые в развитом социалистическом государстве по политическим причинам. Большая источниковедческая база, в том числе табуированные в СССР работы Р. Люксембург, Н. Данилевского, Н. Кондратьева. Строгие аналитические выкладки и их смелая интерпретация. Автор исходит из того, микросистема капитализма, которую описал Маркс, существенно не расходясь с его описанием, функционировала примерно до 1929–1933 годов и умерла во время Великой депрессии. На обломках чистого капитализма появилась новая модель экономики и политики, национал-социализм: геополитика, понимаемая как достижение блага для своего народа и признаваемая его основной массой; своего рода социализм для избранных народов за счет остальных. Возникновение произошло дружно, сразу во всех основных государствах Запада, но получило разные названия: в Германии “национал-социализм”, в Америке “новый курс”, в Британии чопорно промолчали, в Италии, Португалии и Испании назвали фашизмом. Автор прослеживает, как проходило становление “нового мирового порядка”; исследует его экономическую, политическую, идейную базу; фон, на котором он расцвел; экономические и политические устремления ведущих игроков мировой арены, их взаимодействие; дает характеристику современному мироустройству, его экономическому базису и вскрывает механизмы, обеспечивающие его функционирование. Например, роль в экономической экспансии системы государственных долгов, акционерной формы капитала. Автор приходит к выводу, что вместо союзов капиталистов, делящих мир, возник единый центр: Запад, одна группировка капиталистов. На смену ставшему “нерентабельным” территориальному разделу мира пришла формально независимая система новых государств (бывших колоний), попавших в экономическую зависимость, и на деле установился “экономический феодализм”, стремящийся охватить собою весь мир. Автор считает, что фундаментальные промахи общественной науки СССР, преданность советских марксистов мумифицированной теории привели к неадекватному представлению о происходящих в мире процессах (что сыграло свою роль и в крушении СССР). И предлагает свой вариант “перезагрузки марксизма” применительно к новому мироустройству и месту России в нем. В свете своей концепции С. Попов предлагает посмотреть на экономические причины Второй мировой войны, в ходе которой и было создано новое устройство мира на большей части планеты, сохраняющиеся неизменным в главном по настоящее время. Война, начавшаяся как столкновение двух лидеров западного мира (романо-германского и англосаксонского) за гегемонию, закончилось консолидацией Запада против всего мира. Автор анализирует трансформацию важнейших для геополитики ХХ века взаимоотношений все той же триады: Германия, США, Россия. Во Второй мировой войне одну из задач — уничтожение СССР — Западу решить не удалось. Почему? Обращаясь к истории Великой Отечественной войны, автор очень конкретен. Даются подробные выкладки, кто, как и чем снабжал Германию, в том числе “неприятные факты” участия в экономической и военной экспансии против СССР различных этносов восточноевропейских государств, факты, долгое время бывшие “дружеским секретом”, рудиментами интернационалистического мышления. Затрагиваются болезненные вопросы о “зигзагах” этнических отношений в годы войны в России и вне ее: образ действий этносов Кавказа, Крыма, Прибалтики, европейских этносов; особенности геноцида применительно к евреям на Востоке и Западе. Быть может, впервые так подробно освещаются экономические цели, экономическая деятельность участников похода на СССР на оккупированных территориях. Отдельная глава посвящена важнейшей битве Второй мировой войны — Сталинградской. Автор обращается к самым дискуссируемым на сегодняшний день вопросам: было ли готово руководство страны к войне, в чем причины неблагоприятного начала войны для СССР, какова была истинная роль в войне загранотрядов, штрафников, особистов, каковы действительные потери СССР в войне. В споре с оппонентами (а среди них преобладают писатели, киношники, журналисты) он оперирует цифрами, фактами, документами, аналогиями. Так, он показывает, что страна готовилась к войне серьезно и основательно, а вторжение гитлеровских войск для СССР было неожиданно по тем же субъективным причинам, что и для США нападение Германии на Пёрл-Харбор; что заградотряды, особисты, штрафники не изобретение Сталина, и даже не времен Второй мировой, и тем более не исключительно советский феномен; что методика подсчетов потерь очень сложна, никто не гнал солдат бессмысленно на убой и любые разговоры о неоправданно больших потерях РККА “являются подлостью историков, особенно если они доморощенные”. Он даже отвечает на вопрос, почему побежденная Германия жила лучше победившего Советского Союза: СССР во время войны никого не грабил, не создавал шулерских экономических схем, не присваивал чужого, даже территории, восстанавливался своими силами, не прибегая к американским инвестициям. Вопреки желанию он был втянут в “холодную войну”, в то время как бюджетные расходы ФРГ долгое время были демилитаризованы; в силу особенностей климата восстановление у нас более энерго- и материалоемко. И объясняет, почему несостоятельно само понятие “русский фашизм”: без капитала, крупного капитала, не может быть ни фашизма, ни национал-социализма. И как резюме: победа СССР — это победа силы духа государственного руководства СССР и советского народа. Автор, отталкиваясь от последнего кризиса Российской империи, подробно разбирает и причины кризиса системы управления СССР. Он считает, что суперразрушительного поворота событий, приведших к появлению постсоветской России, можно было избежать, если бы был вовремя проведен научный анализ кризиса 30-х годов. “Сегодня уже ясно, что социализм может работать замкнуто на себя, на потребности людей, его общество строится на принципах большой семьи, а капитализм не может функционировать без внешней экспансии”. Экспансия — это борьба за сбыт, сырье, рынки, подчинение стран и народов и передел поделенного мира, а в крайнем случае — война. Представленный анализ современного состояния России, страны, попавшей в экономическую ловушку, мрачен. Ее перспективы, в силу ожесточающейся борьбы за установление уже прямого контроля над большей частью мировых запасов минеральных ресурсов и пресной воды, весьма туманны. “Наша сегодняшняя слабость заключается в хаосе мыслей, мировоззрения на фоне очень четкого и ясного понимания Западом сути происходящего в России”. А посему: необходимо преодолевать искаженное видение своей истории и перспектив чужой.
Владимир Никитин. Неизвестная блокада. Ленинград 1941–1944: Фотоальбом. СПб.: ООО “Издательство К. Тублина”, 2009. — 280 с.
Данный альбом, по сути дела, является одной из первых попыток рассказать о блокаде средствами самой фотографии. Свою задачу автор видел в том, чтобы вести в оборот максимально большое количество не опубликованных ранее документов. Во вступительной статье автор-составитель отмечает, что и его предшественники знакомились с тем же массивом фотографий, что и он, но не использовали многие из них. Либо фотоснимки казались им не столь убедительными, в силу того, что каждая эпоха имеет свои ценности, свою знаковую систему, либо опубликовать их не позволяли цензурные или идеологические соображения, опять-таки свои в каждую эпоху. И по сию пору в некоторых изданиях, на выставочных стендах встречаются и фальсификации, и фотомонтажи, и неверная атрибуция фотографий. Во вступительной статье подробно рассказывается об особенностях работы фотокорреспондентов военной поры, об официальной, обусловленной законами военного времени цензуре и о цензуре внутренней, жившей в каждом, кто снимал, писал, рассказывал о войне. Внутренняя цензура определялась, с одной стороны, некими этическими нормами, свойственными всем людям, с другой — в каждом из фоторепортеров сидел и внутренний редактор, воспитанный всей предшествующей жизнью и газетной практикой, которая сформировала целый ряд запретов: это нельзя, и это, это… Немало страниц уделено технической стороне фотодела военных лет. В. Никитин лично знал многих ленинградских фоторепортеров военных лет: среди них и Р. Мазелев и Д. Трахтенберг, В. Тарасевич и А. Бродский, Лосин, Уткин, Федосеев… О Георгии Коновалове и Леониде Коровине В. Никитин делал передачи на Ленинградском телевидении. Летописцам Ленинградской блокады автор посвящает свой труд. В альбоме представлены фотографии из государственных и частных архивов, документы из Архива УФСБ, многие из них публикуются впервые. Все снимки в этом альбоме — подлинные, отпечатаны с оригинальных негативов, хранящихся в архивах. Не всех авторов фотографий, не все даты удалось установить. Фотографии сопровождаются комментариями, выдержками из писем, дневников, репортажей, воспоминаний. Книга двуязычная, содержит идентичные тексты на русском и английском языках. Фотографии дополнены факсимильным воспроизведением карточек, пропусков, документов тех лет. “Рассматривая снимки блокадной поры сегодня, мы прочитаем их содержание, обогащенные знанием, приобретенным за прошедшие годы, знанием о лишениях, выпавших на долю горожан. Сегодня многое становится понятным — и то, почему фотограф выбрал тот или иной сюжет и почему он прошел мимо, может быть, более впечатляющей сцены: он не мог ее снимать и по своим убеждениям, и по цензурным соображениям. Но все равно нужно научиться прочитывать блокадные снимки: они словно слаженный текст, к которому нужно вновь возвращаться, вчитываться в слова, чтобы понять смысл, заложенный в него. Так, рассматривая фотографии, нужно постоянно выискивать детали, которые помогают нам больше узнать о происходящем, а иногда и вовсе меняют их первоначальный смысл. Восприятие этих фотографий не простое дело: оно потребует внимания, желания и, главное, умения └вчитываться“ в фотоизображение. И тогда документы начнут повествование” (В. Никитин). Блокадный фотоальбом приближает нас к истинному пониманию трагедии, которая выпала на долю миллионов горожан, когда обыденность казалась страшнее смерти, а драматизм жизни был столь очевиден, что передать его могла даже простая фиксация реалий.
Публикация подготовлена
Еленой ЗИНОВЬЕВОЙ
Редакция благодарит за предоставленные книги
Санкт-Петербургский Дом книги (Дом Зингера)
(Санкт-Петербург, Невский пр., 28,
т. 448-23-55, www.spbdk.ru)