Опубликовано в журнале Нева, номер 2, 2010
Евгений Пономарев
Евгений Рудольфович Пономарев родился в 1975 году. Кандидат филологических наук, доцент кафедры литературы Санкт-Петербургского государственного университета культуры и искусств. Автор научных работ о творчестве И. А. Бунина, литературе русской эмиграции, советской литературе. Публиковался в журналах “Вопросы литературы”, “Русская литература”, “Новый мир”, “Звезда”, “Нева”.
ЧЕМУ УЧИТ УЧЕБНИК
История литературы глазами Евгения Базарова
Мы предлагаем читателю выдержки из первого комплекта учебников по литературе, подготовленного советской школой. Учебник появился в середине 1930-х годов, на исходе “эпохи М. Н. Покровского”. Он последовательно выстроен на основе идей так называемой “вульгарной социологии”. В рамках этой концепции литература рассматривается как одна из форм идеологии, а писатель — как идеолог, рупор того или иного класса, той или иной общественной группы. Грибоедов и Пушкин оказываются выразителями чаяний либерального дворянства, Гоголь — мелкого и среднепоместного дворянства, Островский — эволюционирующего купечества, Гончаров — писатель буржуазии и т. д. Смена феодализма капитализмом, а затем борьба прогрессивных слоев русского общества с капитализмом и самодержавием в первом учебнике — стержень литературного процесса; изучение литературы еще не успело далеко уйти от обществоведения.
Схематизм “классовой шаблонности” проявляется в последовательно выдерживающейся рубрикации учебника. Для освещения категории автора используются: классовые позиции (классовый облик) писателя — наиболее важные произведения, то есть наиболее существенные с точки зрения классового самосознания — значение творчества, то есть место писателя в классовой борьбе своей эпохи. Для анализа текста используются: отражение классовой позиции автора — идея текста — образы — значение/“место и роль” текста. Разделы учебника повторяют этапы исторического развития, в соответствии с марксистской теорией (“Литература эпохи дворянского феодализма”, “Литература эпохи распада феодальных отношений…”) или в соответствии с официальной историей Советского государства (“Литература периода военного коммунизма”, “Литература восстановительного периода”). Особенно характерно деление “Современной литературы” на “буржуазно-дворянскую”, “пролетарскую”, “крестьянскую”, “кулацкую” и т. д.
В функции рупора писатель практически совпадает со своим героем, потому что герой литературного произведения интересует школу тоже только как идеолог. Персонажи изучаемых текстов подаются учебником как типажи-обобщения, нередко превращаясь чуть не в реальных людей. Например: “<…> ряды этой буржуазной интеллигенции заполняются не только идеологами промышленного капитала типа Штольца, а позднее – Соломина <…>” (см. в главе об А. Н. Островском). Персонаж становится живым олицетворением, если его имя использовали в своих высказываниях Ленин или Сталин. См., например, параграф “Образ Иудушки [Головлева. — Е.П.] в сочинениях Ленина”. Особенно актуально олицетворение такого персонажа в следующих за учебником множестве “методик”: “Этот образ так следует показать учащимся, чтобы обнажить до конца все его отвратительные качества. <…> Надо показать, как все эти качества в несравненно более гадкой и омерзительной форме впитал в себя последний потомок Иудушки Головлева Троцкий”1 .
Помимо выражения идеологии своего класса, каждый писатель получает вторую обязательную функцию — правдивое отражение действительности. Иллюстративная роль, отведенная литературным произведениям в учебном процессе 1920-х годов, преобразуется в марксистскую теорию отражения. “Отражение” дает возможность рассмотреть в школьном курсе не совсем прогрессивных или даже откровенно реакционных писателей. Гоголь, например, может быть реакционером в своих политических убеждениях, но как великий художник слова он правдиво отражает окружающую действительность и благодаря этому становится объективно-прогрессивным. Примерно так же нарисован в учебнике Чехов. А поэты и писатели Серебряного века, наоборот, активно борются с реализмом, поскольку это не выгодно их классу. Иллюстративная функция делает школьный курс истории русской литературы весьма объемным: в учебнике рассматривается широкий спектр имен и произведений (сегодняшний учебник по литературе далеко не так насыщен, как учебник 1930-х годов).
Функция идеолога и функция великого реалиста могут создавать излюбленные марксистами “противоречия”. Например, в “Евгении Онегине” верность отражения реальной жизни побеждает идеологические “тезы” Пушкина, и поэту не удается до конца свою “тезу” “утвердить”. А в “Борисе Годунове” на “тезы” давит уже историческая действительность XVI века, и опять Пушкину, хочешь не хочешь, приходится показать исторические силы правильно. Но не все писатели-реалисты так честны, как Пушкин. Тургенев, к примеру, “исказил действительность” в романе “Дым” по причине классового испуга перед революцией.
“Противоречия” часто обнаруживаются и во взглядах писателей. Вызваны они тем, что писатель многое недопонимал в окружающей действительности, так как не был знаком с учением Ленина–Сталина. Противоречивость такого рода свойственна прежде всего писателям-революционерам. С одной стороны, все они предвидят вооруженное восстание и социалистическую революцию. С другой — не всегда последовательно зовут Русь “к топору”. Эта схема задействована в главе о Н. Г. Чернышевском, но особенно ярко проявляется в главе об А. Н. Радищеве. Случайный, риторического свойства момент в “Путешествии из Петербурга в Москву” подается как предвидение Радищевым русской революции, и это предвидение становится стержнем изложения.
В целом же шаблон “противоречий” широко используется в том случае, если одна часть интерпретации плохо стыкуется с другой. Образцом здесь служит статья Ленина “Лев Толстой как зеркало русской революции”.
Наконец, основную динамику классовой схеме истории русской литературы придает возможность перехода писателя с позиций одного класса на позиции другого. Не все в состоянии это сделать. Для Грибоедова, как выясняется, переход на новые позиции был “труден и сложен”. Лермонтов до возможности перехода не дожил. Центральными героями литературного развития XIX века, по версии первого учебника, оказываются Н. А. Некрасов и Л. Н. Толстой. Толстой, правда, слегка промахнулся: перешел на позиции не совсем того крестьянства, но тут, по-видимому, важнее сам факт перехода, а также тот факт, что Толстому посвящено несколько статьей Ленина.
Механизм перехода на позиции другого класса не совсем ясен. Он является результатом развеявшихся иллюзий и проявляется в “тематике, образах, композиции” произведений. О совершившемся переходе Толстого свидетельствуют совершенно другие герои — не дворяне и не аристократы. Точно так же, на уровне тем и героев стихотворений переходит в следующей главе учебника уже на более правильные позиции (революционного крестьянства) Н. А. Некрасов. Он тоже сначала пишет про дворян, а потом начинает про крестьян. Некрасов превращается в “поэта крестьянской демократии” (цитата из Покровского, вынесенная в заголовок параграфа), идеолога революционной части крестьянства. Но перешедший идеолог остается все же идеологом не до конца. Некрасов оказывается непоследовательным выразителем чаяний крестьянства, демократом с колебаниями.
Намного четче сказано о переходе в учебнике для средней школы: “Если у писателя изменяется содержание творчества и отношение к жизни — это значит, что или изменилось положение его класса, или он перешел на сторону другого класса”2 . “Переход на позиции” другого класса ставит под сомнение абсолютность классового принципа. Именно отсюда начнется разрушение классового подхода, как только вульгарный социологизм получит осуждение свыше. Первый советский учебник просуществует крайне недолго. Его можно считать итогом прежней эпохи, эпохи 1920-х годов.
Однако в целом подкупает его последовательность. Именно так, с точки зрения революционной “пользы”, классифицировал бы, наверное, группы литераторов Евгений Васильевич Базаров.
Первый советский учебник по литературе. 1934–1935 гг.
Подготовка текста Е. Р. Пономарева
Литература эпохи дворянского феодализма3
А. Н. Радищев
“Путешествие из Петербурга в Москву”
Это произведение по широте охвата вопросов является в полном смысле энциклопедией русской жизни девяностых годов XVIII столетия.
<…> Книга “Путешествие из Петербурга в Москву” сразу обратила на себя внимание читателей. Она жгла, как раскаленный металл, и вызывала бешенство со стороны охранителей и защитников царского самодержавия и крепостного рабства. <…>
Борьба с крепостным правом. <…> Радищев с величайшей ненавистью относился к дворянам-крепостникам, называл их “зверями алчными и пиявицами ненасытными”. А о крестьянах говорил, что они “в законе мертвы”, т. е. бесправны, но они имеют такую же душу, как люди высших классов, и могут создать себе счастливую жизнь. <…>
Борьба с самодержавием. Радищев был врагом самодержавия. Его нисколько не подкупало и то, что самодержавие рядилось в порфиру просвещения. Он считал источником и носителем верховной власти народ и настойчиво в “Путешествии” разъяснял, что от природы все люди получили одинаковые права и “порабощение есть преступление”. Особенно хорошо Радищев разоблачил мишуру просвещенного самодержавия в форме аллегорического сна в очерке “Спасская Полесть”. <…> Радищев недвусмысленно ставил вопрос о народном управлении.
Буржуазные идеалы Радищева. Идеалом Радищева было “равновесие во властях” и “равенство в имуществах”. Эти основы буржуазной свободы и равенства Радищев заимствовал из просветительной французской философии XVIII в., но ему представлялось, что сначала должна быть борьба за восстановление поруганного человеческого достоинства через уничтожение крепостного строя, борьба же за политическую свободу будет вторым этапом и, наконец, борьба за социальное переустройство общества на основах “равенства имущества” будет третьим этапом.
В этом сказался разлад между разумом и чувствами у Радищева, и вследствие этого разлада чувствовались колебания при выработке тактики в борьбе с феодализмом. Революционное чувство звало к восстанию, но трезвый разум говорил, что для немедленного переворота не настало время и все попытки переустройства пройдут “без пользы”. Народ он видел забитым и скованным дремотой крепостного рабства и видел свое бессилие немедленно прервать его дремоту; вот почему мысль Радищева иногда направлялась к “сидящему на престоле” монарху с надеждой, что он сам даст вольность крестьянам и сократит привилегии для дворян. <…>
Но Радищев далек был от пессимизма. Хотя для революционной борьбы и не созрели еще объективные данные, но он верил, что идеалы равенства и свободы осуществятся, рабы, “яряся в отчаянии своем”, разобьют “главы бесчеловечных своих господ” и из среды народа выйдут великие люди для защиты угнетенных.
“Не мечта сие, но взор проникает густую завесу времени, от очей наших будущее скрывающее; я зрю сквозь целое столетие”, – писал Радищев в “Путешествии”. Вот это замечание: “я зрю сквозь целое столетие”, т. е. заявление о том, что если не сейчас, то в будущем Россия неминуемо придет к социальному перевороту, ставит Радищева на большую высоту как мыслителя, понимавшего исторический ход развития России. <…> Радищев видел дальше многих современников и сделал правильные радикальные выводы, признав необходимым для России путь буржуазного развития.
В главе “Хотилов” Радищев широко нарисовал картину этой будущей буржуазной жизни. Там изложен “Проект о будущем”. <…>
В этом проекте как на ладони видно мировоззрение Радищева. Здесь нетрудно заметить и противоречия его взглядов, и его либерализм. Это видно хотя бы из того, что нельзя допустить такого государства, где есть “равенство имуществ”, а крепостное право не уничтожено, а с другой стороны, писатель считает помещиков ворами, сословием “обветшавшим и в презрение впадшим” и в то же время свой проект переустройства направляет к ним. <…>
Литература эпохи распада феодальных отношений и развития
капитализма
В. А. Жуковский
Вслед за Карамзиным главой русской сентиментальной школы на рубеже двух веков выступает его последователь и ученик В. А. Жуковский. <…>
Подобно карамзинскому, и его сентиментализм был выражением мировоззрения консервативных слоев среднепоместного дворянства. <…>
В литературе первой четверти XIX века Жуковский занимает правое место в том ряду, на левом конце которого стоят поэты-декабристы, а в середине возвышается огромная фигура идеолога либерального дворянства А. С. Пушкина.
Историческое место поэзии Жуковского. Это место Жуковского определяется ведущей стороной его художественного творчества — защитой феодально-крепостнического порядка. Но слабо и неясно намечается у Жуковского и иное. Конкретные исторические условия, в которых находилось среднепоместное дворянство, заставляли это дворянство постепенно осознавать непрочность своего существования, искать выхода в целях классового самосохранения и делали его (даже и консервативные слои) более восприимчивым в отношении буржуазных идей, которые несли с собою развивающийся капитализм и обусловленные им связи с Западом.
Отсюда становится ясной природа элементов либерализма, мотивов упадка и грусти, нот призыва к уходу от великосветской городской жизни — всех тех черт, которые довольно отчетливо проступают в раннем творчестве поэта и тускнеют, становятся у него незначительными во второй четверти XIX века.
Осознание Жуковским распада дворянства. <…> Прежде всего в его элегиях, в “кладбищенских” стихотворениях ясно звучит это непосредственное осознание начинающегося разложения и распада дворянства под натиском развивающегося капитализма.
Прекрасное образное выражение осознание поэтом непрочности бытия дано в стихотворении “Море” (1822). <…>
Так возникают у Жуковского мотивы противопоставления патриархального поместья средней руки роскоши крупнопоместного дворянства, так начинают звучать ноты осуждения последнему.
Эти настроения Жуковского затем развернутся в сложное отрицание “порочного двора” у Пушкина, составляя новое качество художника либерального дворянства. У Жуковского же они только пробиваются сквозь толщу его консервативных в целом взглядов.
А. С. Грибоедов
Классовый облик Грибоедова. Конфликт между либеральным капитализирующимся дворянством и крепостническим самодержавным режимом в начале XIX в. нашел яркое отражение в знаменитой комедии Грибоедова.
Автор “Горя от ума” принадлежал к старинному, но обедневшему среднепоместному дворянству. Противоречивость и неустойчивость этого положения заставляли Грибоедова особенно остро ощущать непрочность существования широких кругов среднепоместного дворянства в период капиталистического развития. <…>
Основным, решающим началом для писателя было классовое бытие его группы, определяемое социальными отношениями первой четверти XIX в.
Переход на новые позиции был для писателя труден и сложен. Новые идеи формировались, но не могли окончательно вытеснить старые традиции и навыки, характеризующие привилегированный класс.
Творчество Грибоедова наглядно раскрывает эту сложность: резкое обличение социально-бытовых устоев жизни дворянства сочетается с защитой “принципа класса”. Литературное новаторство переплетается с архаическими канонами.
Старое продолжало жить в Грибоедове, но ведущими становились складывающиеся прогрессивные взгляды передовой, просвещенной части капитализирующегося дворянства. <…>
И все же <…> отрыва от своего класса у Грибоедова не было. Критика паразитической дворянской жизни, проповедь просвещения не заглушали националистических воззрений, уживались с ревностным проведением правительственной политики, с утверждением ведущей роли лучших людей своего класса. Это — типические черты либерального дворянства. <…>
Дворянином, борцом за капиталистические преобразования, идеологом капиталистического развития, который отстаивает главенствующую роль дворянства, — таким предстает перед нами Грибоедов.
Конфликт в комедии. <…> В “Горе от ума”, с одной стороны, ярко очерчивается крупнопоместная дворянская верхушка — ее погоня за богатством и чинами, низкопоклонство перед высшими, презрение к низшим, крепостническая идеология, показная мораль, отвращение ко всему передовому, боязнь просвещения, протекционизм, халатное отношение к служебным обязанностям <…>, с другой стороны — перед нами представитель передовой молодежи, бичующий эту праздную, никчемную, паразитическую жизнь.
Место и роль комедии. В свете социально-политического движения либерального капитализирующегося дворянства и следует рассматривать комедию Грибоедова. Грибоедов отразил его сильные и слабые стороны. Он отразил протест против феодально-крепостнического режима, против консервативной дворянской знати и в то же время отразил и оторванность либерального дворянства от массы (одинокий Чацкий, проповедующий Фамусовым и Скалозубам), и стремление сохранить привилегированное положение дворянства.
Такова социальная природа комедии “Горе от ума”.
Вошла в историю, сыграла большую общественную роль первая сторона, явившаяся натиском на феодально-крепостническую Россию. Сторона, устремленная в будущее. Ей мы и обязаны красочным, блистательным показом старого барства и его прислужников. <…>
А. С. Пушкин
Творчество Пушкина неразрывно связано с идеологией капитализирующегося либерального дворянства первой трети XIX в.
Творческий путь поэта представляет отражение основных сдвигов и перемен, которые происходили в классовом сознании этой социальной группы на различных исторических этапах.
Но, естественно, что Пушкин не сразу становится зрелым выразителем и певцом либерального дворянства, а приходит к этому, вначале подражая господствующим дворянским воззрениям на жизнь и поэзию, а затем отталкиваясь и преодолевая их.
Пушкин-лицеист весь еще во власти мыслей и чувств, свойственных господствующим группам дворянства. Общность настроений, характеризовавшая различные группы дворянства после событий 1812–1814 гг., определяет и направленность ранней лирики Пушкина. Сомнение в окружающем его общественном устройстве еще не тревожит поэта. Жизнь воспринимается им как веселый праздник, на котором царствуют любовь, вино, дружба. <…>
Политические мотивы в лирике 1817–1825 гг. В лирике Пушкина 1817–1825 гг. четко выступают социально-политические мотивы. Поэт, осмысливая современную ему действительность, осознавая тенденции исторического развития, сознательно примыкает к лагерю либерального дворянства, поднявшего знамя капиталистических преобразований. <…>
“Борис Годунов”
<…> Итак, мы находим в “Борисе Годунове” отрицание бунта, “смуты” против “законного царя”. <…>
Но было бы ошибочным отождествлять взгляды великого поэта и придворного автора “Истории государства Российского”. <…>
В трагедии есть и другая сторона, значительно отличающая поэта от Карамзина. Пушкин, в отличие от историка, глубоко вскрывает и действительные причины гибели Бориса.
Не удалось поэту “запрятать ушей либерала – они торчат”. Сквозь внешнюю, морально-религиозную трактовку причин судьбы Бориса проступает раскрытие реальных социальных сил, приведших его к падению.
Поэт рисует недовольство “природных князей” <…> и значительной части бояр <…> правлением Бориса, показывает протест со стороны донского казачества и широких масс крестьянства <…>.
Трагедия “Борис Годунов” является одним из самых сложных произведений поэта, в которых признание силы царской власти сочетается с критическим показом правящей группы.
<…> Пушкин создал первую замечательную русскую трагедию, в которой критические мотивы были так сильны, что постановка на сцене “Бориса Годунова” (в неискаженном тексте) стала возможной лишь после Октябрьской революции.
Один из видных литературных деятелей очень хорошо сказал о Пушкине и нашем отношении к наследству великого поэта:
“С одной стороны, он (Пушкин) был проникнут дворянскими принципами, а рядом с этим и революционными принципами, и вот нужно уметь различать, что там революционного и что дворянского” (М. Ольминский. Речь на I Всесоюзной конференции пролетарских писателей). <…>
Поэтические отклики на разгром декабристов. Новые позиции либерального дворянства после разгрома декабристов. Разгром декабристов — переломная дата в жизни и творчестве Пушкина. Революционный авангард капитализирующегося дворянства был разбит и уничтожен. Передовые, близкие к нему либеральные круги испытали на себе всю тяжесть жестокой политической реакции и надолго замолкли. Одиночество поэта становится еще более тягостным и ощутимым.
Вскоре разражается аграрный кризис. Освобождение крестьян, решительные мероприятия по капитализации России снимаются с повестки дня либеральным дворянством <…> новые позиции либерального дворянства <…> осложняются еще чрезвычайно важным моментом: ростом крестьянских восстаний и уроками революций на Западе.
Либеральное дворянство продолжает борьбу по двум направлениям, но если до 1825 г. ведущею для него была борьба с феодально-крепостническим строем, то теперь не менее сильно выступает борьба против революции, определяются охранительные мотивы, исполненные глубокого ужаса перед призраком пугачевщины.
Выражение этих позиций Пушкиным. Пушкин, отчетливо выражавший всю сложность этих позиций либерального дворянства на первом этапе, не менее отчетливо выражает и изменившиеся позиции и следующего периода.
Непосредственно после разгрома декабристов поэт еще болезненно ощущает свою идейную и дружескую близость к ним. <…>
Но тут же возникают и другие мотивы, мотивы оправдания Николая, признания исторической необходимости торжества самодержавия. Это, кстати, естественно у поэта, который, как мы видели, и ранее отрицал уничтожение самодержавия, революционного действия вообще. <…>
“Евгений Онегин”
<…> В романе поэт отразил жизнь своего класса во всех ее проявлениях и передал свои думы об его исторических судьбах. <…>
Идея романа. В романе требование возврата в поместье выступает во всей сложности и полноте.
Старинное дворянство сходит с исторической сцены, вырождается, экономически, биологически и нравственно оскудевая.
Герой романа Евгений Онегин — сын дворянина, оставившего после себя одни долги. Разорение отца Онегина вызвано, по взглядам Пушкина, паразитической жизнью столичного дворянства, бросившего вои поместья на руки приказчиков и проматывающего громадные средства, которые составляют доход с имений. Лишь возврат к непосредственному управлению поместьем, лишь уход от разорительной, полной соблазнов столичной жизни может, утверждает поэт, явиться средством оздоровления дворянства.
Любопытная антитеза: отец Онегина, столичный житель, вконец разоряется; отец Ленского <…> оставляет сыну большое наследство, так же, как и дядя Онегина, поместный житель <…>; обедневшая семья Лариных живет все же привольно и мирно у себя в усадьбе, но стоит направиться в Москву, как недостаток средств уже явно ощутим.
Образ Татьяны. Но поэт пытается все же найти и указать пути не только экономического, но и культурно-нравственного подъема дворянства: он создает “милый идеал” –—Татьяну. <…>
Татьяна рисуется Пушкиным высоким синтезом поместных устоев жизни и культурной нравственной силы.
Возврат в поместье дает хозяйственный эффект, но жизнь в поместье должна быть одухотворена высокой культурой — такова теза Пушкина.
Однако радостно утвердить эту тезу поэт не может. Жизнь не давала оснований этому, тенденции исторического развития противоречат желаниям Пушкина. И великий художник, улавливающий существенные стороны современной ему действительности, не смог утвердить до конца свои положения.
Образ Онегина. <…> Поэт тщательно останавливается на моментах, сложивших внутреннее состояние Онегина: пустая паразитическая жизнь, поверхностное образование, оторванность от всякого дела.
Но это было типическими чертами “героев того времени”. И поэт улавливает в хандре, в “безочаровании”, в тоскливой бездейственности культурной части молодого поколения отблески заката дворянства как передового класса в целом.
Биологическое оскудение (“наследник всех своих родных”), экономический упадок (разорение отца), культурный распад (неспособность к серьезным занятиям), моральная неустойчивость (складывающийся эгоизм) отмечают этот образ. <…>
Социальный смысл романа. Роман — изображение и оценка современного поэту дворянства. Пушкин резко разоблачает пустоту и пошлость жизни светского дворянства <…>.
Сила и высота романа в глубоком и правдивом показе различных прослоек дворянства, в понимании тенденций исторического развития, в художественно-реалистическом изображении действительности.
Наследство Лермонтова
Великим зачинателем новых социальных чаяний был Лермонтов. В смутную эпоху реакции он критически показал чувства, мысли и настроения передовой дворянской интеллигенции.
Там, где Пушкин, констатируя вырождение дворянства, пытается возродить его путем возврата в поместье, Лермонтов решительно отходит от своего класса и — пусть романтически еще — намечает новые образы, “жизнь иную”.
Н. В. Гоголь
Замечательна литературная судьба Гоголя. Идеолог разоряющихся групп мелкого и среднепоместного дворянства, защитник консервативных взглядов, Гоголь своим творчеством нанес сокрушительный удар по защищаемой им феодально-крепостнической России, много содействовал развитию революционных идей среди различных поколений.
Что же определило противоречия между мировоззрением художника и объективной ролью его творений? Где причина этого странного разрыва автора “Ревизора” и автора “Выбранных мест из переписки с друзьями”? <…>
Грохот разрушения феодального мира сурово и тревожно врывался в тишину “украинской ночи”, и “грозная вьюга вдохновения” тщетно пыталась смести враждебные писателю неумолимые следы исторической действительности.
Классовые позиции Гоголя. <…> Революция для Гоголя — злая разрушительная сила, ломающая “законный порядок”. <…> Гоголь мечтает о реставрации старых феодальных отношений, разлагающихся под натиском капитализма, на какой-то новой очищенной основе.
Очистить от продажности и бюрократизма общество, построенное на феодальной иерархии, укрепить крепостнический строй, изгнав из него бездеятельность и паразитизм, оздоровить свой класс, вернув его к суровой доблести казацкой старины, к героизму средневековых рыцарей — таковы мечты Гоголя. <…>
И, не удовлетворяясь романтическими картинами прошлого, великий художник раскрывает всю пошлость и никчемность жизни современного ему дворянства, стремясь возродить, исправить его.
Чем сильнее были стремления Гоголя к идеальным для него образам прошлого, тем суровее обличал он настоящее.
Сила критического показа современной ему России была так велика у Гоголя, что передовые представители различных поколений XIX в. черпали в его произведениях не мечты о воскресении “мертвых душ”, а призыв к общественному переустройству, к новым формам развития. <…>
А. Н. Островский
Классовые позиции Островского. <…> С ростом торгово-промышленного капитала оформляется и буржуазная интеллигенция, служащая своему классу. Но ряды этой буржуазной интеллигенции заполняются не только идеологами промышленного капитала типа Штольца, а позднее – Соломина, но и целым рядом представителей мелкой буржуазии, в основном вставших на позиции класса крупных капиталистов, но сохраняющих в то же время характерные черты своей социальной прослойки. <…>
Островский в начале своего творческого пути весь во власти старых патриархальных форм жизни. Противопоставляя своих купцов “благородному”, раскрывая паразитизм, экономическое и моральное вырождение дворянства, драматург противопоставляет в то же время героев своих комедий и купцам, и промышленникам новой формации, которые представляются ему таким же враждебным, чуждым элементом. Правда, в конце своего творческого пути Островский изменит под влиянием растущего могущества класса капиталистов свое отношение к современной ему буржуазии и признает прогрессивную роль Васильковых (“Бешеные деньги”). Но его симпатии до конца будут отданы патриархальным устоям жизни (“Снегурочка”) и “маленьким людям”, честным труженикам, столь непохожим на самодуров-купцов. <…>
Будучи в основном идеологом буржуазии, Островский дал незабываемую картину распада дворянства задолго до чеховского “Вишневого сада”. <…>
И. А. Гончаров
Классовый облик Гончарова. Одновременно с Островским выступает на литературную арену другой писатель русской буржуазии <…>.
Жизненный путь Гончарова отмечен некоторой двойственностью. Буржуазное происхождение, элементы коммерческого практицизма в первоначальном воспитании и обучении, с одной стороны, а с другой — дворянское культурное окружение и длительная чиновничья школа. /…/
В трех своих замечательных романах <…> Гончаров с громадной художественной силой изобразил переход от России феодально-крепостнической к России помещичье-буржуазной.
От раскрытия беспочвенности культуры поместного дворянства, изолированного от дела, в “Обыкновенной истории” через грандиозный показ разложения феодально-крепостнической России и прорыв в капитализм в “Обломове” к четкому утверждению блока помещиков и капиталистов, долженствующих объединиться на борьбу с революцией, — таков путь Гончарова.
И. С. Тургенев4
Иван Сергеевич Тургенев является одним из самых ярких и талантливых писателей-реалистов прошлого столетия. <…>
Самые острые, актуальные вопросы своего времени ставил Тургенев <…>, всегда умел облечь разрешение поставленных проблем в форму живого реалистического повествования.
“Отцы и дети”
Образы дворян в романе. Охват жизни и нравов различных прослоек дворянства в романе дан очень широко и полно.
Выпукло и ярко предстают перед читателем даже бегло зарисованные образы надутого, чванного сановника Колязина <…> и бестолкового, вечно суетящегося губернатора <…>. И в этом романе писатель либерального дворянства правдиво рисует характерные черты высшей чиновной бюрократии.
Но не здесь центр внимания Тургенева. Его, как и всегда, преимущественно занимают судьбы среднепоместного культурного дворянства. Эта группа и представлена в романе в образах Кирсановых и Одинцовых. <…>
Таким образом, изображение дворянства в романе продолжает линию предыдущих романов Тургенева. Бессилие, нежизнеспособность, неумение “дело делать”, незнание “настоящего дела” характеризуют образы дворян и в этом романе.
Базаров. <…>Конечно, течение, возглавляемое Писаревым, не было самым передовым. Великие революционные демократы Чернышевский и Добролюбов стояли неизмеримо выше, сочетая в своем учении критику старого с революционными принципами, с социалистическими идеалами. Но ограниченный и недолго просуществовавший “нигилизм” писаревского толка нес в себе и много ценного. Он чрезвычайно способствовал расшатыванию устоев помещичье-дворянской России, ниспровергал обветшалые авторитеты, разоблачая паразитический характер и жизненную несостоятельность дворянства.
Тургенев не дифференцировал передовых течений своего времени. Он не отличил революционно-демократического направления социалиста-утописта Чернышевского от критического реализма Писарева и в образе Базарова попытался изобразить новых героев времени, чувствуя, хотя еще и неясно, классовую враждебность для своей группы людей того и другого толка <…>.
В то время как в образах дворян писатель отмечал слабость и бессилие, — в образе Базарова он видит и показывает большую жизненную силу <…>.
Последние романы Тургенева
“Дым”. Обострение классовой борьбы, все более растущая враждебность между революционерами-разночинцами и либеральным дворянством определяют идейную направленность следующего романа Тургенева “Дым”. Если в “Отцах и детях” писатель все же с сочувствием рисует ряд черт Базарова <…>, то в “Дыме” испуг перед развивающимся революционным движением заставляет художника совершенно исказить действительность в целях защиты основ современного ему общественно-политического строя. <…>
“Новь”. <…> По линии показа революционеров “Новь” непосредственно продолжает “Дым”. Перед нами опять резкий пасквиль на революционное движение. <…>
Соломин — это новый герой Тургенева. Не имея возможности изобразить действенных дворянских борцов, автор впервые вводит в свой роман в качестве положительного героя буржуазного либерала-постепеновца, проводя тем самым идею блока поместного дворянства с буржуазией.
Н. Г. Чернышевский
<…> Несмотря на неизбежную в тех русских условиях ограниченность во взглядах Чернышевского, его роль в развитии русского революционного движения и в истории русской литературы огромна. Пламенный революционер, он на практике проводил “идею борьбы масс за свержение всех старых властей”. Философ-искусствовед, он прочно утвердил в философии и искусствознании принципы материализма. Художник-публицист, он создал особый жанр публицистического романа, поднятого им на небывалую еще в русской литературе того времени идейную высоту.
Ф. М. Достоевский
<…> Но Чернышевский и Добролюбов были представителями революционного меньшинства. Большинство же мелкой буржуазии того времени под гнетом полицейско-самодержавного государства, задыхаясь в противоречиях капитализма, не видело нужного выхода и считало существующее положение вещей неизбежным и вечным.
Мучительно осознавая непрочность и ужас своего положения, эта группа в оправдание современного ей политического строя в религиозном служении пыталась найти разрешение всех волнующих ее вопросов. Писателем, наиболее ярко выражавшим идеологию этой группы, был Федор Михайлович Достоевский.
Творчество Достоевского — болезненное и мучительное — является наглядным показателем того, как коверкала и ломала громадные таланты старая Россия.
Величайший реакционер, писатель с больным, искривленным сознанием, создатель патологических образов, Достоевский в своих произведениях утверждал необходимость страдания, красоту рабства и сладость мученичества.
Но вопреки положительной революционной программе писателя, некоторые критические страницы его творений дышат такой силой и правдой, дают такое яркое изображение судеб человека в капиталистическом обществе, что и теперь имеют для нас значительную ценность.
“Преступление и наказание”
В романе с громадной силой рисуются зловещие порождения капитализма: нищета и проституция.
Четкую характеристику положения деклассированной нищей семьи дает Мармеладов <…>.
В этой обстановке капиталистического города складывается и оформляется мировоззрение мелкобуржуазного интеллигента, бывшего студента <…> Раскольникова. <…>
Образ Сони — это громадное типическое обобщение той рабской морали, той приниженной психики, которая веками прививалась низшим социальным слоям.
Л. Н. Толстой
Стремительное развитие капитализма открывало перед дворянством путь буржуазного перерождения, но принять этот путь значило отказаться не только от крепостничества, но и от значительной доли культурного наследства, накопленного веками классового господства <…>. Мы знаем, что передовая часть дворянства приняла этот путь и нашла художников-идеологов, ставшего рыцарями “прусского” пути капиталистического развития. Таким художником <…> был, например, Тургенев.
Легко представить, насколько идеологически и психологически было трудно переключиться в новое бытие барину-аристократу, с его аристократическими принципами <…>. Это барство, в основном состоявшее из потомков удельных князей и старорусского боярства, примирившегося с ролью холопов царских, всем укладом своей жизни, материальной и духовной, представляло особый род касты. <…>
Толстой выступил со своими первыми произведениями как художник-идеолог именно этой прослойки дворянства <…>.
“Детство”, “Отрочество”, “Юность”
<…> В трилогии прежде всего бросается в глаза исключительный интерес автора к жизни поместного дворянства. На протяжении всех трех частей перед читателем проходят богатейшие картины дворянского быта. <…> Но самое существенное и главное в трилогии не быт, а живая среда, мира аристократического семейства. <…>
“Война и мир”
<…>Толстого по-прежнему волнуют судьбы феодального дворянства, по-прежнему он видит в капитализме своего наиболее опасного классового врага. Отсюда и проблематика романа развертывается по линии взаимоотношения двух миров: феодального и капиталистического. <…>
Дворянство, оторвавшееся от поместья. Приведя своих главных героев к признанию ложности и пагубности эгоистических стремлений к славе, к величию, к чувственным наслаждениям, Толстой с нескрываемой ненавистью и презрением относится к тем представителям барства, для которых эти эгоистические стремления – смысл жизни. Такими лицами в эпопее являются светские люди, бюрократы-чиновники, делающие политику, играющие роль в высших сферах. <…> Не лучше и сыновья разорившихся дворян, занятые поисками теплых местечек по службе и богатых невест.
Поместное дворянство. Совершенно иное отношение Толстого к поместному дворянству, не потерявшему связи с землей. Представители этого слоя дворянства — Ростовы и Офросимовы. <…> С несомненной симпатией относится Толстой и к старому вельможному дворянству, в лице графа Безухова и старика Болконского. <…> В эпилоге романа Толстой любовно рисует картину идиллического существования помещика в своем поместье, на земле. <…> Для такого хозяина-помещика нужна крепкая, хорошая жена-хозяйка <…>. Так разрешает Толстой вопрос о женщине. В его произведениях мы не найдем ни проблемы женского равноправия, ни проблемы вовлечения женщины в общественную жизнь.
Проблема “мужика” (Платон Каратаев). <…> На протяжении всего романа мы решительно не видим ни одного несчастного слуги, а также ни одного злого, несправедливого барина. Толстого всегда радует эта патриархально-идиллическая дружба бар со слугами. <…>
Крестьян же, сидящих на земле, Толстой делает носителями высшей правды. <…>
Эти черты Платона: отсутствие личной инициативы, пассивность, фатализм, незлобие и кротость представляются Толстому типическими чертами крестьянской массы <…>.
Видя разрушение феодального строя жизни и враждебно воспринимая рост капиталистических сил, Толстой своим классовым инстинктом тянется к мужику, к земле, к той основной базе, на которой держалась вся докапиталистическая Россия. <…>
Переход Толстого на позиции патриархального крестьянства
Роман “Анна Каренина” был последним большим художественным произведением Толстого, в котором он выступил как идеолог умирающего феодального дворянства.
<…> Когда же иллюзии насчет союза барина и мужика <…> рассеялись, а самый союз оказался более чем призрачным (мужик не верил барину), Толстой отказывается от этих иллюзий.
Патриархальный мужичок <…> становится все роднее и ближе, все более “своим” для неприемлющего капитализма Толстого.
Сила протеста этого отсталого, патриархального крестьянина переплеталась с ужасающей неорганизованностью, критика существующего порядка соединялась с крайней неоформленностью положительных идеалов. В самом характере протеста патриархального крестьянства было много такого, что соответствовало идеологии Толстого. <…>
Толстой, порвавший с дворянским классом, ориентировался не на революционную часть крестьянства, которая в союзе и под руководством пролетариата в дальнейшем могла осуществить (а в наши дни и фактически осуществляет) социальную правду на земле, но на патриархальную, покорную часть этого крестьянства, умевшего, по выражению Ленина, преимущественно “плакать” и “молиться”.
Этот переход Толстого на позиции патриархального крестьянства, переход, который подготовлялся всем ходом предшествующего развития художника, не мог, конечно, не отразиться на характере всех последующих произведений писателя: на их тематике, образах, композиции и т. д.
Толстой пишет небольшие рассказы (новеллы) и драмы из народной жизни, где дает преимущественно образы “народного человека”, образы Алеши-Горшка и Ивана-дурака, долженствующих убедить читателя в том, что “царство божие внутри нас” <…>.
Н. А. Некрасов
Из великих поэтов прошлого трудно указать более близкое нам имя, чем Некрасов. Пламенная ненависть поэта к угнетателям и эксплуататорам, яркое изображение страданий крестьянских масс, отражение жизни рабочих, вера в революционные пути народного освобождения — все это роднит Некрасова с обществом, строящим социализм.
Поэт крестьянской демократии. По мере нарастания крестьянского движения Некрасов, бывший в эпоху 40-х годов поэтом города, “поэтом эксплуатируемой бедноты” (М. Н. Покровский), все больше и больше сосредоточивает свое внимание на деревне, на жизни темного, забитого и бесправного крестьянства. <…>
По своим взглядам Некрасов близок Чернышевскому и Добролюбову <…>. Но у него все же не было той отчетливой и последовательной системы политических убеждений, которые характеризуют Чернышевского и Добролюбова. Некрасов — демократ с колебаниями, с отступлениями в сторону либерализма. <…> Покинув точку зрения своего класса, порвав с дворянством еще в молодости, Некрасов до конца своей жизни не смог полностью освободиться от привычек, навыков, связанных с его дворянским происхождением <…> Но основная причина колебаний Некрасова лежит в отражении тех слабых сторон крестьянского движения <…> Некрасов же отражал и положительные, и отрицательные черты, свойственные этой массе <…>.
М. Е. Салтыков-Щедрин
Гневная и беспощадная сатира Щедрина зло бичевала тогдашние порядки и социально-бытовые явления: политический строй, государственный аппарат самодержавия, хищничество помещиков и капиталистов, либерализм и лакейство буржуазной интеллигенции, пошлую обывательщину. Возбуждая своими произведениями величайшую ненависть к эксплуататорам и угнетателям в широких массах читателей, Щедрин служил интересам крестьянской революции.
<…> С “Губернских очерков” начался тот период в развитии мировоззрения Салтыкова-Щедрина, который можно рассматривать как переходный к крестьянско-демократическому, как период оформления у писателя революционно-демократического сознания. <…>
Внешне этот переход Салтыкова на позиции революционной демократии выразился в его уходе из либерального в конце 50-х годов “Русского вестника” <…> в “Современник”, руководимый Чернышевским и Некрасовым.
“Господа Головлевы”
<…> Основная тема произведения — разложение крепостного хозяйства и порожденного им семейно-бытового уклада. <…> Изображая хронику семьи Головлевых, Салтыков показывает, как вся усадьба идет к вымиранию, уничтожению и насколько бесплодна всякая попытка задержать процесс этого распада. <…>
В Иудушке сочетались эксплуататорские приемы барина-крепостника с методом наживы пореформенного хищника-кулака. <…>
Образ Иудушки в сочинениях Ленина. Широко используя образы Щедрина в борьбе с классовыми врагами пролетариата и трудового крестьянства, В. И. Ленин особенно часто прибегал к образу Иудушки.
В работах Ленина Иудушка неизменно представляет отъявленного классового врага, ловко маскирующего свое предательское нутро. <…>
Возможность такого использования образа Иудушки наглядно говорит о социальной емкости данного образа.
Г. И. Успенский
Творчество Глеба Ивановича Успенского занимает особое место в литературе 60–80-х годов. Революционный народник, он во многом не похож на писателей этого направления. В отличие от последних, он понимает растущие классовые противоречия внутри крестьянской среды, трезво-реалистически осмысливает происходящие в русской жизни общественные сдвиги и перемены, обусловленные развитием капиталистических отношений.
А. П. Чехов
<…> Итак, все самые лучшие, самые честные или морально гибнут, или мечутся, тоскуют, страдают.
А в это время общественной жизнью управляют тупые, желчные чинуши, ограниченные обыватели — люди в футлярах.
В целом ряде произведений, желая найти примирение с жизнью, Чехов обращается к неясной мечте о прекрасном будущем, которое якобы обязательно настанет <…>.
Субъективно защищая “реформы”, “прогресс”, “культурничество”, Чехов объективно показал всю несостоятельность либерально-реформистских чаяний, всю нелепость, невозможность добиться “светлого будущего” нереволюционным путем.
Литература предоктябрьской эпохи5
1. Буржуазно-дворянская литература
Развитие символизма и его классовая природа. <…> Символизм — это искусство господствующих классов буржуазно-дворянской России эпохи ее начинающегося упадка, эпохи выступления нового класса, могильщика буржуазии — пролетариата.
Идейно-художественная сущность символизма. Классовая природа символизма обусловила и особенности его как художественного течения. Социально заостренной, проникнутой мотивами борьбы за общественное переустройство пролетарской литературе символисты противопоставляли искусство подчеркнуто антиобщественное. Буржуазно-дворянская интеллигенция, враждебная передовым социальным проблемам современности, проповедует в своем творчестве крайний индивидуализм и эстетизм – культ самодовлеющей красоты и искусства как основной ценности в жизни.
Личность, замкнутая в самой себе, порвавшая всякие социальные связи с действительностью, ушедшая в вымышленный мир мечты и фантазии, — таков центральный образ в поэзии символистов. <…>
Этот гиперболизированный индивидуализм порождает нездоровый интерес к утонченным переживаниям и душевным изломам антиобщественной личности. Пряная эротика, болезненные страсти, мотивы смерти и самоубийства, всякого рода извращения нормальной человеческой психики — все эти упадочные, “декадентские” темы чрезвычайно характерны для искусства загнивающей буржуазии.
Поэзия символистов в корне враждебна трезвому реализму. Художники классов, клонящихся к упадку, они не заинтересованы в том, чтобы правдиво отразить ход развития современного им общества. <…>
Акмеизм и его социальные корни. Промышленный подъем, наступивший в годы, предшествующие мировой войне, и усиленная концентрация капитала определили характер буржуазно-дворянской литературы десятых годов. <…>
Акмеисты восстали против тяги символистов к мистике, непознаваемому, потустороннему. Они повели борьбу “за этот мир <…>”.
Однако, выражая, как и символисты, идеологию загнивающего капитализма, акмеисты так и не сумели преодолеть “потусторонних” образов в своей поэзии. <…>
С другой стороны, не смогли акмеисты и воплотить “этот мир”, звучащий и красочный. Действительность, встающая в их стихах, — это отнюдь не реальная социальная действительность: они ограничиваются вырисовыванием деталей вещного мира, скрывая за ними социальный смысл явлений и классовые противоречия действительности.
2. Пролетарская литература
<…> Зарождение пролетарской литературы относится к девяностым годам. В условиях ожесточенной борьбы рабочего класса с буржуазно-помещичьим строем формировалось творчество пролетарских писателей. Сначала пролетарское литературное движение было представлено только писателями-одиночками. <…>
Массовое развитие пролетарской литературы начинается после 1905 г. в связи с решительным сдвигом самосознания рабочего класса, с ростом влияния большевистской партии на рабочие массы.
3. Крестьянская литература
Крестьянская литература предоктябрьской эпохи, выражающая идеологию трудовых крестьянских масс, по своей идейной сущности близко примыкает к пролетарской. <…>
4. Мелкобуржуазная литература
Промежуточное положение между двумя противоположными классами, классом буржуазии и пролетариатом, занимает мелкая буржуазия. <…>
Это положение мелкой буржуазии определяет то, что у нее нет самостоятельной политической линии.
М. Горький
1. Дореволюционное творчество
<…> В то время как реакционный романтизм загнивающей буржуазии уводит от противоречий социальной действительности в мир вымышленных, условных, фантастических образов, романтика Горького базируется на реальной почве, исходит из конкретной исторической действительности.
Так в романтических образах своих героев — Челкаша и др. — Горький воплощал не отвлеченный, вымышленный идеал свободной личности, а вполне конкретный идеал нового человека, создававшийся в практике революционной борьбы пролетариата <…>.
Одним из наиболее ярких дореволюционных произведений Горького, разоблачающих хищническую, эксплуататорскую сущность буржуазии, является “Фома Гордеев”. Показав рост и расцвет русской буржуазии конца XIX в., осознающей свою силу, Горький вместе с тем вскрыл, что за этим могуществом уже таится начало разложения, внутреннего бессилия. <…>
С не меньшей художественной силой развенчивает Горький буржуазно-либеральную интеллигенцию, произносящую радикальные речи, а на деле “ищущую в жизни удобных мест”, ничего не делающую и “отвратительно много говорящую”. <…>
Пролетариат как класс, осознавший свои права и свою силу, противопоставленный классу буржуазии, выступает со всей четкостью у Горького в его пьесе “Враги”. <…>
Одним из высших достижений Горького в революционные годы явился роман “Мать”. <…>
2. Послереволюционное творчество
После Октября Горький создает также ряд монументальных произведений, посвященных особой теме его дореволюционного творчества — капиталистическому обществу, показу его обреченности и неизбежной гибели: роман “Дело Артамоновых”, представляющий собой историю целого купеческого рода; огромную, еще не законченную эпопею “Жизнь Клима Самгина” <…> — историю буржуазной и мелкобуржуазной интеллигенции за 40 лет; драматургическую трилогию, из которой пока изданы только две части <…>.
Литература пооктябрьской эпохи
<…> Культурная революция — это массовый процесс. Под руководством пролетариата и его авангарда — коммунистической партии — миллионы трудящихся в городе и деревне, на фабриках и заводах, в школах и академиях, учась хозяйничать и управлять государством, <…> создают культуру социалистического общества.
В настоящее время, когда на основе значительных успехов социалистического строительства значительно выросли и окрепли кадры пролетарской литературы, основная масса попутнических писателей благодаря правильной политике партии повернула в сторону пролетариата. Таким образом, изменилось в известной мере содержание литературного процесса <…>.
В связи с этим ЦК партии постановил ликвидировать Ассоциацию пролетарских писателей и “объединить всех писателей, поддерживающих платформу советской власти и стремящихся участвовать в социалистическом строительстве, в единый Союз советских писателей с коммунистической фракцией в нем”.
К съезду готовилась вся страна <…>.
Съезд выявил идейное единство и тесную сплоченность писательских рядов. <…>
Литература периода военного коммунизма
<…> Острота и напряженность классовых боев этого периода определили и характер литературного развития.
Значительная часть дореволюционных писателей перешла по ту сторону баррикад, образовав лагерь белоэмигрантской литературы, активно борющейся против советской власти.
Но и в рядах писателей, оставшихся в пределах Советской России, в этот период происходит резкое размежевание. <…>
Только творчеству пролетарских и близких пролетариату писателей <…> принадлежит будущее.
Искусство же классов, разгромленных Октябрем, — это ущербное искусство, искусство заката. <…>
Д. Бедный
Вся литературная деятельность Демьяна Бедного представляет собой ярчайший пример той “партийности”, которой требовал от писателя Ленин. <…>
Творчество Бедного, понятно, ни в какой мере не исчерпывает всего многообразия жанров и типов современной пролетарской литературы. Но как бесспорному мастеру массовой агитационной поэзии ему в ней обеспечено одно из первых мест.
В. В. Маяковский
В числе писателей, ставших союзниками пролетариата в борьбе за социалистическое общество, видное место принадлежит Владимиру Маяковскому.
“150.000.000” – характернейший памятник революционной поэзии эпохи военного коммунизма. <…> Центральный мотив поэмы — это несокрушимая воля к победе рабочего класса, преодолевающего голод и разруху, героически отстаивающего свою республику от натиска интервентов.
Литература восстановительного периода
Годы восстановительного периода — это годы широкого объединения пролетарских сил, оформления массовых организаций пролетарских писателей. <…>
Противоположный процесс переживает в эти годы буржуазная литература. С одной стороны, она в связи с введением нэпа активизируется, с другой — идет к полному оскудению (Булгаков, Замятин и др.). Те же черты характерны для творчества кулацких писателей. В то время как пролетариат стремится к всестороннему и правдивому отражению жизни, реакционная буржуазная литература искажает действительность, затушевывает ее основные, ведущие начала, выделяя на первый план незначительные мелочи, отдельные частности, детали.
Ф. В. Гладков
Значение “Цемента” — в показе роли рабочего класса, хозяина страны, восстанавливающего в годы нэпа разрушенные заводы, борющегося на хозяйственном фронте так же напряженно, как на военном. <…>
Ведущая тема романа — восстановление производства — переплетается с темой разрушения старой семьи, создания нового быта, новых семейных отношений.
<…> Гладков не указывает, однако, путей реконструкции быта. <…> Как “по-новому устроить любовь”, в какие формы должна вылиться новая семья, — этого ответа не дает Гладков ни в “Цементе”, ни в “Энергии”.
Литература реконструктивного периода
Удельный вес буржуазной литературы эпохи реконструкции неизмеримо ниже, чем в годы военного коммунизма или начала нэпа. <…>
Активизация классового врага в начале реконструктивного периода оказала воздействие и на часть писателей-попутчиков, отразивших в своем творчестве буржуазные влияния.
Но в дальнейшем, на основе успехов социалистического строительства, обозначается резкий перелом в их настроениях. Этот поворот основной массы писателей в сторону социалистического пролетариата является важнейшим моментом в развитии советской литературы <…>. Последние произведения Л. Леонова, М. Шагинян, Н. Тихонова, В. Катаева, Э. Багрицкого, И. Эренбурга и многих других уже сознательно направлены к тому, чтобы содействовать успехам социалистической стройки.
М. А. Шолохов
Творческий путь Шолохова — это сложный процесс перехода писателя, выражавшего идеологию трудовых крестьянских масс, в ряды пролетарских художников. <…> Творческая эволюция Шолохова от ранних его рассказов до последнего романа “Поднятая целина” проходит под знаком приближения к методу социалистического реализма.
1 Лавровская В. Н. Коммунистическое воспитание на уроках литературы (VIII–X классы) // Литература в школе. 1939. № 4. С. 72.
2 Флоринский С., Трифонов Н. Литература XIX–XX веков. Учебник для 6-го и 7-го классов средней школы. Изд. 3-е, перераб. М.: Гос. уч.-пед. изд-во, 1935. С.5.
3 Текст цитируется по учебнику: Абрамович Г., Головенченко Ф. Русская литература. Учебник для средней школы. Восьмой год обучения. М.: Гос. уч.-пед. изд-во, 1934.
4 Отсюда и далее текст цитируется по учебнику: Абрамович Г., Брайнина Б., Еголин А. Русская литература. Часть II. Учебник для IX класса средней школы. М.: Гос. уч.-пед. изд-во, 1935.
5 Отсюда и далее текст цитируется по учебнику: Поляк Л. М., Тагер Е. Б. Современная литература. Учебник для 10 класса средней школы. М.: Гос. уч.-пед. изд-во, 1934.