Опубликовано в журнале Нева, номер 7, 2009
Захар Прилепин. Ботинки, полные горячей водкой. Пацанские рассказы. М.: АСТ Астрель, 2008
В новом сборнике Захара Прилепина есть рассказы, которые органично вошли бы в прошлогодний “нацбестовский” “Грех” — рассказы, где присутствуют напряжение, опасность, счастье и близкая смерть, — “Жилка”, “Дочка”. Есть также пара отличных “портретных” рассказов о сильных людях и жестоком времени: “Славчук”, “Убийца и его маленький друг”. Два рассказа о жизни и творчестве, о судьбе и славе: “Звезда рок-н-ролла” и “Ботинки, полные горячей водкой — про собратьев-писателей.
Прилепин просто отличный рассказчик — цепкий, языкастый, неповерхностный.
Язык легкий, в искренности писателя не сомневаешься. Фразы лаконичны, отчетливы, обыденно приземлены: “Братик пришел из тюрьмы и взялся за ум”; “Напьешься со своим другом, и будете за тюрьму говорить. Мне не нравится, когда так много про тюрьму. Я там никого не знаю”. Иногда стилистическая неуклюжесть производит шокирующее впечатление: “Эта сестра моя носила редкое для черноземных краев имя Лиля, строгое лицо и длинное узкое платье, которое она, не стесняясь меня, с трудом натягивала на высокие бедра, стоя перед зеркалом”. Названия для новелл подобраны тонко и со смыслом: “Жилка”, “Герой рок-н-ролла”, “Убийца и его маленький друг”.
Цементируют истории, собранные в один сборник — водка и место действия, российская глубинка. Герои Прилепина пьют с утра до вечера. “Это было очень пьяное лето” (“Герой рок-н-ролла”), “К третьему кругу мы были плавны, как бутерброды, намазанные теплым сливочным маслом” (“Ботинки, полные горячей водкой”). Спирт у Захара Прилепина — двигатель всех жизненных процессов, панацея от всех болезней (эффект плацебо, надо думать), причина и следствие одновременно. При этом, естественно, герои похотливы и не видят особого смысла в никчемной жизни. Но рассматривать рассказы Прилепина как рассказы только о немереной выпивке, легких девках и настоящих пацанах (из истории в историю переходят отсидевший брат героя и его друг Рубчик) нельзя. Главное, чем берут рассказы, — веселая, шалая, жизнелюбивая дурь. Прекрасная дурость, непропадающая, даже когда речь идет о чем-то неоспоримо умном или безусловно хорошем. Например, история про собачьи шашлыки (впрочем, собаки, как выяснилось, не было). Здесь снова все оказывается не тем, чем кажется. Собачатина оборачивается обычной свининой, а распутные девки из общаги — ангелами. Дурацкие вещи, происходящие в этих рассказах с троицей молодых раздолбаев, нужны только затем, чтобы проявить разлитое во вселенной счастье. Ведь счастливо улыбаться неведомо чему — первая привилегия дураков. Есть в сборнике и образцово готический рассказ, сельский хоррор — про “смертную деревню”. Брат уговаривает рассказчика съездить с ним до не очень далекого поселка — навестить товарища. По дороге они дурят, выходят не на той станции, блуждают по ночному лесу и оказываются в странном человеческом поселении, откуда потом в панике уносят ноги. Местный товарищ, до которого все же удалось потом добраться, подтвердил все их опасения: да, есть такое проклятое место — и нагнал еще жути. Все как полагается в серьезной пацанской страшилке. Но страхи, конечно, дурацкие — какими им еще быть? — и развязка рассказа неубиваемо светла, как и печаль, наступающая, когда веселая дурь спадает.
Прилепин хотел написать пацанские рассказы. Для этого вполне подходят Братик и Рубчик. Из приключений этих пацанов можно было бы составить действительно убойный сборник. Почти получилось.
Завершающий аккорд книги — два последних рассказа — совсем невеселый: о женщинах и вечной вине мужиков перед ними. Это уже как-то не по-пацански.