Опубликовано в журнале Нева, номер 2, 2009
Владислав Шошин. Писатели-корреспонденты на фронтах Великой Отечественной войны.
СПб.: Наука, 2007
Нельзя сказать, что автор был первым, кто взялся за подобную тему: в разные годы после войны выходили в свет мемуарные книги, сборники воспоминаний нескольких авторов, как со вступительными статьями, так и без таковых, чаще всего — с иллюстрациями в виде фронтовых фотографий. Одни подробные издания охватывали только военные годы, другие выходили хронологически за эти пределы, повествуя о довоенном творческом пути того или иного автора, а также — о развитии военно-исторической темы в послевоенном его творчестве. Наиболее солидное издание — двухтомник “Писатели на войне” в серии “Литературные памятники”, однако там уклон все же идет в сторону чисто художественных произведений.
Таким образом, меньше всего “везло” произведениям малых жанров: если очерки еще удостаивались вниманием, то корреспонденции и репортажи, не говоря уже о расширенных информациях и хроникальных заметках, — нет. Нам надо в этом вопросе очень четко определиться, что имеет интерес только для историка Великой Отечественной войны как предмет источниковедения; что достойно может войти в историю журналистики; что — уже в историю публицистики, а что — в историю художественной литературы, прежде всего — в историю поэзии и прозы.
Огромная сложность такого рода исследовательской работы заключается в том, что подавляющее большинство фронтовых, армейских, флотских газет, газет флотилий, очень редко, но и корпусов, и отдельных бригад, и прежде всего дивизий не сохранились даже в крупнейших архивах и библиотеках нашей страны! Сбереженный комплект дивизионки — это просто чудо! Исключение из исключений! Тому пример — фронтовая судьба дивизионных газет 8-й и 54-й армий, в которых рядовым корреспондентом прошел свой ратный путь от Ленинграда до Венгрии поэт Анатолий Чепуров. Ему посчастливилось на побывке в Ленинграде передать на хранение своему отцу комплект газеты 8-й дивизии. Ныне благодаря внимательному и бережному отношению к отцовскому наследию со стороны сына А. Н. Чепурова, А. А. Чепурова, этот комплект вместе с рукописями и документами передан в наш городской архив литературы и искусства.
Но это, повторяю, огромная редкость! Недаром многие фронтовики помнят наказ начальников на самых разных фронтах: “На раскурку газеты со статьями писателя Эренбурга не пускать!” А ведь Эренбург печатался преимущественно в самой главной военной газете — в “Красной звезде”. Что уж тут говорить о газетах менее высокого ранга?!
Автор этого отзыва — сын писателя-фронтовика Н. А. Сотникова, который с начала войны ушел в ряды народного ополчения, работал сперва в дивизионных газетах, а затем в газете 42-й армии, оборонявшей южные подступы к Ленинграду. После тяжелой контузии мой отец был уже в 23-й армии, тоже в должности “писатель в газете”. Эта армия в составе 1-го Белорусского фронта брала Берлин. Так вот, при всем бережном отношении к писательскому архиву (сберегались даже черновики публикаций 30-х годов) НИ ОДНОГО номера дивизионных и армейских газет отцу сохранить не удалось. Остались на память лишь фотографии (групповые) редакционных коллективов газеты 23-й армии.
Таким образом, исследователь, взявшийся за изучение названной темы, встает перед множеством объективных трудностей. Что помогает их преодолевать? Личные архивы писателей, писательские мемуары, справочники типа “Писатели Ленинграда”, “Писатели Москвы”, и особенно — справочник с АВТОРСКИМИ материалами “Ленинградские писатели-фронтовики 1941–1945”. Правда, все эти справочники очень лаконичны! Есть, конечно, и такой реальный и благородный путь — личных бесед с писателями-фронтовиками, работавшими в газетах, но (будем откровенны!) время во многом упущено: в живых остались лишь единицы. Автор этих строк, ведущий раз в две недели по нашему городскому радио цикл “Память сердца”, за последние два года сумел из первых рук получить только два такого рода писем-воспоминаний. И это — почти из семидесяти! И опять же очень важное уточнение: некоторые писатели на войне собственно в офицерском штате газет не состояли, а ИНОГДА печатались как поэты, авторы коротких рассказов и реже — как журналисты.
Опять же вопрос, о котором у нас как-то редко говорят. Есть все же огромная разница между, так сказать, чистыми газетчиками (одни пришли в военную печать из гражданских газет, других перевели в штат газет с командных и даже штабных должностей, как правило, после ранений и контузий) и писателями, творцами художественных произведений. Вот передо мною фотография, обошедшая уже немало газет в наши дни: газетчики 23-й армии на одной из первых освобожденных улиц Берлина в мае 1945 года, веселые, еще довольно молодые. На обороте фотографии — дружеские, порою шуточные и даже ироничные пожелания друг другу. Все четверо остались живы, все вернулись по домам, но НИ РАЗУ они не встретились! Жизнь разбросала их по всей нашей огромной стране. Литературой, в том числе и очеркистикой на военную тему, стал из них заниматься только мой отец, но он и был уже до войны профессиональным литератором.
Безо всех этих предуведомлений не понять и не оценить тот огромный труд, который проделал В. А. Шошин. Насколько мне известно, поначалу было два тома и готового текста почти в два раза больше. Объем издания сократили, начались сокращения с разделов. В результате, с одной стороны, появились пробелы, а с другой — как ни странно, повторы, причем порою даже текстуальные. Но тут претензии можно адресовать в первую очередь издательскому редактору.
В чем уникальность труду В. А. Шошина? Прежде всего в том, что он логично, последовательно и во многом по-новому показывает истоки военно-патриотической, оборонной темы в довоенные годы, начиная с создания в 1930 году (!) ЛОКАФа, то есть Ленинградского объединения Красной Армии и Флота. В название не входит воздушный флот, но фактически и военные летчики, и писатели, осваивавшие летную тему, были активными участниками группы литературного цеха, направления, нет, сила ЛОКАФа именно в единстве всех вставших на пост литературных сил. А это не десятки, а сотни перьев, в том числе и таких первоклассных, как Вс. Вишневский, А. Довженко, Н. Тихонов! Это такие журналы, как “Залп”, “Знамя”, “Звезда”, это “Литературная газета”, это областная, городская, республиканская пресса (тогда отделы литературы и искусства вели настоящие знатоки писательского творчества!). Таким образом, все досужие домыслы о том, что нравственно, педагогически, эстетически и психологически мы были не готовы к тяжелейшим испытаниям в Великой Отечественной войне, не только ошибочны, но и недопустимы. Другой вопрос — боевая техника, тактика, снабжение, тыловая работа, но это уже далеко выходит за рамки нашего разговора.
Далее монография строится на хронологии. Это погодная летопись вклада писателей в военную печать: 1941, 1942 и 1943 годы. “А где же победный этап войны?” — с удивлением спросите вы. 1944 и 1945 годы… сократили в издательстве! Оригинальное решение, нечего сказать! Сокращенными оказались и главы, посвященные разработке военной темы в послевоенные годы, а для среднего и тем более молодого поколения читателей ИМЕННО ПОСЛЕВОЕННОЕ освоение темы войны и Победы имеет первостепенное значение. Действительно, есть какие-то классические очерки и статьи (Л. Леонова, М. Шолохова, И. Эренбурга, А. Довженко, А. Толстого, радиоречи Вс. Вишневского и О. Берггольц), которые вошли в мир художественного чтения НЕВОЕВАВШИХ поколений, но современниками, читателями и слушателями подавляющего большинства произведений писателей-фронтовиков они просто-напросто не были и быть не могли.
Весьма жаль, что редактор книги далек от военно-исторической тематики. В противном случае не могли бы не быть поставлены вопросы о том, что далеко не все писатели-фронтовики даже в редакциях выполняли функции именно корреспондентов: были и ответственные секретари (именно эта должность давала “выход” на звание майора), редактора (в военной прессе их почему-то именовали ответственными редакторами, то есть главными), в больших газетах начальниками отделов (парадоксальный пример: беспартийный А. Довженко одно время был начальником отдела… партийной жизни во фронтовой газете), а значит, и характер работы был у них иной. Разной была и широта охвата материала — и по географии, и по видам вооруженных сил, и родам войск. Мало кто мог создать в итоге такую всеохватную книгу, как К. Симонов “От Черного до Баренцева морей”: подавляющее большинство знало только свою дивизию, армию, фронт, флот. И далеко не всегда звание и должность были соизмеримы с литературным дарованием.
И здесь мы сталкиваемся со второй проблемой: колоссальные перепады уровней именно литературно-художественного достоинства произведений! Как говорил мне один поэт-фронтовик: “Есть фамилии, а есть ИМЕНА!” ИМЕН не так уж много… Подтверждаю это опытом ведения цикла “Память сердца”.
Встречались подлинные энтузиасты, любимцы бойцов и командиров. Например, ленинградская поэтесса Людмила Понова служила в 13-й воздушной армии. Когда однажды она у своего начальства попросила разрешения выступить в другой армии, то при ней был строгий звонок и резко заявлено: “Никуда она не поедет! Она СО СВОЕЙ-ТО армией не справляется, а вы тут ее от дел отрываете!” Вот такой парадокс, а ведь в нем — высочайшая оценка роли наших литераторов на войне, в Победе! Убежден, что НИ В ОДНОЙ АРМИИ МИРА такой роли литераторы не играли и играть не могли. Да, были в немецкой армии газеты, были так называемые “военные писатели” (между прочим, в русском языке термины “военный писатель, как и “церковный писатель”, не прижились), но только у нас, в СССР, была официальная военно-учетная специальность “ПИСАТЕЛЬ” и только у нас в газетах начиная с армейской и выше должность — “ПИСАТЕЛЬ В ГАЗЕТЕ”. Иногда ее трактуют как специального корреспондента. Это не совсем верно. Спецкором мог быть и рядовой корреспондент, выполняющий особое задание, а писатель в газете имел иные, более широкие и более творческие полномочия.
Однажды, работая в нашем архиве литературы и искусства на улице Воинова, я с необычайным волнением натолкнулся на сухую протокольную запись о заседании в Доме писателя имени В. В. Маяковского в 1942 году (!!!) с такой повесткой дня: “О литературном уровне военных газет Ленинградского фронта”. Там есть строки, имеющие самое прямое отношение к нашему разговору: прибывший с фронта драматург и очеркист Н. А. Сотников в своем выступлении касался вопросов литературного мастерства, стиля и языка газет и радовался тому, что влившиеся в состав редакции газет писатели поднимут литературный уровень периодики. Вот, оказывается, о чем шла речь в неотопленном Доме писателя в блокадную зиму второго года войны!
Много мыслей рождает книга В. А. Шошина, много воспоминаний поднимается со дна памяти. И в этом — несомненная заслуга труда, который буквально нуждается в дополненном, расширенном и в некоторых случаях исправленном виде. Это тот случай, когда бумагу жалеть нельзя так же, как на фронте снарядов и патронов.
Николай Сотников