Опубликовано в журнале Нева, номер 5, 2008
Павел Вайнбойм — ветеран Великой Отечественной войны. Окончил Ленинградский институт авиаприборостроения. Журналист, литератор. Автор ряда статей в журнале “Наука и жизнь”, в еженедельнике “Неделя” (приложение к газете “Известия”) и других средствах массовой информации. Лауреат Всероссийского конкурса журналистов (1970). С 1996 года живет в Германии (Дюссельдорф).
Рассказы
Катализатор любви
В студенческие годы и в начале инженерной деятельности у нас был триумвират дружбы, в который входили я, Наум Добрунер и Леша Никифоров. С Наумом я дружил еще со школьной скамьи, а с Лешей познакомился, когда учился в институте. Я и мои друзья были молоды и очень любили весело жить, были закадычными друзьями и согревали друг друга своим общением, заботой и преданностью. К нашей компании на вечеринках присоединялись близкие приятели и, конечно, знакомые девчонки. На наших вечеринках мы любили потанцевать, пошутить и всегда пели нашу песенку:
Любим мы друг друга и вперед идем.
Что такое счастье — это же свобода,
Если мы просто так, если мы просто так —
весело живем.
Соберемся вместе, хоть друзей немного,
Выпьем крепкой водки, как Аника-войн,
Чтоб была по жизни ровная дорога,
Чтобы весело жить, чтобы жить — не тужить,
как велел Вайнбойм.
Эта песенка всем нравилась и никогда нам не надоедала. С Лешей и Наумом мы встречались очень часто, а по телефону разговаривали каждый день.
Леша Никифоров был из ленинградской интеллигентной семьи. Он учился в радиотехническом вузе и после его окончания стал специалистом по гидролокации. Мы часто собирались вместе, понимали друг друга с полуслова и с воодушевлением обсуждали все события нашей жизни. Мой друг Леша любил скромную одежду темных тонов. Он был слегка академичен, вежлив и производил хорошее впечатление как достойный, славный молодой человек. Меня всегда поражало, что Леша вел себя очень сдержанно, свое мнение обычно держал при себе, а в дискуссиях участвовал пассивно. Он жил своей внутренней жизнью и ни с кем не спорил. Я как-то спросил у Леши, почему он так индифферентно относится к дискуссиям, а когда интересуются его мнением, он черного и белого не называет, “да” и “нет” не говорит. Леша слегка смутился, а потом сказал: “Видишь ли, в споре истина не рождается, а каждая из сторон старается навязать участникам дискуссии свою точку зрения. А когда меня просят высказать свое мнение или поделиться впечатлением, я поступаю по-разному. Если мне нравится, то я искренне хвалю или даже восхищаюсь. А если не нравится, то стараюсь сказать что-нибудь неопределенное. Ведь людей не интересует истина и очень обижает негативное суждение, так как им нужна лишь поддержка. Например, меня спрашивает приятель, нравится ли мне костюм, который он сшил в ателье на последние деньги. А мне не очень нравится этот костюм. Но я не хочу его огорчать и говорю: └Очень многие люди выскажут тебе свое одобрение, так как увидят, что костюм хорошо пошит и очень неплохо на тебе сидит. Но главное, чтобы костюм нравился тебе самому“. Вот такая, друг, дипломатия и, если хочешь, человеколюбие”.
Уже в студенческие годы в моем друге были явные задатки будущего ученого. Он был широко эрудирован и умел четко сформулировать мысль. В разговоре был лаконичен, а его рассуждения не растекались по древу. В любой ситуации он умел сосредоточиться и поставить задачу. Девушкам Алексей очень нравился. С ним было интересно, и они считали его очень перспективным. К сожалению, Никифоров был ужасно экономный человек и деньги расходовал только на рациональные покупки, в основном на одежду. Но у Леши было и увлечение — это коллекционирование джазовых и танцевальных грампластинок. Позднее он стал собирать и классику.
Одно время мой друг встречался с очень талантливой студенткой консерватории Ирой Ивановой. Она была хорошей пианисткой и виртуозно играла рапсодии Листа и музыку Чайковского и Рахманинова. У них с Лешей были интимные встречи. Но Ира была девушкой с большой смурью, часто капризничала, выпендривалась и выкидывала всякие фортели. На музыкальном жаргоне это называлось “смурная чувиха”. Роман Леши и Иры быстро перешел в дружбу, и мы долгие годы были рады ее видеть в нашей компании и иногда посещали концерты, где она была концертмейстером.
Почти каждый год на скопленные со стипендии деньги Леша ездил отдыхать на юг. И мы всегда с Наумом любовались Лехой, когда он приезжал с юга веселый и загорелый. Я, Наум и Леха часто собирались на веселые студенческие вечеринки, где мы пили вино и водку, ухаживали за девчонками, шутили, хохмили и танцевали. Веселье било ключом! Перефразируя известные строки, можно сказать, что в молодые годы “мы все любили понемногу кого-нибудь и как-нибудь”. Но это был суррогат любви, так как энергия молодости и чувств искала выход, а помощь скорая бывала тут как тут… Поэтому мы веселились и развлекались на пьяных вечеринках с легкомысленными девушками, которые любили интимные приключения.
Обычно наша компания собиралась в моей квартире, где я жил с мамой. Чтобы нам не мешать, мама уходила ночевать к своей подруге. Но, конечно, моей маме очень не нравились наши вакханалии, но особенно ее возмущали наши доступные барышни.
И вот мама решила образумить своего блудного сына и направить его на путь истинный. Она произнесла целую речь: “На этих пьяных вечеринках вы веселитесь только под воздействием допинга. А ваши девицы просто спят с кем попало в состоянии опьянения и сексуальной распущенности. Все это разрушает нравственный стержень молодого человека, и вы совершенно не уважаете девчонок. Ведь созданный богом союз юноши и девушки, влюбленных друг в друга, приводит к созданию семьи и счастливой гармонии жизни. А эти одноразовые интимные связи без любви и привязанности превращают молодого парня в безнравственного ловеласа. Я очень хочу, чтобы ты и твои товарищи познакомились с порядочными девушками из хороших семей и добились их уважения и любви”.
Вскоре после этого разговора с мамой Леша тоже поделился со мной, что страдает от этих легкомысленных встреч и ждет, когда же придет к нему настоящая любовь. Я ему посочувствовал и, чтобы отвлечь его от “возвышенных идей”, взял с собой на легкомысленную встречу с двумя подружками. И мы провели бурную ночь! Прошло время, а мы все продолжали искать и ждать настоящую любовь.
В этот период меня познакомили с очень молоденькой девчушкой из приличной еврейской семьи. Ее звали Зоя. Она жила рядом с моим домом. Это была очень славная, совсем скромная девушка. У нее были чудесное лицо и совершенно идеальная фигура. Честно говоря, я впервые в жизни встретился с такой чистой, совсем невинной и застенчивой девушкой. Ведь Зойке было только семнадцать лет. Она была очень искренняя девушка с открытой душой. Мы с ней стали встречаться. Я ей рассказывал разные смешные истории, а сам пытался понять, что же мне делать дальше. Для начала я пригласил ее в кино и во время сеанса взял ее за руку. Зоя чуть вздрогнула и сказала: “Так не надо… так нельзя…” Мне это показалось смешным и явно меня умилило. Ну, думаю, просто настоящий детсад. Я ей сказал, что она мне нравится и что мне хотелось этим жестом дать ей это понять. Она промолчала, но свою руку не убрала. Меня волновала эта чудная девушка. Она вызывала у меня явное желание, но оно сдерживалось глубоким почтением к ней. Зоечка была совсем беззащитной девчонкой, и я даже думать о близости с ней не смел. Зоя мне нравилась, и я видел, что вызываю у нее интерес и доверие. Какое-то время мы еще продолжали с ней встречаться, но я все более ясно стал понимать, что не достоин этой чистой и невинной девушки и мне нельзя с ней встречаться, так как жениться я не собирался, а соблазнять ее не хотел. И тогда я совершил “подвиг Геракла” и скрепя сердце решил отступиться от нее и познакомил Зою с Лешей. Алексей влюбился в Зою с первого взгляда, и у них начался бурный роман.
А вскоре Леша рассказал мне, что с Зоей у него интимные отношения, но жениться он не собирается. Это меня покоробило, но я решил, что Леша рисуется, никуда не денется и женится на Зойке. Я ему сказал, что Зоя — это сказочная принцесса и чтобы он молил бога, что встретил такую красавицу, которая могла присниться ему только во сне. Но он все это пропустил мимо ушей. Перед отъездом на юг Леша сказал, что его роман с Зоей затянулся и он не уверен, что так же ею увлечен, как было раньше. Все это мне очень не понравилось, тем более что Зойка расцвела и стала очень красивой молодой женщиной.
Когда Леша уехал на юг отдыхать, я случайно встретил Зою на Невском, и мы разговорились. Она всплакнула и сказала, что Леша к ней охладел и она останется одна. Я очень хотел ее утешить и пригласил в ресторан “Европа”. Мы выпили, потанцевали и зашли ко мне домой на Староневский. Зойка положила мне головку на грудь и бросила упрек, зачем я ее отдал Леше. И мы с ней нежно поцеловались. Но я взял себя в руки и сказал, что до приезда Леши мы с ней встречаться не будем. Мне в тот момент было легко сблизиться с Зойкой. И я этого хотел, но был честен с другом и ждал его возвращения.
Приехал Леша, красивый, загорелый, истосковавшийся по Зойке. Они встретились, и Зоя, как мы с ней договорились, все ему рассказала. Он ужасно приревновал ее и пришел ко мне с Зоей выяснять отношения. Я ему все честно изложил, припомнив все его слова перед отъездом на юг. И сказал, что была только одна встреча и один поцелуй, а дальше мы ждали его возвращения. Я видел, что Зойка счастлива и вся горит любовью к Леше. А с Лешей началась полная истерика. Этот сдержанный человек катался по полу и кричал в исступлении: “О Боже! Что ты наделал! Зоя — это все, что у меня есть в жизни. Все, что я говорил, это вздор. Я люблю ее и жить без нее не могу”. Потом он ей сказал: “Зоя, ты мне перестала верить? Завтра же мы подадим заявление в загс и зарегистрируем наш брак”.
И тут у меня возникла мысль, что Зоя в борьбе за свое счастье умышленно вызвала Лехину ревность. И я сказал им: “Совет вам да любовь! Но зачем же вы меня использовали как ускоритель реакции? Я перед Лешей был честен и чист, а эта сцена мне противна. Уходите и любите друг друга!” Они ушли, вскоре поженились, и у них, как казалось, сложилась хорошая семья. Леша порвал со мной, а по солидарности и с Наумом все отношения. Я очень переживал, что оказался без вины виноватым, и злился на Зою, считая, что она меня подставила.
Прошел почти год со дня нашей размолвки. И однажды, разговаривая с Наумом, мы снова вспомнили нашего теперь уже бывшего друга Лешу. И теперь, когда уже ушли привычное обаяние нашего общения и щедрость чувств юношеской дружбы, в памяти стали проступать совсем иные черты его облика. Мы поняли, что уклончивость в споре, видимо, была беспринципностью человека, который всегда себе на уме. А сквозь, казалось бы, разумную на первый взгляд расчетливость и экономность временами проглядывались скаредность и откровенное желание “проехаться” за чужой счет, переложив на чужие плечи всегда пугавшие Леху расходы. И Наум пришел к выводу, что Леша по-настоящему не дорожил нашей дружбой и в своей расчетливости и присущим ему эгоизмом решил, что мы ему больше не нужны.
Много лет спустя, когда Алексей Никифоров был уже доктором технических наук и известным ученым, я случайно встретил его в ресторане “Европа”. Он был там на банкете по поводу защиты диссертации своего ученика. Леша был одет в прекрасный костюм, в петлице которого сверкала Звезда Героя Социалистического Труда. Он сам подошел ко мне, и мы дружелюбно поздоровались. Алексей рассказал вкратце о своей жизни и даже дал мне номер своего нового домашнего телефона.
Спустя несколько дней я позвонил ему по телефону, но трубку взяла Зоя. Несмотря на то, что прошло много лет, она сразу же меня узнала. После нескольких общих фраз я попросил ее сказать мне правду о том, был ли я — если можно так сказать — катализатором их любви с Лешей. Зоя уклонилась от прямого ответа, но, усмехнувшись, сказала, что хоть Леша и был у нее первым мужчиной, но наша с ней встреча была настоящей и я сам виноват, что отказался от нее и стал ждать возвращения Алексея. Она заявила: “В любви человек должен быть решительным и бороться за свое счастье, не оглядываясь по сторонам”.
Я не поверил, что она говорит искренне, но не подал вида. Потом спросил о ее семейных делах. Она очень сдержанно рассказала, что Бог детей ей не дал и, хотя их семья живет в полном достатке, ее муж поглощен своей работой, редко бывает дома, почти не уделяет ей знаков внимания, и поэтому она не чувствует себя счастливой женщиной. Я ей посочувствовал и сказал, что еще не вечер и все может измениться к лучшему. Зоя, наверное, восприняла мои слова как намек на желание возобновить наши отношения и, к моему большому удивлению, предложила встретиться со мной и поговорить обо всем подробнее. Я растерялся и сказал, что желаю ей счастья и обязательно ей позвоню. Но звонить я ей больше не стал, потому что к Зое уже не испытывал никакого доверия. Я понял, что в данном случае муж и жена — одна сатана. Поэтому эта женщина, которую я считал в начале нашего знакомства чуть ли не святой, и ее ученый муж Леша, если им что-либо необходимо и полезно для жизни и успеха, будут добиваться своей цели, не считаясь ни с чем. При этом верность, преданность и дружба идут не в счет и не играют роли. Цель оправдывает средства! А больше всего меня покоробило, что Зоя решила со мной встретиться, чтобы скомпенсировать невнимание к ней своего мужа Леши. Ну что ж, как говорится, Бог ей судья! Изредка я спрашиваю себя: куда же делись ее чистота и застенчивость? Скорее всего, она растеряла их в суете жизни.
А иногда меня мучает вопрос: была ли ее душа так искренна и возвышенна, как мне казалось? И тогда у меня возникает чувство облегчения: какое счастье, что все это случилось не со мной…
Изобретатель
Эта история произошла на научно-техническом совете в Ленинградском НИИ радиотехнической промышленности. Я как руководитель профильной лаборатории был приглашен на этот совет. На совете должны были утвердить новое изобретение инженера Михаила Рывкина, которое имело большое государственное значение для обороны страны. Михаил Рывкин предложил новую радиотехническую систему, которая позволяла, по его расчетам, значительно повысить точность наведения баллистических ракет на цель.
В случае утверждения научно-техническим советом предложенного изобретения министерство должно было выделить большие государственные средства для осуществления эскизного, а затем технического проектов с изготовлением и испытанием опытного образца новой системы наведения ракет.
Михаила Рывкина я хорошо знал, так как мы его иногда приглашали как консультанта по разработкам, которые велись в нашей лаборатории. Миша работал младшим научным сотрудником научно-исследовательского сектора в Северо-Западном заочном политехническом институте. Он недавно защитил кандидатскую диссертацию и ждал ее утверждения в Высшем аттестационном комитете в Москве.
Инженер Рывкин был талантливым теоретиком и блестяще владел математическим аппаратом. Он очень помог мне в нашей работе. Я в шутку называл его Миша Эйнштейн. Но “молодое дарование” не мог скрывать свое превосходство и часто высказывал безапелляционным тоном негативные оценки работы своих коллег. Поэтому многие ему и завидовали, и недолюбливали. Некоторые с насмешкой говорили, что он плохо кончит, так как слишком много знает. Рывкин все это понимал и остро переживал.
Однажды он с чувством глубокой обиды и сожаления сказал мне: “У Омара Хайяма есть такое четверостишие:
Подальше от людей быть лучше в наши дни.
Глаза своей души открой на самых близких,
Увидишь с ужасом: тебе враги они.
Раньше я считал, что это некий лейтмотив чванливого литературного человеконенавистника. А теперь я понял, что Омар Хайям прав. Я от всей души старался помочь своим коллегам в решении их технических проблем, но вместо благодарности получал от них только зависть, холод и недружелюбие”.
Я посочувствовал Мише, но развивать эту тему не стал.
Но пора вернуться к событиям, которые разворачивались на научно-техническом совете. На совете присутствовали военпреды Главного управления ракетных войск, начальник Главного управления нашего министерства и группа экспертов и специалистов по системам наведения ракет на цель.
Научно-технический совет открыл начальник нашего главка Егоров и после короткого сообщения предоставил слово инженеру Рывкину.
Все ждали технической сенсации. Внимание присутствующих было приковано к Михаилу Рывкину, который был одет в чудесный серый костюм с мелкими искринками и держался уверенно и торжественно. Он быстро подошел к огромной черной доске, нарисовал схему и заполнил всю ее поверхность сложнейшими математическими уравнениями, излагая при этом громко и четко принципы своего изобретения. В конце своего доклада Рывкин рассказал о перспективах создания новой системы с очень высокой точностью наведения ракеты на цель. Затем докладчик попросил выступить своих оппонентов, но при анализе его метода предложил любые возражения обосновывать математически на второй доске, которая стоит рядом с доской, где изложена сущность изобретения.
В зале наступила гнетущая тишина. И тут поднялся со своего места начальник главка Егоров, известный в нашем министерстве больше как чиновник, а не как специалист в данной области. Он вышел к доске, встал рядом с автором изобретения и сказал: “Нам хорошо известен изобретатель Рывкин. Но прежде всего я хотел бы у него спросить, согласен ли он в должности главного конструктора новой системы возглавить коллектив инженеров и произвести разработку эскизного и технического проектов с изготовлением и испытанием опытного образца новой системы. Конечно, при этом он должен нести полную ответственность за расходование огромных государственных средств. При этом товарищ Рывкин будет нести эту ответственность вплоть до уголовного преследования за растрату государственных средств в случае, если его изобретение глубоко не продумано и окажется неэффективным при практическом осуществлении”.
Рывкин занервничал и, глядя прямо в лицо начальника главка, заявил: “Я предлагаю новую систему наведения, которая математически обоснована и позволит сделать качественный рывок в значительном повышении точности наведения ракет на цель. А заниматься эскизным и техническим проектированием я не намерен. Это дело других специалистов. Я могу оказать им помощь лишь как консультант”.
Начальник главка злобно посмотрел на Рывкина и громко сказал: “Вот видете, я это предвидел! Ведь мы знаем товарища Рывкина уже давно. И это его изобретение уже не первое и не второе. Три года назад на научно-техническом совете рассматривали его первое изобретение и так же, как сегодня, предложили ему возглавить разработку проекта. Но товарищ Рывкин категорически отказался. А мы не смогли сразу же найти ошибки в его работе, поверили изобретателю и выделили большие государственные средства на разработку проекта. Но целый год тяжелой работы разработчиков показал, что изобретение Рывкина несостоятельно и практически не дает ожидаемого эффекта. Огромные государственные деньги были истрачены попусту. А товарищ Рывкин в стороне. А вот если бы проект удался за счет тяжелого труда разработчиков, то все заслуги достались бы товарищу Рывкину. Тут и премии, и ученые степени, и слава. И со вторым изобретением, которое тоже зачал изобретатель Рывкин, все повторилось, как и с первым. И снова огромные государственные средства были попусту затрачены на разработку проекта по изобретению инженера Рывкина, которое невозможно было осуществить на практике. А с Рывкина как с гуся вода. Ведь он ни за что не отвечает. И вот сегодня опять этот горе-изобретатель принес нам, можно сказать, только что зачатое им третье свое изобретение. И снова он не хочет нести за него никакой ответственности, так как отказывается руководить разработкой проекта. Наши разработчики в шутку называют инженера Рывкина └техническим Дон Жуаном и зачинателем изобретений“. Но зачать изобретение — это не главное. Его надо девять месяцев выносить, в страшных муках родить, долгие годы воспитывать, и после всего этого еще балбес может вырасти. Но товарищ Рывкин хочет только зачать изобретение, а муки пусть разработчики несут, и его даже выкидыш не пугает. Вот такие дела. Но наше государство не должно тратить народные деньги и тяжелый труд инженеров-разработчиков на выращивание технических балбесов изобретателя Рывкина. Прошу меня простить за гинекологическую терминологию”.
Все описываемые здесь события происходили в период последнего года сталинской тирании, когда вся страна была превращена в большую лагерную зону ГУЛАГа. Тоталитарный коммунистический режим с помощью жестких и преступных репрессий, во время которых погибли миллионы ни в чем не виновных людей, заставил советских граждан жить в постоянном страхе, опасаясь попасть в застенки органов госбезопасности и в муках погибнуть.
Беспредельная власть тирана Сталина и действия подчиненных ему органов госбезопасности лишили советский народ гражданских свобод. Граждане советской страны не имели возможности препятствовать тирании Сталина и ограничивать его власть. В условиях сталинского режима с помощью лживой коммунистической пропаганды и жестких репрессий советских людей приучили безропотно, по-рабски подчиняться установкам и указаниям своих политических и административных руководителей. Свободы в стране не было, и от злоупотреблений власти человек не имел защиты. Закон и справедливость нарушались на каждом шагу. Свобода мысли и любая критика, если они не следовали коммунистической доктрине, считались преступной антисоветской деятельностью. В стране существовала разветвленная сеть доносчиков, которые являлись секретными сотрудниками (сексотами) органов госбезопасности. Никто никому не мог верить, и люди жили в постоянном страхе, беспрекословно угодничали, выполняя указания начальников. А совесть, честь и чувство собственного достоинства находились в заторможенном состоянии. Это был рабский принцип снивелированных личностей, которых Сталин уничижительно называл “винтиками” государственной машины.
На техническом совете начальник главка Егоров задал четкое направление, и по советской традиции все выступающие должны были на все лады развивать заданную тему травли талантливого изобретателя. Но в то же время я был совершенно уверен, что если бы состоялось тайное голосование, то изобретателя Рывкина поддержало бы явное большинство членов технического совета.
Итак, после выступления начальника главка, который дал четкую установку “не разрешать инженеру Рывкину попусту тратить народные деньги на реализацию порочного изобретения”, начались многочисленные выступления специалистов, которые в едином негативном ключе фальшиво говорили общие риторические фразы о вреде псевдоизобретателей и высказывали необоснованные сомнения в состоятельности предлагаемого изобретения Михаила Рывкина.
Во время этих угоднических выступлений начальник главка Егоров сидел с видом триумфатора и, поглядывая на Рывкина, ехидно улыбался.
Мне вся эта демагогическая риторика очень не нравилась, я попросил слова и произнес целую речь: “Я прошу меня извинить, но при всем моем уважении к начальнику нашего главка Федору Григорьевичу Егорову я не могу понять, почему он настаивает, чтобы разработку эскизного и технического проектов новой системы наведения ракеты на цель должен возглавить только сам автор изобретения. При этом он должен быть назначен на должность главного конструктора разработки новой системы. Но это не его специальность и не его обязанность, так как Михаил Рывкин — талантливый теоретик, а не разработчик. Удивляет так же, что Федор Григорьевич, взяв на себя роль государственного обвинителя, настаивает на уголовной ответственности изобретателя. Лучше всего нам всем вспомнить мудрого дедушку Крылова, который сказал, что пироги должен печь пирожник, а сапоги тачать сапожник, а не наоборот, иначе будет беда. И поэтому можно понять и простить изобретателя Рывкина, который не хочет и не может печь пирог новой системы наведения как сапожник. Это для него неподходящая роль.
Кроме начальника главка, тут выступило еще несколько специалистов, но я не услышал ни одного обоснованного возражения по изобретению Михаила Рывкина. А общие риторические фразы и предполагаемые сомнения не являются поводом для отклонения на данном совете предлагаемой Рывкиным системы. Но так как у некоторых из присутствующих здесь специалистов все-таки есть определенные сомнения, то, видимо, необходимо направить предложение Михаила Рывкина на глубокое и серьезное изучение видными учеными и эрудированными разработчиками и только после их обоснованного заключения решать вопрос об утверждении изобретения, которое позволит создать новую систему точного наведения ракет. Благодарю за внимание”.
Возможно, что мое выступление сыграло свою положительную роль, так как было единственной поддержкой изобретателя. Затем слово опять дали Рывкину.
Он долго молчал и стоял с поникшей головой, а затем сказал: “Существуют фундаментальные науки, где ученые-теоретики, используя математический аппарат, создают великие открытия. Вспомните великие разработки физиков-теоретиков, за которые они получали Нобелевские премии. Альберт Эйнштейн чисто теоретически, используя свой гениальный ум и высшую математику, создал теорию относительности. А ведь вначале его открытие считали бредом сумасшедшего. В прикладных науках также могут теоретически обосновываться новые радиотехнические системы. При этом во многих случаях из-за отсутствия необходимых материалов, или плохой элементной базы, или, наконец, из-за недостаточных способностей разработчиков проекта или просто из-за ограничения в сроках окончания работ практическое осуществление изобретения не дает сразу же теоретически предсказуемых результатов. Но это не значит, что предложенное изобретение порочно и не осуществимо. Если бы не было разработок по фундаментальным наукам, то развитие науки приостановилось бы. Ведь, например, до сих пор не удается осуществить для использования в мирных целях термоядерные реакции. Но это не значит, что теоретические разработки порочны. Просто еще время не пришло. Но оно обязательно придет, так как развитию науки и техники нет предела.
Возможно, мои изобретения пока не удалось практически осуществить, но это не дает никому права без серьезного обоснования считать их порочными. Это всего лишь временная задержка их внедрения. А отказ в выделении средств на разработку проекта по моему изобретению просто задержит развитие нашей ракетной техники и тем самым ослабит оборонную мощь государства.
В заключение отмечу, что критическое выступление начальника главка и его демагогическая риторика имели не столько научно-технический, сколько эстрадный успех у присутствующих здесь уважаемых специалистов. Благодарю вас за внимание и с пониманием и без ложных обид отнесусь к любому вашему решению по вопросу выделения средств на разработку проекта по моему предложению”.
После выступления инженера Рывкина и бурного обсуждения этого выступления было решено отложить решение вопроса о финансировании проекта до момента более глубокого и детального изучения специалистами состоятельности предложенного изобретения.
Через некоторое время после этого злополучного научно-технического совета ко мне приехал Михаил Рывкин. Он был в очень нервном состоянии и “под большим секретом” сообщил мне, что к ним в институт приходил сотрудник органов госбезопасности, подробно расспрашивал “о деятельности” инженера Рывкина и интересовался (видимо, поступил донос на еврея-изобретателя), не являются ли его псевдоизобретения изощренным видом антисоветской деятельности. Об этом визите ему рассказал его друг, который работал в первом (секретном) отделе их института. В этот период везде обсуждался вопрос “о раскрытии” дела кремлевских врачей-евреев. Эта позорная провокация вызвала в стране волну антисемитизма. Ходили слухи, что Иосиф Сталин вскоре намерен переселить всех лиц еврейской национальности на постоянное жительство в Биробиджан. Все это осложняло жизнь и вселяло неуверенность в завтрашнем дне. Миша Рывкин ходил почерневший от горя и каждый день ждал ареста. Но случилось неожиданное событие, и судьба сжалилась над талантливым изобретателем. 5 марта 1953 года на своей подмосковной даче умер тиран Иосиф Сталин.
А через полгода, 7 сентября 1953 года, первым секретарем ЦК КПСС был избран Никита Сергеевич Хрущев. Вскоре появились первые признаки ОТТЕПЕЛИ. Прекратились массовые репрессии, и начался процесс реабилитации жертв сталинского террора.
Особое внимание Н.С. Хрущев уделял укреплению обороноспособности страны и лично сам контролировал развитие ракетостроения. Учитывая все это, я посоветовал Рывкину написать Хрущеву письмо с просьбой экспертизы его предложения. Такое письмо Миша написал, и ровно через месяц Рывкин был вызван в Москву в Главное управление ракетных войск, где сделал подробный доклад, текст которого направили на экспертизу специалистам.
Изучив материалы доклада, группа видных ученых и ведущих специалистов-разработчиков систем наведения решили поддержать Рывкина и направили в наше министерство обоснованный положительный отзыв на предложенное изобретение. В этом отзыве была дана рекомендация начать разработку проекта новой радиотехнической системы точного наведения ракет на цель и в случае положительных испытаний опытного образца запустить новую систему в серию.
Главное управление ракетных войск также ходатайствовало о срочной разработке проекта новой системы и согласилось на оформление заказа на серийный выпуск этой системы. Несмотря на негативное суждение начальника нашего главка Егорова, министерство выделило деньги, и началась активная работа. В одном из отделов нашего НИИ был сформирован коллектив инженеров-разработчиков, и ровно через год был закончен технический проект, изготовлен и испытан опытный образец новой системы точного наведения. Консультантом проекта был назначен Михаил Рывкин. Испытания опытного образца прошли очень успешно, и новая система точного наведения на цель была принята военпредами Главного управления ракетных войск, а вскоре и запущена в серию.
Миша Рывкин был просто счастлив и пригласил начальство НИИ, коллектив разработчиков и меня в ресторан на банкет. Стол был накрыт в отдельном банкетном зале, без посторонних лиц. Конечно, застолье было шумное и торжественное. Многие говорили добрые слова и поздравляли изобретателя и всех разработчиков с большим успехом. Но тема была секретная, поэтому “└да“ и └нет“ не говорили, черного и белого не называли”. Миша поблагодарил всех за творческий труд, а меня за поддержку на научно-техническом совете. Но этот банкет был только началом полного триумфа. После успешных испытаний серийных образцов новой системы при запуске баллистических ракет Михаил Рывкин как автор изобретения получил большую Государственную премию и был награжден орденом “Знак Почета”. Все ведущие инженеры-разработчики, которые принимали участие в разработке проекта по системе Рывкина, также получили большие министерские премии. Все были очень довольны — и теоретики, и практики. Но больше всех радовался сам Миша Рывкин, особенно после того, как узнал, что начальника главка Егорова, который хотел похоронить его изобретение, отправили, по выражению Миши, на “незаслуженный” отдых.
Итак, справедливость в поощрении создателей новой техники восторжествовала. И все это было очень мне по душе.