Опубликовано в журнале Нева, номер 4, 2008
Виктор Гейдарович Ширали родился в 1945 году в Ленинграде. Автор шести поэтических книг. Член СП. Живет в Санкт-Петербурге.
* * *
Приглашаю вас на похороны
Загодя
Мне достанет пороху жизнь загнать
Распустите нюни по миру
Выдавите вздох
Только помните
Не помер я
Сдох!
Московские стихи
Когда Москва прозеленела
Когда размаявшись от сна
Уже зеленым
Зычным зевом
Зевнула поздняя весна
И началась
И на удачу
На юг мне бросила полет
Тогда и я зевнул и начал
Стихов своих
Наставших
Ход.
* * *
Разбегись по вокзалам
Уезжают твои господа:
Недоумки
Любовники
Шулера
Осквернители
Братья
Растекись по вокзалам
Густа по вокзалам вода
Затяни их
Топи в своих частых и честных объятьях
Ах, Москва, ты нагрянула в полдневный
В урочный мой час
По твоим площадям
На твоих пьедесталах куражась
Я терплю
Я теряю свою петербургскую честь
И свой черствый кусок
Твоим маслом
Осклабившись мажу
И поэтому
В сальные губы меня поцелуй
Государыня-лапушка
Вознеси
Возвеличь
Но помилуй
Приласкай
Приголубь
Притопи
Торжествуй
Что своими слезами
Мое рваное тело омыла.
* * *
В этом городе российском
Гранд-столице удалой
Привокзальной голосистой
Грусть берет меня порой
И я тискаюсь бульваром
Где стоит склонив чело
Невеселый тоже
Право
Может быть и оттого
Что вот Россия отпускает
Бронзы звон
На всю страну
Помнит
Празднует
Ласкает
А все не пишется ему
Я ж грущу не от беды
Может просто грусти ради
Станет тошно
Ночь езды
Дождик каплет в Ленинграде.
* * *
Что ж Москва
Ты аукнулась мне и на “о” и на “а”
Принесенный волжскою невской волною
На твоих площадях
На лобных орать
Кровью идти
Этой русской святою водою
Что ж Москва
Ты мне боком крутым означась
Бортанула в пределы
Где я и силен и осмыслен
Где меня
Хватит секундою
Час
Рыбкой корюшкой
Ладожской
Горек и пресен.
* * *
В поездах и проездах
По этой пространной стране
С перестуком вагонов
С попутчиком разным толкуя
Понял я
Что ни тысячам “до”
И ни тысячам “после”
Ни мне
Не смутить ее плоского
Как гранитные плиты покоя
И шепчи
И кричи
И рассаживай воздух в стихах
Лги иль праведничай
Ей равно не грозят перемены
Слишком много простора
Безудержен простор и размах
А пророкам и праведникам
Надобны цепи и стены.
ДЕКЛАРАТИВНЫЙ РОМАНС
День на день
День за днем
Из ночи в день
Из залы в заумь
По разным сторонам разбрасывая тень
Порядка в солнце нет —
Вертится как попало
Душа моя
Еще порой жива
Еще порой я нахожу слова
Что миру внове
А порою вновь
Гремит в душе горошиной любовь
Потешься милый
Или же заплачь
Или пустись по анфиладе вскачь
На жеребца жеребого вскочив
Дни вдрабадан
И трещины в ночи
Дни вдрабадан
И лепка с потолка
И медленные сны
Как облака
Меняя очертания
Плывут…
Я проскакал…
Но все еще живут
Немые очертанья в зеркалах
Пытаясь
Проясниться на руках
Не потеряться среди их немот
Пока скачу
Судьбы набравши в рот
Не позабыть
Что все еще жива
И в встречный воздух
Вдавливать слова
День на день
День за днем
Из ночи в день…
ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ
Обезьянка на реях моего корабля
Сонька, светик, шустрица.
Шустрится
И ладно
Голодранец. Голландец. Скелеты болят,
Но ведут мой корабль этим морем посудным.
Рудовозы и танкеры продираются сквозь,
Разрывая остатки моего такелажа.
Не заметят —
И ладно,
как смакую я гроздь
Виноградную, винную.
Перезрела,
Но вяжет.
Нас и было немного.
Осталось
чуть есть.
Гоп-команда. Надменных. Шуткующих принцев.
Сквозь века продирая
поэзии честь,
Отбиваем шифровки кастаньетами пальцев.
Соня,
Срежь мне вон эту —
Отменная гроздь.
Уберечь виноградник, дуреха, не пробуй.
Но помедли.
По ягодке.
Вместе, но врозь.
Дни, нажитые в плаванье, станут изюмом.
Нас и было немного.
И есть ли в нас смысл?
Опостылела вечность —
мы бьемся о время,
Сквозь века посылая шифровками
“СОС”,
Может быть, расшифруют.
Всё одно,
не поверят.
Соня,
Срежь мне вон эту —
Отменная гроздь.
Уберечь виноградник, дуреха, не пробуй.
Но помедли.
По ягодке.
Вместе, но врозь.
Дни, нажитые в плаванье, станут изюмом.
1.
Нет мне не умереть красивым стариком
Круто поперчен
И попорчен жизнью
И молодость моя
Выходит боком
Мстит
За самою себя отчизна.
Что ж говорю
Верно такой удел
И мне уже
Менять его не в пору
Я под горой стою
Я не у дел
Чужая молодость
Карабкается в гору.
2.
Бомжую, милая
Негде притулиться
И не к кому
На сердце руку положа
Мне б из копытца козьего напиться б
И затонуть
Иванушкой
Аленушка-душа глядит
А надо мной
Проистекают воды
А надо мной
Проистекает мир
Иванушкой
Не надо мне свободы
А только этот взгляд
И этот миг.
3.
Отгулялись мои тропки
Отцвели мои цветы
Жизнь под гору торопит
Под горою сидишь ты
Плетешь лавровый веночек
Чтоб пришелся голове
Я живой
Но между прочим
Прочее пока не мне.
4.
Поправь мне подушку жена
И не вой
Успеешь
Отвоешь
Моей старостью заражена
Все ж надеюсь
Мой век перекроешь
Все ж надеюсь
Когда я умру
В моей строчке поставь запятую
Запятых не любил
Только смерть
Пусть без точки последней кукует.
* * *
Сен-Женевьев-де-Буа
Наши нетленные мощи
Бунин прорастает в Тарковского
Тарковский еще куда
Место кладбища ограничено
Ни один из них об этом не ропщет
В разные дни укладывали
Сегодня стоит среда
Середина
Не вечным покоем
А покуда аренда не кончится
Будут кости святые лежать
Но кажись вспоминает Россия
На Новодевичьем
Найдется местечко
И запоздалая чья-то слеза
Но как же грибница
Хоть ходи
И закатывай в лукошко грибы
Впрочем во Франции чисто
Не до грибов
И синица
Сало на жердочке жрет
Салом на жердочке мы
Так зародилась
В русских грибницах Парижа
Так уж спелись
Под парижской землей имена
Пес приходит на кладбище
Кресты побеленные лижет
Солона ты
И под надгробием
Ох солона.
Флейтисточка
Что-то мне, дружок, не по себе:
Хворь какая-то елозит по нутру.
И не пишется,
А осень на дворе.
А не пишется —
И жизнь не ко двору.
Что-то мой инструмент захудал.
Кроме смеха, и не выжмешь ничего.
То ли как младенчика заспал.
То ли потому, что никого?!
Разве ты,
Моя флейтисточка, сумей
Пальчиком по дырочкам станцуй
Что-нибудь такое понежней
И пожалобней,
Особенно к концу.
Кроме музыки,
Мне нечего уметь,
Хоть и простенька мелодия моя.
Но умел ее я выводить,
Слез не пряча
И Глагола не тая.
Брал меня Господь
И подносил к губам,
В раны мои вкладывал персты,
И наигрывал —
И Аз воздам
Этой музыкою с Божьего листа.
* * *
Уши заложены воздухом
Вылетающим из турбин
Кресло мое откинуто
Я лечу в самолете один
Без экипажа
Без красочных стюардесс
Даже без Бога
Мной ведет
Во мне водится бес
Пью прохладную воду
Он садится на ободок
Сколько бесов я кряду
К Господу уволок
Сколько бесов умолкли
В моем долгом аду
Хорошо б твоя челка
Топорщилась в правом ряду.