Опубликовано в журнале Нева, номер 3, 2008
1.
Долго ль мне гулять на свете
То в коляске, то верхом,
То в кибитке, то в карете,
То в телеге, то пешком?
А. С. Пушкин
Необъяснимая симпатия к пушкинским “Дорожным жалобам” зародилась в моей душе задолго до первого самостоятельного путешествия. Через некоторое время я поступила в университет, и ежедневное трехчасовое пребывание в транспорте стало для меня совершенно обыденным явлением. Бессмертные строчки, написанные Александром Сергеевичем, приобрели для меня особый смысл и, естественно, стали еще дороже. По иронии судьбы место моей первой — и пока единственной — работы оказалось даже несколько дальше, чем alma mater, и теперь на протяжении дня я пересекаю границу родного города четырежды. Дилемма “меняю работу — меняю место жительства” еще не стала для меня остроактуальной (хотя я более склоняюсь ко второму варианту), осуществить сей выбор я не стремлюсь и пока каждое утро сажусь в автобус и еду в Ясную Поляну. Потому что по иронии судьбы я работаю именно там.
2.
— Девушка, а вы где работаете?
— Я работаю в Ясной Поляне.
— Сладкая у вас жизнь… Завидую!
Из случайного диалога
Не нужно строить догадок — этот диалог, скорее всего, будет хорошо понятен многим из моих земляков. Для доброй половины живущих в Туле — городе ружей, самоваров, гармоней и печатных пряников — Ясная Поляна ассоциируется не только с именем писателя Льва Николаевича Толстого. “Ясная Поляна” есть не что иное, как название кондитерской фабрики — еще одной славной тульской достопримечательности. По правде говоря, и мое знакомство с этим топонимом состоялось в процессе поглощения одноименных шоколадных конфет. И при знакомстве выяснилось, что данный продукт был не только весьма приятным (на вкус), но и полезным — на конфетных обертках оказались изображения практически всех усадебных объектов — с названиями. Так что, оказавшись в Ясной Поляне наяву, без помощи вкусовых рецепторов, сориентироваться я могла уже безошибочно.
Прошло немного времени, и я узнала, что первая сладкая реклама толстовской усадьбы появилась еще до революции. Конфеты “Ясная Поляна” были выпущены на знаменитой кондитерской фабрике Жоржа Бормана в 1908 году, став, по сути, юбилейной акцией: вся Россия праздновала 80-летие со дня рождения великого писателя. “Лакомым брендом” Ясная стала, конечно же, позднее — и как видите, сознание многих наших сограждан продолжает бережно хранить лишь исключительно детские представления о ней.
Для некоторых же моих земляков Ясная Поляна находится за неким призрачным горизонтом, пересечь линию которого оказывается некогда, да и погода не всегда бывает подходящей, да и ехать далековато… Ну время, как мы знаем, — понятие растяжимое и относительное, каламбур “В Ясной было неясно” выучили все, а вот что касается расстояния… Одно время меня сильно занимал вопрос: сколько раз в процессе своих ежедневных передвижений в пространстве я проехала расстояние, равное длине экватора (читай: обогнула земной шар)? Было просто любопытно — великим путешественником я себя, естественно, не мнила, по характеру движения скорее напоминая маятник. Однако монотонности в своих поездках я как не ощущала, так и не ощущаю — и, постепенно утратив интерес к количественным показателям, я по-прежнему каждое утро “влезаю в шкуру” (ветровку, шубу, футболку) путешественника. Этакого постоянного яснополянского туриста — это когда и на расстоянии скучаешь и надолго не задерживаешься.
3.
Destination (англ.) — цель (для путешественника), место назначения.
Destiny (англ.) — судьба.
Collins, англо-русский словарь
Сходство некоторых слов во многих языках иногда даже не кажется случайным. Скажем, у англичан конечная цель путешествия может иметь поистине судьбоносное значение для человека (“└Это что за остановка: Бологое иль Поповка?“ А с платформы говорят: └Это город Ленинград“”). Destination превращается в destiny, что, в общем-то, логично. А жизнь на пути к судьбоносному моменту — как маршрут по дороге в даль светлую: можно, конечно, подремать, да вот только не проедешь ли нужную остановку? Дороги можно и нужно любить (даже российские), пребыванием в пути возможно наслаждаться как состоянием — конечно, в том случае, когда destination, цель путешествия, либо совершенно призрачна и окутана розовой дымкой, либо знакома вплоть до переулка и от этого не менее дорога. Когда она просто ждет тебя.
Вот, пожалуй, по этой причине и невозможно мне разлюбить старый, привычный маршрут, конечный пункт которого стал неотъемлемой частью жизни. Что день грядущий мне готовит? Легко узнать: садись в машину и поезжай. Куда — по-моему, ясно…
Кроме меня, желающих получить ответ на заданный выше, а также многие другие вопросы возле входа в яснополянскую усадьбу уже с утра насчитывается немало. Вечером, спускаясь по широкой березовой аллее, испещренной следами туристов, буквально чувствуешь присутствие нескольких сотен людей, прошедших здесь за день и как бы “запечатленных” в памяти усадьбы. Практически все эти следы и образы вскоре исчезнут, рассеется дымка очередного сумасшедшего дня — и тогда можно будет услышать ровное дыхание старого парка, затеряться в одном из уютных его уголков. Усадьбу можно читать как увлекательную книгу — и никогда не прочесть, ибо количество глав в ней растет едва ли не каждый час, каждую минуту. Книга эта написана понятным языком, но необычным шрифтом: на ее страницах отпечатался клинописный узор следов — тех, что были сохранены. Следов гостей, ставших здесь совсем не случайными.
4.
Путеводитель — справочник о каком-нибудь историческом месте, музее, туристском маршруте.
Гид — 1. человек, сопровождающий туристов и знакомящий их с местностью, с местными достопримечательностями. 2. путеводитель (устар.).
Толковый словарь под редакцией С. И. Ожегова
Все мгновенно, все пройдет;
Что пройдет, то будет мило.
А. С. Пушкин
Задавшись целью не отступать от “путеводного” стиля, в качестве преамбулы нельзя не пренебречь историей собственного знакомства с главным объектом повествования. Хотя не стоит быть излишне субъективным — это крайность. Кроме того, излагать свои мысли нелишне с некоторой претензией на авторитетность, как и полагается уважающему себя автору.
“Я и сухое воспроизведение фактов — две вещи несовместные. Авторитетов меж нами нет, не было и не будет”. С сознанием этого я просто беру своего хорошего друга (подругу) за руку, провожу через въездные башни музея и по дороге заверяю его (ее) в том, что “ничего не утаю”. И из отдаленного прошлого то и дело “всплываю” в настоящее, от воспоминаний свидетелей давно минувших дней переходя к событиям, очевидцем которых была сама. Удивительно, странно? Вовсе нет: связь между прошлым и будущим заключена непосредственно в нас — настоящих, сиюминутных. Воспринимающих пространство жизни и ощущающих себя в нем через слова и поступки людей, находящихся рядом, ситуации и происшествия, участниками которых становимся. И если определенное место запоминается и становится дорого нам благодаря настоящему, значит, мы готовы принять его память, став ее хранителями. Если ценишь в нем настоящее, значит, сможешь рассказать и о прошлом.
Возьмемся за руки, друзья?
5.
Ясная Поляна — лучший из миров. Вы желали бы там оказаться?
Вопрос от автора, впрочем, не требующий ответа
Если даже принять во внимание приведенный выше рассказ о труде наших мастеров-кондитеров, Ясная Поляна — это прежде всего русская дворянская усадьба с удивительной историей. На настоящий момент уже более восьмидесяти лет Ясная является государственным музеем с совершенно уникальной мемориальной коллекцией, сохранившейся, пожалуй, чудом. Знаменитой усадьба стала, безусловно, более ста лет тому назад, когда ее начали упоминать в неразрывной связи с именем владельца — графа Льва Николаевича Толстого. Современники писателя, гораздо менее нас с вами готовые к роли “граждан мира” и не привыкшие недооценивать роль дома и семейного гнезда в жизни человека, не скупились на метафоры и сравнения. “Через Ясную Поляну пролег нравственный меридиан мира”; “Ясная для Льва Толстого — то же, то Ферней для Вольтера” и так далее.
Для своих обитателей Ясная Поляна была родной. Милой, любимой, с младенчества знакомой. Такой привычной и с чем не сравнимой. И — ясной. Лучезарной.
Такое “светлое” восприятие толстовской усадьбы происходит уже от самого ее названия. Существуют три основные версии его происхождения: по одной из них, так “назвала” поместье и одноименную деревню маленькая речка Ясенка, протекающая рядом, по другой — одной из самых распространенных древесных пород в этой местности был ясень. По третьей — сочетание “Ясная Поляна” — буквальная иллюстрация местоположения усадьбы. Расположена она в гуще дремучих засечных лесов, некогда служивших преградой от набегов степняков-кочевников — нашего постоянного неприятеля, но всегда оставалась открытой небу и солнечному свету. И так случилось, что со временем Ясная обрела способность служить источником света для множества людей.
6.
История Ясной Поляны начинается в XVII столетии — первое упоминание о ней появляется как о родовом поместье дворянской семьи Карцовых. Объектов, напоминающих об этом времени, в современной Ясной Поляне практически не сохранилось, если не считать естественных особенностей ландшафта. В начале царствования Екатерины II усадьба посредством акта купли-продажи перешла в собственность одного из представителей древнего рода Волконских — князя Сергея Григорьевича, прадеда Льва Толстого по линии матери. После кончины князя Ясную унаследовал его младший сын, князь Николай Сергеевич, и с того самого момента поместье традиционно переходило в руки младшему из сыновей семьи, этим поместьем обладавшей. Правда, у самого Николая Сергеевича Волконского прямых наследников мужского пола не было: его рано умершая супруга подарила ему лишь одного ребенка — дочь Марию.
Ясную Поляну княжна Мария Николаевна впервые увидела девятилетней девочкой, но прожила там практически всю свою жизнь. Превратить свое тульское поместье в постоянное место жительства, удалиться в провинцию от столичной суеты и день за днем “возделывать свой сад” Волконский решил в 1799 году, при императоре Павле Петровиче. К тому моменту его военная карьера была завершена — в отставку князь вышел в чине генерал-аншефа от инфантерии; что же касалось семейной жизни, в сорок шесть лет Николай Сергеевич пребывал в статусе вдовца и собирался посвятить больше времени воспитанию своей единственной дочери.
В Ясной Поляне князь получил возможность начать свою жизнь с чистого листа. “Чистым листом” тогда, по сути, была и его усадьба — ей только предстояло обрести свои характерные, запоминающиеся черты в процессе строительства, продлившегося более четверти века. Можно сказать, что именно тогда Ясная приобрела и свой современный облик: кардинальной перепланировке со времен своего “первого строителя и архитектора” Николая Сергеевича Волконского усадьба практически не подвергалась. Уже третье столетие многочисленные гости Ясной Поляны, минуя бело-зеленые башенки въезда, ступают на широкую березовую аллею, при “первом архитекторе” получившей название “Прешпект”. Сия “прешпектива”, или перспектива, начинаясь у башен, “открывается” в сторону расположившихся на холме жилых построек, которые благодаря все той же бело-зеленой гамме привлекательно выглядят в любое время года. И когда весной и летом они сонно дремлют под изумрудными древесными кронами и утопают в сочном разнотравье; и когда всполохи красок осени служат для них драгоценной оправой; и когда на фоне искрящегося снега и застывших березовых стволов полупрозрачными и хрупкими кажутся их каменные стены.
Отдав своему поместью двадцать два года жизни, князь сумел создать себе пусть и “рукотворный”, но очень эффектный в своей простоте и завершенности памятник. Никогда не встречавшись с дедом по материнской линии — а Волконский умер за семь лет до рождения младшего внука, — Лев Толстой сумел воскресить его облик по воспоминаниям людей, хорошо его знавших, рассказам старых крепостных, служивших ему. Немало о вкусах, привычках, мировосприятии Николая Сергеевича его потомку рассказала и яснополянская усадьба, для летописи которой князь написал блестящее классическое предисловие.
7.
В 1821 году отставной генерал-аншеф от инфантерии князь Николай Сергеевич Волконский покинул этот мир, и полноправной хозяйкой Ясной Поляны стала его дочь Мария. Ей исполнился тридцать один год, и главной фигурой в ее прежней жизни, безусловно, была фигура отца. Благодаря ему она получила превосходное домашнее образование, а также сумела развить свои незаурядные лингвистические и литературные способности. Подчиняясь его воле и не желая расставаться с человеком, которому многим была обязана, в первый раз предложение руки и сердца она смогла принять лишь после кончины родителя.
В июле 1822 года Мария Николаевна сочеталась браком с Николаем Ильичом Толстым — сыном покойного казанского губернатора и потомком известнейшего петровского сподвижника, первым в своей семье получившего графский титул. На тот момент семейное и финансовое благополучие семьи Толстых оказалось перед серьезной угрозой: для погашения долгов скоропостижно скончавшегося главы семейства, графа Ильи Андреевича, требовалась весьма серьезная сумма, коей его наследники не располагали. Исправить ситуацию в значительной степени помог брак Николая Ильича с богатой наследницей, дочерью князя Волконского. Но было бы слишком поспешно и необоснованно называть этот союз браком по расчету. Как и Николай Ростов в “Войне и мире” (а не спроецировать судьбы близких писателя на развитие сюжетных линий этого романа просто невозможно), женившись на Марии Николаевне Волконской (Марье Болконской), Николай Ильич Толстой стал не только обладателем солидного приданого жены, но и счастливым семьянином. В яснополянской летописи началась новая глава — ведь обосновались супруги в имении Марии Николаевны.
В этом браке, продлившемся восемь лет, друг за другом на свет появились пятеро детей: четыре сына — Николай, Сергей, Дмитрий, Лев — и дочь Мария. Будущий хозяин яснополянской усадьбы, младший из внуков князя Волконского, пришел в этот мир 28 августа 1828 года. Его первый крик раздался в материнских покоях, находившихся на верхнем этаже большого трехэтажного дома, заложенного его дедом и достроенного уже отцом, но ныне, к сожалению, уже не существующего. Уже взрослым человеком отвечая на вопрос, где он родился, Лев Толстой произнес очень простую, незатейливую фразу: “В Ясной Поляне на кожаном диване”. Пережив разные времена и многих людей, с Ясной Поляной этот диван расставался лишь на период немецкой оккупации и до сих пор коротает своей век (уже не первый) в толстовском кабинете.
8.
Каждое из поколений семьи Волконских-Толстых внесло свой вклад в формирование яснополянского микрокосмоса. И о каждом из них усадьба может поведать то, что хранит лишь ее память, то, чего нет в книгах и о чем не помнят современники. Следы, оставленные этими людьми, порой являются менее эфемерными и более долговечными, чем человеческая жизнь.
Единственный из сохранившихся портретов Марии Николаевны Волконской-Толстой, матери писателя, ее силуэтное изображение в девятилетнем возрасте, дающее лишь очень приблизительное представление о ее внешности. Она скончалась в возрасте сорока лет, когда ее дочери было всего пять месяцев, а младшему сыну — два года. Его детская память не сохранила облик матери, но по ее ласке-любви он тосковал всю свою жизнь, пытаясь разглядеть ее черты в изображении Рафаэлевой мадонны.
Для нас, свидетелей уже другой эпохи, образ Марии Николаевны — бесспорная загадка. Архивы хранят ее дневники и письма, существует опись яснополянского сада, сделанная ее рукой. Кроме того, воспоминания о ней вписаны в ровные строчки-аллеи регулярного французского и переплеты дорожек английского пейзажного парков, они пробиваются травой среди камней фундамента старой усадебной оранжереи, в которой княжна Волконская, а затем графиня Толстая была частой гостьей.
Если сразу же после входа в усадьбу свернуть с Прешпекта вправо, вы окажетесь в Нижнем, или “аглицком”, парке, разбитом на месте глубокого оврага. Летом это царство зелени и воды; три расположенных на разных уровнях пруда образуют каскад, и пересечь некоторые участки парка возможно не по тропинкам, а по мостикам. Если устроиться на скамеечке над нижним из прудов, ваше внимание будет всецело поглощено видом дороги, которая располагается прямо напротив. Движение по ней не слишком оживлено, но простое наблюдение за проходящими и проезжающими может растянуться надолго, а сознание того, что не нужно никуда торопиться, сможет задержать вас в Нижнем парке еще на энное количество минут.
Когда-то за движением на Киевской, или Посольской, дороге, соединявшей Москву с южными губерниями, наблюдала и Мария Николаевна Волконская. В Нижнем парке сохранилась деревянная беседка-вышка — изящный “теремок” на высоких столбах, где можно было коротать часы, наслаждаясь видами окрестностей и своим уединением. Много времени проводила она и в усадебной оранжерее; с ее легкой руки “традиционными” для Ясной Поляны стали многие цветы и кустарники — орешник, нежные фиалки, краснеющий в начале осени бересклет. В регулярном парке “Клины” (том самом, где когда-то под аккомпанемент своего крепостного оркестра прогуливался ее отец) она посадила яблони, и вековые липы по сей день соседствуют с фруктовыми деревцами.
Сохранить память о родителях и деде в яснополянском ландшафте, воспрепятствовать исчезновению их следов с лица усадьбы Лев Толстой стремился с самых юных лет. Проведя отрочество и юность вдали от Ясной, полноправным хозяином родной усадьбы он стал в неполные девятнадцать. В последующие годы он старался “сделаться хорошим помещиком”, пытаясь изменить уклад усадебной жизни, работал над осуществлением собственных проектов, пробуя себя в различных сферах деятельности. Ясной Поляне Лев Николаевич подарил ее “визитную карточку”, точнее, их целую россыпь: без сорока гектаров яблоневого сада усадьбу было невозможно представить и сто лет назад. Ну а сейчас — тем более.
9.
Желание Льва Николаевича сохранить усадьбу по образцу, заданному князем Волконским, рано или поздно столкнулось с реальными жизненными обстоятельствами. Так, в 1854 году двадцатишестилетним артиллерийским офицером графом Толстым на своз был продан трехэтажный дом в Ясной Поляне — тот самый, в котором он когда-то появился на свет. Распалось триединство усадебного ансамбля, создававшегося двумя поколениями семьи писателя на протяжении четверти века. Справа и слева от площадки, ранее занятой большим домом, остались два небольших каменных флигеля — изменив свое основное предназначение, с течением времени они стали главными жилыми постройками усадьбы. Еще одним архитектурным памятником, хранящем воспоминания об эпохе деда Толстого, является Дом Волконского, служивший помещением для дворни, но ставшим, скорее всего, первым местом жительства князя Николая Сергеевича в Ясной Поляне. Впрочем, названия всех трех яснополянских мемориальных зданий связаны с фамилиями людей, когда-то в них проживавших: Дом Волконского, Флигель Кузминских и, конечно же, Дом Толстого. Называешь их — и получаешь готовый маршрут.
Негласно приписав Льву Николаевичу звание второго архитектора Ясной Поляны, отмечу, что второй в данном случае не означает последний. Третьим по счету “зодчим” в истории усадьбы стала Софья Андреевна — супруга писателя, правда, работала она в основном над созданием “малых архитектурных форм”. После отказа Толстого от частной собственности в 1892 году Ясная Поляна была разделена между ней и младшим сыном в семье — четырехлетним Ванечкой, и в последующие годы по распоряжению Софьи Андреевны на территории усадьбы появились новые хозяйственные постройки.
Четвертым архитектором для Ясной Поляны стало советское правительство. Его члены не внесли ни одного существенного изменения во внешний облик усадьбы, зато определили принцип, согласно которому Ясная, ставшая в июне 1921 года музеем, существует до сих пор. Это абсолютное соответствие облику 1910 года — последнего года жизни Льва Николаевича Толстого. Это сохранение подлинных вещей и интерьеров, без “вмешательства” копий и муляжей.
“Но позвольте, — скажет большинство из нас, — как же удавалось следовать данному принципу, учитывая все богатство истории нашего Отечества на протяжении последних девяноста лет?” Удавалось. Иногда — просто чудом…
10.
Собственно, первое из чудес произошло в 1917 году, когда революционный вихрь не пощадил большинства дворянских и писательских гнезд — так, одной из усадеб, в буквальном смысле принесенной на жертвенный костер новой власти, стало блоковское Шахматово. Суровую годину Ясная пережила практически безболезненно: ее не разграбили и не сожгли, а в 1921 году положение ее значительно упрочилось в связи с официальным правительственным документом, “даровавшим” теперь уже бывшей толстовской усадьбе статус музея-заповедника. Наверное, помогло Ясной Поляне и то обстоятельство, что вокруг нее сплотилась семья писателя: вдова Софья Андреевна, пережившая мужа на девять лет, дочери — Татьяна и Александра. К сожалению, эпоха строящегося коммунизма по отношению к людям отличалась повышенной суровостью в независимости от того, какие идеалы эти люди защищали. Обе дочери Толстого, создававшие яснополянский музей и руководившие им в первые годы его существования, были вынуждены покинуть родину и уехать за рубеж.
Продолжила семейную эстафету уже внучка писателя — Софья Андреевна Толстая-Есенина, возглавившая музей незадолго до начала Великой Отечественной войны. Тогда и произошло второе чудо: в октябре сорок первого Ясная Поляна оказалась практически беззащитной перед наступающими на Тулу с юга немецкими войсками. Директору музея удалось практически невозможное — за считанные дни до начала оккупации по железной дороге эвакуировать из Ясной большую часть экспонатов. Чудом уцелела усадьба и за полтора месяца оккупации, была спасена от огня и восстановлена в короткие сроки. Можно было бы и не “трубить” о чудесах, но невольно вспоминаешь разрушенные Петергоф и Пушкинские Горы…
Ясной и вправду очень повезло.
11.
Размышляя о том, как охарактеризовать Ясную Поляну периода пятидесятых–восьмидесятых годов, я сразу же воскрешаю в памяти две выставки. Одна из них — “Живые, трепетные нити” — была открыта в музее на протяжении трех лет; львиную долю ее экспонатов составляли подарки музею за всю историю его существования. Вторая — “Чем люди живы. Ясная Поляна в исторических фотографиях” — специально готовилась для немецкого Веймара и состояла из нескольких разделов. Один из самых обширных из них назывался “Знаменитые гости Ясной Поляны”. И вот при упоминании вышеозначенного периода времени в моем сознании возникает причудливый коллаж из фотографий участников конгресса мира, к которым присоединяются французский президент Жискар д’Эстен с супругой, американский сенатор Харт и почему-то знаменитый разведчик Абель. Коллаж “разбавляется” скульптурой Толстого работы Бродского — подарком Леонида Ильича Брежнева, баснями Михалкова с дарственной надписью, игрушечным Филиппком и платьем Тамары Макаровой, в котором она играла Софью Андреевну в фильме “Лев Толстой”. И, наконец, на всю эту картину “наплывает” неровный профиль Льва Николаевича, мастерски выстриженный на овчине ножницами монгольского художника Губорджо.
Во второй половине прошлого столетия Ясная Поляна приняла невероятное количество посетителей со всего мира и приобрела статус культового места. Корабль (крейсер? линкор?) под этим славным названием успешно двигался вперед, огибая рифы и мели. На капитанском мостике друг друга сменяли талантливые и достойные уважения руководители.
Неожиданный штиль в развитии музея наступил в девяностые, когда в кризисной ситуации оказались все российские учреждения культуры. И тогда Ясная Поляна вновь обратилась к семейным ценностям.
12.
Представители семьи Толстых — прямые потомки Льва Николаевича — приезжали в музей и в советское время. Так уж сложилось, но из шести переживших революцию детей писателя к тридцатым годам эмигрировали пятеро — все, кроме старшего сына — Сергея Львовича. Уезжали целыми семьями, на Запад, на Восток, в надежде на то, что в другой стране судьба будет к ним более благосклонна. Их дети, внуки и правнуки теперь уверенно говорят на шведском, английском, французском, итальянском языках; для многих из них эти языки, как ни парадоксально, являются родными.
Первая большая встреча — своеобразный “съезд” семьи Толстых — произошла в Ясной Поляне в сентябре 1991 года. Есть много фотографий, сделанных во время этого события, очень светлых и радостных и поэтому таких запоминающихся. Хлеб-соль возле башен, прогулка по Прешпекту, посещение Дома Толстого и общая фотография на память на фоне веранды. На снимках — представители нескольких поколений большой семьи. Некоторым из них к моменту следующего съезда, состоявшегося через девять лет, неумолимое время уже не позволило встретиться с близкими, некоторые же, наоборот, заметно повзрослели.
Инициатива превращения съезда семьи Толстых в традицию, начиная с 2000 года, принадлежала директору музея — Владимиру Ильичу Толстому, праправнуку писателя по линии его сына Ильи Львовича. В 1994 году вопрос о его назначении на руководящий пост, помимо Министерства культуры, рассматривался и на семейном совете. Решение вынесли положительное, и на капитанский мостик нашего корабля поднялся новый капитан. И если не уходить в сторону от морской терминологии, то вскоре этот корабль превратился во флагман.
13.
Cтатус флагманского корабля у Ясной Поляны теперь совершенно оправдан — ведь за ней “тянется” длинная цепочка филиалов. Все они, как правило, являются бывшими усадьбами Толстых — Никольское-Вяземское, Пирогово, Покровское, Мансурово. Расположенная в сорока километрах к югу от Ясной Крапивна, со временем утратив статус города, нет-нет да и напомнит о себе как о бывшем уездном центре, славном своими традициями. Каждую весну уже на протяжении пяти лет в Крапивне проводится фестиваль, цель которого — возрождение культуры и ремесел, привлечение интереса к проблемам провинциального городка, исторический центр которого при условии восстановления может превратиться в уникальный музей под открытым небом.
Изменил распорядок жизни в музее и проект “Железная дорога Льва Толстого”, осуществленный совместно с ОАО “Российские железные дороги”. Результатами проекта стали реставрация и музеефикация исторической станции Козлова Засека, находящейся в непосредственной близости от толстовской усадьбы, а также появление фирменного экспресса “Ясная Поляна”. Между Москвой и Козловкой экспресс теперь курсирует дважды в неделю, в период высокого сезона доставляя нам из столицы целые толпы туристов.
С другой стороны, определенную роль в увеличении потока посетителей сыграло и появление рядом с музеем объектов туристской инфраструктуры. Большинство из приезжающих в Ясную без предварительной заявки пребывают в уверенности, что не пропадут, заблудившись в лесу: будет транспорт, что найдется кафе, где накормят и напоят, а также гостиница, где спать уложат. И оказываются правы.
Мечтой любого музея, особенно расположенного на почтительном расстоянии от столицы, были и остаются иностранные туристы. Яснополянский музей на отсутствие посетителей данной категории никогда особенно не жаловался, однако в определенный момент решил все-таки “подогреть” интерес к себе за рубежом. В гости ко Льву Толстому стали чаще приезжать рафинированные англичане, эмоциональные итальянцы, общительные американцы, скрупулезные, дотошные до мелочей немцы. Но, наверное, не стоит и говорить, что даже без лишней рекламы Ясная пользуется невероятной популярностью у туристов из Китая. Вот только не просите им объяснить, что это такое — “зеленая палочка”…
14.
Каюсь (хоть и несколько запоздало), но сравнение Ясной Поляны с кораблем, гордо идущим во главе целой эскадры судов, впервые прозвучало из уст писателя Анатолия Кима, участника Яснополянских писательских встреч, в 2005 году. Те самые встречи стали десятыми, юбилейными, а за два года до этого момента к “яснополянской армаде” присоединилась еще одна каравелла — литературная премия, названная в честь толстовской усадьбы. Заседания жюри премии, членами которого являются постоянные участники писательских встреч, как правило, проходят параллельно с самими встречами в начале сентября. Кульминационным днем в календаре этих мероприятий каждый год становится девятое число, день рождения Льва Николаевича Толстого по новому стилю — очень особенный, “свой” праздник, отмечаемый в музее уже много лет подряд и объединяющий десятки людей в рамках традиционного Слова о Толстом.
Что же касается других праздничных мероприятий, в Ясной особенно любимы и почитаемы Рождество, Прощеное воскресенье и Троица, проходящие в форме народных гуляний: с песнями, плясками, играми и конкурсами, принять участие в которых приглашаются все желающие. Очень полюбился яснополянцам в последнее время и фестиваль народного творчества “Пестрая Поляна” — своеобразная выставка достижений мастериц по пэчворку — лоскутному шитью.
Лоскутное шитье, вышивка, бисероплетение, а также изготовление кукол и игрушек, флористика, работа на гончарном круге — обо всем этом и многом другом не понаслышке знают в отделе народного творчества музея “Ясная Поляна”. Кроме того, его сотрудники еще и обещают научить всему этому других, периодически устраивая выставки, проводя мастер-классы и принимая в своих мастерских всех любопытствующих. Жаль, что не проводит еще “курсов молодого бойца” пекарня, подаренная Ясной Поляне канадскими духоборами — потомками людей, которым более ста лет назад писатель Лев Толстой протянул руку помощи, найдя средства для их переселения в заокеанскую страну. Это только одна из бесчисленных ниточек, связывающих усадьбу со странами зарубежья. И уж если говорить об их прочности, то здесь, конечно, ниточка ниточке рознь — где-то это еще тонкая леска, а где-то — надежный морской канат.
15.
Своими теплыми дружескими отношениями со многими из стран, расположенных на карте мира, Ясная может гордиться по праву. Вклад в развитие этих отношений внесли и визиты в музей различных делегаций, и международные научные конференции, и просто личные контакты. Особняком в этом ряду стоят международные проекты, осуществляемые при поддержке именитых координаторов и “грантодателей”, таких, как Британский совет или Европейский союз.
В марте минувшего года был успешно завершен проект по оцифровке произведений Толстого и о Толстом, автоматически обеспечивающий доступ к наследию писателя в режиме on-line. Партнером музея-усадьбы “Ясная Поляна” по данному проекту стала Российская государственная библиотека, а осуществление всего задуманного его авторами стало возможным при поддержке Британского совета и Фонда Эндрю Меллона.
Два года назад “нравственный меридиан” соединил Ясную Поляну с творческой лабораторией Гёте и родиной Шекспира. Инициаторы трехстороннего проекта “Веймар– Стратфорд–Ясная Поляна: национальное культурное наследие как фактор устойчивого регионального развития” уже вырастили первые саженцы на благодатной почве европейского сада гениев и теперь подумывают о расширении территории за счет привлечения в теплую компанию Гёте, Шекспира и Толстого литературных символов других наций. С германскими партнерами, знающими толк в восстановлении исторических поселений, развивается проект по возрождению уездного города К. — Крапивны, “жемчужины русской провинции”.
Несколько неожиданной стала идея берлинского фонда “Шлосс Нойхарденберг”, хорошо известного своими театральными постановками на открытом воздухе, преподнести Ясной Поляне подарок к грядущему 180-летию Толстого в виде спектакля по пьесе “И свет во тьме светит”. Разыгрывать написанные яснополянским гением сцены будут немецкие и русские актеры, а окрестности дома писателя превратятся в естественные декорации. Еще большей неожиданностью стало имя режиссера, решившегося поставить пьесу: за “Льва нашего Николаевича Толстого” серьезно взялся “оскароносец” и обладатель других почетных наград Фолькер Шлендорфф. И это, конечно же, неполный список юбилейных мероприятий…
16.
Вот так, странствуя по Ясной Поляне, странствуешь и с Ясной Поляной. Решение дилеммы “меняю работу — меняю место жительства” меня по-прежнему не интересует, а вопрос “Что день грядущий мне готовит?” все так же требует ответа. Да, конечно, есть и другая жизнь, совсем иная, спокойная…
То ли дело рюмка рома,
Ночью сон, поутру чай.
То ли дело, братцы, дома…
Эй, пошел же, погоняй!..