Опубликовано в журнале Нева, номер 3, 2008
Я в казенную дачу
Упрячу
Свою немоту.
Помолюсь за удачу,
Увидев над лесом звезду.
Синий лес затаится,
Как птица,
В ночной тишине.
И засветятся лица
В плывущем из прошлого сне.
Чьи-то руки, и речи,
И свечи,
И оживший лик.
“Этот путь бесконечен,—
Твердит мне упрямый старик. —
В одиночестве мнимом,
Гонимый
Своей немотой,
Ты отцом был, и сыном,
И духом в обители той…”
Я проснусь и увижу —
Над крышей,
В колючей сосне
Все яснее и ближе
Бессонные звезды ко мне.
8 марта 1992 года.
Шереметьевка, Московская обл.
ЛУННЫЙ ЧЕЛН
…А лунный челн из серебра
Пересекает бездну ночи.
И судеб странная игра
Свой тайный смысл раскрыть не хочет.
Мой белый март, откройся мне,
Что затаил ты в шуме сосен,
Что прячешь в сумрачном окне,
Куда ведешь — во мглу иль в просинь?
Туманна даль. Неведом путь.
Но ветер свеж. И снег не вечен.
Капель уже звенит чуть-чуть,
Мой жребий ею был отмечен.
Откройся мне, мой белый март,
Что в песне сосен я услышу?
О чем с тобою говорят
Своей капелью эти крыши?
Куда мой челн из серебра
Несет меня — к какой развязке?
…А судеб странная игра,
Нет, не снимает с тайны маски.
Шереметьевка. Март 1990 г.
ТЕНИ БЕРЕЗ
Спаси меня, боже,
Спаси, если можешь,
От взгляда зеленого,
Заговоренного.
От колдовского тихого смеха,
От ослепительно белого снега,
Неба пронзительной голубизны
И разрушительницы весны.
Тянутся к поезду
Тени берез,
Катятся с поездом
Отзвуки гроз.
Боже, спаси от теней на снегу.
Сам я уехать от них не могу.
Наст на сугробах блестит, как слюда.
Там, на тропинке, следы, как вода,
Были иль не были?
Блещут ручьи.
Боже, весну эту останови.
Кружит мой поезд,
Как ворон в лесу.
Смех затаенный с собой увезу.
Только продли, если можешь, февраль,
Наст на сугробах и сизую даль,
След на снегу —
Я молю тебя, боже —
Не потревожь,
Сохрани,
Если сможешь.
Февраль 1987 г.
НА НЕИЗВЕСТНЫХ БЕРЕГАХ
“О, дай мне, бог, сойти с ума!”
В глазах твоих лишь сумрак ночи.
А лай собак рассвет пророчит,
И спят уснувшие дома.
Вот-вот проснется щебет птиц.
Но как бегуч твой лик нежданный,
То детский, то серьезно странный.
Как много их, всех этих лиц!
Я в них смотрюсь. Они река.
Заворожен водоворотом.
Какие там, за поворотом
В кустах и травах берега?
О, дай мне, бог, услышать вдруг
Ночной волны бегущий ропот –
Твой тихий, твой бессвязный шепот
И сердца сумасшедший стук.
Увидеть свет в твоих глазах
И звездопад ушедшей ночи…
Нам лай собак рассвет пророчит
На неизвестных берегах.
Март 1987 г.
ДОГОРАЕТ СВЕЧА
Догорает свеча. Пламя мечется в смертной истоме.
Дождь по крыше стучит, затяжную пророча весну.
Вот шаги на крыльце. На веранде. В проснувшемся доме.
Но не скрипнула дверь. Это ветер вздыхает в лесу.
Это ты ворожишь где-то там, под торшером лимонным,
По-французски читая, по-русски заклятья шепча.
Нострадамус пророчит муку всем безоглядно влюбленным
И с насмешкой твердит, что ты там, под торшером, ничья.
Ты ничья. Но апрельские влажные ночи,
Спящий лес и свеча — это ты. Ты со мной. У меня.
Бормотанье дождя колдовское умолкнуть не хочет,
Обещая начало еще не рожденного дня.
Ах, апрель, проходи, уходи и меня ты не трогай!..
Но в дыханье ночном слышу звон затаенный ручья.
Он звенит у сосны, под мостком, под петлистой дорогой.
Он твердит без конца: “Ты ничья, ты ничья, ты ничья…”
Апрель 1987 г.
РАЛЛИ
Ковыльные степи, простите меня.
Я так далеко от родного порога,
Так манит петлистая эта дорога,
Так дразнит началом неясного дня.
Ковыльные степи, забудьте меня.
Мой путь закольцован, и все же я рвусь,
И сколько ж витков в этой странной спирали!
Неостановимо смертельное ралли.
Движенье — мой бог, моя страсть, моя грусть.
Ах, степи ковыльные, я к вам вернусь!
Клубится по следу звездная пыль,
В ней — тени былого, забытые лица.
Дымится земля.
Или это мне снится?
И смерчи степные утюжат ковыль…
О, эта обманная звездная пыль!
Я все же вернулся…
Зачем?
И — куда?
Как будто охвачены страшным недугом,
Ковыльные степи погибли под плугом.
И пыльные бури летят,
как года,
На оцепеневшие города.
Я — пыль.
Я у цели.
Клубясь в небесах,
Безумное ралли свое завершая,
Я звездное небо собой заслоняю.
Я прах…
Неужели я только лишь прах
Вот в этих когда-то ковыльных степях?
25 июля 1987 года.
Село Питерка–Саратов– Москва
СЛЕПЯЩЕЕ ОКО
Слепящее око
За кромку лесную упало.
Мой путь одинокий,
Ты вновь меня к краю ведешь,
От дальних истоков
К другим бесконечным началам,
К тем звездам высоким,
Где холода вечного дрожь.
Я стану излукой,
Я буду осколком небесным,
Надеждой и мукой
Прибрежных истоптанных трав.
В преддверье разлуки
Ветвями погибшего леса
Раскину я руки,
Речную долину обняв.
Вновь в выси кристальной
Восстанет слепящее око.
Я сын твой опальный.
Я здесь остаюсь навсегда,
В той глуби зеркальной,
В том ветре, летящем высоко,
В том облаке дальнем,
Плывущем в другие года.
1999–2006