Опубликовано в журнале Нева, номер 10, 2008
Петербург
Таджик метет окурки.
И северных небес
тяжелая парча.
Уж четверть века, как
я не был в Петербурге.
Так здравствуй, Ленинград!
Прими же москвича.
Здесь все не так, как там,
в бушующем посаде,
На родине моей,
где тучные холмы,
Где сытый Кремль мясист,
и коммерсант в надсаде,
И ду2хов всех ду2хов
бьет запах шаурмы.
А здесь — в параличе
застыл барон Исакий,
И на углу фонарь —
как разоренный граф.
И я бреду, что твой
в шинелишке Акакий.
Четырнадцатый ранг.
Словесник-каллиграф.
Прохожий здесь учтив.
И деликатно солнце.
И даже в зёве пса
есть тайный политес.
Ты вышла на покой,
Венеция чухонцев,
Столица двойников
и строгих поэтесс.
Стрижом над Мойкою
твоя промчалась слава.
Всё в прошлом — Всадник, Шпиль,
имперская Нева.
И вновь пришла она,
скуластая шалава,
С распутной косиной
румяная Москва.
Так здравствуй, Петербург,
и дай остановиться
Тут, на пупе земли,
где вздыблен Медный Страж.
Ты сбылся, вещий сон
Кровавого Провидца,
Окно и Колыбель,
Пальмира и Мираж.
Петербурженки
Что прогонит и скуку, и злость.
Не дает мне ни сна, ни покоя
Невских девочек легкая кость.
Словно вышли из старенькой книги
И гуляют над невской волной
Серых глаз изумленные миги,
И мантилька, и локон льняной.
Даже если по моде одеты,
Все равно они — в стиле ретро2.
Безнадежно их любят кадеты,
И поэты тиранят перо.
И живи я пораньше лет на сто,
Я бы тоже страдал при свечах,
Это имя осеннее Настя
Все шептал бы и к Святкам зачах.
Но по-прежнему больно и сладко,
Хоть сменился эпох коленкор.
Безответно тоскует крылатка,
И в душе — сероглазый укор.
В петербурженках брезжит такое…
Было время
И пивная — как магнит.
Булат Шалвович шаманит,
Все про главное бубнит…
Маркс похож на домового.
Ленин стройный, как улан.
Октябренок мальчик Вова.
Штирлиц. Лобзик. Корвалан.
“Оливье” под бой курантов.
Рупь — хоть бейся, хоть ленись.
Никаких дезодорантов.
Белый верх и черный низ.
Черный бес — всегда повержен.
Бог — он добрый, он простит.
И, до боли белоснежен,
Наст молоденький хрустит.
Сладко жить на свете белом,
Хоть болит с утра балда.
И от фляги с “Изабеллой”
Пахнет — счастьем навсегда.
* * *
Как мудрый особняк
В знакомом, как ладонь,
Краю Кривоколенном,
Где шторой шепчет сагу
Мыслящий сквозняк,
И пыль стирать с зеркал,
И думать о нетленном.
Теперь давай стирать
Все лишнее в стихах,
Надуманное встарь
В горячке подростковой,
И вспоминать слова,
Что пали впопыхах,
И слушать, как трамвай
Нам цокает подковой,
И слушать, как жужжит
Проводки ветхой шмель,
И видеть, как в окне
Небес летит лавина,
И, майского дождя
Вдыхая карамель,
Выдерживать судьбу,
Как паузы и вина.