Опубликовано в журнале Нева, номер 5, 2007
* * *
Смеркаются, неотвратимо тая,
Тебе одной присущие черты,
Задумчивая, светлая, святая,
Моя Провинция, куда уходишь ты?
Покорно обреченная не сметь,
Едва слышна
над уличным надсадом,
Скользнет, как тень,
над поределым садом
Колоколов робеющая медь.
И не найти такого уголка,
Который в бытии неторопливом,
Огородясь сиреневым приливом,
Внимает суете издалека.
И все ж печать Серебряного века
Еще хранят усталые черты…
Моя Провинция, моя святая Мекка,
Как ты прекрасна,
как печальна ты…
* * *
Мне сегодня легко и светло.
Оттого ль, что синички — распевней
Или — просто над старой деревней
Краснощекое утро взошло?
Или ветер — излетней, бессильней,
И ольха обнажилась грешно,
И ополз умирающий иней,
И прозрело слепое окно,
И за ним в откровеньях проталин,
Восхитительно вольный — ничей —
Родниково прозрачно-хрустален,
Первым высверком прянул ручей…
* * *
В тишине раскатисто и звонко
Прокатилось эхо, подхватив
Торжествующий речитатив
То ли барабана, то ли гонга.
И ольха в чеканном серебре
Замерла, внимает растревоженно:
Точно горсть гороха —
дятлом вброшено, —
Рассыпается стаккато по заре.
И пускай стекло в оконной раме
Заузорено — не отпугнуть весну;
Знать, она уже не за горами,
Коли дятел пробует сосну…
В котельной
Считая сроки канительной
Угрюмой мачехи-зимы,
Перемогаемся, котельной
На откуп отданные, — мы.
От вечной сажи конопатый,
Я, сам себе едва знаком,
В сердцах ворочаю лопатой,
Балуя топку угольком.
Покряхтываю: “Се ля ви, —
Судьба творит, не зная злобы…”
А мой чумазый визави —
Котел — гремит, бренчит… Еще бы, —
Устал, надсаженный разгулом
Стихий, беснующихся в нем;
И пробегает дрожь по скулам,
Обезображенным огнем…
* * *
У церквы, в колодце, святая вода,
Светла, как росинка, медова и пряна,
Не та, что, мутнея,
бежит из-под крана…
У церквы, в колодце, святая вода.
Когда — не припомнят седые века —
Паломник в пути,
предначертанном свыше,
Прилег отдохнуть
и внезапно услышал
Веселую, звонкую трель родника.
И светлый источник отрыть угадал
И храм заложить,
поклониться святыне.
И… чудо свершилось:
с тех пор и поныне —
У церквы, в колодце, святая вода…
* * *
Домишки заперты, припрятаны ключи,
И улица прохожими забыта;
Порой случится, простучат копыта,
Да — изредка — машина проворчит.
А ночь-то, ночь… О, как она светла!
В саду июньском соловей — неистов;
Сирень в цвету: пригоршни аметистов
В зеленых канделябрах разожгла…
И где-то далеко, едва слышна,
Затеет электричка спозаранку
Веселую, смешную перебранку
Колес и рельсов… Снова тишина…
* * *
Нам Девятого Мая — сидеть за столом,
Пить холодную водку,
хрустеть огурцами,
Вспоминать о Победе, добытой отцами
В не таком уже, право,
далеком — былом.
И за прочными стенами
мирного крова
Всем, кого, прикоснувшись,
война обожгла,
Не дадут позабыть о године суровой —
Фотоснимок в последнем
письме из-под Пскова
И пустующий стул в изголовье стола…
* * *
Благая весть!
Христос воскресе!
И — колокольный перезвон
Переполняет поднебесье:
— Вернулся Он! Вернулся Он!
И в церквах — очередь к иконам,
И оплывает воск свечной,
И ладан в воздухе сгущенном
Мерцает сизой пеленой.
А по домам — в огнях светлицы,
И — с пылу, с жару — из печи
В густых объятиях корицы
Несут хозяйки куличи.
…Он знал, что снова будет Крест.
Он это знал. Он — знал. И все же,
Голгофу спящую тревожа,
Христос воскрес.
Христос воскрес…
Голгофа
Брел Иисус, сгибаясь под Крестом,
Брел, едва передвигая ноги,
О каменья выбитой дороги
Раня ступни…
В мареве густом
Пыли взбитой, поджигая пики,
Вспыхивали солнечные блики,
Нехотя покрикивал конвой.
Над землей, от пала неживой,
Разрасталось раскаленным шаром
Солнце, отекающее жаром…
Ах, какой сегодня тошный зной!
Выдохами, смрадный и чумной,
Колыхался ропот, и — слепа
В злобе черной, — отвергая милость
И Голгофу торопя, томилась
Ожиданьем Зрелища толпа.
Ах, какой сегодня тошный зной!
Неужели это все — со мной?..
Тяжек Крест, горит чело в терновых,
Неустанно жалящих оковах,
И болят израненные ноги…
……………………………………
По каменьям выбитой дороги
Брел Спаситель, паствою гоним.
И кружили вороны над ним…
Наваждение
Не мерещится ли мне,
Может, надобно проснуться?
Тащит ведьма — торбой куцей —
Горб на скошенной спине.
Мимо брошенной избы
Старичок клюкой протюкал
И пропал, шагнув за угол, —
То ли не был, то ли был.
И чудно, и тихо-тихо,
И в смятении душа,
Точно рядом дремлет Лихо,
Выжидая не спеша…
* * *
Настанет срок, и гость ночной
Пройдет сквозь запертые двери
И с кем-то вышним время сверит,
Нависнет тенью надо мной.
Не сдержит вздоха тишина:
— Твой путь земной, увы, окончен,
Заждался молчаливый кормчий
В скорлупке утлого челна.
……………………………………………
И я в дорогу соберусь,
И ляжет скатертью дорога.
…Меня у самого порога,
Прощаясь, приобнимет грусть…