Опубликовано в журнале Нева, номер 3, 2007
На родине Лао-цзы
В истории Древнего Китая эпоха Восточная Чжоу (770–221 годы до н. э.) носит романтические названия: период Весны и Осени (770–476 годы до н. э.) и период Воюющих Царств (476–221 годы до н. э.). В эту эпоху наблюдалось активное развитие философских учений. Представители различных школ создавали свои теории, рассуждали о политике, начали соперничать “сто школ”. К представителям этой эпохи относятся Лао-цзы, Конфуций, Мо-цзы, Сунь-цзы и др. 500-е годы до н. э. — это плодотворный период духовного взаимодействия между даосами и конфуцианцами, провозглашавшими равенство всех людей.
Кайфэн — второй по величине город провинции Хэнань, расположенный на ее северо-востоке. В IV–III веках до н. э. он был столицей царства Вэй; с X века н. э. — столицей ряда северных царств — Лян, Цзинь, Хань, Чжоу. В 960–1127 годы Кайфэн был столицей сунского Китая и назывался Бяньлян (Бяньцзин). Несмотря на ускоренную модернизацию страны, нынешний Кайфэн кое-где сохранил свои средневековые черты. Город обнесен 20-километровой крепостной стеной из серого кирпича с земляным валом изнутри и четырьмя воротами, ориентированными по странам света. Прямые улицы пересекают город с севера на юг; к ним примыкают узкие извилистые переулки и тупики, застроенные домами китайского типа. Моя гостиница находится близ пересечения тихой улочки Dazhifang Jie с шумной Yingbin Lu, как раз напротив старинного даосского монастыря Янцинь (Yanqing).
В эпоху Чуньцю, или Весны и Осени, в Китае появилось много выдающихся мыслителей. Один из них — Лао-цзы, основоположник даосизма. Его книгу “Даодэцзин” называют древней китайской энциклопедией, ибо она затрагивает проблемы философии, литературы, социологии, этики, медицины, военного искусства. На протяжении более 2500 лет его философское и этико-политическое учение оказывало сильное воздействие на мысли и поведение китайцев, стало частью национальной психологии китайской нации и распространилось в других странах мира.
Прямое либо косвенное влияние идеи -Лао-цзы оказало на творчество русских писателей и поэтов. Эта тема требует специального рассмотрения; приведем лишь строки нашего современника — поэта Дмитрия Щедровицкого.
О
Лао-цзы, мой друг любимый,
Сказавший
правду столь давно:
“Лишь
хрупкое — неколебимо,
Все
прочное — обречено!”
Весь
океан со звездной башни,
Наверно, не крупней слезы,
Но
мы — внизу, нам очень страшно…<
Хоть слово крикни, Лао-цзы![1]
Лао-цзы учил следовать дао (кит. путь), мудрым отношениям человека с другими людьми и с природой. Ключевое понятие даосизма — у вэй (недеяние), означающее не бездействие, а жизнь, не нарушающую гармонию окружающего мира. “Дао есть нечто сокровенное, что не может быть обозначенным (по существу) ни через какое имя”, — говорит -Лао-цзы. Он же восклицает: “О как Оно неисследимо и темно!”
Некоторые идеи Лао-цзы перекликаются с мыслями христианских богословов. Так, Дионисий Ареопагит говорит о “Сверхсияющем Мраке” Божественного Молчания. Чистый от себя самого и от всего, “ты будешь вознесен ввысь — к сверхсущественному лучу Божественного Мрака”; “когда ты все отбросишь и от всего освободишься”.
Главная достопримечательность монастыря Янцинь — старинная 13-метровая башня, возвышающаяся посреди храмового двора. Перед самим храмом постоянно дымятся ароматные палочки — приношения верующих. (В Китае даосизм исповедует около 20 миллионов человек.) В одном из павильонов — фотовыставка; экспозиция повествует о восстановлении обители после трудных лет “культурной революции”. Ряд стендов посвящен основателю даосизма.
Лао-цзы родился в уезде Луи провинции Хэнань. Как человек с большой эрудицией, он служил хранителем библиотеки при дворе чжоуской эпохи. Сам Конфуций счел нужным нанести ему визит, будучи в тех местах. В честь Лао-цзы на его родине построили храм. Считая основателя даосизма своим предком, император Ли Юань (эпоха династии Тан, 618–907) повелел превратить храм Лао-цзы во внушительный архитектурный ансамбль. Другой танский император Ли Лун-цзы -переименовал ансамбль во дворец Тайцингун. С тех пор храм Лао-цзы стал импера-торским.
После падения танской династии в эпохи Сун, Юань, Мин и Цин (960–1911) его много раз разрушали и восстанавливали вновь. До наших дней сохранились только главное его сооружение — павильон Тайцзидянь — и десятки каменных стел разных эпох. Теперь храм Лао-цзы находится под охраной властей провинции Хэнань.
В северо-восточной части уезда Луи находится башня Лаоцзюньтай, построенная в начале эпохи Тан. Последователи даосизма считают, что, по преданию, Лао-цзы вознесся с нее на небеса. Восьмиметровая башня построена из 33 рядов камней, символизирующих 33 небесных свода, на верхний из которых вознесся Лао-цзы.
Ежегодно 15 февраля по лунному календарю в уезде Луи торжественно празднуют день рождения Лао-цзы. В этот день всюду царит веселье. Во дворце Тайцингун и около башни Лаоцзюньтай устраиваются народные гулянья, идут спектакли, продолжающиеся четверо суток. Многие верующие приходят сюда на богомолье.
В 1992 году на родине Лао-цзы прошел первый международный симпозиум по даосизму, на который съехалось много китайских и зарубежных ученых. С этого времени такие симпозиумы проводятся здесь регулярно. Они имеют большое значение для изучения духовного наследия Лао-цзы. Aрхимандрит Августин (Никитин)
На родине Лао-цзы
истории Древнего Китая эпоха Восточная Чжоу (770–221 годы до н. э.) носит романтические названия: период Весны и Осени (770–476 годы до н. э.) и период Воюющих Царств (476–221 годы до н. э.). В эту эпоху наблюдалось активное развитие философских учений. Представители различных школ создавали свои теории, рассуждали о политике, начали соперничать “сто школ”. К представителям этой эпохи относятся Лао-цзы, Конфуций, Мо-цзы, Сунь-цзы и др. 500-е годы до н. э. — это плодотворный период духовного взаимодействия между даосами и конфуцианцами, провозглашавшими равенство всех людей.
Кайфэн — второй по величине город провинции Хэнань, расположенный на ее северо-востоке. В IV–III веках до н. э. он был столицей царства Вэй; с X века н. э. — столицей ряда северных царств — Лян, Цзинь, Хань, Чжоу. В 960–1127 годы Кайфэн был столицей сунского Китая и назывался Бяньлян (Бяньцзин). Несмотря на ускоренную модернизацию страны, нынешний Кайфэн кое-где сохранил свои средневековые черты. Город обнесен 20-километровой крепостной стеной из серого кирпича с земляным валом изнутри и четырьмя воротами, ориентированными по странам света. Прямые улицы пересекают город с севера на юг; к ним примыкают узкие извилистые переулки и тупики, застроенные домами китайского типа. Моя гостиница находится близ пересечения тихой улочки Dazhifang Jie с шумной Yingbin Lu, как раз напротив старинного даосского монастыря Янцинь (Yanqing).
В эпоху Чуньцю, или Весны и Осени, в Китае появилось много выдающихся мыслителей. Один из них — Лао-цзы, основоположник даосизма. Его книгу “Даодэцзин” называют древней китайской энциклопедией, ибо она затрагивает проблемы философии, литературы, социологии, этики, медицины, военного искусства. На протяжении более 2500 лет его философское и этико-политическое учение оказывало сильное воздействие на мысли и поведение китайцев, стало частью национальной психологии китайской нации и распространилось в других странах мира.
Прямое либо косвенное влияние идеи -Лао-цзы оказало на творчество русских писателей и поэтов. Эта тема требует специального рассмотрения; приведем лишь строки нашего современника — поэта Дмитрия Щедровиц-кого.
О Лао-цзы, мой друг любимый,
Сказавший правду столь давно:
“Лишь хрупкое — неколебимо,
Все прочное — обречено!”
Весь океан со звездной башни,
Наверно, не крупней слезы,
Но мы — внизу, нам очень страшно…
Хоть слово крикни, Лао-цзы!1
Лао-цзы учил следовать дао (кит. путь), мудрым отношениям человека с другими людьми и с природой. Ключевое понятие даосизма — у вэй (недеяние), означающее не бездействие, а жизнь, не нарушающую гармонию окружающего мира. “Дао есть нечто сокровенное, что не может быть обозначенным (по существу) ни через какое имя”, — говорит -Лао-цзы. Он же восклицает: “О как Оно неисследимо и темно!”
Некоторые идеи Лао-цзы перекликаются с мыслями христианских богословов. Так, Дионисий Ареопагит говорит о “Сверхсияющем Мраке” Божественного Молчания. Чистый от себя самого и от всего, “ты будешь вознесен ввысь — к сверхсущественному лучу Божественного Мрака”; “когда ты все отбросишь и от всего освободишься”.
Главная достопримечательность монастыря Янцинь — старинная 13-метровая башня, возвышающаяся посреди храмового двора. Перед самим храмом постоянно дымятся ароматные палочки — приношения верующих. (В Китае даосизм исповедует около 20 миллионов человек.) В одном из павильонов — фотовыставка; экспозиция повествует о восстановлении обители после трудных лет “культурной революции”. Ряд стендов посвящен основателю даосизма.
Лао-цзы родился в уезде Луи провинции Хэнань. Как человек с большой эрудицией, он служил хранителем библиотеки при дворе чжоуской эпохи. Сам Конфуций счел нужным нанести ему визит, будучи в тех местах. В честь Лао-цзы на его родине построили храм. Считая основателя даосизма своим предком, император Ли Юань (эпоха династии Тан, 618–907) повелел превратить храм Лао-цзы во внушительный архитектурный ансамбль. Другой танский император Ли Лун-цзы -переименовал ансамбль во дворец Тайцингун. С тех пор храм Лао-цзы стал импера-торским.
После падения танской династии в эпохи Сун, Юань, Мин и Цин (960–1911) его много раз разрушали и восстанавливали вновь. До наших дней сохранились только главное его сооружение — павильон Тайцзидянь — и десятки каменных стел разных эпох. Теперь храм Лао-цзы находится под охраной властей провинции Хэнань.
В северо-восточной части уезда Луи находится башня Лаоцзюньтай, построенная в начале эпохи Тан. Последователи даосизма считают, что, по преданию, Лао-цзы вознесся с нее на небеса. Восьмиметровая башня построена из 33 рядов камней, символизирующих 33 небесных свода, на верхний из которых вознесся Лао-цзы.
Ежегодно 15 февраля по лунному календарю в уезде Луи торжественно празднуют день рождения Лао-цзы. В этот день всюду царит веселье. Во дворце Тайцингун и около башни Лаоцзюньтай устраиваются народные гулянья, идут спектакли, продолжающиеся четверо суток. Многие верующие приходят сюда на богомолье.
В 1992 году на родине Лао-цзы прошел первый международный симпозиум по даосизму, на который съехалось много китайских и зарубежных ученых. С этого времени такие симпозиумы проводятся здесь регулярно. Они имеют большое значение для изучения духовного наследия Лао-цзы.
В старинном кантоне
Сегодняшний кантон Гуаньчжоу — это скопище высотных домов и небоскребов. -Город уже может соперничать с Гонконгом, до которого три часа езды на поезде. Но в каменных джунглях все же сохранились островки старины, где жизнь по-прежнему течет размеренно, словно в стране ничего и не менялось.
На севере города раскинулся парк Юэсю, где есть озера, оранжереи, старинные павильоны и чайные домики. В начале эпохи династиии Мин (1368–1644) здесь возвели -пятиэтажную дозорную башню — башню с Видом на Море (Чженьхайлоу), с вершины которой открывается панорама города. Ближе к южным воротам парка, на небольшом холме, — фигуры пяти каменных козлов. Они же изображены и на гербе кантона Гуанчжоу. Согласно легенде, на козлах сюда некогда явились пять божеств, каждое из которых держало во рту по пучку из пяти колосьев, чтобы жители “просторной равнины” (таков буквальный перевод названия Гуанчжоу) никогда не испытали голода…
Такова легенда. А дальнейшую историю города можно изучать по его археологическим памятникам. Напротив главного входа в парк Юэсю, на улице Jiefang Beilu, высится вполне современное здание темно-красного цвета. А между тем за его фасадом находится цар-ский мавзолей Наньюэ. Народ юэ (называемый также чжуан) пришел в эти края в IV веке до н. э., когда здесь уже жили народности яо, мяо и ли, и основал свое царство. После объединения страны в эпоху династии Цинь (221–206 годы до н. э.) провинция Гуандун лишь номинально вошла в состав империи. Взять ее под свой контроль императорам удалось лишь спустя несколько веков. Но и китайцы в свою очередь -испытали нашествие иноплеменников. В XII–XIII веках китайцы-хань, угнетаемые монголами на севере, стали переселяться на юг и теснить местные народности. К этому времени мавзолей одного из царей южных юэ был надежно укрыт многометровым слоем земли, а память о нем давно утрачена. Подземное захоронение было обнаружено археологами в 1983 году, после чего начались интенсивные раскопки. А в 1988 году гробница и ее сокровища предстали перед посетителями нового музея во всем великолепии. Здесь выставлено более 500 предметов из царской усыпальницы; среди прочих находок выделяется большая золотая печать — самая крупная в своем роде в Китае.
А теперь переместимся во времени и в пространстве. Если двигаться от мавзолея на юг по улице Pantu Lu, то, поплутав по закоулкам, можно отыскать улочку Jinghui Lu. Здесь находится один из древнейших буддийских храмов Южного Китая — храм Гуансяо. Он был построен еще в III веке н. э., однако широкую известность получил в VII веке, когда в нем поселился монах Хуэйнэн — шестой глава школы чань-буддизма. В Китае чань (в Японии — дзен) является особым направлением буддизма; там отсутствует институт монастырей, и считается, что достигать просветления можно не отказываясь от повседневных дел.
В честь Хуэйнэна была названа пагода Люцзуцзянь, возведенная в эпоху династии Сун (960–1279). В знак особого почтения после кончины Хуэйнэна его волосы были обрезаны и захоронены под деревом бодхи. Сегодня на этом месте высится пагода Погребенных Волос (Ифата), где хранятся изящные статуэтки Будды, установленные в глубоких нишах. В одной из храмовых построек — огромная фигура Будды, лежащего за стеклом, в золоченом саркофаге.
В самом дальнем углу храмового комплекса — небольшой павильон, украшенный статуей Будды, сидящего в позе лотоса. На столе — фигурки архатов (лоханей), одна из них — движущаяся. Ученик Будды держит в руках свиток со священным текстом, то разворачивая его, то складывая. В отличие от этой механической куклы, монах, дежурящий в павильоне, бесстрастен и недвижим.
Сильное впечатление производит на паломников и зал Махавира со статуей тысячерукой Гуаньинь. Согласно учению Махаяны (северная ветвь буддизма), человек может достигнуть состояния нирваны с помощью бодхисатв — праведников, достигших нирваны и отказавшихся погрузиться в нее ради помощи другим. В принципе ими могут быть только мужчины, но в Китае бодхисатва Авалокитешвара обрел женскую ипостась, став Гуаньинь, богиней сострадания. В женской ипостаси Гуаньинь известна в Китае после VII века. Китайские буддисты считают, что Гуаньинь — это перерождение принцессы Мяо-шань, дочери одного из китайских князей (ХII век), которая отказалась выйти замуж и ушла в монастырь вопреки воле отца. Пройдя через многочисленные испытания, связанные с местью отца, и побывав в преисподней, Мяо-шань встретилась с Буддой Шакьямуни и была препровождена на гору Сяньшань на острове Путо, где стала бодхисатвой Гуаньинь. Ее изображают либо с поднятым к небу указательным пальцем, либо с сосудом святой воды в руках, либо сидящей в позе медитации, с девятью головами и тысячью рук, символизирующими милосердие.
Во дворе храма Гуансяо — тень от огромных баньянов. Здесь же находятся Восточная и Западная железные пагоды, возведенные в 963–967 годах. В здании устроено свыше 900 ниш со статуями Будды. Храмовый комплекс сильно пострадал от пожара в середине XVII века; новые испытания пришлись на годы “культурной революции” (1966–1976). И сегодня здесь до сих пор идут ремонтные и реставрационные работы. От Западной пагоды сохранилось лишь три этажа, так как в конце XIX века на нее рухнула соседняя постройка.
В утренние часы на территории храма идет “влажная уборка”. Служители окатывают водой из шлангов беседки, пагоды, ступы. Во дворе есть даже бассейн, откуда смотрят четыре каменные черепахи — каждая “отвечает” за свою сторону света. На спине у черепах устроились каменные змеи. Выпуклый панцирь черепахи символизирует небо, плоское брюхо — землю, а черепаха в целом — долго-летие.
Буквально в пятнадцати минутах ходьбы от храма Гуансяо расположен другой буддийский храм — Люжунсы (храм Шести Баньяновых Деревьев). Четверть часа ходьбы — это если знать дорогу. А пока найдешь улочку Liurong Lu, где угнездился храм, так и получаса не хватит.
Храм Шести Баньяновых Деревьев был построен в 537 году по повелению местного правителя; в X столетии после пожара от него остались развалины. В конце того же века он был восстановлен и получил название “храм Очищающей Мудрости”. А шесть баньяновых деревьев увековечил в 1099 году поэт Су Дун По (Su Dongpo), сочинив стихотворение, воспроизведенное на портале храма. В эпоху династии Мин (1368–1644) название стихотворения было перенесено и на храм, но от тех баньянов сегодня не осталось и следа.
В главном зале находится огромная статуя Гуаньинь, а зал Шестого Патриарха украшает бронзовая скульптура монаха Хуэйнэна, созданная в эпоху Сун (960–1279). В состав храмового комплекса входит и изящная восьмигранная пагода Цветов (Хуата). Ее девять ярусов украшены резьбой, причем каждый этаж состоит из двух уровней. Взметнувшаяся на высоту 57 метров, пагода имеет внутри целых 17 этажей. В настоящее время на территории храма размещается Ассоциация буддистов -Гуанчжоу.
К югу от храмов Гуансяо и Люжунсы находится еще одно буддийское святилище. Это храм Хуалинь, основанный в 526 году одним буддийским монахом из Индии. Можно долго блуждать по переулкам в поисках этого храма. В Кантоне сносят старые кварталы, прокладывают новые магистрали, и план города быстро устаревает. Нужно свернуть с шумной торговой Shangjiu Lu, с ее хайвэями и высотками, и углубиться в ювелирные ряды, образующие целую улочку. Миновав фонтан, украшающий пешеходную зону, видим, что ювелирные магазинчики кончились, зато пошли лавки с буддийской атрибутикой. Все чаще на пути попадаются нищие, все сильнее запах курящихся благовоний. Мы у ворот обители.
Существующие ныне храмовые здания были построены в эпоху Цин — в 1655-м и 1701 годах. Как и в некоторых древних храмах Южного Китая, здесь есть павильон со скульптурами 500 лоханей (лохани или архаты — ученики Будды). Справа от одного из алтарей — фигура в широкополой шляпе. Считается, что это — изображение Марко Поло (XIII век), инспектировавшего разные районы Китая по приказу великого хана.
Китай издавна подвергался влиянию буддизма; сегодня в стране насчитывают свыше 300 миллионов человек, так или иначе связывающих себя с буддизмом. В Китае велико и число мусульман — около 30 миллионов. Свидетельство давних связей Гуанчжоу с исламом — мечеть Хуаишэн на улице Guangta Lu, построенная еще в 627 году. По преданию, ее возвел миссионер, прибывший сюда из Аравии. Южный Китай издавна вел обширную торговлю с Юго-Восточной Азией, Индией и даже с Аравией, так что можно даже говорить о “морском Шелковом пути”. В Гуанчжоу заморские купцы и иноземные проповедники жили месяцами, а то и годами. Китай почти всегда отличался веротерпи-мостью, и последователи разных религий могли строить здесь свои храмы. Ислам, отличавшийся активным миссионерством, нашел в Гуанчжоу немало последователей, главным образом среди некитайских народностей. Над -зданием мечети возвышается 36-метровый минарет, состоящий из двух башенок, поставленных одна на другую. Верхнюю венчает небольшой купол. Напротив мечети, через дорогу, — мусульманские мясные ряды и ресторан “Нур Бостан”.
На северо-восточной окраине Гуанчжоу высится гора с поэтическим названием — холм Белого Облака (Baiyun Shan). К вершине холма можно подняться на фуникулере, и с обзорной площадки в туманной дымке перед путниками откроется панорама города. А на полпути к вершине, зажатый ущельем, расположился буддийский монастырь Negren. Пещера Yuhong, близ горного ручья, стала местом паломничества еще в 960-х годах, более тысячи лет тому назад. Однако монастырские постройки были возведены на склоне холма гораздо позднее — в 1851 году.
Обитель расположена на трех уровнях, и на каждой из площадок — по храму. В нижней -пагоде паломников встречает благодушный Милэфу, имеющий чисто китайское проис-хождение. У большинства буддистов особым почитанием пользуется Майтрейя, Будда -будущего, который должен прийти в мир через 4 или 5 тысяч лет после историче-ского Будды Гаутамы. Согласно же китай-ским представ-лениям, Будда айтрейя воплотился в Х веке, став монахом Цы Цы. Его изображают в виде Милэфу, улыбающегося толстяка.
В начале 1920-х годов городской Совет Гуанчжоу возглавлял Сун Ят Сен. 19 мая 1924 года вождь китайской революции посетил монастырь Negren, о чем свидетельствует памятная надпись при входе в обитель. В дальнейшем, в ходе войн, монастырь подвергся разрушениям и запустению; тропинки, ведущие к обители, заросли кустарником. После 1949 года новые власти благоустроили бывшее святилище, а в храмах открылись чайные домики. С 1993 года в обители началась очередная реконструкция, а в мае 1995 года здесь снова зазвучали слова буддийских молитв и песнопений…
Сходную историю довелось пережить храму Предков Семейства Чэнь (Чэньцзяцы), расположенному в тихом переулке, уходящем в глубь квартала от трассы со странной нумерацией Zhongshan 7-Lu, с ее нескончаемыми потоками машин. Это обширное здание с девятью залами и шестью двориками было по-строено в 1890–1894 годах. Храм был предназначен для хранения табличек с именами предков старинного китайского правящего -клана Чэнь, имевшего 400-летнюю историю. Здесь же в прошлом молодые мужчины сдавали -экзамены для поступления на службу в провинции.
1949 год был рубежной датой в истории Китая. При коммунистах почитание предков поначалу преследовалось, и в помещениях храма разместился военный лагерь. Тогда же были утрачены старинные поминальные таблички (хорошая растопочка!) Однако в 1958 году произошли изменения к лучшему: храм был отреставрирован и превращен в музей, где представлены керамика и бонсаи (карликовые деревца). Весьма интересно внешнее убранство здания, и прежде всего декоративный конек. Фигурки в типичном китайском стиле воспроизводят целые сцены из истории рода Чэнь. На заднем дворике — скульптурные группы, представляющие жанровые сценки из деревенской жизни.
В одном из павильонов разместился магазин сувениров. Здесь не простые поделки из дешевых материалов, а изделия из слоновой кости. Корабли под парусами, драконы, пагоды… Одну из композиций увенчивает “китайский шарик”. В Древнем Китае приказ изготовить “китайский шарик”, по существу, означал работу до самой смерти. На то, чтобы сделать один такой талисман, уходили годы. Секрет был в том, как внутри шара из слоновой кости ухитриться вырезать другой — поменьше, а в нем — еще меньше, и так до тех пор, пока это технически возможно. Позволить себе роскошь нанять собственного резчика, посвященного в этот секрет, могли только богачи из богачей. А поскольку они не были заинтересованы в передаче “авторского права” в другие руки, выражение “до самой смерти” оказывалось для художников пророческим: по завершении работы его просто-напросто “ликвидиро-вали”.
Чтобы купить такой сувенир из слоновой кости “простому китайскому труженику”, нужно копить юани до самой смерти. Впрочем, зачем мелочиться? Теперь “у китайцев собственная гордость, на буржуев смотрят свысока”: в 2003 году посланец из Поднебесной облетел вокруг большого “шарика”…
От Мао к дао, от дао к дэну
Методом включенного наблюдения
В ущелье Юйсюе в Сычуани родился, согласно поверью, легендарный герой Юй, первым в Китае обуздавшим реки и спасший земляков от наводнений. А древнекитайский гидротехник Ли Бин построил в бассейне реки Миньцзян гидроузел Дуцзянъянь.
Город Дуцзянъянь расположен в 60 километрах к северо-западу от Чэнду — столицы провинции Сычуань. Именно здесь в уезде Гуансян, на реке Минцзян (“цзян” — кит. “река”) находится всемирно известное древнее гидротехническое сооружение — Дуцзянъянь. Цель грандиозного строительства — ввести буйную реку в нормальное русло и обезопасить плодородную пойму от частых разрушительных наводнений.
Фантастический по тем временам проект был разработан и осуществлен при участии местного правителя Ли Бина (и продолжен его сыном), который жил при императоре Чжаоване (династия Цинь, 221–206 до н. э.). Об этом сооружении говорят как об одном из мировых чудес.
Вагончики на электрической тяге подвозят туристов к площадке, откуда начинается древняя каменная насыпь. В настоящее время плотина Дуцзянъянь состоит из водозабора и водораздела вдоль реки. В 2000 году Дуцзянъянь был внесен ЮНЕСКО в список мирового культурного наследия.
Но Дуцзянъянь славен не только дамбой. Глаз радуют изящные храмы, возведенные в память о завершении строительства и в честь древних “гидротехников”. На высоком мысу, там, где укрощенная река Мин разделяется на два потока (узкий стремительный и широкий плавный), в 168 году н. э. был воздвигнут даосский храм Фулун.
Основатель даосизма Лао-цзы родился в 604 году до н. э.; он проповедовал учение, сформулированное им в книге “Дао Дэ Цзин”. Эта книга была очень популярна в период правления династий Цинь и Хань (206 до н. э. — 220 н. э.), а позднее, в эпоху Тан (618–907), Лао-цзы был даже канонизирован.
Если вкратце: дао — неявная природа абсолютного бытия. Один из основных прикладных тезисов — недеяние часто бывает гораздо более эффективнее бурной деятельности. “Поднебесную берут посредством недеяния. В Поднебесной множатся запреты, а народ все больше беднеет, в народе много острого оружия — в стране усиливается разлад, у людей искусность увеличивается — и каверзы становятся в почете, законы и приказы возрастают — воров и разбойников становится все больше. Поэтому премудрый человек и говорит: └Я нахожусь в бездействии — и народ сам преобразуется, я предаюсь покою — и народ сам исправляется, я пребываю в недеянии — и народ сам богатеет“”.
На левом крутом берегу реки высится еще одно даосское святилище — храм двух царей (494 год н. э.) “Два царя” — это Ли Бин (“отец” проекта) и его сын Э Лань (Er Lang). Внутри храма — статуи обоих укротителей водной стихии. Позади храма уже в наши годы была устроена терраса в память того, что в 1958 году здесь побывал “любимый вождь и учитель” — товарищ Мао.
В 1949 году Китай отверг дао и пошел путем Мао. В итоге — миллионы погибших в “лагерях перевоспитания” и умерших от голода в годы “великого скачка”. Здесь снова уместно напомнить афоризм из Лао-цзы: “Лучший правитель тот, о котором народ знает лишь то, что он существует…”
В 15 километрах от Дуцзянъяня высится гора Цинчэн; ее высочайший пик взметнулся на высоту 1600 метров. Цинчэн — одно из святых мест даосизма, изобилующее монастырями и другими культовыми сооружениями. Здесь более ста пейзажно-архитектурных достопримечательностей.
В 142 году до н. э. даосский проповедник Цзянь Лин (Zhang Ling) основал на склоне горы Цинчэн первую обитель. Таким образом, эта гора стала одним из древних духовных центров даосизма. А в начале III века н. э. гора Цинчэн упоминалась в летописях как одна из восемнадцати священных гор и рек страны. Ныне, по решению ЮНЕСКО, Цинчэн внесена в перечень культурных ценностей “Всемирного наследия человечества”. До 1949 года в здешних обителях подвизалось до 500 монахов; ныне их осталось около 100 человек. Наиболее хорошо сохранился храм Jianfu, стоящий в начале пути к горной вершине.
Если посмотреть на план горы Цинчэн, то можно увидеть, что паломническая тропа делает большой круг с небольшим “хвостиком” к вершине. И от храма Jianfu можно отправиться в путь либо по часовой стрелке, либо против. Однако большинство пешеходов забирают влево — по часовой, поскольку тропа уходит вверх не так круто. Описывать здешние водопады, ущелья и прочие красоты нет смысла — это надо видеть.
Каждый лаовай (иностранец) здесь на виду. Меня окликает пожилой китаец — глава семейства, шествующего по пути дао. Он радостно восклицает: “Эмэйшань! Эмэйшань!” Начинаю припоминать: неделю назад мы повстречались со “святым семейством” при восхождении на одну из буддийских “мекк” Китая — гору Эмэйшань, что в юго-западной части провинции Сычуань.
Задаю попутчику естественный вопрос: кто он по вере — буддист или приверженец даосизма? Ведь на Эмэйшани он ставил свечи перед буддийским жертвенником, а здесь мечет поклоны перед даосским алтарем. Китаец невозмутимо объясняет жестами: мол, почитаем “и наших, и ваших”.
Оставив “двурушника” с его семейством у очередной кумирни, продолжаю восхождение. На очереди — храм Tianshi, стоящий на полпути к вершине. Здесь устроен хороший привал для паломников: гостям предлагают не только передохнуть, но и перекусить.
Простившись с Tianshi, снова выхожу на тропу. На подходе к храму Chaoyang начинают появляться встречные паломники. Это немного удивляет: ведь еще не наступил полдень, как же они успели обернуться так быстро? Вот наконец и “верхний” храм Shanqing. Тут-то и становится понятно, в чем секрет “быстроногих”. Оказывается, в последние годы сюда проведена канатная дорога! И если внизу, в начале пути, свернуть направо, то можно втиснуться в подвесную люльку, и через 15 минут полета вы — в дамках. Ну, а спуститься вниз можно своим ходом, навстречу пилигримам, “по-честному” бредущим к вершине.
От храма Shanqing тропа уходит еще выше, туда, где видна 7-ярусная 30-метровая пагода Huying (как пишется, так и слышится). При входе в пагоду — строгий привратник: “Внутри фотографировать запрещено!” А запечатлеть-то есть что. Весь интерьер занимает гигантская скульптурная композиция — Лао-цзы, восседающий на буйволе. Позолоченная скульптура основателя даосизма уходит под самый свод пагоды; рост буйвола “в холке” — метров 15, туловище всадника — еще столько же, — вот и считайте…
С верхнего яруса пагоды взору открывается дивная картина: на склонах гор зеленеют поля, мирно пасутся буйволы, крестьяне с большими корзинами за спиной собирают урожай — сельская идиллия… Как будто и не было раскулачивания, коммун, голодомора… Здесь весьма уместно вспомнить слова Лао-цзы, обращенные к “харизматическим лидерам” всех времен и народов — к тем, кто был одержим “бредом сверхценной идеи”: “Оставьте вашу “святость” и ваше “благоразумие”, и народ будет во сто раз счастливее. Оставьте ваше “добродушие” и вашу “справедливость”, и народ вернется к прежней любви между детьми и родителями. Оставьте ваше хитроумие и ваши расчеты, и не будет больше воров и разбойников. Достигнуть этих трех вещей нельзя одной внешностью. Для этого нужно быть более простым, свободным от страстей и менее умствующим”.