Опубликовано в журнале Нева, номер 12, 2007
Снова в городе праздник. Повсюду развешаны флаги,
переполнены улицы шумной людской суетой.
В доме нету собаки, а дети уехали в лагерь,
и задумался дом, запыленный, глухой и пустой.
Радость! Гости идут: “Ну, хозяин, встречаешь?
Вспоминай, доставай наши прежние лица из тьмы!
Но с чего начинать и о чем говорить, ты не знаешь, —
ты уже не такой, те, веселые, тоже не мы.
Ставь стаканы на стол”. Тривиальнейший случай.
И гитару с гвоздя! Ведь когда-то нас это свело?
Заклинанья из слов в старых ритмах, но все-таки лучше,
чем обычной беседы тщета, бесполезность и зло.
Снова спит Марианна в красивой бессмысленной песне.
Простоват наш хозяин, теперь уже это не в счет.
Мы поем, вспоминая, и снова мы молоды вместе.
Если помните молодость, значит, живете еще!
Мы поем вдохновенно, совсем как тогда, как обычно,
будто не было этих года составляющих дней.
Мы совсем по-другому поем! Мы грустим иронично
по ушедшей любви и промчавшейся жизни своей.
Декабристы
Завещанье потомкам. Что может быть проще?
Выбирается только начало пути.
Вы должны разрешить про Сенатскую площадь
роковую дилемму: идти — не идти.
А потом уже ветер декабрьский остудит
пыл отваги, отчаянье, горечь стыда…
И уже независимым следствием будет —
все, что будет потом — те другие года.
Жизнь пройдет — будут версии. Рьяный ученый
в пропыленных архивах, конечно, найдет
все, что надо, про жизнь петербургских салонов
и, что надо ему, про Петровский завод.
Остальное от вас не зависит нимало,
нужно только в начале судьбы не спешить.
Постараться понять невозвратность начала.
Про Сенатскую площадь дилемму решить!
Уходит лето
Дозрев до липового цвета,
до гроз, до солнечного ветра,
по мостовым уходит лето,
невозвратимо, незаметно.
Так в волнах музыки и света
не я на белом пароходе
вдоль берегов… Уходит лето,
небывшим праздником уходит.
И так же медленно, снижая
по капле жар,
уходит жизнь, моя, чужая…
Да Бог с ней, с жизнью,
лета жаль!
* * *
Это — как ветер волнует рожь.
Это — как зыбь у причала.
Это знакомая сердцу дрожь,
это любви начало.
Новая, здравствуй!
Несешь цветы?
Или дожди печальные?
Мне все равно,
какая ты,
рада тебе отчаянно!
Абрис привычного
смят и смыт,
солнце плывет и качается.
Как я люблю начало любви,
жаль, что оно кончается!
* * *
Ты зачем со мной о жене?
О своей перед нею вине?
Не зову тебя. Не держу.
Я сама к другим ухожу.
Быстротечен наш общий час
между долгих — не наших дней.
Ты побудь со мною сейчас.
Помолчи. Не надо о ней…
* * *
…А мы живем с тобой давным-давно.
И наше пониманье нам дано,
как воздух комнаты, которым дышим,
привычный звук, который мы не слышим,
ни фраз, ни слов не требует оно…
И хочется разрыва, разрушенья,
горячего, абсурдного решенья,
чтоб осознать: друг другу мы нужны,
все остальное — зыбко и неверно.
И все это любовь? Любовь, наверно…
Мелодия
Как странно, мы с тобою в вечном споре.
Чуть, мнится, близится гармония, и вот —
мелодия согласно потечет,
но — россыпь звуков — снова мы в раздоре,
и все невнятно, спутано, не в счет,
все, что достигнуто, что понято, что наше…
Какое-то безумство, смута, каша —
бесчинство звуков, боль, разлад, раздрай
без остановки! Уши затыкай — и прочь, на улицу!
Но нет. Начнем сначала.
Pianissimo, и флейта зазвучала.
Уверенно басы рокочут в такт.
Ну, что же ты? Опять, опять не так!
Согласье чудится. Единства быть не может.
Мы розны. И ничто нам не поможет!
Ты — к небу протестующий кулак,
а я в тоске заламываю руки.
Мы не для музыки. О, к черту эти звуки!
Мы не для музыки! Уйди. Оставь. Не тронь.
И замерли — ладонью о ладонь.
* * *
Прощай, любовь!
Как много есть всего
на свете, кроме…
Как-то даже странно.
Сквозные свечи белого каштана,
весенних ароматов торжество…
Ах, если бы я знала наперед,
когда был твой
и час, и день, и год,
когда на свете все тебя касалось,
когда мне потерять любовь — казалось
утратить все! Утратить жизнь. И вот
смотрю вокруг легко и просветленно:
на скверах первый цвет роняют клены
на яркую весеннюю траву.
Над шпилем солнце спорит с облаками,
волна взлетает на отвесный камень
гранитных парапетов.
Я живу!