Опубликовано в журнале Нева, номер 10, 2007
Дом № 10 на Большом проспекте Васильевского острова народная молва прозвала «макаровским».В нем с 1906-го по 1914 годы жила дочь адмирала С. О. Макарова-Александра Степановна Голубева (Макарова). Частенько сестру посещал ее младший брат Вадим, которому и посвящен нижеследующий рассказ.
Большую часть своей жизни сын знаменитого адмирала Степана Осиповича Макарова Вадим Степанович прожил в США как эмигрант. Эмиграция была не добровольной, а вынужденной. Вместе со многими морскими офицерами ему пришлось покинуть родину после проигранной белыми армиями гражданской войны. Вадим оказался достойным сыном своего отца. В чужой стране в экстремальных условиях он сумел преуспеть. Трудно даже в одной фразе определить, кем же был Вадим Макаров. Храбрый морской офицер Первой мировой войны, активный участник белогвардейского движения в годы Гражданской, изобретатель и успешный бизнесмен в Америке, филантроп, теннисист, яхтсмен и общественный деятель.
Он родился в 1892 году в семье главного инспектора морской артиллерии, героя -русско-турецкой войны контр-адмирала -С. О. Макарова и был третьим ребенком в этой дружной семье. Только из рассказов отца и матери он знал, что его старшая сестра Ольга, родившаяся за десять лет до него, умерла в шестилетнем возрасте. Вторая его сестра Александра, которую домашние называли Диной, была старше Вадима на девять лет. Многотрудные обязанности отца не позволяли уделять сыну много внимания. Зато мать, Капитолина Николаевна, внимательно следила за образованием и воспитанием сына. Кроме обычных гимназических классов большое внимание дома уделялось иностранным языкам. В возрасте двенадцати лет Вадим потерял отца. Назначенный командующим флотом на Дальнем Востоке, вице-адмирал С. О. Макаров погиб при взрыве броненосца «Петропавловск» в Порт-Артуре. Казалось бы, сыну национального героя открыты все пути к успешной морской карьере. Стоило только намекнуть, и его бы приняли в Морской корпус в знак всеобщего уважения и заслуг его отца без вступительных экзаменов. Но Вадим решает идти своим путем и без всякой протекции в 1906 году поступает в младший общий класс Морского корпуса. Конкурс в это старейшее военно-морское учебное заведение России был большой. Вадим успешно выдержал экзамен по семи предметам и 7 сентября становится кадетом корпуса. В работе[1] приводятся интересные сведения из Военно-морского архива о тех трудностях, с которыми встретился Вадим в корпусе. Домашнее воспитание и гимназия весьма отличались от суровых правил и нравов Морского корпуса… Об этом, в частности, свидетельствует аттестация его ротного командира после годичного пребывания Вадима в корпусе: «Очень нравственный и воспитанный мальчик. Правдивый, самонадеянный, болезненно самолюбивый, эгоист. Очень развитый, способный, очень старательный, интересующийся. К обязанностям и правилам относится аккуратно, товарищами не любим за гордость, кичливость и эгоизм. Владеет свободно языками английским и французским…» Интересно отметить, что на вступительных экзаменах в корпус Вадим по французскому получил высшую оценку в 12 баллов, а по родному русскому — всего 10. Спустя два года уже в старшем общем классе аттестация мало отличалась от первой. Также подчеркивались те же самые положительные и отрицательные черты кадета Вадима Макарова. Его ротный командир считал недостатки влиянием женского воспитания. Но корпус обтесал Вадима, и в старших специальных классах корпуса мы видим Вадима уже любимцем сверстников и одним из лучших гардемаринов. Об этом, в частности, свидетельствует производство Макарова в младшие унтер-офицеры. Этой чести в Мор-ском корпусе удостоивались лучшие по успеваемости и дисциплине. Но не был таким уж примерным кадетом, а затем гардемарином Вадим. И проступки были, хотя и незначительные, но наказания суровые. Приходилось оставаться в корпусе в отпускные дни, когда товарищи его развлекались вдали от сурового начальства…
Незаметно пролетели шесть лет обучения, и Макаров заканчивает корпус четвертым в списке из ста тридцати четырех человек. В мае 1912 года младший унтер-офицер Вадим Макаров был произведен в корабельные гардемарины и в числе лучших воспитанников осенью этого же года направился в учебное плавание на крейсере «Россия». Гардемарины посетили острова Мадейру, Канарские, Виргинские и Антильские. Плавание продолжалось более полугода. И на борту крейсера в октябре 1912 года все корабельные гардемарины были произведены в свой первый офицерский чин. Мичман Макаров получил назначение на крейсер «Адмирал Макаров». Летом 1913 года в Кронштадте при большом стечении публики открывался памятник его отцу. На Кронштадтском рейде был собран практически весь Балтийский флот. А на самой большой площади старинной российской морской крепости собрались, как тогда говорили, первые персоны флота и царского двора. Присуствовали и последний российский император Николай II с императрицей. В воспоминаниях А. Зернина красочно описывается эта церемония: «К намеченному часу все свободные от вахты офицеры, в белых кителях при сабле, съехали на берег и собрались на площади перед Морским собором. У подножья монумента с одной стороны почетный караул, с другой взвод матросов крейсера └Адмирал Макаров“, у них на фланге — сын адмирала, Вадим Макаров, молодой мичман, почти юноша ( Вадиму недавно исполнился 21 год. — И. К.). Тут же поблизости — вдова адмирала и ее дочь с мужем»[2]. Прозвучали торжественные речи, наступила пора сдернуть белое полотнище, закрывающее памятник. Но произошла заминка: полотнище не сдергивалось. Общую растерянность прервала четкая команда мичмана Макарова, который вместе с матросами бросился к памятнику и опустил запутавшееся полотнище. Зернин также приводит интересный разговор, свидетелем которого он стал. Кто-то из старшего морского начальства, имя которого не приводится, обратился к флаг-капитану Николая II адмиралу Нилову с вопросом, не следует ли по случаю такого торжества зачислить сына адмирала в флигель-адъютанты императора. А. Зернин по памяти цитирует ответ: «Что вы, голубчик, — ответил нехотя флаг-капитан,— он только полгода тому назад произведен в офицеры, разве можно его, еще не имеющего никакого служебного опыта, ставить на одну доску с его отцом?»
На крейсере Вадим Макаров прослужил более двух лет. На нем и встретил начало Первой мировой войны, находясь в дозоре в составе бригады крейсеров Балтийского флота. Вскоре крейсер был привлечен к минным постановкам в Финском заливе, чтобы пре-градить путь немецкому флоту к столице страны. За участие в миннозаградительной операции недалеко от Данцигской бухты в конце 1914 года Вадим Макаров был награжден своим первым боевым орденом св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом. (Мечи и бант говорили о том, что орден получен за участие в боевых действиях.) На крейсере «Адмирал Макаров» существовал обычай награждать офицеров, прослуживших на нем два года, специальным золотым жетоном с названием корабля. Так мичман Макаров стал обладателем жетона, на котором было выгравировано имя его отца. В кампанию 1915 года крейсер принимал участие в активных боевых действиях, а мичман Макаров «за мужество и распорядительность, проявленную в бою с германскими крейсерами у острова Гогланд» был награжден орденом св. Анны 4-й степени. Знак этого ордена крепился на эфесе сабли и кортика, и там же помещалась надпись: «За храбрость». В начале 1916 года по личной просьбе переводится в Минную дивизию и зачисляется слушателем офицерских артиллерийских классов. Минная дивизия в то время комплектовалась новыми эсминцами типа «Новик» — последним словом тогдашнего военно-морского кораблестроения. Многие офицеры стремились попасть на эти корабли, не имеющие тогда аналогов в других странах. Зачисленный на один из таких эсминцев — «Орфей», Макаров принимает активное участие в доводке артиллерии корабля. Нужно было не только самому разобраться в новой артиллерии, но и научить всему матросов. Особенно остро стояли вопросы управления артиллерийским огнем. Обо всех этих трудностях Вадим Макаров вспоминал уже в Америке[3]. В конце 1916 года Вадим Макаров производится в лейтенанты. К сожалению, в ряде материалов опущены воспоминания -Вадима Макарова о Февральской революции 1917 года и причинах, заставивших его уехать в США. Макаров отрицательно отнесся к революции. Он понимал, что немцы решат воспользоваться ею и повести решительные боевые действия на Балтике. Надо было противостоять противнику. Этому активно мешали левые агитаторы. Макаров не скрывал своего отношения к ним. Не раз распоясавшиеся демагоги призывали убрать лейтенанта. Вадим вспоминал, что частенько приходилось спать с двумя револьверами под подушкой. Но матросы и унтер-офицеры эсминца видели в лейтенанте Макарове высококвалифицированного специалиста, и когда Вадим на некоторое время перешел служить на английскую подводную лодку, то на нее была отряжена целая делегация, упросившая его вернуться на корабль. Вот что он сам писал об этом периоде: «…к тому времени (апрель 1917 года.— И. К.) революция мне настолько опротивела, и было столь очевидно, что флот развалится в ближайшие три месяца, что оставаться на флоте не имело никакого смысла. Пользуясь некоторыми связями, которые у меня имелись, я устроил себе командировку за границу и в мае месяце 1917 года выехал из России, по-лучив назначение в Америку помощником военного агента». За активное участие в боевых действиях 1916 года Вадим Макаров был -удостоен трех боевых наград — орденов св. Анны 3-й степени с мечами и бантом, св. Станислава 2-й степени с мечами и британ-ского ордена Военного креста.
На новой должности в США Макаров провел около полутора лет. Он исправно исполнял свои служебные обязанности, читал лекции офицерам американского морского генерального штаба и артиллерийского управления. В частности, американских морских артиллеристов он знакомил с неизвестной для них системой управления артиллерийским огнем, принятой на русском флоте. После приезда в США российской военно-морской миссии под руководством адмирала Колчака Вадим Макаров был назначен его флаг-офицером. Еще ранее он получил патент на прибор управления зенитным артиллерийским огнем и в Америке доводил его для практического применения. В октябре 1918 года, узнав о начавшейся борьбе с узурпаторами, захватившими власть на родине, Вадим выехал во Владивосток, а оттуда стал пробираться в Омск. В город он прибыл после переворота, вознесшего Колчака на пост верховного правителя России. Немного прослужив в Морском министерстве колчаковского правительства, Вадим уходит в строй, принимая активное участие в переоборудовании гражданских судов в боевые корабли. Он разрабатывает проект специальной установки для сухопутных орудий, -устанавливаемых на верхних палубах. Формально Вадим не имел инженерного образования, но прекрасное образование, полученное в Морском корпусе, и талант изобретателя возместили отсутствие диплома. В этот период он последний раз встретился с адмиралом Колчаком. В книге И. Ф. Плотникова следующим образом описывается эта встреча: «В феврале 1919 года адмирал Колчак посетил Пермь. -К его вагон-салону подошел морской офицер и попросил охрану и дежурного адъютанта доложить, что он, лейтенант Вадим Степанович Макаров, просит адмирала принять его… Колчак чрезвычайно тепло встретил Макарова, обнял его. Долго беседовали. Колчак хотел обезопасить сына боготворимого им адмирала от возможной гибели, и он предложил ему перевод в Морское министерство. Вадим отказался»[4]. В начале навигации 1919 года Макарова назначают флагманским артиллеристом Камской флотилии. Он принимает участие в боях против кораблей красных. После отступления Белой армии Колчака на восток Вадим Макаров участвует в организации Обь-Иртышской белой флотилии, в которой командует дивизионом канонерок на Иртыше. Был произведен в очередной чин старшего лейтенанта. После отступления Белой армии в 1920 году Вадим возвращается в США. Вначале он устраивается на артиллерийский завод, где внедряет в производство запатентованное собственное изобретение. Это был угловой указатель для стрельбы противовоздушной артиллерии. Затем он организует собственные фирмы. Одной из первых была небольшая компания, которая начала выпускать изобретенный им гидравлический подъемник для станций обслуживания автомобилей, затем последовала работа в нефтяной компании, где он внедрил свое другое изобретение — алмазное сверло для бурения нефтяных скважин. В 1923 году Вадим переезжает в Нью-Йорк и учреждает фирму Makaroff & Со, которая просуществовала до 1946 года. На счету Вадима было двадцать патентов на изобретения. Затем до конца жизни посвятил себя финансовым и нефтяным делам, нажив при этом весьма приличное состояние (после него осталось три миллиона долларов). Вадим Макаров был прекрасным теннисистом и яхтсменом. Сконструированная им собственная яхта «Vamarie» была построена на одной из лучших верфей Германии и принимала участие в десяти океанских гонках. Яхта под водительством своего капитана всегда приходила первой. Когда возраст уже не позволял участвовать в соревнованиях, Макаров подарил эту яхту Морской академии в Аннаполисе — учебному заведению, готовившему офицеров военно-морского флота США. Вадим Макаров был деятельным членом Общества бывших русских морских офицеров в Америке, созданного в 1923 году (с 1953 года Общество офицеров Российского императорского флота в Америке). Он участвовал во всех меро-приятиях общества, жертвовал немалые средства на помощь своим собратьям по эмиграции. Нужно отметить, что Вадим был одним из организаторов и долгие годы вице-прези-дентом известного Толстовского фонда. -В -своем завещании он пожертвовал фонду 100 тысяч долларов, немалую сумму по тем временам. Вадим Макаров собрал большую личную библиотеку, которую также завещал России. Ныне она хранится отдельным фондом в главной библиотеке страны. На свои -средства издал в 1934 году книгу о своем отце[5].
Нельзя не сказать и о чрезвычайно ценной во всех отношениях благотворительной акции Вадима Макарова. Однажды гуляя по Бруклину, он увидел в одном из ювелирных магазинов чрезвычайно дорогую для каждого российского моряка реликвию. Это было напрестольное Евангелие из разрушенного большевиками храма Христа Спасителя, который в народе получил название Спаса на водах, воздвигнутого в память моряков, погибших в русско-японской войне. Это Евангелие представляло собой увеличенную копию знаменитого Новгородского Евангелия XVI века. Оно было заказано княгиней С. М. Мещерской специально для этого храма в память ее сына — лейтенанта Евгения Демидова, погибшего на эскадренном броненосце «Император Александр Третий» в сражении при Цусиме. На серебряном переплете этой реликвии были вы-гравированы имена сорока офицеров и восьмиста пятидесяти четырех матросов ко-рабля, погибших в этом бою. Из экипажа броненосца, которым командовал потомок первого гвардейца русской армии капитан первого ранга Бухвостов, не спасся ни один человек. (В Москве на Преображенской площади был воздвигнут памятник первому гвардейцу.) Каким образом попала эта реликвия в Нью-Йорк, неизвестно. Предполагается, что его продали из разоренного и взорванного большевиками храма за границу наряду со многими национальными богатствами Эрмитажа и других музеев. Долгое время эта реликвия хранилась в церкви, воздвигнутой российскими эмигрантами при активной помощи и содействии Вадима Макарова. По данным газеты «Невское время» (2003, июль), ныне это -Евангелие передано часовне, построенной недалеко от того места, где был храм Спаса на Водах. Мы не нашли подтверждения этой информации. Ныне принято решение о восстановлении храма Спаса на Водах. Но, судя по всему, процесс этот довольно долгий, и пока по распоряжению администрации Санкт-Петербурга организуется меморальный комплекс, посвященный российским морякам. В него войдут часовня Спас на Водах, ледокол-музей -«Красин» и подводная лодка 641-го проекта («Фокстрот»).
В 1962 году Вадим Степанович перенес тяжелую операцию, а 2 января 1964 года скоропостижно скончался в Нью-Йорке. Похоронили его в городе Бирмингеме, штат Алабама, где похоронена его жена. Через два года после кончины Вадима Макарова в Лейквуде (штат Нью-Джерси) на территории общества «Родина» в специально построенном помещении был открыт Русский морской музей. Он был создан на средства Вадима Макарова и вдовы российского моряка-эмигранта Федотова — Уайт. Музею было присвоено имя адмирала Степана Осиповича Макарова. Количество -экспонатов значительно превышало воз-можности -музея, и часть из них была передана в Центральный военно-морской музей в Санкт—Петербурге. Кроме уже упомянутых ста -тысяч долларов, завещанных Вадимом -Тол-стовскому фонду, он завещал 180 тысяч своим друзьям. Значительную часть наследства Вадим Макаров завещал своей сестре и ее сыну Вадиму, которые в то время жили во Франции. После смерти отца его- -старшая сестра Александра была принята фрейлиной при дворе императора Николая II, а в 1906 году вышла замуж за Льва Голубева. Он пропал без вести в 1918 году. Александра жила тогда в Швейцарии из-за болезни сына, а затем переехала во Францию. Там она — -вторично вышла замуж за графа Капниста. Графиня Александра Степановна Капнист (урожденная Макарова) скончалась в Париже в 1982 году, пережив своего младшего брата на восемнадцать лет. Мать Вадима Макарова после большевистского переворота также эмигрировала во Францию, где и скончалась в феврале 1946 года в городке Антаб, неда-леко от Ниццы. Нам известно, что у Вадима Макарова в Америке были дети, но про-следить их судьбу пока не представилось возможным.