Вступительное слово Бориса Друяна
Опубликовано в журнале Нева, номер 8, 2006
ЛЕВ КУКЛИН
нам он оставил свой нз
“Живой человек — Лева Куклин!” — не раз одобрительно говорил Вадим Сергеевич Шефнер, когда речь заходила об этом самобытном, талантливом человеке. Точнее не скажешь: и в творчестве, и в повседневной жизни Лев Валерианович был необыкновенно активен, энергичен, поразительно много успевал сделать — писал стихи, тексты для песен, прозу, был острым критиком, автором глубоких литературоведческих исследований, детским поэтом, едким эпиграммистом…
Он всегда готов был вступить в полемику, был принципиален и непримирим, для него не существовали авторитеты, когда дело касалось профессии, литературы, умел аргументированно отстаивать свою позицию.
Он любил родную землю — в самом прямом, бытовом смысле слова: с превеликим увлечением у себя на маленьком садоводческом участке под Петербургом сажал плодовые деревья, выращивал отменные урожаи всевозможных овощей и фруктов, чем прямо-таки по-детски гордился.
В этом месяце ему исполнилось бы 75 лет. За два года после внезапной кончины Льва Куклина вышла книга его детских стихотворений, а также составленный им изящный томик “Вечный полдень любви. Четыре века русской эротической поэзии”. Только что увидел свет малоформатный сборник стихов “О любви”. В стадии подготовки к изданию — “Песни на стихи Льва Куклина” и солидный том статей “Литература — это интересно”. И все это — стараниями его самого любимого человека, жены (язык с трудом поворачивается назвать ее вдовой!) Светланы. У нее на столе еще одна неопубликованная книга мужа “Ночной кроссворд”. Мы знакомим читателей с несколькими стихотворениями из этой книги.
Лев Куклин был много-многолетним автором и другом “Невы”. Он ушел, оставив всем нам свой “Неприкосновенный Запас Любви, Нежности, Доброты”…
Борис ДРУЯН
* * *
Ты помнишь ли, мой старый друг,
Как нам все было мало?
Как за крюком вбивал я крюк
В оскаленные скалы.
В пути я был не высший класс —
С нехваткою сноровки.
И вниз срывался я не раз,
Повиснув на страховке!
И думал я еще вчера,
Когда в зобу першило,
Что покоренная гора
И есть моя вершина.
Вот я вскарабкался наверх!
Но вместо чувства славы —
Лишь резь в глазах, и свет померк,
И воздух стал шершавым.
И я, измученный горой,
Спускался вниз устало.
А счастье ждало под горой,
Нечаянное ждало.
Здесь каждый встречный был мне рад,
Мне рог вина налили.
И там был дом! И виноград —
В долине, ах,
в долине!
* * *
Грустить о прошлом, вспоминать о нем…
Там счастье было — много или мало,
Но на мои потребности хватало,
А в будущем-то как мы заживем?
Для юности существенен прогноз:
Мол, будет так и лучше — только верьте!
У старости в предощущенье смерти
Важнее знать: а было ль что всерьез?
У наших жизней нет черновиков.
Недаром Русь когда-то говорила:
Все, что прошло, то вскоре станет мило.
Таков закон, и жребий наш таков.
Все меньше обещаний с каждым днем,
Поскольку жизнь осталась за плечами.
Вот потому-то долгими ночами
Грущу о прошлом, думаю о нем…
корень рода
Скоростные шоссе мне под ноги ложились послушно.
Сколько милей и верст на спидометры я намотал!
До сих пор я на карту смотреть не могу равнодушно.
Не скажу, что устал…
А пожалуй — немного устал.
Грани снежных вершин и жаровня пустыни Сахары
Вспоминаются мне как контрастные зло и добро.
Все мне кажется: вновь надо мной накренились Стожары,
И Жар-птица кричит, обронив золотое перо…
— Из какого ты рода? — меня бедуинка спросила,
Чуть мерцая белками в тиши шерстяного шатра.
— Наша Волга — сестра твоего многоводного Нила,
И в далекие годы звалась она солнечным именем Ра.
После странствий всегда меня Волга сердечно встречала,
И ночной теплоход под обрывом гудок приглушал,
Катерок рыбнадзора все так же стоял у причала,
Словно Витька Белов на рыбалку меня приглашал…
Мои корни — от воли, от Волги, над вечным покоем,
Где в бурлацком селе и доселе церквушка стоит,
На погосте лежат мои предки,
я их поминаю с тоскою.
Я — давно горожанин…
Чего же так сердце щемит?
Я дорожек и троп истоптал в своей жизни немало,
И, как в песне поется, которой немерено лет, —
Мать-Россия всегда за моею спиною стояла
И сухими губами молитвы шептала вослед…
возмездие
Ощетинилась Земля на человека,
Насылает то фашизм, а то холеру.
Ведь под нами не планета, а калека:
Мы, ребята, распоясались не в меру.
Ковыряем, вырубаем, отравляем
Эти горы, эти рощи, эти воды.
И потомкам мы в наследство оставляем
Лишь огрызки испоганенной Природы.
Мы ее как Божий дар не принимаем,
Не умеем приумножить Божью славу
И Природу, как себя, не понимаем —
Все стремимся закалымить на халяву…
Но придет и громом грянет наше завтра.
Все грехи свои невольно подытожим:
Вымирать начнем, как прежде динозавры,
А притормозить уже не сможем.
У Природы лопнет долгое терпенье,
Захлебнется вся хваленая Европа:
Ведь сегодняшние наши наводненья —
Репетиции всемирного потопа….
* * *
Все длиннее цепь моих потерь,
Все короче ряд приобретений…
Оглянусь — что делать мне теперь,
В узком круге новых предпочтений?
Ну, кого я завтра обниму?
Разделю удачи и заботы?
Люди, уходя по одному,
Строятся в невидимые роты.
В том, что истончилась жизни нить, —
Никакой особенной морали:
Скоро будет некому звонить, —
Все мои друзья поумирали…
тост при встрече и выпивке со старым другом
— За то, что по жизни мы шли не одни,
За светлые дни и печальные дни!
За радость, за праздник, который с тобой!
За то, что наш глобус такой голубой,
За то, что над нами сияла звезда,
За женские губы, твердившие “Да!”
За стоны любви, за ее забытье,
За женское тело, за душу ее!
За смену широт и за щедрость путей,
За чудо рождения наших детей!
За то, что уходим дорогой другой, —
За то, что мы — были, мой друг дорогой!
воспоминание
Нет, не забыто, не забыто
Среди житейской кутерьмы,
Как возле грота Афродиты
В рассветный час купались мы…
И запах — лавра или шипра —
Как память, на моей щеке…
Оливковые рощи Кипра
Вновь серебрятся вдалеке…
И, словно лампочки вполсилы,
Назначенные к торжеству,
Просвечивают апельсины
Сквозь чуть привядшую листву.
На теплых стенах Фамагусты
Темнел тысячелетний плющ,
Вода синела густо-густо…
Каких еще вам райских кущ?!
Ах, никому не повредит он —
Вина густого алый сок!
И Афродита,
Афродита
Ступает на сырой песок…
* * *
…В который раз упрямо снится мне…
А может, — и не снится эта небыль?
Что я лежу под небом на спине,
Под этим бледным, выгоревшим небом.
Осинки вяло пробирает дрожь,
Озябший лист слетает прямо в жижу,
А мне в глаза накрапывает дождь,
Но я весь этот свет уже не вижу…
нз
НЗ — это Неприкосновенный Запас
(Суровая военная аббревиатура),
Незыблемый принцип предусмотрительности,
Стратегическая основа выживаемости:
Запас пищи, воды, консервов, боеприпасов
На всякий пожарный случай, на черный день…
Скоро этот день постучится и ко мне…
Я уйду, оставив вам свой НЗ —
Неприкосновенный Запас Любви, Нежности, Доброты
И веры в необыкновенное чудо человеческого существования.
Больше я вам ничего не могу оставить…
Публикация Светланы КУКЛИНОЙ