Опубликовано в журнале Нева, номер 4, 2006
Спешу извиниться перед читателями моей первой статьи о Невском проспекте и вернуть дому № 11 его знаменитого жильца — выдающуюся русскую балерину Наталию Михайловну Дудинскую, прожившую в квартире № 13, ранее принадлежавшей семье академика Н. И. Вавилова, с 1944 года до дня своей кончины — 29 января 2003 года. Фасад дома украсила мемориальная доска в память об этой замечательной нашей землячке.
Эта статья является второй из цикла “В начале Невского” и рассказывает о домах на четной стороне нашего Невского проспекта (№ 2–16).
* * *
Первый период своей истории (до 1736 года) наш “замечательный участок” был непосредственно связан с Адмиралтейством. С его возникновением начинает заселяться и территория вокруг. После того как верфь стала крепостью, вокруг нее был образован гласис1 . На территории гласиса запрещалось селиться на определенном расстоянии от верфи-крепости, поэтому правая сторона будущего проспекта (если идти от Адмиралтейства) до нынешней Малой Морской долго не застраивалась. С осени 1705 года вблизи Мьи (будущей р. Мойки) начали создаваться слободы морских офицеров и моряков, а также мастеров и строителей Адмиралтейской верфи. Для ускорения работ практиковалось строительство из ранее заготовленных материалов: комплектов бревен, брусьев и других деревянных частей. Раскинувшиеся в начале Першпективной дороги слободы имели свободную планировку. Через них были проложены достаточно кривые Невская и Московская дороги, прообразы будущих Невского и, возможно, Вознесенского проспектов.
Как следствие развития этих слобод — создание Морского рынка слева от Першпективной дороги. “И те же мастеровые люди, кои ныне приехали, живут у Адмиралтейского двора, скучают, чтоб на сей стороне быть продаже съестным припасам, питье вина и пива, для того, что им на другую сторону переезжать с трудом и от дела не надлежит”, — так писал 26 августа 1705 года губернатору Меншикову наблюдавший за строительными работами в Адмиралтействе Яковлев. Смысл этого послания заключался в том, что в Адмиралтейской части возникла необходимость в создании рынка и кабака. В то время эти заведения находились только на нынешней Петроградской стороне — тогдашнем центре города. Меншиков не замедлил с ответом, и 22 сентября того же года он приказал: “А на своей стороне вели построить для питейной продажи избу, в которую питье будет отпущаться с кружечного двора”. Так как при Адмиралтействе имелись готовые срубы, то через несколько дней после этого послания появилась готовая изба, в которую перевезли достаточные запасы пива и вина, был посажен целовальник — и перед современниками появился знаменитый кабак — “Петровское кружало”. Местоположение его приблизительно на том месте, где начинался бывший здесь некогда бульвар, ведший к Неве, параллельно скверу у Зимнего дворца. 29 октября 1707 года, совершая инспекционный осмотр Адмиралтейства (“страха пожарного для”), Петр Великий среди других построек, подлежащих сносу, указал и на кабак. Но повеление осталось неисполненным (может быть, из-за личной заинтересованности кого-либо из чиновников), и лишь много лет спустя пожар 1736 года уничтожил его. Возможно, что одновременно с кабаком возник и рынок, который занял квартал между Невским проспектом, Большой Морской улицей (в то время этот отрезок на левой стороне проспекта являлся частью Луговой Миллионной улицы) и Дворцовой площадью.
“Морской Рынок, который был на Лугу, против Зимнего Дому, потом, 1734-го, году переведен в Рощу, то есть где ныне имеется. Назван Морским потому, что стоял близ Адмиралтейства, а потом, что близ были поселены слободы Морских служителей, и тем звание себе получил именоваться Морской Рынок” (А. И. Богданов).
Другой, более поздний историк Петербурга, предположительно так описывает наш рынок: “…Это было собрание шалашей, ларей, раскинутых в беспорядке по грязной, немощеной площади. Весьма понятно, что торговцы однородными предметами группировались и для своего, и для покупателей удобства, и это соединение нескольких ларей и шалашей получило гордое название └ряд”, появились таким образом └мясной ряд”, └калашный ряд”, └лоскутный”, где торговали старою одеждою. Ближе к Адмиралтейству устанавливались возы с сеном и дровами — здесь были сенной и дровяной ряды” (П. Н. Столпянский). Торговали в шалашах и “носячим товаром”, то есть с рук.
Официально место для рынка не отводилось, оно было захвачено торговцами самовольно. Они руководствовались тем, что место это лежало около проезжей дороги и что недалеко, на берегу Мойки, было расположено жилье. В 1718 году последовал указ перевести торговлю сеном в другое место.
На Морском рынке по выходным дням проводились кулачные бои. Вот как о них рассказывает Фридрих-Христиан Вебер в своей книге “Преображенная Россия”: “Здесь по воскресеньям и праздничным дням собираются крестьяне, ремесленники и другие простолюдины, особенно молодежь; напиваются допьяна в соседних кабаках, затем делятся на две партии и ради забавы бьются ужасным образом, так что на земле остаются кровь и волосы и многих уносят домой бездыханными. Во время потасовки они так страшно и дико вопят, что слышно с расстояния в четверть мили. Этот беспорядок не пресекается никакой полицией, поскольку люди таким образом в юные годы приучаются к бою и ударам и из них потом выходят хорошие солдаты”. Об окончании этих кулачных боев на Морском рынке читаем у П. Н. Петрова: “1-го июля 1725 г. вышел указ (№ 4939) └О запрещении кулачных боев в Петербурге без разрешения полицеймейстерской канцелярии”. Результатом этого указа было то, что кулачные бойцы были вынуждены покинуть └обычное место своих потех — у морского рынка — на Ямскую Московскую слободу, считавшуюся вне города и, стало быть, не нуждавшуюся в разрешении полицеймейстера на кулачный бой””.
А вот что о Морском рынке писал француз Обри де ла Мотрэ (де Ламотрэ, 1674 —1743): “Следуя этой дорогой, которая имеет постоянную ширину, везде хорошо вымощена и кончается у Адмиралтейства, по левую руку видишь рынок, подобный тому, о каком я упоминал на Троицком острове, с двумя рядами лавок, но меньших и более низких, где продают старое платье, домашнюю обстановку и т. д.”. Опасный в пожарном отношении Морской рынок создавал постоянную угрозу Адмиралтейству, поэтому вскоре он был ликвидирован. Чтобы оградить Адмиралтейство от возможных пожаров, рынок велено было перенести на берег Мойки около Першпективной дороги.
Рассказывая историю этой местности необходимо вспомнить о триумфальной арке, установленной здесь через Невский проспект в 1730-х годах.
После внезапной смерти императора Петра II верховники, взявшие власть в России, привезли из Курляндии племянницу Петра Великого — Анну Иоанновну, надеясь в ее лице получить императрицу-марионетку. Однако, поддержанная гвардией, Анна разрывает подписанные ею условия (“кондиции”), разгоняет Верховный тайный совет и становится самодержавной правительницей. Через год новая императрица решает возвратиться в Петербург, которому вновь возвращен статус столицы Российской империи. Для большей политической значимости этого события, губернатор Б. Х. Миних отдал распоряжение об устройстве трех триумфальных ворот: на Троицкой площади, у Зеленого и Аничкова мостов. Назначение их было временное, разовое, поэтому делались они из дерева и арка на Троицкой площади простояла недолго. Здесь же мы остановимся на одних из двух, которые были сооружены на Большой першпективной дороге, позднее названной Невской першпективой, и более 20 лет украшали ее, являясь частью ее архитектурного пейзажа. Три выдающихся архитектора приняли участие в сооружении этих ворот: проектирование и общее руководство были возложены на Д. Трезини, а непосредственными исполнителями были М. Земцов и И. Коробов. Подготовка к строительству началась летом 1731 года. Канцелярия от строений приказала “полковнику от фортификации Трезину требовать на двои триумфальные врата материалу немалого числа”. Первые стояли у Аничкова моста, но здесь мы не будем на них останавливаться. Вторые триумфальные ворота, на Невском, сенатский указ предписывал “построить от Адмиралтейства на показанном от адмирала Сиверса месте на Адмиралтейской стороне между каменного Мытного двора и Черного орла и подъемного через Мойку реку мосту, из наличных при Адмиралтействе припасов и адмиралтейскими мастеровыми людьми”. Проект Адмиралтейских триумфальных ворот (так сразу же начали их называть) составил главный адмиралтейский архитектор Иван Кузьмич Коробов. Эти ворота, подобно Аничковским, были решены Коробовым в виде трехпролетной арки, с башенкой-бельведером в завершении. Силуэт купола напоминал Адмиралтейский. В этих воротах, так же как и в Аничковских, были применены сдвоенные колонны, обильно использовалась скульптура и резьба. Под сводами всех трех пролетов свешивались резные позолоченные гирлянды со многими перевязями. Особенную торжественность всей композиции придавали “обвесы” из красного сукна, устроенные по сторонам ворот. Рельефное изображение двуглавого орла обрамлял резной картуш. В изогнутые рамы над малыми пролетами были помещены четыре “главнейшие картины”. По всей балюстраде были установлены тридцать две статуи, тридцать третья же помещена на куполе бельведера. Статуи, украшавшие ворота, были выполнены из дерева и серого цемента. Возводились ворота исключительно мастерами Адмиралтейства. Инициатива их привлечения исходила от Коробова, который пригласил к работе умелых резчиков и живописцев. Ограниченность времени до приезда императрицы заставила “оставив все прочие работы и для поспешания, исправлять ту работу ночным временем при свечах”. Это позволило выполнить все работы в срок.
Здесь хочу обратиться к описаниям Андрея Богданова, нашего первого краеведа. Его язык через столетия передает атмосферу того времени; с ним мы обходим город, которого уже нет, точнее, от которого остались небольшие фрагменты.
Что же рассказал нам Андрей Иванович о триумфальных арках?
“4. Триумфальные Ворота построены были, называемые Адмиралтейския, на том же месте, где нынешния Ворота стоят. Которые построены были также для пришествия Ея Величества из Москвы”.
К восшествию на престол Елизаветы Петровны Адмиралтейские триумфальные ворота были возведены заново. Автором проекта стал Пьетро Антонио Трезини. Это была двухъярусная однопролетная сквозная ротонда, с проездом со всех четырех сторон. Вызвано это было тем, что ворота установили на перекрестке Невского проспекта и Большой Морской улицы. Все углы были срезаны и декорированы парными колоннами и пилястрами композитного ордера, завершавшимися статуями. На куполе “фонаря” помещалась скульптура трубящей Славы. Окружали ее сидящие крылатые фигуры женщин со щитами; одна из них, олицетворявшая Историю, записывала “подвиги россов”. Архивольт арки украшен барочным картушем и фигурами летящих гениев, возносящих корону. В нишах пилонов с внутренней стороны арки также были помещены скульптуры. На пилонах и простенках были помещены 12 картин и 56 эмблем. Расписаны Адмиралтейские ворота под зеленый мрамор, колонны — в цвет порфира, а карнизы — в белый цвет. Капители, картуши, деревянные резные части скульптур, рамки — все это золотилось. “Одежда” скульптуры из холста прописывалась для твердости олифой и гипсом, затем ярко расписывалась. Напротив каждого из пилонов Адмиралтейских ворот были установлены четыре фигурных постамента. На каждом постаменте были укреплены символические трофеи — доспехи, щиты, знамена, орудийные стволы. Декоративное оформление обоих триумфальных ворот выполнили русские резчики из ствола. Декоративное оформление обоих триумфальных ворот выполнили русские резчики из “команды” Конрада Оснера, а живописную часть — под руководством Ивана Вишнякова.
В мае 1751 года вышел указ: “…находящиеся здесь в Санкт Петербурге деревянные ворота первые у Зеленого мосту близ Зимнего дому, другие называемые Аничковские разобрать, а вместо оных поставить каменные”.
Ворота у Зеленого моста (Адмиралтейские) должны были возвести на прежнем месте. При постройке новых каменных ворот предполагалось повторить все надписи и украшения.
Проектирование новых триумфальных ворот поручили под наблюдением обер-архитектора Ф. Б. Растрелли “за архитектору” Н. Жирару и “гезелю” — ученику — И. Слядневу. Растрелли, загруженный работой, обещал выполнить проект ворот только зимой. Мастера Г. ван Болес и П. Нильсен, осмотрев ворота, пришли к выводу, что в целях безопасности проезда карет и всадников необходимо срочно их (ворота) отремонтировать или разобрать. Но вначале были выполнены подготовительные работы. В августе 1751 года ворота разобрали под наблюдением ван Болеса и Вишнякова. Лишь в конце 1851 года архитектор приступил к составлению проектов Адмиралтейских и Аничковских ворот.
Полтора года трудились скульпторы и резчики над изготовлением модели Аничковской триумфальной арки. Последняя модель триумфальных ворот для Невской перспективы была изготовлена в 1760 году Алексеем Квасовым. Начавшаяся в 1756 году Семилетняя война помешала строительству ворот. Задуманный проект не был утвержден новым императором Петром III в 1762 году, так как он преклонялся перед недавним противником — прусским королем Фридрихом II. При Екатерине II идея новых триумфальных ворот на Невском проспекте совсем заглохла и (пока) больше не возникала.
Дом № 2
Здание Главного штаба как двумя крыльями охватывает Дворцовую площадь. Знаменитое творение Карла Росси на востоке загибается к Невскому проспекту, но… стоп! Внимательнее вглядимся в эту часть здания. Так и есть: наличники окон хотя и как в россиевском здании, решены в традициях позднего классицизма, но отличаются от них. Только вглядевшись, мы замечаем, что перед нами не продолжение здания Росси, а совершенно индивидуальная постройка. Но рассмотрим историю здания по порядку.
В 1765 году было учреждено Вольное экономическое общество (ВЭО) для развития в России земледелия и домостроительства. Учредителем его был граф Г. Г. Орлов под покровительством императрицы Екатерины II. В деятельности ВЭО принимали участие выдающиеся ученые того времени: А. А. Нартов, бывший президентом общества с 1797-го по 1813 год, агроном и автор известных мемуаров А. Т. Болотов, ботаник И.-П. Фальк, математик Л. Эйлер, путешественники Ф. Ф. Беллинсгаузен и И. Ф. Крузенштерн, принц П. Г. Ольденбургский и многие другие. Названо оно было “вольным” потому, что оно не подчинялось никакому ведомству. Здание решено было построить на углу нынешних Невского проспекта и Дворцовой площади. Автором этого здания А. Г. Яцевич называет архитектора Ж. Б. Валлен-Деламота, построившего его совместно с Кавосом. Однако И. Грабарь не упоминает о нем при перечислении всех построек французского архитектора. Ничего не говорит об этом и П. Столпянский в своем “Адмиралтейском острове”. 11 июля 1768 года императрица пожаловала 3250 рублей на кирпич для строения дома общества. Денег недоставало, поэтому решено было сдать дом в аренду на несколько лет. Арендатором стал петербургский нотариус Перкин, который и достроил его. Современникам дом был более известен как дом Перкина, чем Вольного экономического общества. Тогда здание имело номер 83. Изображение этого дома ясно видно на гравюре Лори. Трехэтажный дом, украшенный пилястрами, полукругом описывал угол с площади на Невский проспект. На самом углу, во втором этаже, был большой открытый балкон. По этому адресу ВЭО находилось до 1844 года, затем оно переехало в здание на углу нынешнего Московского проспекта и 4-й Красноармейской улицы.
Некоторое время в конце XVIII века средний этаж дома арендовал известный антрепренер и устроитель маскарадов француз Лион. Здание сдавалось внаем, и в нем часто выступали артисты. В 1784 году здесь показывались публике представления с участием дрессированных лошадей. Их хозяином был также француз Николай Мори. С публики взималась приличная по тем временам плата: от 25 до 50 копеек. Поняв, что тяжело заставить русского барина платить дороже за билет, Мори пошел на хитрость: “Отменные особы платят по их благоволению”. Это означало, что, если представление барину понравилось, он мог “по своему благоволению” заплатить гораздо больше, чем значилось в объявлении.
В “Санкт-Петербургских ведомостях” за 1782 год (с. 703) упоминается о военном клубе в доме Перкина.
В этом доме под эгидой Вольного экономического общества проводились научные лекции по ботанике и минералогии доктора Григория Соболевского. В первом этаже здания размещалась кондитерская швейцарца Лореда. Современник так описывает эту кондитерскую: “Эта лавка одна из лучших кондитерских в Петербурге! Хвала господам швейцарцам! Они лакомят всю Европу. Комнаты в лавке хорошо убраны, есть фортепиано, └Инвалид”, └Гамбургский корреспондент”, └Петербургские ведомости”” (П. Л. Яковлев). Позднее на фортепиано у Лореда играл А. С. Грибоедов.
В 1779 году в доме побывал “кавалер Пинчи” — под этим именем скрывался знаменитый граф Калиостро (Джузеппе Бальзамо).
В конце XVIII века в доме Вольного экономического общества помещался один из четырех английских магазинов города.
По проекту известного архитектора Луиджи Руска в 1805–1806 годах к дому ВЭО было пристроено здание Депо карт Главного штаба.
В 1815 году, при императоре Александре I, в этом доме открылась масонская ложа “Избранного Михаила”. Огромный зал был расписан под колоннаду “с садом” вокруг. На потолке было изображено небо, усеянное пятиугольными звездами, а стены зала задрапированы голубой материей; скамьи вдоль стен были покрыты голубыми подушками для братьев ложи. Напротив входной двери было сооружено возвышение с креслом для мастера ложи, обитое позолоченным голубым бархатом. Этим мастером был известный художник Федор Толстой. С двух сторон кресла мастера на небольших пьедесталах стояли два мужских скелета… Среди членов ложи были люди самого разного достатка и положения. Будущий декабрист Федор Глинка состоял оратором, секретарем был Н. И. Греч.
После постройки здания (можно даже назвать это комплексом зданий) Главного штаба дом ВЭО уже не смотрелся рядом с произведением Карла Росси. Поэтому в 1845–1846 годах общество перевели в другое место, и была осуществлена перестройка дома по проекту архитектора Ивана Денисовича Черника (1811–1874). Перестройка и расширение производились для Военно-топографического депо Главного штаба. Черник стремился придать своему зданию вид продолжения постройки Росси: оно имеет такую же высоту, совпадает разделение на этажи, во многом сходятся некоторые мотивы в оформлении фасадов со зданиями Главного штаба. Произведение Черника тактично дополнило ансамбль Дворцовой площади, лишь крупные гранитные порталы получились немасштабны. В цоколе здания и оформлении парадного входа использован гранит-рапакиви.
До Отечественной войны 1941–1945 годов в доме № 2 находились редакция газеты “Красная звезда” (позднее она стала называться “На страже Родины”) и ежемесячного журнала “Залп”. Постоянными их авторами стали писатели, вышедшие из рядов армии и флота: Г. Мирошниченко, Л. Соболев, Вс. Вишневский. Вход в редакцию газеты “На страже Родины” находился со стороны Невского проспекта. В грозные военные годы в газете постоянно рассказывалось о боевых действиях и героях сражений. В блокадные дни в ней сотрудничали не только журналисты, но и писатели: Н. Тихонов, В. Каверин, О. Берггольц, В. Рождественский, В. Шишков и другие.
Дом № 4
В 1777–1778 годах на участке этого дома были сооружены два четырехэтажных здания. Один из них принадлежал Екатерине Доротее — жене коллежского асессора Я. И. Янсона, другой — Анне Энгель, жене лифляндского купца В. Фурлона.
В 1828–1830 годах архитектор Г. Р. Цоллинкофер по заказу отставного придворного метрдотеля А. Петилье частично реконструировал фасад здания и построил дворовые флигели. В 1860-е годы хозяином дома являлся поставщик Императорского двора, почетный гражданин, мебельный мастер П. А. Гамбс, имя которого позднее было увековечено в романе Ильи Ильфа и Евгения Петрова “12 стульев”.
В доме помещалась литографическая мастерская и магазин эстампов. Владельцем их был академик Академии художеств К. П. Беггров, автор листов с видами Петербурга и его окрестностей. Это сюда в 1865 году молодой Илья Ефимович Репин принес свою самую первую живописную работу.
По заказу купца А. И. Гергенса, владевшего домом в тот период, архитекторы В. А. Шретер и И. С. Китнер в 1872–1874 годах разработали проект и создали выставочные помещения для Беггрова, заложили левые ворота и осуществили ряд других переделок. Позднее был надстроен пятый этаж.
В начале ХХ века в доме № 4 находился французский магазин цветов — “Fleurs de Nice” (“Цветы Ниццы”).
После революции в доме разместились книжный и писчебумажный магазин Военной типографии. В наши дни здесь находится Военная прокуратура ЛВО.
Дом № 6
Этот дом достался по закладной в начале 1780-х годов калужскому купцу Андрею Григорьевичу Губкину. В первой половине ХIХ века владельцем дома являлся купец 1-й гильдии Таль. При нем архитектор А. М. Ливен изменил фасад.
Это был трехэтажный дом с балконом над проезжей аркой и большими прямоугольными сандриками. Он располагался напротив Малой Морской улицы.
В мае 1836 года в “Прибавлении к └Санкт-Петербургским ведомостям”” появилась заметка о том, что в столицу прибыл 23 мая “Академии художеств Почетный вольный общник Карл Брюллов”. Академия квартиры своему “общнику” не приготовила, поэтому художник воспользовался квартирой С. А. Соболевского, с которым был знаком по Италии и с которого дважды писал портрет. Сам владелец квартиры много времени проводил на даче и вскоре собирался уезжать за границу. Здесь Брюллов прожил все лето — с мая по август 1836 года. Почти сразу же он захворал и проболел две недели, видимо, петербургский климат не подходил ему. Отсюда он переехал на уже подготовленную квартиру в здании Академии художеств.
В 1880-х годах в доме помещалась кондитерская Андреева. 1 марта 1881 года здесь по указанию Софьи Перовской собрались участники покушения на Александра II. Они обсуждали все подробности предстоящего террористического акта, а точнее, вносили коррективы в свои планы в связи с известием об изменении маршрута следования императора. Отсюда, переждав немного, отправились метальщики на заранее выбранное место на Екатерининском канале. Через шесть лет в этой же кондитерской собрались новые “первомартовцы” — члены группы Александра Ульянова. Позднее это кафе получило имя нового владельца “Цветков”.
В конце ХIХ века здесь же помещалась главная контора журнала “Нива”, который издавал А. Ф. Маркс.
В начале ХХ века владельцами дома были Н. А. Фольберт и Э. А. Цимсен. В то же время здесь помещались магазины: модный магазин “Бертран” (с 1863 года), владел которым Е. М. Вейрах, и часовой и ювелирный магазин (с 1881 года) А. А. Берхарда.
В советское время с 1920-х годов здесь работал книжный магазин с военной тематикой — предшественник Дома военной книги, который позднее помещался на Невском, 20.
Многие годы в доме помещается булочная-кондитерская, а в наши дни еще и один из многочисленных филиалов фотоателье “Яркий мир”.
Дом № 8 (“Дом Сафонова”)
Выдающийся градостроитель Алексей Квасов разработал (предположительно) проект этого дома, построенного в 1760-х годах. Он имел почти одинаковую композицию фасада с соседним домом № 10. Оба дома в конце 60 — начале 70-х годов XVIII века принадлежали семье Перкиных.
Дом № 8 — до 1775 года во владении “публичного нотариуса” Ивана Перкина, продавшего его “провинциальному секретарю” М. Сафонову и его сыну, олонецкому купцу Онуфрию. Фасад дома переделан в 1830-х годах. Эти два дома дошли до нас из XVIII века с незначительными изменениями. Выступающий карниз нависает над орнаментальным фризом с изображением шести пар грифонов с птичьими клювами. Двое из грифонов сидят на поджатых задних лапах, передней они касаются лиры, помещенной между ними. Головами и поднятыми крыльями они как бы поддерживают карниз. Строгая красота фриза выделяет его из общего числа подобных. На замковых камнях окон первого этажа дома помещены женские маски.
С 1860-х годов в доме разместился магазин изделий художественного литья, созданных на заводе Ф. К. Сан-Галли, располагавшегося на Лиговской улице (ныне проспекте). На заводе изготовлялись балконные решетки, перила для лестниц, решетки и детали лифтов и другие изделия из металла. Позднее Ф. К. Сан-Галли и его наследники стали владельцами всего дома.
В начале 1900-х годов в доме помещалась типография М. Л. Меркушева и книжный магазин “Эггерс и Ко”.
В 1920-х годах здесь размещалось Петроградское бюро обслуживания инвалидов “Петробюробин”.
В 1922 году в доме помещался ресторан “Гермес”, при котором работало кафе (“Уютно, тепло, светло, весело. Русская и французская кухня”).
До войны здесь был комиссионный магазин. Заглянем в него глазами очевидца: “Магазин старинных вещей, но как бы узкоцелевого назначения, в основном там продавались старинные пишущие машинки. Помнится, на витрине даже красовалась машинка └Hammond” особой конструкции, у которой вместо качающихся рычагов с литерами были перемещающиеся вперед и назад ползунки”.
Ленинградское отделение Художественного фонда СССР открыло в этом доме 12 ноября 1955 года постоянную выставку-салон, названную “Лавка художника”. Она как бы продолжила историю “Лавки художника”, которая находилась в доме до революции, с 1908 года.
В 1984 году встал вопрос о сносе этого дома, и вот в журнале “Нева” (№ 6), в статье Г. Арского “Обязаны сохранить!”, мы находим данные о состоянии дома на тот период. “Здание № 8 по Невскому проспекту — памятник архитектуры восемнадцатого века, └дом Сафонова”. Он — четырехэтажный, соседствует с домом № 10 (тоже памятником архитектуры — └домом Веймарна”). Стены └дома Сафонова” построены в два с половиной кирпича, фундаменты — тоже кирпичные, на деревянных лежнях, перекрытия — деревянные. Осмотр здания показал, что в стенах и фундаменте нет каких-либо деформаций, свидетельствующих о неравномерных осадках. Некоторый перекос оконных проемов по вертикальным осям у воротного проезда виден и на старых фотографиях, следовательно, такие деформации образовались очень давно, возможно, при постройке здания, и теперь стабилизировались (в противном случае у этих осей появились бы трещины, которых нет). Комитет (инженерной реставрации. — И. П.) в своем заключении указал, что решение о сносе инженерно не обосновано и здание надо сохранить, как и └дом Веймарна”, который при сносе дома № 8 обрушился бы вместе с ним”.
В наши дни в доме помещается Правовой центр недвижимости “Дом Сафонова”.
Дом № 10 (“Дом Веймара” 2 )
У этого дома схожая судьба с домом № 8. Его также приписывают А. В. Квасову, и он также расположен в створе Малой Морской улицы. До 1773 года дом принадлежал купцу Петру Ивановичу Перкину, затем — коллежскому советнику И. Д. Либериху, служившему на почтамте.
Нотный магазин Бернара, размещенный в доме (в то время им уже владел академик архитектуры Е. Ф. Паскаль), был лучшим из “музыкальных лавок”. В начале 1830-х годов он открылся в доме Энгельгардта, но затем под поэтичным названием “Северный трубадур” размещался в других домах Невского проспекта — № 10, 13, 32. При Паскале в 1835 году была произведена надстройка и расширение дворовых флигелей.
В 1870-х годах помещавшееся в доме нотное издательство Бернарда выпускало ежемесячный журнал “Нувеллист”. Для этого журнала П. И. Чайковский написал фортепианный цикл “Времена года”, который начал печататься в 1876 году, и в течение года он был напечатан в его 12 номерах..
Немало хозяев владело этим домом, но наиболее известен он как “дом доктора Веймара”. История жизни доктора — это страница истории революционного движения. Орест Эдуардович Веймар был известный в городе врач. В его доме была открыта ортопедическая лечебница, которая обслуживала всех обращавшихся к ней больных. Здесь принимали пациентов из высшего общества, и даже саму императрицу, а также бедняков, которых доктор Веймар лечил и оперировал бесплатно, оставляя у себя до полного выздоровления. В русско-турецкую войну 1877–1878 годов доктор был главным врачом русского санитарного поезда, участвовал в переходе через Балканы, за что был удостоен трех орденов — Станислава, Анны и Владимира с мечами.
4 августа 1878 года было совершено покушение на шефа жандармов генерал-адъютанта Николая Владимировича Мезенцева (правнука Суворова). Революционер Степняк-Кравчинский нанес Мезенцеву смертельную рану кинжалом в живот, а его напарник Баранников стрелял в подполковника Макарова, сопровождавшего генерала. К вечеру Мезенцев скончался. Увез террористов с места покушения Адриан Михайлов. Степняк-Кравчинский эмигрировал в Англию, а оба его сообщника попали на каторгу. Позднее выяснилось, что великолепный вороной рысак, умчавший убийц, принадлежал доктору Веймару. Кроме того, на Варваре (так звали жеребца) бежал из Николаевского военного госпиталя, что на Суворовском проспекте, анархист князь П. А. Кропоткин. Здесь же скрывалась революционерка Вера Засулич после оправдательного приговора за покушение на петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова. И это еще не все. В небольшом оружейном магазинчике, находившемся в этом же доме, доктор приобрел револьвер, который передал А. К. Соловьеву, покушавшемуся на Дворцовой площади на Александра II. Соловьев был повешен на Смоленском поле, а Веймара сослали на 15 лет, где он и погиб от чахотки. Рысак же был передан в полицию и возил помощника столичного обер-полицмейстера.
В 1905–1906 годах в доме помещалась контора журнала политической сатиры “Пулемет”. Редактором-издателем его был Н. Г. Шебуев. В одном из номеров был опубликован красочный плакат с надписью: “Его рабочее Величество пролетарий Всероссийский”. За это Шебуев был приговорен к заключению в Петропавловскую крепость.
Ателье фотографа Д. С. Здобного, разместившееся в доме с конца XIX века, часто посещали известные русские писатели. Здобный создал из их портретов обширную фотогалерею.
В 1920-е годы здесь помещались мастерская и магазин пишущих машинок.
До 1996 года в здании находилось общежитие Института текстильной и легкой промышленности.
В 1996–1998 годах группа “Ист” перестроила дом под современный бизнес-центр, устроив мансарду со стороны двора.
Дом № 12
До 1777 года домом владела Елизавета Васильевна, жена полковника А. В. Толстого, которая продала его портных дел мастеру К. Ф. Гейдеману. Позднее на этом месте стоял обычный для Невского дом в классическом стиле, украшенный пилястрами.
В 1819–1822 годах верхний этаж его занимал петербургский генерал-губернатор, боевой генерал Михаил Александрович Милорадович (1771–1825). “Волокита, мот, болтун, любезнейший в мире человек, идол солдат”, к тому же “десять раз выкупленный Александром I”, благоволившим к нему. В 1820 году в этом доме произошел исторический разговор губернатора с Пушкиным. Поэт на память написал целую тетрадь своих стихов. Однако и после этого он был выслан на юг. Квартира Милорадовича блистала роскошью. В течение первой половины ХIХ века дом принадлежал грекам Калержи, выходцам из Венеции. Владелец огромного состояния, Иван Калержи, переехав в Петербург, приобрел дом на Невском проспекте. Должность Калержи называлась “Генеральный Консул семи греческих островов”. Его жена — Мария Федоровна Калержи, одна из самых знаменитых и обворожительных светских львиц ХIХ столетия. Дочь генерала Федора Нессельроде и племянница вице-канцлера К. В. Нессельроде, она в шестнадцать лет вышла замуж. Супруг сделал ей свадебный подарок — два миллиона рублей и дом на Невском. Однако с мужем она не ужилась и вскоре покинула Россию с музыкантом. В Петербург Мария приезжала редко. Она изредка появлялась в своем доме на Невском, чтобы отдохнуть от светских балов и салонов Европы. Ференц Лист посвятил ей свою “Элегию”.
В начале ХХ века домом владел Сергей Владимирович Шишкин. В 1910–1911 годах этот дом был перестроен по проекту московского архитектора А. Э. Эрихсона (Эриксона). Однако журнал “Зодчий” и современные нам авторы указывают на авторство Вильгельма Ивановича Ван дер Гюхта.
Историк Яцевич называет это здание одной из неудачных построек той эпохи. Построен он был для коммерческого банка “Юнгер и Ко”. “Дробность фасада, нарочитая сухость ведущих линий и жесткость пропорций лишают здание жизни”. Ван дер Гюхт, однако, только перестроил фасад старого здания в неоклассическом стиле. Он напоминает сплошную каркасную решетку, созданную широкими тройными окнами с узкими простенками. Четыре легкие каннелированные колонны на кронштейнах приставлены к стене и увенчаны аллегорическими статуями. Огромные окна, колонны, статуи, орнамент — все это украшает здание, как и красный шведский гранит, облицовывающий стены. Полированным гранитом отделаны цоколь и порталы дома. Две круглые колонны с затейливыми чугунными капителями фланкируют подъезд. Полированный камень сочного ярко-красного цвета. Облицовка стен выполнена из неполированного гранита, обработанного в гладкой фактуре. Цвет этого камня густо-розовый, более светлый, чем у полированного. Первый этаж облицован плитами толщиной в 30 см. Облицовка гранитом выполнена Восточно-Финляндским гранитным акционерным обществом из Выборга. Операционный зал решен в двух уровнях.
В 70-х годах ХХ века дом занимает Управление текстильными предприятиями Ленинграда.
Долгие годы в доме размещалось ателье мод высокого разряда, носившее в народе имя “Смерть мужьям”. Название происходило от желания жен одеваться по ценам, превышающим достаток мужей.
С 1992 года здание арендует банк “Лионский кредит” (“Креди Лионэ”). В первом этаже находятся магазины одежды.
Дом № 14
Построенный в конце 1760-х годов по проекту архитектора А. В. Квасова, дом принадлежал до 1778 года кофишенку (приготовлявшему кофе для императорской семьи) Петру Васильевичу Мышлевскому. В 1780-х годах дом приобретает английский купец Джон Пикерсгиль. Он купил его у русского купца Роговикова, а сам уехал в Англию, оставив вместо себя заместителя. В начале ХIХ века дом был перестроен.
В 1874 году в доме произошла история, связанная со спиритизмом. В квартире супругов Прибытковых начались таинственные стуки. Посредником для духа служила Елизавета Дмитриевна Прибыткова, обладавшая незаурядными способностями спирита. По ее инициативе начал издаваться первый в России журнал по медиумизму и прочим запредельным явлениям — “Ребус”. Он издавался почти три десятка лет. Большую часть своей истории редакция журнала находилась в этом доме. Кстати, любителем медиумизма был министр путей сообщения, строитель Николаевской железной дороги П. П. Мельников. Вернемся же вновь к госпоже Прибытковой. Она стала первым “действующим” медиумом, устраивала публичные сеансы и превратила свое увлечение в дело всей жизни. Теперь же от этого дома не осталось и следа, точнее, о нем напоминает лишь арка, ведущая во двор.
В начале ХХ века зданием владел Бодельман Алексей Густавович. Здесь помещались магазины: “Рено” (с 1883 года) и книжный магазин Риккера (“Карл Риккер”, с 1861 года).
В 1909 году дом купил банкир С. П. Елисеев, который продал его Петроградскому отделению Московского банка (1914 год). В 1915 году был разработан проект нового здания для банка, и в том же году старое здание было сломано. Автором проекта стал архитектор В. А. Щуко. Дом должен был иметь неоренессансный фасад. Круглый операционный зал представлял собой многоярусное вертикальное пространство, перекрытое ребристым стеклянным куполом. Кроме того, зал был опоясан галереями. Однако Первая мировая война и последовавшие за ней две революции нарушили планы и помешали выполнению этого проекта.
Многие годы участок пустовал. Лишь в 1939 году по проекту архитектора Б. Р. Рубаненко (при участии Б. В. Дмитриевского) и инженера Н. В. Максимова было возведено здание школы. Из-за затесненности участка застройки школа получила развитие вглубь его. Здание пятиэтажное, однако для увязки с окружающей застройкой требовалось построить здание в шесть этажей, что недопустимо с педагогической точки зрения. Архитектор сохранил пятиэтажное здание, применив своеобразный высокий фриз и односкатную кровлю. Школа предназначена для 880 учащихся.
Фасад расчленен на три яруса, и его формы укрупнены. Нижний ярус завершается антаблементом, поддерживаемым четырьмя пилястрами и двумя пилонами. Фасад завершен сильно выступающим карнизом с модульонами и розетками в кессонах. Постройка здания производилась скоростным методом — за 54 дня.
В 1962 году на фасаде установлена мемориальная доска. Точнее, это копия надписи военного времени, которых было много в блокадные дни. На штукатурке, выкрашенной в синий цвет, белыми буквами написано: “Граждане! При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна”. Внизу этой надписи мраморная доска, на которой выбита надпись: “В память о героизме и мужестве ленинградцев в дни 900-дневной блокады города сохранена эта надпись”. Автор этого проекта — архитектор В. Д. Попов.
Дом № 16 / Большая Морская ул., 7
Этот дом, совместно с домом № 14, “трехэтажные, на высоком подвале жилые дома выделяются строгостью решения… Они построены, несомненно, по проекту Квасова”. Оба дома строились в конце 1760-х годов и окончены к моменту смерти А. В. Квасова в 1772 году. В XVIII веке дом принадлежал генерал-поручику Ивану Ларионовичу Овцыну. Участок по Невскому имел более 20, а по Луговой — 17 сажен. Генерал получил его в 1765 или 1766 году. Дом имел четыре этажа. “Санкт-Петербургские ведомости” (1773, № 30) поместили объявление: “Гейденрейхской трактир, город Лондон называемой, переведен будет будущего мая 1 дня в Овцынов дом на Малой Миллионной”. Еще в бытность в доме гостиницы “Лондон” в ней несколько дней гостил граф Фалькенштейн. Под этим именем скрывался австрийский император Иосиф II, прибывший по приглашению императрицы Екатерины II. Здесь этот трактир помещался до 1781 года, когда Георг Гейденрейх построил на месте дома № 1 здание, куда и перевел свой трактир, о чем мы уже говорили. Сразу же после этого “господа Надервиль и Дени… содержат теперь в Луговой Миллионной, на углу, трактир города Париж, что был прежде город Лондон и отдают внаем убранные покои”. Но “Парижу” не удалось затмить “Лондон”. Овцын владел своим домом с 1766-го по 1793 год. Дальнейшими владельцами были: Васильчиков (1793–1869), Р. Я. Кохун (1874) и граф Зубов (до 1903). В доме графа Зубова открылось и помещалось в течение нескольких лет Собрание путей сообщения. В 1786 году в доме открылся английский магазин Пикерсгиля, где он, меняя владельцев, помещался около ста лет. Сам владелец жил в доме № 14. Здесь закупались материалы и аксессуары для знаменитых балетов Петипа в Мариинском театре. Магазин посещала знать и “золотая молодежь”. А. С. Пушкин имел здесь неограниченный кредит, и после его гибели опека уплатила магазину долг на сумму 2015 рублей. За рождественскими подарками для семьи любил сюда захаживать сам император Николай I.
Падчерица управляющего магазином Лавиния Бравура вышла замуж за купеческого сына Алексея Жадимировского. На одном из балов Лавиния привлекла внимание императора. Но на его ухаживания она ответила резким отказом. Окончание этой истории можно узнать в романе Булата Окуджавы “Путешествие дилетантов”. Лавиния Бравура явилась прототипом главной героини романа.
В начале ХХ века здесь проходили концерты и выступления знаменитых представителей артистического мира: танцовщицы Айседоры Дункан, режиссера Всеволода Мейерхольда, вдовы поэта Якова Полонского Жозефины — первой в России женщины-скульптора. Дом был дважды перестроен — в начале ХIХ века и в 1879–1881 годах архитектором Л. Ф. Шперером.
На рубеже ХIХ и ХХ веков домом владели наследники графа П. А. Зубова, сдававшие внаем помещения жильцам и учреждениям. Просторные залы двух нижних этажей славились хорошей акустикой, и их часто снимали различные общества и клубы любителей музыки, пения и театра. В эти годы в залах здания по средам устраивались собрания и концерты Петербургского общества камерной музыки. С 1898 года его председателем стал Митрофан Петрович Беляев, крупный лесопромышленник и меценат. За безупречный художественный вкус и неоценимый вклад в развитие российского искусства его называли “Третьяков в музыке”. Сам он неплохо играл на альте, и по его инициативе проводились ежегодные конкурсы с присуждением премии в 500 рублей за лучший струнный квартет. После его смерти в 1904 году общество продолжало собираться в том же доме. На музыкальные начинания Беляев завещал 1,5 миллиона рублей. Обществу камерной музыки отошли его музыкальная библиотека и собрание музыкальных инструментов.
Осенью 1910 года новооткрывшееся Музыкально-историческое общество имени графа А. Д. Шереметева объявило через газеты о десяти бесплатных лекциях по истории музыки. Граф Александр Дмитриевич Шереметев был внуком крепостной актрисы П. К. Ковалевой (Жемчуговой) и унаследовал ее музыкальные способности. Он был дирижером, композитором, руководил Певческой капеллой; ежегодно выделял по 200 тысяч рублей на музыкальные цели. Шереметев создал большой хор и симфонический оркестр, который стал одним из лучших в стране. Если выступления хора и оркестра проходили в крупнейших залах столицы, то репетиции — в доме № 16. Руководили оркестром А. Б. Хессен, М. В. Владимиров и сам А. Д. Шереметев. Общедоступность шереметевских концертов проявлялась в дешевизне билетов, а чаще всего денег за них совсем не брали. За шесть лет было проведено более 120 бесплатных лекций по истории музыки, множество благотворительных концертов и вечеров. За счет общества были установлены мемориальные доски в память о композиторах М. А. Балакиреве (Коломенская ул., 7), А. С. Даргомыжском (Моховая ул., 30), А. Н. Серове (15-я линия В.О., 8). Последнее начинание Шереметева — попытка учреждения оперного театра. Репетиции проходили в “музыкальном доме”. Вскоре после смерти графа Музыкально-историческое общество закончило свою деятельность.
Еще одно имя в истории “музыкального дома” — Мориц Арнольдович Голденблюм. Доктор медицины, врач Обуховской городской больницы и большой любитель музыки, он сделал ее своей второй профессией. Окончив консерваторию, он выступал в качестве дирижера, участвовал в деятельности Петербургского общества музыкальных собраний, которое собиралось в доме № 16 в 1890-х годах. Его членами были А. К. Глазунов и Н. А. Римский-Корсаков.
С 1907-го по 1917 год в доме помещалась “штаб-квартира” Литературно-художественного общества (ЛХО), которое по характеру своей деятельности было театральным. В руководстве общества были такие известные актеры, как Ю. М. Юрьев, В. П. Далматов, М. Е. Дарский, балалаечник В. В. Андреев и другие. Председателем его был известный журналист и издатель А. С. Суворин, который и создал само общество. Заслугой этого общества явилась организация первой русской театральной выставки. Спектакли обычно игрались в здании Суворинского театра — Фонтанка, 65 (ныне БДТ имени Г. А. Товстоногова), выставка и школа — на Адмиралтейской набережной, 6, а организационный центр всех начинаний — в доме Зубовых, где находились дирекция и контора общества. Здесь же устраивались “субботники” ЛХО — большие концерты с участием лучших актеров столицы и зарубежных знаменитостей. “Первая русская актриса” М. Г. Савина была директором Суворинской театральной школы. Она “с удовольствием играла на обыкновенной голой эстраде, уставленной роялями, как будто это были освященные традицией славные подмостки Александринского театра”.
По пятницам в тех же залах проходили собрания Литературно-художественного кружка имени Я. П. Полонского, основанного в 1899 году.
Долгие годы в доме размещалась Петербургская музыкальная школа. Первоначально планировалось открыть “подготовительное” училище от консерватории. Русским музыкальным обществом было ассигновано на это 15 тысяч рублей. На эти деньги было снято и отремонтировано “очень обширное” помещение в доме Зубовых. Открытие должно было состояться 8 января 1887 года, но неожиданно подал в отставку инициатор создания училища — директор Петербургской консерватории К. Ю. Давыдов. После этого группа профессоров консерватории учредила частную Петербургскую музыкальную школу, которую и поместили в “музыкальном доме”. Здесь она находилась до 1908 года. Силами учащихся ставились целые оперные спектакли.
В начале нового века в доме помещался торговый дом мужского и дамского готового платья “М. и И. Мандль” (с 1886-го в Петербурге).
В 1905 году архитектор Г. И. Люцедарский перестроил в нижних этажах доходного дома общественные помещения. Дом в то время принадлежал С. М. Тедески. В витрине в латунной оправе помещен геометрический набор из прямоугольников бесцветного стекла с полированным фацетом и узором “мороз”. Входная дверь выполнена в стиле модерн.
28 октября 1924 года на сцене Клуба совработников, находившегося в этом здании, дал свое первое представление только что созданный “Красный театр”. Он поставил пьесу “Джон Рид”, инсценировку книги “10 дней, которые потрясли мир”. В этом зале было дано 23 представления, затем театр переехал в здание консерватории. Впоследствии “Красный театр” объединился с Театром рабочей молодежи (ТРАМ), и образовался новый коллектив — Театр имени Ленинского комсомола.
Осенью 1942 года здесь разместился книжный магазин, переведенный из Дома книги.
С 1957 года в доме открылся магазин “Искусство”, в котором продавались издания по вопросам искусства из “стран народной демократии”3.
В наши дни в этом помещении расположился магазин одежды “Canali”. По соседству расположились Центр юридической консультации № 1 и Ленинградская областная коллегия адвокатов.
1 Гласис — свободное пространство перед крепостью, необходимое для предотвращения внезапного нападения противника.
2 Иногда в литературе используется другой вариант этой фамилии — Веймарн.
3 Так в советское время назывались страны социалистического лагеря.