Опубликовано в журнале Нева, номер 11, 2006
Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, и кто-нибудь из вас скажет им: “Идите с миром, грейтесь и питайтесь”, но не даст им потребного для тела: “Что польза?”. Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе.
Послание апостола Иакова,
гл. 2, ст. 15–17
Прерванная в годы советской власти традиция благотворительности заставляет нас обратиться к опыту дореволюционной России. И в первую очередь — к богатейшему опыту, накопленному церковноприходскими благотворительными обществами.
С первых лет основания Санкт-Петербурга при приходских храмах стали открываться благотворительные заведения: богадельни для престарелых и инвалидов и детские приюты для сирот. Но в начале 60-х годов XIX века, сразу после крестьянской реформы 1861 года, получила развитие новая форма благотворительной деятельности. При приходских храмах стали формироваться благотворительные общества. Это были добровольные объединения людей, желающих безвозмездно помогать бедным. Вся деятельность их была тесно связана с христианской традицией и основывалась на словах апостола Иакова о том, что “вера без дел мертва” (Послание апостола Иакова, гл. 2, ст. 20). Приходской храм тогда был религиозным просветительным и благотворительным центром определенной части города — церковного прихода.
Первое благотворительное приходское общество было создано в Санкт-Петербурге в 1862 году при храме Рождества Христова на Песках[1] по инициативе священника о. Александра Гумилевского. В первые годы своего становления, не встречая поддержки и понимания, оно испытывало очень большие трудности с выработкой устава и с получением официального разрешения на открытие.
Вторым созданным в Санкт-Петербурге приходским благотворительным обществом, но первым получившим разрешение на открытие, было общество при храме Благовещения Пресвятой Богородицы[2] на Васильевском острове. Проект устава, написанный священником этого храма о. Николаем Делицыным, лег в основу почти всех приходских благотворительных обществ.
В 1864 году император Александр II издал закон, утвердивший православные церковно-приходские братства и общества в России, и с этого времени стала развиваться благотворительность при приходских храмах. Приходские благотворительные общества создавались обычно по инициативе духовенства. Созданию общества предшествовала выработка устава, который после благословения митрополита утверждался в Министерстве внутренних дел. Избирался приходской совет, который состоял из непременных членов — священнослужителей храма и добровольных — это, как правило, был небольшое число образованных и состоятельных людей. Члены приходского совета работали в обществе безвозмездно. Когда к сотрудничеству приглашали специалистов — врачей, учителей, архитекторов, им полагалась оплата от общества, но нередко они от нее отказывались, имея добровольное желание потрудиться бесплатно.
По образцу Рождественского и Благовещенского стали открываться благотворительные общества при других приходских церквах. В 1865 году при храмах Владимирской иконы Божией Матери[3] и Знаменской иконы Божией Матери[4], в 1867-м — при Пантелеймоновской церкви[5], в 1868-м при Симеоновской церкви[6] и в 1869-м были открыты общества при Сергиевском[7] и Андреевском соборах.
* * *
Общество, открытое при Андреевском соборе, первоначально называлось “Благотворительное общество для вспомоществования всем бедным, без различия вероисповеданий, живущим в районе православного Андреев-ского собора на Васильевском Острову”.
В отличие от предшествующих, оно было основано не священнослужителями, а по инициативе небольшой группой прихожан собора, известных своей общественной деятельностью. Они сами составили устав общества, обратились к духовенству, у которого они нашли поддержку, и получили благословение у митрополита Исидора (Никольского).
16 марта 1869 года после литургии и молебна в Андреевском соборе настоятель сообщил прихожанам об открытии благотворительного общества и призвал жертвовать на помощь малоимущим. Был образован Приходской совет, в который, согласно уставу общества, вошли священнослужители собора и церковный староста. На момент основания общества ими были: настоятель собора протоиерей o. Александр Камчатов, священники о. Павел Налимов и о. Петр Гиацинтов, диакон В. А. Благовещенский и церковный староста И. В. Терешин. Членами совета стали попечители: С. Ф. Богданов, А. И. Белянин, А. А. Вологдин, И. А. Иконников, К. Д. Кавелин, Д. С. Протопопов, Г. С. Раменский и П. П. Семенов (с 1906-го — Семенов-Тян-Шанский). Председателем общества был избран -А. П. Заблоцкий-Десятовский. Все члены совета были хорошо знакомы между собой и связанные дружескими отношениями. Это были образованные и обеспеченные люди, которые понимали благотворительность как сострадание к ближнему и нравственную обязанность сильных помогать слабым.
Общество поставило своей целью помогать истинно бедным — вдовам, сиротам, престарелым, больным, обремененным большими семействами, тем, кто не мог прокормить себя своим трудом и проживавшим в приходе Андреевского собора. Собор был приходским храмом. Вокруг находился его приход, граница которого проходила по Среднему проспекту до прихода Благовещенской церкви, по 2-й линии — с приходом храма св. Екатерины и простирались до современной Гаванской улицы, где проходила граница с приходом храма Святой Троицы в Галерной гавани. При основании общества территория Андреевского прихода была разделена на 10 участков. За участками были закреплены члены-попечители, в обязанность которых входило посещать бедных на дому для собирания сведений и определения меры денежного пособия. В 1890 году, когда возросло число попечителей, приход разделили на 14 участков.
* * *
Участие в работе Андреевского благотворительного общества стало традицией в семье Семеновых-Тян-Шанских. Известный всему миру путешественник и государственный -деятель, географ и геолог, ботаник и энтомолог, искусствовед и коллекционер, Петр -Петрович Семенов-Тян-Шанский принимал самое активное участие в деятельности этого общества.
Первым председателем общества был тесть Петра Петровича Андрей Парфенович Заблоцкий-Десятовский (1808–1881) — член Государственного совета, общественный деятель, принимавший участие в подготовке крестьянской реформы 1861 года. Благодаря его разумному руководству общество быстро окрепло и стало привлекать к себе лучшие силы Андреевского прихода. В некрологе о нем, помещенном в отчетах общества, сказано, что Андрей Парфенович “был образцовым главою общества и достойнейшим его председателем, глубоко проникнутый состраданием к страждущему человечеству и сознанием своих обязанностей”.
После его кончины председателем общества стал Петр Петрович Семенов-Тян-Шан-ский (1827–1914). Участие Петра Петровича в благотворительной деятельности — забытая страница его биографии. Он не только принимал активное участие в работе общества, но являлся одним из немногих исследователей и опытных организаторов благотворительности. При его участии в 1877 году Центральным статистическим комитетом, директором которого он был, изданы “Статистические сведения по общественному призрению С. Петербурга” в трех томах. К этому изданию приложена уникальная карта города, где особыми значками отмечены благотворительные заведения города и указаны границы церковных приходов. При его участии в 1880–1886 годах Императорское Человеколюбивое общество выпустило “Сборник сведений по общественной благотворительности” в 7 томах.
Петр Петрович работал в Андреевском обществе с первых дней его основания, где сначала был попечителем. Изучая положение бедных, он спускался в подвалы и поднимался на чердаки. Многих своих подопечных он знал по именам, хорошо помнил обстоятельства их жизни. Он сам был жителем Андреевского прихода, и на доме, в котором он жил (8-я линия, 39), сейчас мемориальная доска. С 1881 года и до конца своей жизни в течение 32 лет Петр Петрович не слагал с себя обя-занностей председателя Андреевского бла—го-творительного общества, несмотря на то, что, -помимо своей обширной научной деятель-ности, в 1882 году он стал сенатором, а в 1897 году — членом Государственного со-вета.
Главной его помощницей была супруга Елизавета Андреевна (1842–1915). В 1879 году при обществе был учрежден Дамский комитет для надзора за приютами, председательницей которого она стала. В Дамский комитет входило 8 человек из прихожанок собора, и среди них ее родная сестра Ольга Андреевна Саблер, супруга Владимира Карловича Саблера. Разделив между собой дни недели, члены этого комитета ежедневно посещали приюты общества, наблюдая за порядком, чистотой и благоприличием в них. Елизавета Андреевна лично заботилась о детях, о судьбах выпускников, подбирала преподавателей для приюта, делала детям подарки к праздникам от себя. Среди преподавателей приюта была ее племянница Елизавета Яковлевна Грот и дочь Ольга Петровна. Собственных детей, которых у Семеновых-Тян-Шанских было восемь человек, с раннего возраста приучали отдавать часть своих карманных денег на помощь бедным. В отчетах общества есть записи о том, что жертвователями были и “Семеновы-дети”. Их пожертвования были небольшими, но регулярными. И, став взрослыми, дети продолжали принимать участие в работе общества. Членом Совета и попечителем был старший сын Петра Петровича Дмитрий Петрович. После смерти отца в 1914 году он стал председателем общества. Попечителем работал и сын Дмитрия Петровича Рафаил Дмитриевич.
В работе общества в качестве попечителя принимал участие их родственник Владимир Карлович Саблер (1845–1927), обер-прокурор Святейшего Синода в 1911–1915 годы, который был женат на сестре Елизаветы Андреевны. Членом совета и попечителем был друг семьи Семеновых-Тян-Шанских Константин Дмитриевич Кавелин (1818–1885) — историк, специалист по истории русского права, публицист, принимавший участие в подготовке реформы 1861 года В работе в обществе привлекались многочисленные знакомые, родственники и друзья большой семьи Семеновых-Тян-Шанских.
* * *
В первый год средства общества составились из членских взносов, из кружечного сбора в соборе и из добровольных пожертвований всякого желающего. Принимались пожертвования и вещами. В первое время жертвователями общества стали многие знакомые и родственники членов совета. Позднее составился денежный запас, капитал общества, который складывался из нескольких видов. Был основной капитал, из которого выплачивались денежные пособия и строились благотворительные заведения. Для непредвиденных расходов в случае крайней необходимости был заложен запасной капитал, в который отчисляли по 10 % от всех поступающих на приход сумм. Кроме этого, существовал еще неприкосновенный капитал, который было решено не тратить ни при каких случаях, а использовать только проценты с него. В неприкосновенный капитал входили поступавшие от дарителей крупные суммы и целевые пожертвования. Так, в 1889 году Е. А. Семенова внесла в него 100 рублей в память своей няни — Анны Федоровны Федоровой.
Андреевское благотворительное общество начало свою деятельность с раздачи денежных пособий бедным. Чтобы избежать наплыва нищих, общество поставило условием, что пособия будут выдаваться тем, кто живет на территории прихода не менее года. Сначала обратили внимание на нищих, которые толпились на церковной паперти. Их переписали, обследовали положение и действительно нуждающимся назначили денежное пособие. Общество с самого начала стремилось к выдаче ежемесячных пособий, единовременные пособия выдавались в случаях исключительных — пожар, болезнь, несчастный случай. Людям, получающим регулярное денежное пособие, было запрещено просить милостыню. Но не все подчинялись этому правилу, были нищие, которые не хотели променять собирание милостыни даже на довольно значительное пособие от общества, “так как промысел этот был небездоходен”. Если человек не оставлял нищенства, то пособие прекращали выплачивать. В первый год было выдано 139 ежемесячных денежных пособий и 18 единовременных. За помощью обращались главным образом женщины: вдовы с детьми или неспособные работать из-за болезни, мужчины обращались редко. Общество не требовало от нуждающихся письменных заявлений, а вполне довольствовалось просьбой на словах и сообщением адреса. Попечитель участка посещал нуждающихся на дому и докладывал о них на ближайшем заседании совета общества, которые проходили пять или шесть раз в год. Решение записывалось в книгу постановлений совета. Согласно решению попечитель снабжал нуждающихся “билетиками”, которые и служили казначею квитанцией для выдачи пособия. Не отказывали в -денежном пособии и беднякам других вероисповеданий, проживающих на территории прихода. В тех случаях, когда по уставу нельзя было назначить денежное пособие просителям из другого прихода или проживающим в приходе менее года, а денежная помощь была крайне необходима, то тогда прямо на заседании совета общества деньги собирали в складчину.
* * *
С момента основания общества стало ясно, что только раздача денежных пособий — недостаточное средство для борьбы с бедностью. Необходимо было создать приют для престарелых и детей, ремесленную школу, там обучались бы полезным ремеслам дети приходских бедных, чтобы с ранних лет они не приучались к безделью и попрошайничеству.
Для создания приюта престарелых женщин в первый же год работы общества одному из попечителей было поручено подыскать квартиру, чтобы снять ее внаем. Но подходящую по цене сухую и светлую квартиру удалось найти только на второй год на 5 линии в доме № 12. И 1 июля 1871 года там открылся первый приют для 26 престарелых женщин и 4 девочек. Но помещение это оказалось неудобно тем, что его невозможно было переоборудовать для нужд приюта, поэтому появилась мысль о строительстве собственного дома. В 1872 году члены совета обратились к министру внутренних дел с просьбой предоставить обществу право приобретения недвижимой собственности для размещения благотворительных заведений. И в 1874 году Министерством внутренних дел был утвержден новый устав общества, предоставляющий ему право приобретать недвижимую собственность для устройства благотворительных заведений.
На деньги, пожертвованные благотворителями, было куплено дворовое место на 13-й линии В. О. под № 26, и в 1877 году началось строительство трехэтажного каменного дома. В связи со строительством дома благотворительного общества у многих появилось желание участвовать в этом начинании безвозмездно. Архитектор Трусов Н. В. вызвался бесплатно составить проект нового дома и руководить строительными работами. Известный купец-лесоторговец Громов И. Ф. уступил 10 % с цены поставленного им леса. По распоряжению графини Стенбок-Фермор Н. А. из ее конторы было отпущено листовое железо за половинную стоимость. Многие другие строительные материалы также были пожертвованы. В день освящения дома 8 октября 1878 года благотворитель, пожелавший остаться неизвестным, организовал угощение рабочим за свой счет и подарил каждому по новой ситцевой рубахе.
На первом этаже нового дома разместилось 30 престарелых женщин. Из числа призреваемых назначались помощницы для кухарки и прачки. В приют старались принимать одиноких женщин, уже неспособных по старости или болезни поддерживать свое существование заработками.
Все проживающие получали бесплатное питание. Пища была простая, но всегда из свежих продуктов. Частые приношения прихожан существенно разнообразили стол. В приют жертвовали чай и кофе, сладости и фрукты, окорока ветчины и корзинки с земляникой.
* * *
В 1890 году от жертвователя, пожелав-шего остаться неизвестным, поступило денежное пожертвование в размере 27 тысяч рублей на покупку места и строительство нового дома. Место было куплено очень удачно — на 14-й линии В. О. под № 29, ровно напротив дома, уже построенного на соседней 13 линии. Между домами образовался общий двор, в котором был устроен сад для прогулок детей и старушек. И оба дома соединили каменным двухэтажным дворовым флигелем. 22 октября 1891 года новый трехэтажный дом на 14 линии, построенный по проекту архитектора А. В. Иванова, был освящен в присутствии членов совета и прихожан. Дом освятил епископ Выборгский Антоний (Вадковский). На первом этаже разместились кухня, столовая и баня. На втором — палаты для престарелых женщин и лазарет для них. На третьем — спальни для девочек, классные комнаты и зал для заседания совета общества.
В новом доме появилась возможность разместить 110 престарелых женщин, которые жили в 7 палатах, одна палата отведена под лазарет для заболевших старушек. Палаты были большими, в них жили от 6 до 20 человек. Был установлен распорядок дня, и введены дежурства. Во время отпусков старушкам запрещалось просить милостыню под угрозой увольнения из приюта. Несмотря на то, что условия жизни в приюте были довольно аскетические, старые люди не оставались одинокими, -брошенными один на один со своей бедой. Один раз в неделю приют посещал врач, а в случае надобности он приезжал по первому вызову. На Рождество для старушек устраивались елки, каждой дарили подарки. Например, узелок, в котором находились чай, кофе, сахар, гостинцы и новый платок, что очень -радовало старушек. Палатам в приюте присваивались имена благотворителей. В честь не-из-вестного раба Божьего, на средства которого был построен этот дом, была названа палата № 1. После смерти П. П. Семенова-Тян—Шан-ского палата № 4 стала называться его именем. На Смоленском кладбище было приобретено место для захоронения умерших в приюте, -их хоронили за счет благотворительного -общества.
Дом по 13-й линии был приспособлен под бесплатные и дешевые комнаты для бедных женщин. На втором этаже были открыты 22 дешевые квартиры, предназначенные для женщин, исключения делались для престарелых мужчин и мальчиков — членов их семей. Комнаты сдавали престарелым женщинам, получавшим пособие от общества и способным еще себя обслуживать. В случае упадка сил их переводили в приют для престарелых. Дешевые комнаты предоставлялись семейным и одиноким женщинам, находящимся в затруднительном положении, но располагавшими все же некоторыми средствами для жизни. Комнаты были рассчитаны на одного и на двух человек, а кухня была общая, за освещение и отопление платило общество. Все живущие в -дешевых комнатах обязаны были соблюдать чистоту и порядок, вести себя скромно и миролюбиво, жильцов не пускать, собак и кошек не заводить. О согласии подчиняться правилам все поступающие давали расписку. В коридоре был выставлен ящик, в который проживающие могли опускать свои жалобы, обязательно подписываясь под ними, анонимные жалобы не рассматривались.
* * *
Вскоре у общества появился еще один дом по 7-й линии, 42. Этот дом завещала после своей смерти дочь гвардии корнета Александра Юрьевна Струйская, прихожанка Андреевского собора и давняя жертвовательница общества. Условием дара было устройство в этом доме приюта для неизлечимо больных интеллигентных женщин. Открытие дома состоялось в декабре 1893 года, а в 1894 году там уже находилось 20 больных. Принимались женщины, страдающие неизлечимыми болезнями, кроме душевнобольных и больных с заразными болезнями. В приюте находились бывшие учительницы, гувернантки, сестры милосердия и акушерки, были портнихи и домохозяйки. Размещались они в четырехэтажном каменном флигеле во дворе дома. В приюте было 13 палат, рассчитанных на одного и на двух человек. Больные были на полном содержании общества, лечили их бесплатно. Церкви при этом приюте не было, но была молельная комната с образами, где совершались молебны священниками Андреевского собора и исповедовались больные женщины. Врачом приюта был почетный член Андреевского общества, главный врач больницы имени С. П. Боткина, доктор Степан Васильевич Посадский, который являлся также врачом детского и старческого приютов. Совет общества стремился к тому, чтобы больные не чувствовали “той суровой дисциплины, которая нередко свойственна общественным заведениям и делает их похожими на места заключения”.
* * *
В 1887 году по духовному завещанию Пелагии Семеновны Мекентьевой общество получило во владение еще один каменный дом на 5-й линии, 14, на углу с Большим проспектом. Этот дом не приспосабливался под благотворительные заведения, а использовался как доходный для благотворительных целей. Видя сочувствие прихожан делу благотворительности, выражающееся в таких крупных пожертвованиях, совет общества расширял свою деятельность.
По мере расширения детского и старческого приютов у членов общества возникла мысль о необходимости устройства храма при приютах. В 1894 году в честь 25-летия основания общества на втором этаж дворового флигеля, который соединял оба дома, принадлежавших обществу, была устроена домовая церковь во имя Всех Святых. Церковь была соединена с приютом теплым коридором, чтобы старушки и дети могли ее посещать не выходя на улицу. Церковь была рассчитана на 400 человек, отличалась обилием света, падавшего через 8 высоких окон, и имела белый под мрамор двухъярусный иконостас.
4 декабря 1894 года состоялось освящение храма епископом Гдовским Назарием в сослужении пяти священников. С раннего утра в этот день храм был наполнен богомольцами. Кроме призреваемых, здесь были родственники и знакомые членов совета общества. На литургии пел хор воспитанниц приюта под управлением дьякона Андреевского собора о. И. Краснопевкова. После литургии епископ Назарий благословил призреваемых и подарил им нательные крестики. Всем приглашенным гостям в помещении приюта была предложена праздничная трапеза, во время которой П. П. Семенов-Тян-Шанский произнес речь, посвященную памяти почивших основателей общества. С этого времени в церкви приюта при совершении литургии стали поминать всех усопших членов общества. Здесь молились об упокоении умерших в приюте старушек, здесь венчались некоторые выпускницы приюта для девочек. Служил в храме причт Андреевского собора.
День основания общества — 16 марта — ежегодно торжественно отмечался в Андреевском соборе. В этот день проходило ежегодное собрание членов общества. Перед началом литургии служили панихиду по всем почившим членам общества, а после обедни молебен о благополучии и благоденствии всех живущих членов общества и призреваемых в приютах.
* * *
Первые девочки-сироты в детский приют были приняты в июле 1871 года, когда он еще находился в наемной квартире. Потом приют переехал в дом на 13-й линии и в 1891 году окончательно разместился на третьем этаже дома по 14-й линии. Там были спальни, классные комнаты, рукодельная мастерская. Дет-ский приют в новом здании был рассчитан на 40 девочек-сирот. Если бы в приют принимались полусироты, то эта цифра, по расчетам того времени, удесятерилась бы. И тогда находилось много желающих поместить своих детей и престарелых родителей “на казенное содержание”. Приходское благотворительное общество считало себя не вправе снимать с родителей обязанность содержать своих детей, а с взрослых детей — содержать престарелых родителей. Совет общества постановил, принимать в приют только круглых сирот, не имеющих родителей. Конечно, иногда приходилось принимать девочек, имевших в живых одного из родителей, но это были случаи исключительные, особо рассматриваемые на заседании совета. Это были случаи, когда единственный родитель был тяжело болен, когда он отсутствовал либо по полному его нравственному падению. Бедным родителям и вдовам общество оказывало денежную помощь по месту их жительства, помогало устраивать детей в школы, вносило плату за их обучение в мастер-ских, всячески стремясь сохранить семьи. Некоторые образованные дамы из общества принимали на себя заботы о малолетних девочках из бедных семей и частным образом обучали их грамоте и рукоделию.
Согласно уставу в приюте могли находиться девочки-сироты в возрасте от 4 до 18 лет, дочери крестьян, мещан, матросов и солдат. Но от устава приходилось отступать, когда без родителей оставались двухлетние и трехлетние дети. Их принимали в приют, хотя к ним приходилось специально нанимать няню. По достижении восьмилетнего возраста девочки посещали городские школы с трехлетним сроком обучения. По окончании школы они занимались в приюте домашним хозяйством и рукоделием. В 1901 году для детей, призреваемых в приютах общества, была открыта своя одноклассная церковноприходская школа. Интересно, что общество целенаправленно стремилось не давать приютским девочкам “слишком большого образования”, “чтобы приобретенные ими познания не парализовали в них способности к черным работам, которые есть необходимая принадлежность всякого неимущего и необеспеченного родительским наследием”. Общество считало, что девочки должны были получить в первую очередь практиче-ское образование, которое дало бы им возможность честным путем зарабатывать себе на жизнь.
Открытие приюта для мальчиков было давнишней заботой членов общества, но открыть его удалось только в 1899 году. Приют был рассчитан на 10 мальчиков, которые, так же как и девочки, посещали трехклассную городскую школу и обучались в приюте сапожному и переплетному ремеслу.
После окончания трехлетней городской школы дети продолжали обучение в приюте. Священники Андреевского собора безвозмездно преподавали Закон Божий, историю церкви, церковнославянский язык. Образованные дамы из членов Дамского комитета преподавали арифметику, русский язык, историю и географию. С жалованьем от общества была нанята специальная учительница для обучения девочек женским рукоделиям, кройке и шитью, вязанию и вышивке. Навыки, приобретенные в приюте, помогали им в течение всей жизни. Была работа для девочек — общественная, бесплатная — стегали одеяла, шили одежду для себя, для младших воспитанниц и приютских мальчиков, для старушек, а также облачение для священников. Была и работа, выполняемая на заказ: шитье, вязание, метка белья, за которую девочки получали деньги. Деньги эти складывались в копилки и выдавались им при выходе из приюта. Когда выпускницы приюта выходили замуж, им выдавалось по 100 рублей на приданое. Приданое для выпускниц-невест нередко шили сами воспитанницы. Девушки обычно не прерывали свою связь с приютом, заменившим им родительский дом, и на рождественские елки часто приходили все выпускницы последних 7–8 лет.
В отчете за 1914 год записано, что в первом полугодии девочки посетили Эрмитаж, Русский музей, Зоологический сад, кинема-тограф. Два раза старшие девочки небольшими группами ездили в театр вместе с попечителем приюта Н. Д. Павлухиным, смотрели “Жизнь за царя” и “Недоросль”. Эти поездки были наградой для девочек, их надо было заслужить. Летом на средства общества для -детей снимали дачу в деревне Заманиловке, близ Третьего Парголова. Но в 1914 году удалось приобрести собственную дачу для приюта на станции Куоккала на берегу реки Сестры. Дача была большая, из шести комнат, с двумя балконами. В этом году приют первый раз выехал на собственную дачу. Там дети работали в огороде и по хозяйству, занимались рукоделием, вслух читали книги, собирали растения и насекомых для коллекции. Это увлечение они получили от П. П. Семенова-Тян-Шанского, который сам был страстным энто-мологом.
После окончания приюта девочки обычно определялись на обучение к швейным мастерицам. Плату за обучение в мастерских вносило приходское общество, оно же обеспечивало девушек одеждой и обувью в период учебы. До окончания обучения в мастерских девушки считались как бы состоящими в приюте и оставались под его надзором. В дешевых комнатах на 13-й линии была оставлена одна бесплатная комната для временного проживания выпускниц приюта, оставшихся без занятий, до их окончательного устройства. Комнату назвали “Сусловской” в память о попечителе приюта В. В. Суслове.
По-разному складывалась судьба приютских девочек. Отчеты общества сообщали о том, как устраивались выпускницы приюта. Одни вскоре выходили замуж, другие поступали в семьи боннами, экономками и нянями. Некоторые выпускницы находили себе работу в приютах общества. Одна получила должность в Статистическом управлении, директором -которого был Петр Петрович, другая — должность помощницы гардеробной дамы в -Патриотическом институте. Выпускница приюта Клеопатра Шитикова стала заместительницей начальницы приюта. Многие поступали в общины сестер милосердия, работали в больницах, оказывали помощь раненным на -фронтах. Сохранилось письмо Петра Петровича к начальнице Евгеньевской общины с просьбой определить на обучение воспитанницу Анд-реевского приюта Александру Та-тарчук.
Обучение в Евгеньевской общине сестер милосердия прошла выпускница приюта Прасковья Андреевна Нестерова (1884–1980). Она поступила в общину молоденькой девушкой и продолжала работать медсестрой на одном месте до 80 лет. Она принимала участие в русско-японской и Первой мировой войнах, была награждена Георгиевской медалью. После революции больница общины получила имя -Я. М. Свердлова, и Прасковья Андреевна осталась там медсестрой. В годы Отечественной войны была медсестрой в госпитале, который разместился в том же здании бывшей общины. Когда за долгий добросовестный труд ее хотели наградить орденом Ленина — она отказалась. Скончалась Прасковья Андреевна в психоневрологическом интернате в Стрельне, поскольку в социалистическом Ленинграде не стало богаделен, а дома престарелых существовали только для “привилегированных слоев” — артистов, ученых, членов коммунистической партии. Остальные старые и одинокие люди, когда не могли уже жить самостоятельно, находили себе последний приют в психоневрологических интернатах.
* * *
Попечителем приюта для девочек был Николай Дмитриевич Павлухин (1870–1942). Он закончил восточный факультет Санкт-Петербургского университета, в 1890 году вступил в Андреевское благотворительное общество и стал попечителем приюта для девочек, заведующим воспитательной частью. Он знал всех девочек по именам, устраивал для них елки и праздники, ездил с ними на экскурсии и в театр. В 1905 году, через три года после смерти своей первой жены, он в приютской церкви обвенчался с выпускницей приюта Александрой Татарчук, прошедшей уже к тому времени обучение в Евгеньевской общине сестер милосердия. И бывшая приютская девочка достойно вошла в образованную семью своего попечителя, вырастила 5 детей. Когда в советское время Николая Дмитриевича с женой отправили в ссылку, Александре Григорьевне очень пригодились навыки, приобретенные в приюте. Она шила, вязала, вышивала вещи на продажу и этим кормила семью. На протяжении многих лет Николай Дмитриевич переписывался с воспитанницами приюта, которые относились к нему как к родственнику. Теплые, родственные отношения сохранили выпускницы со всей многочисленной семьей купцов второй гильдии Павлухиных. В деятельности общества принимали участие многие члены этой семьи. Первым вступил в общество в 1875 году глава семьи, владелец нескольких обойных фабрик и магазинов Дмитрий Петрович Павлухин (1838–1897), он стал членом совета. У него было 9 детей. Его сын, Петр Дмитриевич (1868–1942), также был членом совета общества и в 1910 году стал старостой Андреевского собора. В 1918 году оба брата, Петр Дмитриевич и Николай Дмитриевич, были высланы из Петрограда, потом вернулись из ссылки и скончались в страшном 1942 году во время блокады Ленинграда (записано со слов внучки Н. Д. Павлухипа).
К первоначальному составу общества, состоящему в основном из людей умственного труда, стали присоединяться люди “практические”, постоянная деятельность которых протекала в промышленности и торговле. Это были преимущественно представители купеческого сословия. И среди них известный и уважаемый в обществе Вячеслав Васильевич Суслов (1827–1899), петербургский второй гильдии купец, владелец овощных лавок на Андреевском рынке. Он вступил в общество в 1871 году в качестве попечителя и так полюбил дело благотворительности, что в течение 28 лет до конца жизни отдавал ему все свои до-суги и помыслы. Членами общества стали и его ближайшие родственники: отец, сестры и братья. Вячеслав Васильевич был старостой Андреевского собора и приютской церкви во имя Всех Святых, попечителем приюта для престарелых и детского приюта. Не имея своих детей, он заботился о приютских детях как о собственных. На его деньги детей отправляли на дачу и нанимали для них учителей. От него поступали щедрые денежные и вещевые пожертвования. Когда Вячеслав Васильевич скончался, на его могилу на Смоленском кладбище по сложившейся традиции еще много лет приходили приютские дети.
* * *
Андреевское благотворительное общество постепенно приобрело известность, и в него стали обращаться за помощью бедняки соседнего Троицкого прихода в Галерной гавани. К середине XIX века этот приход был известен в Санкт-Петербурге как один из самых беднейших.
Обследуя положение бедняков в Андреевском приходе, попечители знали и о жизни соседнего Гаванского прихода, но не могли помогать им из средств своего приходского общества, так как это противоречило уставу. Уже имея опыт в благотворительности, П. П. Семенов-Тян-Шанский и В. К. Саблер составили для Гаванского общества устав и сами ходатайствовали об его утверждении. Устав был утвержден в -ноябре 1879 года, и П. П. Семенов-Тян-Шан-ский был назначен председателем этого общества. В 1882 году после смерти А. П. Заблоцкого-Десятовского он был избран на освободившуюся должность председателя Андреевского общества и вынужден был уйти из Гаванского “по многосложности своих занятий”. С этого времени председателем Гаванского общества становится В. К. Саблер. По примеру Анд-реевского на территории Гаванского прихода было построено здание для благотворительных целей на углу Среднего проспекта и Наличной улицы, где разместились богадельня, детский приют, приходская школа с хорошо обору-дованным -залом для духовных бесед. Был -открыт дом трудолюбия для мальчиков-под-ростков.
* * *
Начавшаяся Первая мировая война не могла не отразиться на деятельности Андреевского общества. На деньги из запасного капитала были открыты при обществе лазареты для раненых. Один лазарет был открыт в приюте Струйских, другой — в доме члена общества П. А. Разживина на Среднем проспекте, 25, в квартире, которую он предоставил бесплатно. Квартиру пришлось срочно ремонтировать и приспосабливать под нужды лазарета. Всего до 1 января 1915 года в обоих лазаретах побывало 89 человек, а за 1915 году — 251 человек. Так как эти лазареты не были приспособлены для лечения сложных ранений, требующих серьезных операций, сюда обычно -поступали с ранениями конечностей, преимущественно рук. Общее медицинское наблюдение в лазаретах принял на себя безвозмездно почетный член Андреевского общества — доктор Степан Васильевич Посадский. Большую помощь при перевязках оказывали студенты Медико-хирургической академии, а также сестры милосердия, некоторые из них были выпускницами Андреевского приюта. Труд по уходу за ранеными взяли на себя прихожанки собора, среди них З. В. Семенова-Тян-Шан-ская (жена Р. Д. Семенова-Тян-Шанского) и А. Г. Павлухина (супруга Н. Д. Павлухина). Они участвовали в перевязках, несли дневные и ночные дежурства, сопровождали раненых в храмы и на прогулки. Раненые других вероисповеданий в сопровождении православных сестер милосердия посещали храмы своей веры. Учителя Ларинской гимназии устраивали для раненых чтения по русской истории. Священники Андреевского собора со-вершали бо-гослужения в палатах для лежачих, проводили духовные беседы. Постельные принад-леж-ности, белье и халаты для раненых изго-тав-ливались старшими воспитанницами приюта в -собственных рукодельных мастер-ских общества. Дети из приюта сами по—про-сили своих попечителей в 1915 году отменить для них -рож—дественскую елку, а деньги, -пред-на-значенные им на подарки, истратить на белье для раненых. Елка все-таки была устроена для самых маленьких, хотя и самая -скромная.
* * *
В деятельности приходского благотворительного общества принимали участие многие люди, проживавшие на территории Андреевского прихода. Участие в работе общества способствовало их сближению между собой и со священнослужителями. Без помощи прихожан общество не смогло бы успешно развиваться. Прихожане поддерживали деятельность общества своими пожертвованиями и посильной помощью. В ежегодно публикуемом списке жертвователей с каждым годом становилось все больше известных имен. Среди них были архитекторы А. И. Кракау, Д. Д. Гримм, Л. Н. Бенуа, Р. А. Гедике, А. Н. Иосса, А. К. Бруни, ректор Академии художеств Ф. И. Иордан, купцы Елисеевы, Брусницыны, И. О. Громов, В. А. Кокарев, А. И. Тименков, Г. С. Рамен-ский, а также директора гимназий К. И. Май и Э. П. Шаффе, директор училища слепых -К. К. Грот, директор Морского кадетского корпуса В. А. Римский-Корсаков, а также графиня А. Д. Блудова, князь В. В. Вяземский, княгиня М. С. Голицына, барон В. Р. Розен и многие другие, некоторые не хотели называть свои имена, внося даже очень значительные суммы. Были и групповые пожертвования по подписным листам от подворья Киево-Печер-ской лавры, от Ярославского подворья, от Академии художеств, от Академии наук, от Морского кадетского корпуса, от Горного института, от Ларинской гимназии, от Патриотического института, от Андреевского рынка. Увеличивался и кружечный сбор в храмах, в кружках обнаруживались 100- и 50-рублевые купюры, что доказывало возрастающее сочувствие прихожан к действиям общества. Для сбора пожертвований общество не устраивало ни концертов, ни спектаклей, ни базаров, а лишь повесило кружки во всех домовых церквах на территории своего прихода[8].
По мере возрастания доверия к деятельности общества один раз в году в Великий пост совет общества позволил себе обращаться ко всем домовладельцам прихода с предложением пожертвовать в пользу бедных. Совет стремился ни в коем случае не придавать этим сборам ни малейшего оттенка вымогательства, являясь лишь посредником между имущими и неимущими слоями населения. Он поставил своей задачей “тщательно оберегать ту тонкую и деликатную нить благотворительности, которая, проходя через него, связывает благотворителей прихода с нуждающимися и которая легко может порваться при всяком неосторожном с ней обращении”.
Деятельность общества подавала пример многим людям, вызывая у них желание сделать что-то доброе, помочь бедным. Прихожане часто обращались к попечителям с просьбой указать им людей, особенно нуждающихся в помощи. Таких прихожан попечители сами приводили в дома бедняков. Врачи изъявили желание бесплатно лечить неимущих больных и посещали их на дому, нередко длительное время. Аптекари, и в том числе известный аптекарь В. А. Пель, по рецептам, написанным на бланках общества, отпускали лекарства в -кредит с 25%- й скидкой, а иногда и даром. -Центральная станция электрического освещения во время Страстной недели Великого поста и Светлой недели бесплатно освещала церковь приюта. Член Совета Андреевского общества М. М. Стасюлевич — известный общественный деятель, историк и публицист, редактор журнала “Вестник Европы” — бесплатно -печатал в своей типографии (на 5-й линии, дом 28) ежегодные отчеты общества и выполнял необходимые обществу типографские работы.
Отчеты были доступны для прихожан, и каждый желающий мог с ними ознакомиться. Составлял их бесплатно член совета, исполнявший обязанности делопроизводителя, -Николай Дмитриевич Тяпкин, при участии председателя общества. На обложке сверху ставился римскими цифрами год от начала существования общества и название: “Отчет о действиях общества вспоможения бедным в приходе Андреевского собора в Санкт-Петербурге”. Открывался отчет памятным листком, где указывались памятные дни общества. Потом помещались некрологи по новопреставленным членам общества, и в траурной рамке — имена всех почивших членов общества и благотворителей. Далее шел список жертвователей с суммой пожертвования, потом описание приютов со списками призреваемых в них, с указанием возраста, сословия, времени поступления в приют. Потом печатался список лиц, которым назначены ежемесячные и единовременные пособия с указанием суммы. И в завершение — общий денежный отчет о приходе и расходе денежных средств, очень подробный, составленный со всей строгостью бухгалтерской отчетности. Сейчас эти документы, написанные часто сухим, канцелярским языком, являются для нас главным источником информации о деятельности общества.
Успешное развитие работы общества было возможно только благодаря растущему сочувствию прихожан и их участию в делах благотворительности. Работа в обществе способствовала сближению людей. На заседаниях общества встречались священники, общественные деятели, ученые и купцы — люди, которые, может быть, никогда бы не встретились в другой обстановке. Люди знали друг друга, благотворители видели тех, кому они помогали. Опыт показал, что благотворительность в большом городе могла принести плоды, только когда она была связана с конкретной территорией церковного прихода. Андреевское благотворительное общество являлось надежной и устойчивой формой благотворительности. В течение многих лет (с 1869-го по 1917 год) оно помогало нуждающимся, ежегодно и аккуратно выпуская подробные отчеты о своих действиях по окончании года. Но в 1917 году, впервые за много лет, отчет не вышел… Андреевское общество прекратило свое существование, так же как и все остальные приходские благотворительные общества столицы. Их было более сорока. Прервалась отечественная традиция благотворительности.
В наше время, когда вновь у православных людей появилась возможность заниматься благотворительной деятельностью, мы обращаемся к забытому опыту прошлых лет, который остается важным, интересным и поучительным для нас.
Ïðèìå÷àíèå:
На 1 января 1917 года общество владело четырьмя домами:
5-я линия, 14 — использовался как доходный дом;
7-я линия, 42 — приют для неизлечимо больных женщин и рукодельная мастерская;
13-я линия, 26 — дешевые квартиры и бесплатные комнаты;
14-я линия, 29 — церковь во имя Всех Святых, приют для престарелых женщин, приют для девочек, приют для мальчиков и церковноприходская школа.
Выплачивались ежемесячные и единовременные денежные пособия нуждающимся, и содержался лазарет для раненых воинов во время Первой мировой войны.
Автор приносит искреннюю благодарность за помощь в работе и предоставление материалов из семейных архивов:
— Александру Владимировичу Королькову (Семенову-Тян-Шанскому), председателю Семеновского благотворительного общества, созданному в 1998 году, объединившего потомков семьи П. П. Семенова-Тян-Шанского;
— Елене Анатольевне Галченко (супруге А. В. Королькова), директору приюта для престарелых при Семеновском благотворительном обществе;
Татьяне Сергеевне Павлухиной (Блецко) — внучке Н. Д. Павлухина.