Опубликовано в журнале Нева, номер 8, 2005
С грустью читал статью И. Яковенко “В тисках душевной шири”. Вступать с автором в дискуссию, даже просто комментировать сказанное им нет ни охоты, ни, честно говоря, сил. Как и многие, о которых столь жестко пишет И. Я., я так и не перешел в “свободный сектор экономики”, иными словами, “согласился с нищенской оплатой собственного труда”. Кто-то ведь должен и за истопника… Если не я, то кто? Пусть уж лучше я — немолодой, не двадцатидвухлетний, коему пора задуматься о вещах куда более значимых, нежели карьерный рост, “конкурентная ситуация”, деньги, деньги, деньги, и еще раз деньги, и опять они же…
Однако более всего поразило “Послесловие” к статье. Похоронный звон, своеобразная эпитафия целым трем поколениям ни в чем не повинных российских граждан завершился вдруг иронично-оптимистичным призывом найти “пленительные слова для выражения идеи бережливости”, а также “ввести в нашу общественную жизнь столь недостающие ей эстетические (?) художественные факторы”. Ни больше ни меньше!
Но откуда же их взять, этих слов, как молвят в Одессе? Как совместить несовместимое, как заставить скрягу петь о потерянном гроше? Петь может только девушка — об утраченной любви, но плюшкиным-ходорковским этот лирический жанр не доступен. Рискуя получить упрек в безнадежном анахронизме, все же рискну заметить, что под стук бухгалтерских костяшек ни одна, даже самая примитивная песенка не сложится. За последние 15 лет мы сумели превратить самих себя в необязательный придаток к собственной чековой книжке (у кого таковая имеется) или к собственной постыдной нищите. Последний вариант, понятно, куда более распространен. Тем не менее нас продолжают призывать к дальнейшему уничтожению в нас, людях, остатков человеческого. И в самом деле, зачем нам оно, если всему мерило доллар, как когда-то всему голова был хлеб?
Нет, “пленительные” мотивы не складываются, вместо них приходят на память известные слова В. В. Розанова: “В России вся собственность выросла из └выпросил” (наши так называемые └олигархи” на так называемых залоговых аукционах 90-х гг. — В. Л.), или └подарил” (они ведь после этих аукционов делились └откатами — подарками” с власть имущими, то есть └выпрашивали” не за бесплатно. — В. Л.), или кого-нибудь └обокрал” (а уж сих примеров, как говорится, несть числа. — В. Л.). ТРУДА СОБСТВЕННОСТИ ОЧЕНЬ МАЛО. И от этого она не крепка и не уважается”.
Точнее, по-моему, не скажешь. Потому и все рассуждения об “экстенсивности” и “интенсивности” в устах наших гг. ученых как-то сразу меркнут, становятся попросту ненужными. Они лишь снова подчеркивают, что наше общество в колоссальном НРАВСТВЕННОМ (духовном) тупике, выползание из которого может быть сопряжено с поистине цивилизованным разломом. То есть внешне тупик этот, вероятно, не шибко бросается в глаза, он сглажен (амортизируется в нашем сознании) благодаря практически безграничным адаптивным качествам человека как вида (хомо сапиенс), он как бы растворяется в будничной, повторяемой изо дня в день “прозе” нашего бытия-влачения, но — процесс пошел, и идет он весьма резво, увы, лишь в одну сторону и, боюсь, неостановимо. И. ильин говорил: “Человек должен жить только тем, ради чего стоит умереть”. Стоит ли умирать ради денег?
Ответ на этот вопрос нами дан. Притом с явным превышением “нормы”: мы не умираем, мы вымираем. Бормоча под нос вместо покаянных молитв какие-то псевдонаучные абзацы про “глобализацию”, “структурные реформы”, и проч., и проч. И при этом — стремясь всемерно облагородить нашу подленькую подчиненность желтому дьяволу, едва ли не включить гимнические строфы во славу его в текст нашей так называемой общенациональной идеи. Не получится! Ибо “сознание неправоты денег на Руси невытравимо” (М. Цветаева). Отсюда и танцуйте, господа хорошие. Отсюда, именно с этой точки отсчета, с этой стартовой черты должны начинаться (да и завершаться!) все ваши споры и теоретические изыскания. Другого вектора не дано!
Впрочем, академически-благостные симпозиумы во время чумы нужны — хотя бы для того, чтобы сделавшие выбор в пользу Долга, в пользу бессмертного альтруистического принципа “если не я, то кто же?” еще и еще раз смогли убедиться в своей обреченности. И впрямь, зачем работать в обычной государственной школе (больнице, учреждении культуры) за 3000 р., если где-то (пусть не рядом, а там, в непонятной, “заграничной” Москве) есть “престижные” частные пансионы, колледжи с оплатой труда, вполне достойной нашего безжалостно-недостойного времени?! И все-таки он, этот квазиподвижник, вопреки уничижительным эскападам г. Яковенко, продолжает тянуть лямку, нести Добро во имя неизвестного Будущего, а может, и вполне известных, конкретных детей Настоящего, вот этих самых Маши, Пети, Вити, его учеников, которые, однако, так никогда и не поблагодарят своего учителя. Почему не поблагодарят? Да потому что ведь не “звезда”, не “интенсивник”, не спонсор, не депутат, не из “тусовки”. Так, простой учитель (врач, работник культуры), один из тех, на которых когда-то держалась земля российская.
Но вот именно КОГДА-ТО. В ту пору еще деньги пахли…
Извините за этот запоздалый и (согласен) не очень добрый отклик, но “Неву” читаю нерегулярно, по мере ее столь же нерегулярного поступления в нашу районную библиотеку. Да и шесть рублей на конверт для преподавателя с двадцатилетним стажем работы иногда, как ни странно, проблема… А журнал Ваш мне нравится, читаю его еще с советских времен. Спасибо! Удачи вам всем!
Владимир Левашов,
учитель музыки, 48 лет, Ростов-на-Дону