Опубликовано в журнале Нева, номер 8, 2005
Антон Иванович Первушин родился в 1970 году в Иванове. Окончил СПбПГУ. Прозаик, журналист, публицист. Автор книг “Битва за звезды”, “Космонавты Сталина” и др. Живет в Санкт-Петербурге.
В космосе ничего не пропадает.
Станислав Лем
Существа, неспособные развить
космонавтику, ничем не отличаются от животных.
Ларри Нивен
Настоящую статью меня побудило написать то удручающее положение, в котором сегодня находится наша космическая отрасль. Да, с экранов телевизоров нам постоянно говорят об очередных (чуть ли не ежедневных) запусках ракет, о выводе спутников на орбиту и полетах космонавтов к Международной космической станции (МКС) — вроде бы беспокоиться не о чем. Однако при внимательном изучении этих “победных реляций” (а кто их изучает внимательно, кроме специалистов?) можно обнаружить, что речь прежде всего идет о запусках военных ракет, о выводе на орбиту иностранных коммерческих спутников, о полетах космонавтов с целью обеспечения зарубежных космических программ. Мы остаемся великой космической державой, но в этом определении уже чувствуется некая фальшь, стремление навести макияж на разлагающийся труп. Реальность же такова, что российская космонавтика из наукоемкой и высокотехнологичной отрасли превращается в сферу услуг. Подобно тому как многие другие предприятия перепрофилируются, уходя из сферы производства товаров в сферу поставок голого сырья, космические корпорации занимаются исключительно развитием средств выведения, то бишь совершенствованием советских ракет, с помощью которых можно заработать копеечку, привлекая потенциального заказчика низкой стоимостью запуска и высокой надежностью его результата 1.
Однако настоящая космонавтика не ограничивается запусками — с них она только начинается. Что вы слышали о российских космических аппаратах, исследующих планеты Солнечной системы? 2 А знаете ли вы, что у России больше нет разведывательных и метеорологических спутников? 1 А как вам понравится новость, что половина выпускников российских вузов, специализирующихся на подготовке новых кадров для космонавтики, уезжает за рубеж, а другая половина занимается чем угодно, но только не “любимым делом”? 2 Тут кто-то собирался на Марс? На чем полетим? Кто будет работать над обеспечением этого полета?..
Но не это самое ужасное. Уход ракетно-космических корпораций в чистую коммерцию (с благословения нашего веселого государства, кстати) привел к тому, что в России как-то сама собой исчезла нужда в популяризации космонавтики. Мол, денег на запуски заинтересованные лица и так дадут, а населению о наших делах знать необязательно. Коммерческая тайна. Военная тайна. Историю космонавтики тоже лучше не изучать, ведь выяснится, что Сталин, Хрущев и Брежнев были не только тупыми кровожадными тиранами, угнетавшими народы Советского Союза, но и руководителями, всячески способствовавшими тому, чтобы эти народы стали первопроходцами космоса. Как следствие — старые книги о космонавтике исчезли с прилавков, новых никто не пишет, школьники с трудом могут вспомнить, кто такие Гагарин и Королев, в новых учебных планах нет даже астрономии (ее соединили с физикой), а народ от мала до велика черпает сведения о новейших космогонических открытиях из газет типа “Оракул” и “Аномальные новости”. Еще есть дорогущие голливудские фильмы, создатели которых не в ладах не только с историей, но и с элементарными законами природы, а потому выдают на гора такое количество визуальной белиберды, что у зрителей утрачиваются последние представления о том, как устроена Вселенная и что реально нужно для ее изучения-освоения.
Зато пышным цветом расцвел антикосмизм. Что это такое? А это мнение довольно большой группы наших сограждан, которые считают, что человечеству (и особенно России) космонавтика не нужна, что пора прикрыть эту отрасль, направив высвободившиеся деньги в социальные программы. Они почему-то абсолютно уверены, что высвободившиеся деньги будут направлены именно в социальные программы, а не потрачены на строительство десятков роскошных дач на Рублевском шоссе, и потому с пылом, достойным лучшего применения, излагают окружающим свою позицию, со временем превратив ее в самую настоящую “идеологию антикосмизма”.
И все бы ничего (при нашем плюрализме любой имеет право громогласно озвучивать свое личное мнение по любому вопросу), однако на фоне придушенного молчания тех, кто когда-то отстаивал необходимость освоения космического пространства, эти безапелляционные заявления выглядят почти как официальная позиция государства по вопросу перспектив национальной космической программы. В том смысле, что никаких перспектив у нее нет.
При этом реклама антикосмизма является лишь частью мощного процесса по превращению нашего государства в дремучую страну “третьего мира” с малограмотным населением, неспособную освоить и создавать технологии XXI века, безнадежно отставшую в конкурентной борьбе за рынки сбыта, а потому невероятно уязвимую и послушную чужой воле.
Как и весь этот процесс, антикосмизм многолик и проявляет себя в самых разных областях: в науке и в идеологии, в экономике и в литературе. Попробуем разобраться в этих ликах антикосмизма и дать каждому из них соответствующую оценку. В конце концов, от того, победит эта новомодная идеология в отдельно взятой России или нет, зависит не только наше настоящее, но и будущее наших детей…
НАУЧНЫЙ АНТИКОСМИЗМ
Главными апологетами “научного антикосмизма” являются (по их собственному утверждению) два человека: кандидат технических наук Гелий Малькович Салахутдинов и академик Василий Павлович Мишин. Оба — личности авторитетные. Первый когда-то написал несколько книг по истории космонавтики, а сегодня стал очень известен, благодаря своей непримиримой борьбе с наследием Константина Циолковского. Второй долгое время возглавлял советскую космическую программу, заменив на посту главного конструктора Сергея Павловича Королева. Тут нужно отметить, что активной популяризацией идей научного антикосмизма занимается исключительно Салахутдинов — его статьи на эту тему публиковали такие издания, как “Алфавит”, “Независимая газета” и “Огонек”. Мишин эти статьи, видимо, читал, согласился с содержанием и поставил свою подпись, придав рассуждениям кандидата технических наук академическую весомость 1.
Надо отдать должное Салахутдинову: его статьи написаны ясным языком, все положения и выводы чеканно сформулированы и не допускают двоякого толкования. Однако благодаря этой чеканности неангажированному человеку очень хорошо видны логические неувязки и просто домыслы, которыми автор статей оперирует так, будто бы они непреложный факт, доказанный прогрессивными научными исследованиями.
Что же такое научный антикосмизм?
По утверждению Гелия Салахутдинова, научный антикосмизм ориентирован прежде всего на отрицание идеи космической экспансии как противоречащей здравому смыслу и самому устройству вселенной. Доказательства выстраиваются следующим образом. Когда-то Константин Циолковский написал о неизбежности расселения человечества по космосу путем создания своеобразных “кораблей поколений” — огромных космических городов, которые будут постепенно удаляться от Солнца, осваивая ресурсы пояса астероидов и внешних планет, пока наконец не доберутся до планетных систем других звезд 1. Салахутдинов отрицает возможность построения таких кораблей, указывая, что автономная система жизнеобеспечения противоречит второму началу термодинамики. Больше того, возрастание энтропии, описываемое вторым началом, неизбежно ведет к “тепловой смерти” вселенной, предсказанной Клаузиусом и Томсоном, а значит, не имеет смысла и тезис о том, что экспансия — это путь к спасению человечества от грядущих катастроф. “Человечество должно разделить свою судьбу с судьбой Земли вплоть до летального исхода. Альтернатив здесь нет и не будет до тех пор, пока наука не откроет новые способы передвижения по космосу” 2. Но даже если такие способы будут открыты, антикосмист указывает еще на одну немаловажную проблему: а можно ли назвать человечеством тех существ, которые поселятся в других солнечных системах? Или это будут чуждые или даже враждебные земному человечеству мутанты?..
Опровергать все эти построения скучно — настолько они не соответствуют реальным проблемам, стоящим перед космической экспансией. Но придется, ведь их сторонники (и прежде всего сам Гелий Салахутдинов) претендуют на научность.
Начнем с того, что никакой серьезной науки в основе этого варианта антикосмизма нет. Выкладки Салахутдинова строятся лишь на неверном понимании второго начала термодинамики и на гипотезе (подчеркиваю, гипотезе!) “тепловой смерти” вселенной.
Тем, кто проспал уроки физики или посвятил их чтению фантастики под партой, вкратце объясню, что такое это начало и почему из него вытекает эта гипотеза.
Согласно формулировке вышеупомянутого Клаузиуса, второе начало сводится к простой и очевидной в быту закономерности: “Переход теплоты от более холодного тела к более теплому не может иметь места без компенсации”. То есть: чтобы в холодильнике на кухне при комнатной температуре возникал лед, необходимо подключить холодильник к электросети, получая энергию (компенсацию) извне.
Физик Гельмгольц, вводя более содержательную формулировку второго начала, писал, что весь существующий на сегодня запас энергии во вселенной можно разделить на две части: неизменную теплоту (анергию) и теплоту более нагретых тел (эксергию), включающую также механическую, электрическую и магнитную энергии. Эксергия непрерывно растрачивается, рассеивается, происходит выравнивание температур — на языке формул это выражается ростом специального параметра “энтропия”, характеризующего “степень внутренней неупорядоченности системы”. В отдаленнейшем будущем вся эксергия рассеется, перейдя в состояние анергии, и наступит тепловая смерть: вселенная превратится в холодное темное место, в хаос мертвых атомов 1.
Считается, что жизнь как более организованная форма материи и разум как более организованная форма жизни совершают движение против энтропии. Но это противоречит второму началу. В чем же здесь хитрость? А хитрость в том, что антиэнтропийный процесс — вещь чисто виртуальная. Скажем, в середине XX века появились турбореактивные двигатели. До этого их не было, они более сложны, чем четырехтактные двигатели внутреннего сгорания, а значит, произошло некое движение против энтропии 2. Понятно, что на изобретении этого двигателя инженеры не остановились — они продолжают их совершенствование, делая движки более экономичными, более надежными, более компактными. Но ведь для того, чтобы в принципе заниматься столь умозрительными вещами, как совершенствование двигателя, необходим огромнейший базис в виде всей нашей человеческой цивилизации с ее ежегодными бессмысленными тратами на вооружение и перевооружение, с ее историей, полной войн и катастроф. Виртуальный антиэнтропийный процесс сопровождается такой “компенсацией” в потреблении ресурсов, что волосы встают дыбом! И это тоже закон природы.
Таким образом, мы приходим к выводу, что антиэнтропийная деятельность способствует значительному ускорению энтропии. Грубо говоря, в пламени той “компенсации”, которая пошла на производство льда в нагретом до комнатной температуры холодильнике, можно было бы сжечь десяток таких холодильников. Но мы почему-то предпочитаем лед.
То же самое можно сказать и о космонавтике. Она избыточна, но ее возникновение и развитие является частью движения, направленного не просто на увеличение, но на ускорение энтропии — на использование все более значительной “компенсации”.
Мы вольны предположить (хотя это тоже гипотеза!), что во вселенной имеется бесчисленное множество мертвых миров с “законсервированной” энергией в виде ресурсов и эти миры ждут не дождутся, когда мы явимся и своей разумной деятельностью ускорим их эволюцию в сторону, предопределенную вторым началом.
Получается, отказ от космонавтики противоречит не просто врожденному желанию проникать все дальше в неизведанные зоны, виртуальные и реальные, но основополагающим законам природы!
Да, в конечном итоге сам человек может и не отправляться к далеким мирам, подготовив для выполнения этой функции эрзац — робота с искусственным интеллектом и способностью к размножению. Но я все же голосую за сохранение человеческой культуры, а она может быть воспроизведена только через биохимическую жизнь, какие бы формы эта жизнь впоследствии ни принимала. Отказывать же человечеству в праве на создание новых видов культуры — значит отказывать ему в праве на социальную эволюцию вообще. Зачем тогда нас нарожали?..
Что касается “кораблей поколений” Циолковского, то проблемка и вправду оказалась посложнее, чем думали теоретики. И все же автономную систему жизнеобеспечения с восполнением части ресурсов из внешнего источника (например, из захваченного в полете астероида) спроектировать и создать можно хоть сегодня — были б деньги. А если завтра появятся работоспособные нанотехнологии, основанные на рекомбинации молекул, то задача упрощается в разы.
И чтобы не забыть, несколько слов о “тепловой смерти” вселенной. Теория красива, но большинство физиков от нее уже отказались. Они ставят резонный вопрос: в чем состоит наша исключительность? Если вселенная не получает эксергию извне, она давно превратилась бы в анергетический хаос, а откуда тогда взялся Большой взрыв со всеми вытекающими? В таком аспекте даже гипотеза наличия Бога выглядит куда убедительнее. Похоже, второе начало термодинамики локально, а мы с нашей маленькой Галактикой переживаем некий глобальный цикл, который пока не в силах охватить своим взором. И уж точно никогда не охватим, если не будем развивать пилотируемую космонавтику…
ИДЕОЛОГИЧЕСКИЙ АНТИКОСМИЗМ
Идеологический антикосмизм существовал еще до появления теоретической космонавтики. Всегда находились достаточно ученые и умные люди, которые считали, что человечеству незачем смотреть на небо и мечтать о полетах. Идеологию антикосмизма проповедовали и продолжают проповедовать самые различные конфессии, ведь Господь Бог, как известно, создал Землю плоской, а сверху возвел черный свод, на котором приколотил золотые звездочки серебряными гвоздиками.
Но нас интересует идеологический космизм другой природы — тот, который возник уже в период расцвета практической космонавтики и который преследует свои и очень далеко идущие цели.
Что я имею в виду? Я имею в виду тех бойцов пропагандистского фронта, которые пытаются делать себе имя и карьеру на отрицании космонавтики как таковой, на изображении ее как “вредительства”, как пустой траты природных ресурсов, финансовых средств и человеко-часов. Самым известным из идеологических антикосмистов нашего времени является бывший космонавт (!) и автор проекта марсианского корабля (!!!) Константин Петрович Феоктистов. В своих многочисленных интервью он отрицает необходимость дальнейшего развития российской пилотируемой космонавтики, мотивируя это тем, что современной России хватает проблем, а космонавтика (конкретно — строительство МКС и подготовка экспедиции на Марс) от этих проблем отвлекает, ничего не давая взамен 1. К сожалению, это речи лукавого, поскольку тот же самый Феоктистов в других интервью говорит о своем желании еще раз слетать на орбиту за счет государства и даже осмеливается критиковать космический туризм 2.
Низменное лукавство содержится в речах практически всех идеологических антикосмистов. Они обращаются не к тем, кому космонавтика малоинтересна, а к тем, кто космонавтику любит, верит в нее и готов отдать часть своей жизни или средств на ее развитие. И наша страна стала настоящим раздольем для упражнений идеологических антикосмистов. Дело в том, что в США антикосмизм имеет прежде всего экономическую основу (об этом мы поговорим ниже), но у нас деньги считать не умеют, не привыкли, а потому борьба идет не столько за привлечение средств, сколько за привлечение умов.
Первые антикосмисты пытались использовать эту идеологию в личных целях еще во времена Сталина. В тридцатые годы, к примеру, доказывалось, что космонавтика отвлекает молодежь от насущных проблем построения коммунизма 3, но Сталин написал приветственную телеграмму Циолковскому, в которой выразил свою поддержку начинаниям основоположника, и антикосмисты стыдливо примолкли. В послевоенные годы космонавтику пытались слить в одно целое с космополитизмом 1, но советскому руководству нужны были тяжелые ракеты и прорыв в стратосферу, а потому “инициатива снизу” не нашла поддержки.
Казалось бы, после оглушительного успеха первого спутника, после полетов Гагарина, Титова, Терешковой, после выхода Леонова в открытый космос и декларации советского правительства о том, что следующей целью космонавтов будет Луна, а потом и Марс, антикосмизм в нашем обществе должен был исчезнуть. Однако на самом деле он никогда не сходил со сцены: то там, то тут появлялись робкие статьи и заметки, в которых выражалось сомнение в целесообразности космических исследований — ведь еще не побежден мир капитала, еще лелеют замыслы империалисты, еще голодают дети Африки…
Парадоксально, но самым главным идеологическим антикосмистом в СССР стало само советское государство. Случилось это после того, как 20 июля 1969 года американский космический модуль “Орел” сел на Луну, а астронавт Нейл Армстронг сделал первые шаги по лунной поверхности. Мы впервые проиграли в космосе, впервые оказались на вторых ролях, и это больно ударило по самолюбию руководства КПСС. В этот момент было принято роковое решение: в сознание советского обывателя начали вдалбливать мысль, будто бы мы никогда не планировали высаживаться на Луну, будто бы это опасный и бесполезный полет, который лучше передоверить автоматам.
Ничего глупее просто нельзя было придумать! Во-первых, огромные деньги в советскую лунную программу уже были вложены, большая часть систем отработана, а летчики-космонавты подготовлены — зачем же отказываться от задела? Во-вторых, нелепо утверждать, что ты не собирался лететь на Луну, если с конца сороковых непрерывным потоком шли “фантастические репортажи”, популярные статьи и книги, в которых прямо рассказывалось о близящейся высадке советской экспедиции на естественный спутник Земли. В-третьих, имя умершего Сергея Павловича Королева уже было рассекречено и прославлено, и любой пьяненький мужик в пивной знал, кому быть благодарным за “прикосновение к космосу”, за возвращение ощущения победы, — понятное дело, отказ от лунной программы немедленно породил вредный миф, что все держалось на Королеве и с его уходом рухнуло 1. И, наконец, в-четвертых, идеология изучения космоса посредством автоматических станций была в тот период совершенно неприемлема для советского общества, взращенного на вере в человеческие силы, которые противопоставлялись бездушным машинам. Люди почувствовали обман, и их отношение к космическим полетам стало меняться от восторженно-трепетного к подозрительно-прагматическому. А в самом деле, зачем нам нужна космонавтика, если мы никуда не летаем?
Решение же находилось на поверхности. Советские космонавты вполне могли высадиться на Луну в течение 1970 года. И нужно было высаживаться, но в особом порядке — не на видимую, а на обратную сторону Луны. А пропагандисты потом объяснили бы восхищенному народу, что только полный дурак не высаживался на видимой, а ты попробуй на обратной! И, развивая закрепленный успех, следовало рассекретить марсианскую программу и показать, что создание и эксплуатация долговременных орбитальных станций “Салют” является не пустой тратой народных денег, а подготовкой к самому масштабному предприятию в истории человечества…
Однако советские руководители предпочитали секретничать, морочить народ и всемерно поддерживать идеологических антикосмистов, почуявших, что пришло их время, и разливавшихся соловьем. Нет ничего удивительного поэтому, что свертывание в конце восьмидесятых множества перспективных космических программ большинство восприняло как должное, без протеста.
Одобренный государством идеологический антикосмизм сгинул вместе с государственной идеологией сразу после распада Советского Союза: в период краха колоссальной державы не до споров о целесообразности космических полетов. Но битва за умы продолжалась, и на этом поле появлялись всё новые игроки.
В конце девяностых в космонавтику пришла православная церковь. Я ничего не имею против этой конфессии, но и меня раздражает, когда бородатые батюшки в порядке гиперкомпенсации за былые унижения стремятся в каждой бочке стать затычкой. Да, современные космонавты и конструкторы согласились с их присутствием на космодромах и в бюро. Более того, новым душеведам позволили открыть храм на Байконуре, а его настоятелям, отцу Сергию и отцу Михаилу, присвоили звание “заслуженный испытатель космической техники” (достоверный и широко освещенный прессой факт!) 1. Однако вызывает вопросы предпочтение одной конфессии перед другими, ведь в космос летают не только православные, но и мусульмане, и буддисты, и даже (страшно подумать!) католики с протестантами. Скажу больше, я уверен, что церковь ничего не может дать космонавтике, а вот повлиять в идеологическом плане способна, поскольку так и не признала право человека на полет к звездам. Чем больше работники отрасли и все остальные будут соглашаться с вмешательством батюшек в специфические дела, чем больше будут прислушиваться к их суждениям, тем больший вред будет нанесен перспективным направлениям, идеологическое поле будет сужаться до одной-единственной идеи, которая не имеет ничего общего ни с космической экспансией, ни с космонавтикой.
Наверное, попытку замещения идеологий с плохо прогнозируемым исходом почувствовали и некоторые из старых членов Российской академии космонавтики имени Циолковского. Они воспротивились процессу, но, вместо того чтобы выступить против дремучего религиозного догматизма, проникающего во все поры нашего общества, попытались создать еще одну религию — на основе “русского духовного космизма”, взросшего на философских трудах Николая Федорова и Константина Циолковского.
Создается впечатление, что сегодня никто без метафизики нормально жить не может: крокодил не ловится, не растет кокос. Вот и суетятся наши заслуженные соратники, боясь упустить момент и пытаясь усидеть на двух стульях. Вот и рождаются уродливые с позиций элементарной морали тезисы и нелепые с позиций элементарной логики гипотезы.
“…Полет Гагарина, — пишет один из членов академии, — это первая встреча звездного неба с нравственным законом. И потому Гагарин оказался не просто первым человеком в Космосе. Он стал и навсегда останется олицетворением, живым воплощением нравственного закона. Таким, как Будда или Иисус. Никак и ничуть не меньше” 1.
“└Космическая философия” Циолковского, — развивает мысль другой академик, — еще не вполне освоенный духовный ресурс для интеллектуального авангарда России, отторгающего убогую американскую систему ценностей, мертвящую идеологию └прав человека”, пошлую идеализацию западной демократии. Русский космизм в том или ином модернизированном варианте и в соответствующих научно-технических и политических воплощениях может стать реальной альтернативой духовно и экологически неприемлемому американскому глобализму” 2.
“…Главная задача РАКЦ (Российской академии космонавтики. — А. П.), — подытоживает третий, — состоит в том, чтобы формировать общественное мнение по отношению ко всему комплексу проблем, связанных с космонавтикой, и на базе решения соответствующих гуманитарно-философских проблем способствовать возрождению духовности народа и тех, кто им управляет” 3.
Я тоже местами корыстный человек. Мне тоже денег и славы хочется. Но всему же есть пределы!..
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ АНТИКОСМИЗМ
Кстати, о деньгах. Самым щекотливым вопросом для энтузиастов космонавтики во все времена был вопрос об окупаемости межпланетных полетов. Если против запусков искусственных спутников сегодня никто, кроме особо упертых экологов, уже не высказывается — телевидение, спутниковая связь, система глобального позиционирования, мониторинг земной поверхности приносят огромную прибыль, — то потенциальная окупаемость экспедиций к Луне и Марсу, к поясу астероидов и внешним планетам ставится под сомнение даже руководителями ракетно-космических корпораций. А ведь именно такие экспедиции являются залогом будущего проникновения человека в дальний космос.
В свое время колоссальные затраты на американскую лунную программу “Аполлон” (25 миллиардов долларов!) стали причиной ее закрытия до выполнения всех намеченных полетов. Нехватка средств на разработку нашей сверхтяжелой лунной ракеты “Н-1” привела к принятию Сергеем Королевым ряда неверных конструктивных решений (нужно экономить!), что повлекло серию катастроф этой ракеты и сворачивание программы в целом 1.
Все же советские конструкторы в семидесятые годы находились в более “тепличных” условиях, нежели их западные коллеги. Американцы отчитывались за каждый потраченный доллар перед налогоплательщиками, обосновывая и растолковывая. Например, когда создавалась многоразовая система “Спейс Шаттл”, главным ее достоинством объявлялась низкая себестоимость запуска грузов на орбиту (с 1000 до 100 долларов за фунт — в 10 раз!) 2. Правда, реального снижения добиться так и не удалось: система оказалась много дороже и слишком сложна в эксплуатации (она приносила до трех миллиардов долларов убытков ежегодно), а гибель шаттлов “Челленджер” и “Колумбия” вообще поставила под сомнение концепцию аэрокосмического комплекса многоразового использования.
В СССР, чтобы получить финансирование космического проекта, нужно было уметь давить на высокопоставленных партийных функционеров, — сколько выдавишь, столько и получишь. Отчитываться за успех или провал тоже приходилось перед этими функционерами, а от народа и депутатов Верховного Совета требовалось поддерживать принятые решения громкими продолжительными аплодисментами, переходящими в овацию. Таким образом, благосостояние отрасли напрямую зависело от личных качеств небольшой группы технократов, а это в принципе должно было привести к перекосам в освоении выделяемых средств.
Однако реально на космонавтике в Советском Союзе начали экономить только при Михаиле Сергеевиче Горбачеве. Либеральный генсек столкнулся с целым ворохом экономических проблем и повадился перекрывать финансирование “нерентабельным” предприятиям. В 1989 году началась настоящая атака на космическую отрасль.
Вот лишь несколько цитат из советских газет того времени.
“Комсомольская правда”: “Сколько стоит └Буран”? Отвечает председатель Государственной комиссии: “Разработка программы └Шаттл” оценивается в 10 миллиардов долларов, каждый запуск — примерно в 80 миллионов. Наши цифры по └Энергии” и └Бурану” соизмеримы с затратами американцев”.
“Правда”: “В некоторых письмах, приходящих в редакцию, читатели спрашивают, нужен ли нам такой дорогостоящий корабль, как └Буран”?..”
“Труд”: “Похоже, мы наконец всерьез начнем считать деньги. Отказались от баснословных затрат по переброске рек, хотим, чтобы оборонная промышленность в большей мере работала для нужд народного хозяйства, сокращаем армию, вооружения. В этой связи — не пора ли сократить ассигнования на освоение космоса?”
31 мая 1989 года Горбачев, докладывая Верховному Совету, заявил: “Уже частично сокращены расходы на космические программы. Они не столь и велики… Надо изыскать дальнейшие возможности в этом направлении…”
Изыскали. За прошедшие годы объем государственной поддержки отечественной космонавтики уменьшился в 19 раз! Хотя на самом деле могли бы этого и не делать. Или порыться в другом месте. Одна только бессмысленная кампания по борьбе с алкоголизмом, инспирированная Горбачевым по настоятельной просьбе Егора Лигачева, обошлась бюджету страны в 50 миллиардов рублей — при том, что все затраты на советскую космонавтику за 33 года ее существования составили 47 миллиардов рублей 1.
И мы не одни такие идиоты. Это общая тенденция для космических держав. В итоге и русские, и американцы пришли к ситуации, когда расходы на пилотируемую космонавтику находятся ниже “прожиточного минимума”. Обратимся к таблицам распределения бюджетов России и США за 2004 год. В 2004 году бюджет Росавиакосмоса (ныне Федерального космического агентства) составил 520 миллионов 2, а НАСА — 15,4 миллиардов долларов 3. На самом деле — копейки. Ведь в то же самое время бюджет Министерства обороны России был определен в 11,8 миллиардов 1, а Пентагона — в 368 миллиардов долларов 2.
Вообще-то, любое сравнение текущих расходов на космонавтику с безвозвратными расходами в других областях свидетельствует не в пользу тех антикосмистов, которые выступают за немедленный перевод средств из космической отрасли в сферу социальных программ. А если вдруг сравнить стоимость полета на Марс (по разным оценкам — от 20 до 120 миллиардов долларов за 10 лет 3) с возведением призрачных бастионов Национальной противоракетной обороны США (по разным оценкам — от 800 до 1200 миллиардов долларов за 12 лет 4) или с чистым вывозом российских капиталов за границу (по разным оценкам — от 250 до 1400 миллиардов долларов за 10 лет 5), то картинка вообще получается безупречная. Космонавтика не самое дорогое хобби наших правительств, есть и подороже.
Впрочем, антикосмисты могут возразить, что огромные расходы на оружие не оправдывают расходы на космонавтику. Мол, если нельзя отобрать от военных, можно отобрать от других дармоедов.
В ответ скажем, что космонавтика межпланетных полетов не столь убыточная сфера, как думают некоторые. Просто прибыль ее не столь очевидна и может быть посчитана только по прошествии десятков лет. 25 миллиардов долларов программы “Аполлон” действительно были вбиты в лунную пыль, но благодаря этой программе промышленность США вышла на новый технологический уровень, обеспечив каждый потраченный доллар 14-кратной прибылью. Я уж не говорю о геополитических дивидендах, которые принесла победа в “лунной гонке”…
НАСА использует и другие способы для того, чтобы сделать свои проекты рентабельными. Например, в штате этого агентства есть специальная комиссия, занимающаяся утилизацией изобретений, сделанных при решении тех или иных задач. Члены этой комиссии занимаются тем, что разыскивают организации и частные фирмы, которым могут быть интересны новинки космических технологий, а отыскав, передают им патенты с описаниями бесплатно или за символический доллар — методика называется “spinoffs” 1. Благодаря ей частью американского быта стали микрокалькуляторы и тефлоновые сковородки, компактные огнетушители и энергосберегающие дома. Похожую методику пытались реализовать и у нас, когда в конце восьмидесятых Михаил Горбачев открыл перед бизнесменами ворота “почтовых ящиков”. Однако сразу обнаружилась существенная разница: если в НАСА технологии отдавались задаром в расчете на то, что деньги вернутся в отрасль через бюджет, то у нас бизнесменам предлагалось оплатить эту “конверсию”, и очень приличными деньгами 2. Понятно, что эти “благие намерения” закончились пшиком и пошли прахом.
Антикосмисты обычно говорят, что если бы средства, сэкономленные на космонавтике, были направлены не на получение косвенной прибыли через “spinoffs” или “конверсию”, а прямо переведены в высокотехнологичные сектора промышленности, то выгода была бы намного больше. Но они снова лукавят, потому что при другом течении событий эти высокотехнологичные отрасли просто могли не возникнуть. Как не возникли бы без ракетно-ядерной программы ни счетно-решающие машины, ни персональные компьютеры, ни Интернет.
Проникая во вселенную все глубже, вводя в сферу человеческой деятельности новые миры, космонавтика подтягивает технологию до уровня будущего, ускоряет прогресс, нащупывает перспективные пути.
Конечно же, современная нам пилотируемая космонавтика может обойтись и без скромных государственных вливаний, может привлекать инвестиции со стороны университетов и частных лиц. Но в таком случае она будет заниматься извозом туристов, а о дальних межпланетных полетах придется надолго забыть. На Земле есть несколько человек, которым по карману отплатить полет до Марса и обратно, но они, похоже, туда не торопятся, а значит, в ближайшие годы марсианскую экспедицию потянет только мощное государство или объединение из мощных государств.
Антикосмисты предлагают затормозить, остановиться, не гнать волну космической экспансии, дождаться появления новых средств транспорта. Однако подобная остановка на дороге к звездам не в интересах человечества. И прежде всего потому, что оно так и не научилось сохранять и передавать опыт от поколения к поколению иначе, чем через преемственность. Остановка в развитии космонавтики приведет к тому, что лет через сорок придется начинать с нуля. Только расходы будут на порядки выше — вне зависимости от того, на какой уровень технологий выйдут к тому времени передовые страны.
ЛИТЕРАТУРНЫЙ АНТИКОСМИЗМ
Трудно представить, но литературный антикосмизм пророс именно в том жанре, где, казалось бы, ему совсем нет места, — в научной фантастике.
После Великой Отечественной войны сталинское руководство вновь объявило о своем намерении построить в СССР коммунистическое общество. Счастливое время, без лишений и страданий, должно было наступить со дня на день — нужно только потерпеть, восстановить народное хозяйство, а там оно само организуется. Фантастической литературе была определена конкретная функция: замечать и описывать признаки этого будущего, прорастающие в героическом настоящем. Дальше пятилетки заглядывать не рекомендовалось, и авторы, за небольшим исключением, посвятили свое перо “фантастике ближнего прицела” — поджанру, появившемуся и обласканному советскими критиками еще до войны.
Как декларация основополагающих принципов “ближнего прицела” звучат первые строки повести “Осколок Солнца” (1947), написанного одним из самых известных авторов этого литературного направления Владимиром Немцовым:
“В это лето ни один межпланетный корабль не покидал Землю. По железным дорогам страны ходили обыкновенные поезда без атомных котлов. Арктика оставалась холодной. Человек еще не научился управлять погодой, добывать хлеб из воздуха и жить до трехсот лет. Марсиане не прилетали. Запись экскурсантов на Луну не объявлялась.
Ничего этого не было просто потому, что наш рассказ относится к событиям сегодняшнего дня, который нам дорог не меньше завтрашнего. И пусть читатели простят автора за то, что он не захотел оторваться от нашего времени и от нашей планеты” 1.
Что ж, простить-то мы простим, ведь каждый сам выбирает свой путь в литературе, однако кой черт вас, Владимир Иванович, потянул в антикосмизм?
Чуть ли не всякую свою книгу этот научный фантаст предварял саркастическим выпадом против тех, кто мечтает о полетах к звездам и контактах с инопланетным разумом.
Даже в романе “Последний полустанок”, опубликованном в 1959 году (то есть уже между полетами спутника и Гагарина) и посвященном описанию работы “Униона” — летающей лаборатории для изучения высших слоев атмосферы, Немцов не удержался от замечания: “…автор считает своим долгом предупредить заранее, что в книге нет ни полетов в дальние галактики, ни выходцев с других планет, ни шпионов и уголовников, как не было этого и в первых книгах…” 1
Это вообще удивительный роман — Немцов умудрился рассказать о ближнем космосе и о космонавтике так, чтобы они вызывали четко фиксируемое неприятие у любого читателя.
Вот описание земной поверхности с высоты: “Земля, омытая дождем, манила к себе. Будто клочья серого, грязного дыма, проносились мимо обрывки туч и на мгновение скрывали от глаз радостное зеленое поле. Хотелось размести метлой весь этот облачный сор”.
А вот впечатления от полета одного сугубо положительного персонажа:
“Никаких неисправностей мы ‹…› не заметили. Скучали и больше всего смотрели на Землю. На большом экране вы, наверное, видели ее лучше нас. Я-то не особенно восхищался. Красиво, конечно. Вода, пустыни, туман. Возможно, такой она была в первые дни своего рождения. Не видели мы самого главного, что сделали руки человеческие. Не видели городов, каналов, возделанных полей. Мертвая планета”.
А вот рассуждения персонажа о полете на Марс:
“— Разве ты не хочешь первым побывать на Марсе?
— Только для познания или славы? Не хочу! Вот если бы я был ученым и помог раскрыть загадку Земли. Или был геологом или ботаником… Если бы я знал, что, возвратившись с Марса, мог бы открыть на Земле новые богатства, вывести для тундры полезные растения, тогда бы полетел…”
А вот оценка энтузиастам космонавтики:
“Сколько по свету бродит эгоистов и пошляков, которые прямо заявляют, что не любят людей и землю, где они родились. У молодых это чаще всего дурацкая поза. Им все надоело, и они, видите ли, желают отправиться в космический рейс, на Марс, на Венеру, в галактику, к черту на рога”.
“Как таких ребят вылечить?.. — вопрошает Немцов устами героя, летящего в космической лаборатории, и сам же отвечает: — Посадить бы их сюда, в кабину ‹…›. Пусть полетают хотя бы недельку, и тогда они будут целовать землю и всех людей…”
Все-таки подозревал, наверное, Немцов, что не вылечатся энтузиасты полетом в космосе, а захотят еще. И дальше захотят, и выше захотят. А потому выбросил руками “американской военщины” стальные шарики на орбиту, чтобы никто и никогда больше не смел летать в этот гадкий космос…
Впрочем, фантасты “ближнего прицела” недолюбливали космонавтику по не зависящим от них причинам — к этому подталкивала политика советских издательств, опасавшихся выпустить “космополитичный” текст. Однако в те времена, когда писать о межпланетных полетах и приключениях в космосе стало не только можно, но и модно, поникшее знамя литературного антикосмизма вдруг подхватили авторы, от которых этого ожидали меньше всего, — братья Аркадий и Борис Стругацкие.
Начав свою писательскую карьеру яркими научно-фантастическими повестями о полетах к Венере (“Страна багровых туч”, 1959), в систему Юпитера (“Путь на Амальтею”, 1960) и к Сатурну с остановкой на Марсе и в поясе астероидов (“Стажеры”, 1962), братья Стругацкие вдруг объявили: “Главное — на Земле!” — и, что называется, поменяли ориентацию.
“Главное всегда остается на Земле, — шепчет бравый межпланетчик Жилин, — и я останусь на Земле. Решено…” 1
Скорее всего, на Стругацких подействовала риторика идеологических антикосмистов: мол, пока на Земле остаются проблемы и недобитые капиталисты с фашистами, нечего на звезды заглядываться, а надо вернуться к станку, к сохе или к винтовке. Жилин, кстати, выбрал винтовку. Мы простим Стругацким этот поворот, ведь они были “шестидесятники” и могли еще надеяться, что ресурсы, отнятые у будущего во имя настоящего, удастся направить на создание новой системы образования и новой культуры, которая воспитает Человека с большой буквы, а уж он, этот Человек, вернет будущему долг. Они ошибались.
К счастью для советских читателей, братья Стругацкие оказались чрезвычайно талантливыми людьми и сумели свое отрицание использовать во благо жанру. Они стали больше уделять внимания вопросам социальной динамики, взаимодействию человека и общества и в результате создали не только два десятка произведений, считающихся классическими, но и целую школу внутри советской литературы.
Однако их антикосмизм от этого не перестал быть антикосмизмом, передавшись и тем, кто называет себя “учениками братьев Стругацких”. Нет, новые авторы “школы Стругацких” периодически пишут о космосе, но для них он остается заемным антуражем, который легко и без потерь для текста можно заменить на столь же заемный антураж из фэнтези. Из-за того, что ведущие советские фантасты в фигуральном смысле ушли из космоса, сегодня очень трудно найти хороший русский текст, в котором космонавтика была бы представлена не как экзотическое средство транспортировки (сродни огнедышащему дракону), а как сюжетообразующая и выверенная до мелочей среда обитания.
В начале девяностых, вслед за другими видами антикосмизма, литературный антикосмизм стал приобретать всё более агрессивные черты. Довольно толковые авторы, поддавшись общему настроению по охаиванию недавнего прошлого, бросились клеймить и вываливать в дерьме с перьями советскую пилотируемую космонавтику. Дарование некоторых из них столь велико, что не позволяет вдумчивому читателю оценивать их тексты как сугубо антикосмические, — эти рассказы и повести совсем о другом. Но вклад свой скромный в разрушение последнего незапятнанного образа советской эпохи они, без сомнения, внесли. Ведь их рассказы и книжки попадают не только к вдумчивому читателю.
Показательным примером является повесть Виктора Пелевина “Омон Ра”. Автор хотел показать лживость и гниль советской пропаганды (и она это заслужила), но ударил по космонавтике в самый тяжелый для ее выживания момент, изобразив лгунами и убийцами лучших людей страны 1. Я полагал, что Пелевин (ведь талантливый, черт!) просто не подумал, ошибся, но потом случайно наткнулся на его поздний рассказ-очерк “Код Мира” и понял, что это не ошибка — это убеждения.
“…Советский человек, — пишет Пелевин, — построивший первые космические корабли и полетевший на них к звездам, навстречу обитателям других миров, не мог ничего предъявить им, кроме чемодана, полного лагерного говна, тирании и темной нищеты. Чем больше я узнавал о мире, тем больше становился чемодан и тем тяжелее было космонавту тащить его к ракете. Поэтому меня не удивило то, что на борту советского шаттла └Буран” при его единственном запуске не было ни одного космонавта. Невидимый чемодан весил к тому времени так много, что для человека уже не нашлось места…” 1
Другой талантливый автор Сергей Синякин в повести “Монах на краю земли” опять обращается к теме лживых космонавтов, которые по указке Сталина и его преемников извратили подлинную картину вселенной: ведь на самом деле Земля плоская, а небо над ней твердое 2. Тут уж остается только тяжко вздохнуть и развести руками: ведь умеет же человек писать космические повести, когда не выдрючивается!
С приходом в жанр поколения молодого и незамутненного нам явилась “психокосмонавтика”. Для того чтобы летать в космос, не нужны больше дорогущие ракеты и корабли — достаточно грибочков там сушеных, психоделиков вареных. Я далек от мысли обвинять, например, Алексея Шведова в пропаганде наркотиков, но именно так выглядит его рассказ “На космических стартах и финишах”, в котором “психонавт” Гагарин накачивается ЛСД и ДМХ для совершения первого полета во “внутренний космос” 3.
Рассказ Леонида Каганова “Моя космонавтика” на этом фоне выглядит более светлым, но зато в нем замечательные “психокосмонавты” противопоставляются злобным и закостеневшим в своих заблуждениях космонавтам…4
Вообще-то, когда читаешь все это, возникает впечатление, что творчество нового поколения насквозь пронизано самоубийственным неприятием жизни и окружающего мира и космонавтика лишь один из многочисленных объектов для приложения этого неприятия.
Периодически появляются (куда уж без них?) и безграмотные новеллы о страшных “сталинских соколах”, добравшихся до Луны и Марса и устроивших там “тоталитаризм”. Из этого списка могу вспомнить рассказ Федора Гайворонского “Луноход └Лаврентий Берия””, который написан с претензией на “типа юмор”, но может рассмешить только полного дегенерата 1.
А вот уважаемый мною Федор Березин в недавнем романе “Лунный вариант” изобразил наших космонавтов и ракетных конструкторов таким сборищем “коммунистических” подонков, что невольно задумываешься: а может, и правильно, что мы им деньги перестали давать?..2
При нормальном развитии ситуации в нормальном обществе подобным образчикам современного литературного антикосмизма можно было бы отыскать антиподы из другого лагеря, но нет их — талантливые люди почему-то не спешат на защиту лучших моментов отечественной истории, не до грибов им. И не до грибочков.
Зато гневные отповеди антикосмизму пытаются выдавать люди, которых к письменному столу нельзя подпускать на пушечный выстрел. Здесь и одиозный Александр Проханов, и сумасшедший Игорь Алмазов, и неразборчивый Юрий Петухов. От их писаний несет такой мертвечиной, что хочется все бросить и перейти на другую сторону баррикад — к антикосмистам…
Но нет, останусь на своем месте. В конце концов, кроме российской фантастики, есть еще и американская, и европейская. На переводах перетопчемся. А если уж совсем станет невмоготу, то всегда можно снять с полки “Прыжок в ничто” или “Стажеров”, “220 дней на звездолете” или “Люди Приземелья”…