Опубликовано в журнале Нева, номер 6, 2005
* * *
Как ты?
Не простыла? Не заждалась лета?
Факты
говорят, что осень не будет долгой.
Такты
путает дождь. Вдоль по парапету
несет листья своей дорогой —
в Гану
или куда-нибудь в чисто поле,
странно,
что с этим связано чувство грусти.
Рвано
тянутся мысли. На антресолях
преет зима в кислой капусте.
Пиво
не выбивает из равновесья,
криво,
однако, ложится кисть на краски…
Ты даже не знаешь, что красива,
и часто ходишь без маски.
Как ты?
Я постигаю строй сонета,
факты
говорят, что это бесперспективно.
Но что-то должно быть достойно цвета
твоих темно-синих, спонтанных и дивных…
ОСЕННЯЯ ЛЮБОВЬ
Когда птицы собираются в стаи,
Выхожу на берег реки.
Чувствую будущий снег.
Остаюсь. Руки в карманах. Сваи —
Это то, что забито навек:
Ты. Под шагами пески.
Напрасно само стремление в небо,
Оторванность от земли
Привлекательна, но бесполезна.
Казалось бы — выпей, закуси хлебом,
И вот она, твоя бездна,
Сделай шаг, не скули.
Долгие проводы — лишние перья,
Выпавшие из крыла,
Необходимые для полета.
Просто выдохнув дверью,
Оставив пустоты,
Ты снова ушла.
Птичий крик. Эхо сразу теряется где-то:
Мы живем не в горах —
Пустыри поглощают все звуки.
Интересно, во что ты одета
И не мерзнут ли милые руки
Не в моих одиноких руках?
ТВОИ БОТИНКИ
Метафора ложится в руку
и исчезает из руки,
как тень. Ни шороха, ни звука,
ни зги,
ни дальних стран, ни ветра в поле,
ни расписанья поездов
на юг, ни радости, ни боли,
ни нужных слов,
ни детских сказок, где картинки —
весь мир, а буквы — ерунда,
ни счастья, чтоб твои ботинки
не уходили никуда.
ДОЖДЬ
Дождь. Вдруг смыло остатки зимы…
И задумчивый Ной одиноко сидит у гондолы.
Тихо курит и молча читает псалмы,
И откуда-то с ветром доносятся ритмы Пиаццолы.
Только дождь. И, как брошенный банденеон 1,
Я растянут во мне умирающим звуком.
И пустая гондола, и город, закатный, как сон,
И тяжелые капли с глухим ударяются стуком
Об асфальт, и отплывший недавно ковчег
Еще виден сквозь теплые струи.
Он уныло дрейфует в сплетенье каналов и рек,
Дождь растрепанный локон целует
У брюнетки, спешащей домой без зонта,
И задумчивый Ной одиноко сидит у гондолы…
Ты спроси его: “Как?” Он ответит: “Да так, суета…”
Лишь откуда-то с ветром доносятся ритмы Пиаццолы.
* * *
Мне кажется, душа поэта
Вселяется в тельца цикад,
Берет их оболочку напрокат —
Бессмертие до смертного рассвета.
Бессмертие — кому оно дано?
Быть может, не поэтам, а цикадам?
Бессмертие так родственно распаду
И все-таки распаду не равно.
Пусть ты придешь в ночной, уснувший сад
Ладонью провести по веткам…
Любимая, скажи, зачем так редко,
Зачем фальшиво так, так невпопад?..
Одна лишь ночь цикаде суждена,
Одна строка — хорошему поэту.
Она так близко… Кажется ответом…
И все-таки ответу не равна.
1 Банденеон — разновидность баяна, изобретенная немецким музыкантом Генрихом Бандом. На нем исполняется аргентинское танго, в частности, музыка Астора Пиаццолы.