Опубликовано в журнале Нева, номер 2, 2005
Василий Кандинский “Звучание цвета 1900–1921”
Весь август и две трети сентября 2004 года в “Von der Heydt—Museum” в Вуппертале проходила выставка Wassili Kandinsky “Der Klang der Farbe 1900–1921” (Василий Кандинский “ Звучание цвета 1900–1921”).
На ней были представлены 63 работы художника — картины, рисунки, ксилография, созданные в первые два десятилетия двадцатого века, из музеев разных стран, в том числе, конечно, и из России — из Третьяковской галереи (Москва), из Русского музея (Санкт-Петербург), из периферийных музеев и частных собраний
Русский живописец Василий Кандинский родился в Москве в 1866 году и к началу двадцатого века был уже сложившимся мастером. Но представленный период его творчества интересен тем, что в это время, точнее в начале 1910-х годов, он отходит от предметного изображения и уходит в другую область своего живописного существования. И этот отход отчетливо виден не только при сопоставлении работ художника, созданных до 1910 года и после, но и как бы в переходный период.
В двух деревенских пейзажах 1908 года “Riegsee — Dorfkirche” (“Ригозеро — деревенская церковь”) и “Murnau mit blauen Haus” (“Мурнау с синим домом”), где имеются конкретные изображения дома, деревенской церкви, забора, деревьев, озера, дороги, соответствующие своему предназначению, несмотря на то, что они написаны в реалистической манере, цвет существует как бы сам по себе, как самостоятельная реальность, правда, ограниченная контуром конкретных предметов. Уже позднее четкие границы цветовых пятен деталей картины смываются, а сами детали преобразуются в одно или несколько размытых пятен с различными тональными оттенками, где цвет приобретает самостоятельное звучание. У цвета есть глубина. Художник может “входить” в цвет и “выходить” из него. Закрашенная поверхность переживается художником, и цвет в этом случае является содержанием картины. Он ведь не просто краска, это живое существо, во всяком случае для художника, претендующего на звание живописца. И с этим живым существом он импровизирует, компонует цветовые пятна, придает им формы, которые диктует ему его видение, его фантазия. Конечно, из цветовых оттенков этих пятен можно скомпоновать какие-то другие объекты, выдумывать свои образы, насыщая их имеющимся в картине цветом, преобразуя элементы картины в другие композиции. Но это уже будет фантазия зрителя, возможно не совпадающая с фантазией художника, но тем не менее навеянная его живописью.
То же следует сказать и о рисунке. Ведь рисунок — линия, контур, которые являются выражением чувств, отражают и мысли художника, может быть не больше, но и не меньше, чем цвет:
В размытых пятнах “Heilige Georg” (“Святой Георгий”, 1911) можно увидеть, и они видны — конь, меч Георгия — основная композиционная линия — диагональ, делящая картину на две части, голова Георгия — часть лба и волосы, видимые из-за щита, сам щит. Но все эти детали даны в мощной динамике. И на этой выставке данная картина одна из тех, которые дают представление о том, когда и как начался уход художника от предметного искусства в ту область беспредметности, где царствует только линия и цвет.
Однако, если в картине есть форма, линия, цвет, всегда ли следует искать в ней литературное содержание? Ведь и сочетание этих элементов в живописном пространстве художника может вызвать различные ощущения: боль, радость или агрессию, если цветовое пятно ограничено жесткой формой, например, очертанием острых зубцов (“Bild mit Spitzen”, 1919 — “Картина с остриями”). Может быть, поэтому художник абстрагируется от реальных вещей и уходит в цвет, линию, получая реальные чувственные ощущения. Это другая ипостась искусства. Но искусства! Ведь искусство — это организация пространства, сцены, гранитной или мраморной глыбы, холста, рождающая необходимую форму, в результате чего и создается художественный образ, который находит или не находит свое отражение, свой душевный отклик в сознании, в ощущениях, в чувствах зрителя.
Игра оттенков, игра линий, плоскостей, различных форм, объемов — может быть, в этом тоже задача искусства, если у него вообще есть задача, кроме той, которая заключена в том, чтобы сделать нас лучше, чем мы есть. Четырехугольник холста — это пространство, в котором художник живет, отображая себя, свой мир, независимо от того, что он пишет: пейзаж, жанровую бытовую сцену, портрет, натюрморт или какую-нибудь абстрактную импровизацию. Живопись — это живое взаимоотношение с поверхностью холста. Занимаясь ею, художник оказывается в другой стране, в другом измерении. Он понимает, что основой живописного языка является двухмерная плоскость и рука мастера, возбужденная цветом и динамикой движения с одной стороны и впечатлениями многообразной, многоликой жизни — с другой. Картина — это выход из трехмерного пространства в двухмерное. Чувство поверхности и чувство движущихся красок — вот таинственные начала, определяющие талант живописца. Художник переживает закрашенную поверхность, переживает движение руки по поверхности холста. В этом довольно малом пространстве художник переносит себя из макрокосма бытия в микрокосм картины.
Название выставки — “Звучание цвета”. Но “Der Klang der Farbe” в смысловом значении и эмоциональном восприятии можно без особой натяжки перевести как “Музыка цвета”. Иногда мне кажется, что искусства более абстрактного и более воздействующего на душевное состояние, чем музыка, не существует, ибо музыкой из ничего создается мир. МИР ХУДОЖНИКА.
Вупперталь
Август — сентябрь 2004 года