Опубликовано в журнале Нева, номер 2, 2005
Майкл Коровкин. Танцы с жирными котами. — СПб.: Алетейя, 2004. — 212 с. — (Серия “Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы”).
Вадим Фадин. Рыдание пастухов. — СПб.: Алетейя, 2004. — 336 с. —
(Серия “Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы”)
Две книги, вышедшие в одной серии, два взгляда на недавнее прошлое уже не существующей страны.
“Танцы с жирными котами” Майкла Коровкина — книга переводная, опубликована была на пике интереса европейского читателя к России — в 1994 году, в Италии. М. Коровкин — канадец русского происхождения, профессор социальной антропологии и коммуникаций в римском филиале Европейской высшей экономической школы Ноттингемского университета Великобритании и профессор англо-американской литературы Университета Святой Девы Марии в Риме, живет в Италии и пишет исключительно по-английски. Вадим Фадин родился в Москве, получил музыкальное образование (знаменитая Гнесинка), закончил Московский авиационный институт. Но главное дело его жизни — литература. Его стихи, эссе, рассказы печатаются с 1963 года в московских толстых журналах, а также немецких, американских, израильских, эстонских. В Москве изданы сборники его стихов и переводов. С 1996 года пребывает в Германии, где также выходят его книги. Роман “Рыдание пастухов” он писал почти шесть лет — с 1994-го по 2000-й.
Сюжеты обоих произведений парадоксальны. “Танцы с жирными котами” М. Коровкина — это фальшивые воспоминания московской куртизанки, чья карьера началась в брежневские времена. В оригинале они написаны по-английски — мужчиной под женским псевдонимом. Для придания книге сенсационности выпущена она была под видом самиздата из России. О громком, взбудоражившем Италию публичном скандале с разоблачением автора подробно рассказывается в предисловии к русскому изданию книги. Это предисловие является вполне самостоятельной новеллой об “их нравах” в издательском бизнесе. “Автор” лжемемуаров, сорокалетняя особа, “девушка с опытом и с головой”, “разновидность очень дорогой проститутки, точнее, куртизанки”, уже не практикующая, а занимающаяся организацией Дела, опровергает утверждение, что “в СССР секса нет”. Впрочем, шокирующих профессиональных подробностей действительно нет, зато есть оригинальные и остроумные рассуждения на тему “мужчина-женщина, их плотские отношения”. “Основная часть описывает ситуацию в профессии, как я помню ее до прихода к власти Горбачева и его команды нытиков, полных хороших намерений”. По сравнению с современным состоянием этой сферы нелегального бизнеса, состоянием, которое сегодня стало предметом дискуссий в печати, на телевизионных экранах и даже в высших законодательных органах, откровения “профессионалки” выглядят вполне респектабельными и даже патриархальными. Хотя уже в середине 90-х “мемуаристка” с грустью констатирует, что новые факторы — свободный рынок, свобода передвижения, социальные и экономические проблемы и СПИД, дилетантизм, распуганная клиентура — радикально изменили положение Профессии в постсоветской России, и изменили к худшему. В романе В. Фадина действие разворачивается вокруг проектирования и строительства вдоль границ СССР настоящего железного занавеса — гипотетического аналога американской стены. Этот занавес — однородная стена — должен служить надежным препятствием для иноземных ратей и лазутчиков, экраном для радиоволн и в то же время, благодаря хитроумному использованию принципа застежки “молния”, раскрываться в нужных местах, чтобы пропускать транспорт и войска в чужие земли. Расположившуюся в Подмосковье фабрику по производству занавеса, который отделил бы родную страну от враждебного ей мира, возглавил престарелый идеалист Александр Августович Лозаннский. До этого престижного назначения он два с лишним десятка лет сочинял механизмы сцены в скромном институте “Протеатр”, а вечерами корпел над собственным проектом железного занавеса, не предполагая, что его изделие со временем станет объектом торга военных кругов России и США. Эпоха — последние годы до перестройки и времена перестроечные.
И в той, и в другой книге показаны тайные механизмы власти, скрытые за благопристойным советским декорумом. Городская милиция, ОБХСС, УБПИ порой и не подозревали о надежнейшем прикрытии, которым пользовались валютные проститутки и девушки из салонов, обслуживающие партийную и торговую верхушку. “И на вершине одиноко, и дует сильный ветер; и даже генералам КГБ совсем непросто поговорить с кем-то находящимся так близко к вершине, не будучи при этом замеченным многими другими”. Неофициальные посреднические услуги по решению “обоюдно важных вопросов” власть предержащим, дипломатическим кругам, всесильным органам и оказывали советские куртизанки. Взамен имели — безопасность, валюту, информацию, квартиры, машины, “дефицитные” красивые вещи. Как функционировала эта система, какой круг лиц был в нее вовлечен, и рассказывает предприимчивый и, кажется, весьма осведомленный писатель Майкл Коровкин, спрятавшийся за мифической персоной дамы полусвета. В. Фадин обнажает тайные пружины, действовавшие в ВПК, в высших эшелонах власти, военных и партийных. Только Лозаннский, занятый текущими производственными и семейными проблемами, размышлениями о вечности, скептически относящийся к разговорам о возможном потрясении основ, мог жить, не замечая наступления смутного времени. Но даже он догадывался, что возглавляемое им предприятие превращается в великолепную, бессмысленную кормушку (продажа не востребованных для строительства занавеса рельсов его подчиненным, целевые программы, семейные и малые предприятия…). Детище Лозаннского получалось тусклым и уродливым, и успокаивало великого изобретателя то, что по старости отвечать за него придется не ему, а пока можно пользоваться черной машиной с шофером, новой отдельной квартирой, продуктами с базы “Закрома Родины”, абонементной книжкой на право ходить в кинотеатр (для внучки).
В обеих книгах есть знаковые места действия: у М. Коровкина — это гостиница “Националь”, у В. Фадина — далекий полигон на южной окраине СССР. Оба автора хорошо знакомы с особенностями советского быта: отсутствием самых неожиданных продуктов, забитым людьми транспортом, убогим общепитом, особыми способами приобретения материальных и нематериальных благ в стране, где на все были очереди, и даже дети знали, “что еда водится не в магазинах, а только в домашних холодильниках” (В. Фадин). Жилищные проблемы, по мысли героини М. Коровкина, невозможность уединиться — ни дома, где молодые проживают с родителями, ни в гостиницах — были причиной ранних браков в СССР. И герои В. Фадина (а там есть и любовная линия) тоже мыкаются по Москве в поисках пристанища. В обеих книгах не обошлось без страшного КГБ: откровенное участие в жизни куртизанок у М. Коровкина и у В. Фадина — скрытый агент в богемных кругах, чья роль обнажается только в финале книги.
Узнаваемо все… И маленькие девочки из “простых семейств”, устроенные в элитные английские школы, и завидующие своим более обеспеченным подругам, детям “советских бояр” (М. Коровкин). И пиры в казенном доме по случаю — торжественные, прощальные, дни рождения, красные дни календаря. И анекдотичные истории, когда из-за неудачного названия некролога на смерть маршала Пшенко в многотиражной газетенке (“СТРАНА ПРОЩАЕТСЯ С ПШЕНКОЙ”) журналист мог лишиться и работы, и партбилета. И действовал в стране единый для всех закон: “Партия сказала — народ сделал” (В. Фадин).
Неумолимо отодвигаются в прошлое, становятся историей 80-е и 90-е годы ХХ века. Словно в зеркале, покрытом патиной, ныне живущие пытаются углядеть непрестанно размывающиеся лики былого. Для одних превалируют розовые краски: незыблемость житейских основ, четко определенные возможности (образование, жилье, профессиональный рост, гарантированная пенсия), выплачивающиеся в твердо установленные сроки зарплаты (какие там задержки!). Оказавшись незащищенными в современном жестоком мире, они ностальгируют по потерянному “раю”. Для других советские времена помнятся исключительно в серых и черных тонах: скудный быт, жесткая ограниченность жизненной стези, идеологический диктат, маячащая за спиной тень органов. Для молодых, не познавших на собственном опыте особенностей той ушедшей эпохи, прошлое вообще видится в кривом зеркале.
Тем более любопытно стремление писателей, живущих за рубежом, рассказать, избегая пасквилянства, о феноменах советской действительности, о существовавшей в ней, но старательно не замечаемой двойной морали, имевшей место во всех слоях советского общества, которое отнюдь не было однородным.
И для фальшивых воспоминаний советской куртизанки, и для романа, в котором острая сатира удачно совмещена с глубиной традиционного психологического, для произведений, разных по жанру, эпиграфом могут служить слова из Библии: “Слышен голос рыдания пастухов, потому что опустошено приволье их”. Впрочем, жалеть “рыдающих пастухов” не приходится, ибо читатель видит, что и на вновь обретенных привольях самые предприимчивые уже наш достойный прокорм.
ЕЛЕНА ЗИНОВЬЕВА
Майкл Коровкин. Танцы с жирными котами. — СПб.: Алетейя, 2004. — 212 с. — (Серия “Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы”).
Вадим Фадин. Рыдание пастухов. — СПб.: Алетейя, 2004. — 336 с. —
(Серия “Русское зарубежье. Коллекция поэзии и прозы”)
Две книги, вышедшие в одной серии, два взгляда на недавнее прошлое уже не существующей страны.
“Танцы с жирными котами” Майкла Коровкина — книга переводная, опубликована была на пике интереса европейского читателя к России — в 1994 году, в Италии. М. Коровкин — канадец русского происхождения, профессор социальной антропологии и коммуникаций в римском филиале Европейской высшей экономической школы Ноттингемского университета Великобритании и профессор англо-американской литературы Университета Святой Девы Марии в Риме, живет в Италии и пишет исключительно по-английски. Вадим Фадин родился в Москве, получил музыкальное образование (знаменитая Гнесинка), закончил Московский авиационный институт. Но главное дело его жизни — литература. Его стихи, эссе, рассказы печатаются с 1963 года в московских толстых журналах, а также немецких, американских, израильских, эстонских. В Москве изданы сборники его стихов и переводов. С 1996 года пребывает в Германии, где также выходят его книги. Роман “Рыдание пастухов” он писал почти шесть лет — с 1994-го по 2000-й.
Сюжеты обоих произведений парадоксальны. “Танцы с жирными котами” М. Коровкина — это фальшивые воспоминания московской куртизанки, чья карьера началась в брежневские времена. В оригинале они написаны по-английски — мужчиной под женским псевдонимом. Для придания книге сенсационности выпущена она была под видом самиздата из России. О громком, взбудоражившем Италию публичном скандале с разоблачением автора подробно рассказывается в предисловии к русскому изданию книги. Это предисловие является вполне самостоятельной новеллой об “их нравах” в издательском бизнесе. “Автор” лжемемуаров, сорокалетняя особа, “девушка с опытом и с головой”, “разновидность очень дорогой проститутки, точнее, куртизанки”, уже не практикующая, а занимающаяся организацией Дела, опровергает утверждение, что “в СССР секса нет”. Впрочем, шокирующих профессиональных подробностей действительно нет, зато есть оригинальные и остроумные рассуждения на тему “мужчина-женщина, их плотские отношения”. “Основная часть описывает ситуацию в профессии, как я помню ее до прихода к власти Горбачева и его команды нытиков, полных хороших намерений”. По сравнению с современным состоянием этой сферы нелегального бизнеса, состоянием, которое сегодня стало предметом дискуссий в печати, на телевизионных экранах и даже в высших законодательных органах, откровения “профессионалки” выглядят вполне респектабельными и даже патриархальными. Хотя уже в середине 90-х “мемуаристка” с грустью констатирует, что новые факторы — свободный рынок, свобода передвижения, социальные и экономические проблемы и СПИД, дилетантизм, распуганная клиентура — радикально изменили положение Профессии в постсоветской России, и изменили к худшему. В романе В. Фадина действие разворачивается вокруг проектирования и строительства вдоль границ СССР настоящего железного занавеса — гипотетического аналога американской стены. Этот занавес — однородная стена — должен служить надежным препятствием для иноземных ратей и лазутчиков, экраном для радиоволн и в то же время, благодаря хитроумному использованию принципа застежки “молния”, раскрываться в нужных местах, чтобы пропускать транспорт и войска в чужие земли. Расположившуюся в Подмосковье фабрику по производству занавеса, который отделил бы родную страну от враждебного ей мира, возглавил престарелый идеалист Александр Августович Лозаннский. До этого престижного назначения он два с лишним десятка лет сочинял механизмы сцены в скромном институте “Протеатр”, а вечерами корпел над собственным проектом железного занавеса, не предполагая, что его изделие со временем станет объектом торга военных кругов России и США. Эпоха — последние годы до перестройки и времена перестроечные.
И в той, и в другой книге показаны тайные механизмы власти, скрытые за благопристойным советским декорумом. Городская милиция, ОБХСС, УБПИ порой и не подозревали о надежнейшем прикрытии, которым пользовались валютные проститутки и девушки из салонов, обслуживающие партийную и торговую верхушку. “И на вершине одиноко, и дует сильный ветер; и даже генералам КГБ совсем непросто поговорить с кем-то находящимся так близко к вершине, не будучи при этом замеченным многими другими”. Неофициальные посреднические услуги по решению “обоюдно важных вопросов” власть предержащим, дипломатическим кругам, всесильным органам и оказывали советские куртизанки. Взамен имели — безопасность, валюту, информацию, квартиры, машины, “дефицитные” красивые вещи. Как функционировала эта система, какой круг лиц был в нее вовлечен, и рассказывает предприимчивый и, кажется, весьма осведомленный писатель Майкл Коровкин, спрятавшийся за мифической персоной дамы полусвета. В. Фадин обнажает тайные пружины, действовавшие в ВПК, в высших эшелонах власти, военных и партийных. Только Лозаннский, занятый текущими производственными и семейными проблемами, размышлениями о вечности, скептически относящийся к разговорам о возможном потрясении основ, мог жить, не замечая наступления смутного времени. Но даже он догадывался, что возглавляемое им предприятие превращается в великолепную, бессмысленную кормушку (продажа не востребованных для строительства занавеса рельсов его подчиненным, целевые программы, семейные и малые предприятия…). Детище Лозаннского получалось тусклым и уродливым, и успокаивало великого изобретателя то, что по старости отвечать за него придется не ему, а пока можно пользоваться черной машиной с шофером, новой отдельной квартирой, продуктами с базы “Закрома Родины”, абонементной книжкой на право ходить в кинотеатр (для внучки).
В обеих книгах есть знаковые места действия: у М. Коровкина — это гостиница “Националь”, у В. Фадина — далекий полигон на южной окраине СССР. Оба автора хорошо знакомы с особенностями советского быта: отсутствием самых неожиданных продуктов, забитым людьми транспортом, убогим общепитом, особыми способами приобретения материальных и нематериальных благ в стране, где на все были очереди, и даже дети знали, “что еда водится не в магазинах, а только в домашних холодильниках” (В. Фадин). Жилищные проблемы, по мысли героини М. Коровкина, невозможность уединиться — ни дома, где молодые проживают с родителями, ни в гостиницах — были причиной ранних браков в СССР. И герои В. Фадина (а там есть и любовная линия) тоже мыкаются по Москве в поисках пристанища. В обеих книгах не обошлось без страшного КГБ: откровенное участие в жизни куртизанок у М. Коровкина и у В. Фадина — скрытый агент в богемных кругах, чья роль обнажается только в финале книги.
Узнаваемо все… И маленькие девочки из “простых семейств”, устроенные в элитные английские школы, и завидующие своим более обеспеченным подругам, детям “советских бояр” (М. Коровкин). И пиры в казенном доме по случаю — торжественные, прощальные, дни рождения, красные дни календаря. И анекдотичные истории, когда из-за неудачного названия некролога на смерть маршала Пшенко в многотиражной газетенке (“СТРАНА ПРОЩАЕТСЯ С ПШЕНКОЙ”) журналист мог лишиться и работы, и партбилета. И действовал в стране единый для всех закон: “Партия сказала — народ сделал” (В. Фадин).
Неумолимо отодвигаются в прошлое, становятся историей 80-е и 90-е годы ХХ века. Словно в зеркале, покрытом патиной, ныне живущие пытаются углядеть непрестанно размывающиеся лики былого. Для одних превалируют розовые краски: незыблемость житейских основ, четко определенные возможности (образование, жилье, профессиональный рост, гарантированная пенсия), выплачивающиеся в твердо установленные сроки зарплаты (какие там задержки!). Оказавшись незащищенными в современном жестоком мире, они ностальгируют по потерянному “раю”. Для других советские времена помнятся исключительно в серых и черных тонах: скудный быт, жесткая ограниченность жизненной стези, идеологический диктат, маячащая за спиной тень органов. Для молодых, не познавших на собственном опыте особенностей той ушедшей эпохи, прошлое вообще видится в кривом зеркале.
Тем более любопытно стремление писателей, живущих за рубежом, рассказать, избегая пасквилянства, о феноменах советской действительности, о существовавшей в ней, но старательно не замечаемой двойной морали, имевшей место во всех слоях советского общества, которое отнюдь не было однородным.
И для фальшивых воспоминаний советской куртизанки, и для романа, в котором острая сатира удачно совмещена с глубиной традиционного психологического, для произведений, разных по жанру, эпиграфом могут служить слова из Библии: “Слышен голос рыдания пастухов, потому что опустошено приволье их”. Впрочем, жалеть “рыдающих пастухов” не приходится, ибо читатель видит, что и на вновь обретенных привольях самые предприимчивые уже наш достойный прокорм.
ЕЛЕНА ЗИНОВЬЕВА