Опубликовано в журнале Нева, номер 12, 2005
Общие характеристики
Терроризм — один из вариантов тактики политической борьбы, связанный с применением идеологически мотивированного насилия.
Суть терроризма — насилие с целью устрашения.
Субъект террористического насилия — отдельные лица или неправительственные организации.
Объект насилия — власть в лице отдельных госслужащих или общество в лице отдельных граждан (возможно, иностранцев или госслужащих иных государств). Кроме того, частное и государственное имущество, инфраструктуры, системы жизнеобеспечения.
Цель насилия — добиться желательного для террористов развития событий — революция, дестабилизация общества, развязывание войны с иностранным государством, обретения независимости некоторой территорией, падение престижа власти, политических уступок со стороны власти и т. д.
Обязательное условие терроризма — резонанс террористической акции в обществе. Терроризм принципиально декларативен. Широкое распространение информации о теракте, превращение его в напряженно обсуждаемое событие представляет собой ключевой элемент тактики терроризма. Оставшийся незамеченным или засекреченный теракт утрачивает всякий смысл.
Это отличает теракт от таких близких явлений, как диверсия или политическое убийство. Диверсия — силовая акция подрывного характера, обсуществляемая спецслужбами государства. Диверсия ценна непосредственным уроном противнику, общественный резонанс операции не интересует диверсанта и даже опасен. В идеале диверсия имитирует техногенную катастрофу, несчастный случай или силовую акцию, совершенную другой силой. Такие диверсии, как политические убийства, совершенные спецслужбами, реальные исполнители сваливают на ложных виновных.
Общественный резонанс на террористический акт необходим террористам для изменения общественных настроений. Теракты воздействуют на массовую психологию. Террористические организации демонстрируют свою силу и готовность идти до конца, жертвуя как собственными жизнями, так и жизнями жертв. Террорист громогласно заявляет, что в этом обществе, в этом мире есть сила, которая ни при каких обстоятельствах не примет существующий порядок вещей и будет бороться с ним до победы или до своего конца.
Террористический акт демонстрирует обществу бессилие власти. В той точке времени и пространства, где произошел теракт, власть утратила монополию на насилие, были вызывающе нарушены законы и установления власти. В зоне теракта реализовалась альтернативная власть. Все это разрушает ресурс легитимации власти.
Создает прецеденты активного неповиновения и силового противостояния власти. Идеологи терроризма называют это “пропагандой действием”. Теракт содержит в себе призыв к силам, сочувствующим делу террористов, присоединиться к активному противостоянию власти.
Как правило, активизирует любые силы и настроения, оппозиционные власти, в том числе и дистанцирующиеся от тактики терроризма. Теракт трактуется как бесспорный признак острого кризиса в обществе. Все это подвигает общество, а за ним и власть к уступкам политическим силам, использующим тактику терроризма.
Ударяет по экономике, снижает инвестиционную привлекательность страны, ухудшает ее имидж, снижает поток международных туристов и т. д.
Подталкивает страну к радикализации политического курса, к авторитарным формам правления. Часто такая эволюция соответствует целям террористов.
Надо признать, что терроризм представляет собой наиболее эффективный (по критерию вложенные ресурсы/полученный результат) способ политической дестабилизации общества. Такие способы дестабилизации, как военная интервенция, восстание, развязывание гражданской войны, массовые беспорядки, всеобщая забастовка и другие, требуют значительных ресурсов и предполагают широкую массовую поддержку тех сил, которые заинтересованы в дестабилизации. Для разворачивания кампании террористических актов достаточно поддержки дела террористов сравнительно узким слоем общества, небольшой группы согласных на все крайних радикалов и скромных организационно-технических ресурсов. Терроризм подрывает власть и разрушает политическую систему государства. Юристы относят террористические действия к “преступлениям против основ конституционного строя и безопасности государства”.
Согласно общему мнению правоведов, по степени общественной опасности терроризм, проявляющийся в любых формах, является наиболее общественно опасным из всех преступлений, описываемых уголовным законом (в санкциях статей, предусматривающих уголовную ответственность за преступление террористического характера, должно быть самое суровое наказание из всех видов наказаний, предусмотренных уголовным законом).
Законодатели разных стран не пришли к единому определению терроризма. Исследуя и обобщая деяния и признаки составов преступлений террористической направленности, записанных в Уголовных кодексах государств-участников СНГ, В. П. Емельянов конструирует следующее определения терроризма:
Терроризм — это публично совершаемые общеопасные действия или угрозы таковыми, направленные на устрашение населения или социальных групп, в целях прямого или косвенного воздействия на принятие какого-либо решения или отказ от него в интересах террористов.
Терроризм не относится к повсеместным явлениям. Использование этой тактики предполагает набор социокультурных и политических характеристик общества. Если эти характеристики отсутствуют, тактика терроризма реализована быть не может.
Теракт требует общенациональной, а в идеале глобальной аудитории. Из этого следует первое условие возникновения терроризма — формирование информационного общества. Классический терроризм возникает в XIX веке, в Европе. То есть ровно тогда и в том месте, где возникает общество, регулярно читающее газеты. И далее, чем мощнее становятся СМК, чем более пронизывают собой общество, чем выше их роль в формировании общественных настроений, тем шире волна терроризма. По мере того, как привычка читать газеты и журналы дополняется привычкой слушать радио, смотреть телевизор, “сидеть” в Интернете, растет поле потенциального воздействия терроризма на общество, ширятся его возможности. Здесь значимы как технологические, так и политические предпосылки. Тоталитарные режимы, располагающие технологическими аспектами информационного общества (фашистская Германия, СССР, Северная Корея), однако блокирующие свободный обмен информацией полицейскими методами, защищены от угрозы терроризма.
Второе условие возникновения терроризма связано с природой технологии и законами развития технологической среды человеческого существования. Суть дела в том, что по мере разворачивания научного и технического прогресса техногенная среда становится все более сложной и уязвимой. Развитие техники дает человеку возможность точечно разрушать социальную, технологическую и природную среду.
Для разрушения какого-либо материального объекта необходима энергия, равная или соотносимая с энергией, необходимой для создания этого объекта. В древности разрушение плотины или пирамиды потребовало бы значительного числа людей и достаточно длительного времени, а такое действие не осталось бы незамеченным. Развитие технологии позволило аккумулировать энергию и точечно использовать ее для разрушения предметной или природной среды. Кинжал и арбалет уступают место динамиту, винтовке с оптическим прицелом, гранатомету, компактной ракете класса “земля-воздух” и т. д.
Технологическая среда становится все более плотной и более уязвимой. Возможности государства блокировать деятельность террористов в каждой точке социального пространства в любой произвольный момент оказываются ниже возможностей злоумышленников нанести удар. В современном мире техногенные катастрофы происходят и безо всякого вмешательства террористов. Все это расширяет потенциальное поле их деятельности.
Третье существенное условие возникновения терроризма связано с размыванием традиционного общества и формированием общества модернизированного, ориентированного на либеральные ценности. Терроризм возникает тогда, когда на смену традиционной культуре приходит общество, знакомое с концепцией общественного договора, идеями ответственности власти перед обществом, идеями закона и ценности человеческой жизни. Либеральные ценности и идеи общественного договора задают представление о гарантированности человеческой жизни и ответственности власти перед гражданами.
Теракты громогласно возвещают о том, что власть не способна гарантировать жизнь, здоровье и спокойствие граждан; следовательно, власть ответственна за это. Здесь — суть механизма политического шантажа, который используют террористы. Если же общество никак не реагирует на акции террористов или объединяется вокруг власти предержащей, то терроризм утрачивает всякий смысл.
Четвертое условие терроризма — реальные проблемы, возникающие в ходе исторического развития. Они могут иметь самое разное измерение — политическое, культурное, социальное. В благополучной стране возможны одиночные акты психически неуравновешенных маргиналов, но терроризм как явление невозможен. Самые частые основания терроризма — сепаратизм и национально освободительные движения, а также религиозные, этнические, идеологические конфликты. Терроризм — явление, присущее кризисным этапам модернизационного перехода. Характерно, что завершение модернизационных преобразований снимает основания терроризма. История стран Западной Европы хорошо иллюстрирует эту закономерность.
Обобщая существенные характеристики обществ, переживающих атаки терроризма, заметим: идеальный объект современного терроризма — динамичное, высокотехнологичное общество, принадлежащее к либеральной цивилизации. Либо общества, избравшие историческую перспективу вхождения в мир либеральной цивилизации.
Терроризм возникает на границах культур и эпох исторического развития. Самый яркий пример этого — ситуация Израиля и Палестинской Автономии, где исламский мир сталкивается с выдвинутым в глубь Азии форпостом европейской цивилизации, а глубоко традиционное палестинское общество соприкасается с модернизированным обществом Израиля.
Терроризма нет и не может быть в тоталитарных и авторитарных обществах. Здесь нет условий его возникновения, а любые проявления антигосударственной деятельности чреваты террором против целых регионов, народов, конфессий или социальных категорий. В равной степени терроризм не имеет смысла в распадающихся странах, где власть рассыпалась и не контролирует общество, таких, как Сомали, Либерия или Афганистан.
Терроризм возможен при условии сочувствия делу террористов хотя бы части общества. В отличие от диверсантов — специально подготовленных профессионалов, которые могут работать во враждебном окружении, террористы, так же как и партизаны, нуждаются в поддержке. Утрата этой поддержки ведет к угасанию террористической деятельности.
Терроризм является индикатором кризисных процессов. Это — аварийный канал обратной связи между обществом и властью, между отдельной частью общества и обществом в целом. Он свидетельствует об остром неблагополучии в некоторой зоне социального пространства. В этом отношении терроризм не имеет чисто силового, полицейского решения. Локализация и подавление террористов лишь часть работы. Другая предполагает политические, социальные и культурные преобразования, которые снимают основания для радикализации общества и обращения к терроризму.
Типология и классификация
Учитывая бесконечное многообразие, смыкание и переплетение различных форм терроризма, классификация представляет проблему.
По характеру субъекта террористической деятельности терроризм делится на:
Неорганизованный, или индивидуальный.
В этом случае теракт (реже ряд терактов) совершает один-два человека, за которыми не стоит какая-либо организация. Индивидуальный терроризм менее представлен в современном мире. Примером может служить выстрел Веры Засулич в петербургского градоначальника Трепова (январь 1878 года).
Организованный, коллективный.
В этом случае террористическая деятельность организуется и реализуется специальной организацией. Организованный терроризм наиболее представлен в современном мире. По преследуемым целям терроризм делится на:
Терроризм националистический. Последний преследует сепаратистские или национально-освободительные цели.
Терроризм религиозный.
Религиозный терроризм может быть связан либо с борьбой приверженцев одной религии с приверженцами другой, либо преследовать цели подорвать светскую власть и утвердить власть религиозную.
Терроризм идеологически заданный, социальный.
Идеологически заданный терроризм преследует цели коренного или частичного изменения экономической или политической системы страны. Иногда этот вид терроризма называют революционным. Примером идеологически заданного терроризма служат анархистский, эсеровский, фашистский, европейский “левый” терроризм и др.
Однако преследуемые цели могут переплетаться. Так, использующая методы терроризма “Курдская рабочая партия” преследует цели создания национального государства и одновременно — социального преобразования общества в духе марксизма.
Помимо этого, существуют движения, не укладывающиеся в предложенные классификации. К примеру, террористическая группировка “Мы, кто строили Швецию”, протестовавшая против проведения в Швеции Олимпийских игр, провела ряд взрывов на спортивных объектах в 1997 году.
Другим примером служит колумбийская организация “Экстрадитаблес” (“Подлежащие выдаче”). Ядро организации составляют преступники-наркоторговцы, подлежащие выдаче в США. “Экстрадитаблес” совершает нападения на чиновников, полицейских, известных политических и общественных деятелей, всех, выступающих против наркоторговли. Поводом для террористических акций может послужить полицейская операция против наркомафии или выдача в США очередного босса мафии.
Перечень террористических организаций
Составить реестр террористических организаций, даже ограничив себя последними десятилетиями, крайне сложно. Составление списка террористических организаций, охватывающего всю историю терроризма, еще более сложная, вряд ли осуществимая в принципе задача. В этот необозримый список должны были бы войти мелкие и эфемерные группы типа “Боевая организация классической гимназии г. Тулы”.
Одна и та же организация часто фигурирует под разными названиями. Террористические организации переживают разделы; из материнской организации выделяются новые. Существуют организации-фальшивки, организации-однодневки. Кроме того, террористические организации разномасштабны. Рядом с действенными, большими существовали и существуют крошечные. Все это порождает проблемы с верификацией и классификацией существующих данных.
Обозримее круг основных террористических организаций. Исследователи выделяют наиболее опасные организации, способные развернуть массовый террор. Среди них — шиитская “Хезболла” со штаб-квартирой в Ливане, палистинские “Хамаз” и “Исламский джихад”, тамильские “Тигры освобождения Тамил Элама” в Шри Ланке, “Аль-Кайда” Осамы бен-Ладена, “Курдская рабочая партия” Абдуллы Оджалана, египетские “Аль-Джихад” и “Вооруженная исламская группа”.
Формы и методы
Анализируя методы террористической деятельности, исследователи выделяют:
1. Взрывы государственных, промышленных, транспортных, военных объектов, редакций газет и журналов, различных офисов, партийных комитетов, жилых домов, вокзалов, магазинов, театров, ресторанов и т. д.
2. Индивидуальный террор, или политические убийства: чиновников, общественных деятелей, банкиров, сотрудников правоприменяющих органов и т. д.
3. Политические похищения. Как правило, похищают крупных государственных деятелей, промышленников, журналистов, военных, иностранных дипломатов и т.д. Цель похищения — политический шантаж (требования выполнения определенных политических условий, освобождения из тюрьмы сообщников, выкуп и т. д.).
4. Захват учреждений, зданий, банков, посольств и т. д., сопровождающийся захватом заложников. Чаще всего за этим следуют переговоры с представителями властей, но случается и уничтожение заложников. Обладание заложниками позволяет террористам вести переговоры “с позиции силы”. Сегодня это одна из наиболее распространенных форм терроризма.
5. Захват самолетов, кораблей или других транспортных средств, сопровождающийся захватом заложников. Эта форма террористической деятельности получила широкое распространение в 80-е годы прошлого века.
6. Ограбление банков, ювелирных магазинов, частных лиц, взятие заложников с целью получения выкупа. Грабежи — вспомогательная форма террористической деятельности, обеспечивающая террористов финансовыми ресурсами.
7. Ранения, избиения, издевательства. Эти формы террористического нападения преследуют цели психологического давления на жертву и одновременно являются формой так называемой “пропаганды действием”.
8. Биологический терроризм. Например, рассылка писем со спорами сибирской язвы.
9. Использование отравляющих веществ и радиоактивных изотопов.
Арсенал методов и форм терроризма постоянно расширяется. Сейчас уже говорят о компьютерном терроризме. В принципе любые инфраструктуры общества, любые промышленные объекты, технологические структуры, хранилища отходов, повреждение которых чревато экологическими катастрофами, могут стать объектом атаки террористов.
История описываемого явления распадается на два блока — предысторию и собственно историю терроризма.
Предыстория терроризма
Обращаясь к истории, авторы, как правило, углубляются в прошлое, описывая прецеденты и феномены, не относящиеся прямо к терроризму, но сходные, совпадающие с терроризмом по некоторым признакам. Сложилась традиция упоминать наиболее яркие явления, связанные с избирательным насилием.
Еще в I веке нашей эры на территориях, ныне занимаемых Израилем, действовала организация сикариев, боровшаяся против римлян за автономию провинции. Сикарии практиковали убийства римлян и представителей еврейской знати, сотрудничавших с римлянами. Убийство совершалось коротким мечом “сикой”, в соответствии с определенными ритуалами.
В XI–XIII веках мусульманская шиитская секта исмаилитов, более известная под именем “ассасинов”, физически уничтожала представителей власти в Сирии, то есть халифов-инородцев. Послушники-фидаи по приказу своего повелителя, некоего Старца Горы, убивали всякого, несмотря на любые меры предосторожности. Ассасины просушествовали до 1256 года, когда оплот секты — крепость Аламут — пал под ударами монголов.
В XII–XIII веках, на фоне борьбы Рима с королевскими династиями Европы, религиозные авторитеты католической церкви обосновали правомочность убийства монархов подданными — монархомахии. К XVI веку идеи монархомахии становятся необычайно актуальными. Были убиты противники воинствующего католицизма Вильгельм Оранский (1584), Генрих III (1589) и Генрих IV (1610).
Историки терроризма обязательно упоминают так называемый “пороховой заговор” Гая Фокса (1605). Капитан английской армии Гай Фокс возглавил заговор против парламента и короля Якова I. Предполагалось взорвать здание парламента, в котором должен был присутствовать король. Заговор преследовал цели реставрации католичества.
В июле 1793 года французская аристократка Шарлотта де Корде заколола кинжалом члена Конвента, председателя Якобинского клуба Жана Поля Марата. Причиной послужил кровавый террор, развязанный якобинцами после падения жирондистов.
История терроризма
Французская революция и наполеоновские войны разделяют предысторию и собственно историю терроризма. Ставший классическим массовый террор эпохи Французской революции дал модель управления страхом и запустил механизм вызревания тактики терроризма.
В 20-е годы XIX века в Италии возникают заговорщические организации? преследовавшие цели создания национального государства. На Сицилии формируется мафия, преследовавшая цели борьбы с монархией Бурбонов. В Неаполе в 1820 году была создана комора. Цели организации — подкуп и устрашение тюремщиков. Одновременно на юге страны возникает братство карбонариев, распространившееся на всю Италию. Изначально целями братства была защита крестьян и сельхозрабочих от произвола помещиков-землевладельцев. Карбонарии вначале предупреждали, а затем и убивали наиболее жестоких притеснителей. Впоследствии организация карбонариев приобретает политический характер и ставит задачи борьбы с австрийским владычеством и продажными монархическими режимами. Все три организации использовали террористические методы, устрашая тюремщиков, помещиков, офицеров полиции и государственных чиновников. Отметим, что терроризм был лишь одной из тактик, используемых заговорщическими организациями. Они вели пропаганду, готовили и осуществляли побеги из тюрем, вооруженные выступления.
Далее процесс выплескивается во Францию, Австрию, Германию. На короля Франции Луи-Филипа было совершено семь покушений. В одном из них (1835) было убито 18 и ранено 22 человека. Середина XIX века отмечена рядом удачных и неудачных покушений — на императора Фридриха-Вильгельма IV, на Франца-Иосифа Австрийского. В 1858 году итальянец Феличе Орсини совершил покушение на Наполеона III. Были убиты герцог Пармский, в 1856-м — Фердинанд III Неаполитанский и испанская королева Изабелла, в 1868-м — Михаил III Сербский. По два покушения пережили прусский король Вильгельм и канцлер Бисмарк. Расширяется палитра политических движений, прибегающих к тактике терроризма. Теперь это не только национальные движения, но и республиканцы, анархисты. Формируется идеология терроризма. Во второй половине XIX века терроризм приходит в Российскую империю.
С 80–90 годов XIX века Европа и США переживают расцвет анархо-терроризма. В 1896 году убит президент Французской Республики Карно. В 1897-м — премьер министр Испании Канова. В 1881 году смертельно ранен президент США Дж. Гартфельд. В 1901 году убит президент США Мак-Кинли. На фоне пиковых событий происходят и менее громкие акты: взрываются бомбы в театрах и ресторанах, гибнут крупные и средние чиновники и т. д. Анархистский терроризм идет на убыль лишь с 10–20-х годов XX века.
Итоги XIX века состояли в том, что терроризм превратился в значимый фактор политической жизни. XX век характеризуется резким всплеском и качественным преобразованием терроризма. Терроризм превращается в фон разворачивания истории. К этой тактике прибегают все новые и новые политические силы и движения. Терроризм идет вширь, охватывает Латинскую Америку и Азию. Складываются международные связи террористов. Кроме того, терроризм превращается в фактор межгосударственного противостояния. Террористические движения получают поддержку от стран, выступающих как потенциальный или актуальный противник государства — объекта атак терроризма.
Терроризм дробится на глобально и локально ориентированный. В XX веке складываются политические движения, имеющие глобальные интересы и претензии, которые активно используют тактику терроризма. В порядке возникновения это международные коммунистическое, фашистское и исламско-радикальное движения. Эти движения состоят из лидирующих государств-спонсоров и организаторов терроризма и широкого пояса террористических организаций в различных странах — объектах политической экспансии.
В XX веке вчерашние террористы превращались в легитимных политических лидеров. Политики, использовавшие тактику терроризма, становятся иногда главами государств. Этот путь прошли, к примеру, Пилсудский (Польша), Сталин (СССР), Менахе Бегим и Ариель Шарон (Израиль), Ясир Арафат (Палестинская Автономия), Анте Павелич (независимое государство хорватов, созданное в 1941–1944 годах под эгидой фашистской Германии).
В начале XX века к тактике терроризма активно прибегают национально-освободительные и революционные движения. Они действуют на территориях Российской, Османской, Британской империй. Новым элементом ситуации была поддержка террористов на государственном уровне, Так, Германия во время Первой мировой войны поддерживала ирландских сепаратистов, которые вели борьбу с английской армией в Ирландии методами террора (взрывы на военных объектах, бомбы в ресторанах, где обедали английские офицеры, и т. д.). В начале века Германия поддерживала буров (Трансвааль, Оранжевая Республика), которые, используя методы терроризма, вели войну с армией Великобритании. Россия поддерживала боевые организации армянской партии “Дашнакцутюн” (“Единство”), действовавшие на территории Турции. Власти Османской империи не оставались в долгу и организовывали контрабандную переправку динамита в Россию. Перед Первой мировой войной действовавшие на территории России террористические структуры (партии эсеров, польские и грузинские националисты) получали крупные суммы денег из Японии и Австрии.
Нет ясности с убийством эрцгерцога Фердинанда в Сараеве (июль 1914-го), ставшего подводом к началу Первой мировой войны. Теракт произошел на территории Боснии, входившей в то время в Австро-Венгрию. Осуществила его сербская террористическая организация “Черная рука” (по другим источникам — “Млада босна”). Не вызывает сомнений связь этой организации со спецслужбами Сербии. Однако только Сербии для акции такого масштаба недостаточно. Сравнительно с Австро-Венгрией Сербия была несопоставимо малым государством. Причастность к убийству наследника престола могучего соседа в ситуации “один на один с Дунайской монархией” для сербов было бы чистым самоубийством. Есть основания полагать, что за спиной сербского националиста Гаврило Принципа стояли силы, заинтересованные в развязывании всеевропейской войны, и спецслужбы большого европейского государства.
Мировая война задала новый импульс к дальнейшему развитию терроризма. Прежде всего была продемонстрирована успешность подобной тактики. Война началась с выстрела террориста. В результате войны распались три империи и разрешился целый ряд национальных проблем. Политики, использовавшие тактику терроризма, в ряде стран приходят к власти (Ирландия, Польша, СССР).
Межвоенная эпоха характеризуется изменением географии и качества терроризма. Терроризм все более увязывается с внешней поддержкой. За спиной террористических группировок отчетливо видны спецслужбы заинтересованных в этом государств. Государственная поддержка терроризма становится уделом агрессивных тоталитарных режимов, активно противостоящих либеральным ценностям. Расширяется география терроризма. Послевоенная Европа не освободилась от всех национальных проблем. Кроме того, возникли новые (к примеру, на территории Югославского королевства). Возникают очаги терроризма и на Востоке.
В межвоенный период приходят к власти и укрепляются коммунистические и фашистские режимы. На этапе борьбы за власть их объединяет сочетание легальных и нелегальных форм работы. Наряду с парламентскими партиями эти движения располагают кадрами подпольщиков и боевиками. И коммунисты, и фашисты используют тактику терроризма на пути к власти. Далее тактика терроризма используется некоторое время и после формального прихода к власти, пока тоталитарные партии не создали эффективный аппарат государственного насилия. На этом этапе и коммунисты, и фашисты используют боевиков для расправы с противниками нового режима. В России эту тактику иллюстрирует убийство в больнице депутатов Учредительного собрания Шингарева и Кокошкина после разгона собрания. А также расстрел Красной гвардией Петрограда демонстрации, состоявшейся в знак протеста против разгона Учредительного. В Италии — убийство депутата-социалиста Маттеотти (1924). В Германии — террор штурмовиков Рема с момента прихода Гитлера к власти до “ночи длинных ножей”, когда штурмовики были уничтожены (1933–1934). Закрепившись у власти и “оседлав” систему карательных органов, коммунисты и фашисты переходят к планомерному государственному террору. В результате тактика терроризма выносится вовне, превращаясь в один из инструментов решения задачи политической экспансии.
Быстро покончив с терроризмом на территории СССР, большевики развернули политическое наступления по всему миру. Политика “экспорта революции” неизбежно сопряжена с использованием тактики терроризма. В 1926 году при Коминтерне создаются школы для западноевропейских и американских коммунистов, где проходят обучение методам ведения гражданской войны. СССР снабжает оружием и деньгами боевиков на Балканах. В апреле 1925 года во время панихиды по депутату парламента в кафедральном соборе Софии были взорваны две адские машины. Ответственность за теракт приняла на себя компартия Болгарии. За ее спиной стояли спецслужбы СССР. Характерно, что перед нами не изолированный теракт, но неудавшаяся попытка совершить государственный переворот.
Фашистские режимы, решая задачи политической экспансии, также спонсируют и организуют терроризм. В 1934 году в ходе неудашейся попытки фашистского переворота сторонники аншлюса совершили убийство канцлера Австрии Дольфуса. В 1934-м усташи (хорватские националисты) совершили убийство югославского короля Александра I Карагеоргиевича и французского министра иностранных дел Луи Барту. Боровшиеся за независимость Хорватии усташи работали в контакте со спецслужбами фашистской Германии. Этот теракт подрывал один из инструментов, обеспечивавших стабильность в межвоенной Европе — военно-политический союз Чехословакии, Румынии и Югославии “Малая Антанта”, мотором которого была Франция. “Малая Антанта” стояла на пути ревизии итогов Первой мировой войны. Руками усташей руководство фашистской Германии решало свои проблемы.
Действовавшие на территории Палестины (которая являлась подмандатной территорией Великобритании) еврейские боевики вели партизанскую войну против английской администрации. Террористы получали оружие от Германии через Италию. В Италии существовал центр для подготовки моряков-торпедоносцев. В этом центре проходили подготовку члены еврейских террористических организаций, оперировавших против англичан.
Фашистский терроризм не исчерпывался лидерами фашистского мира. Румынская “Железная гвардия” (осуществившая в 1934 году убийство премьер-министра Румынии Дуки), фашистские организации Венгрии и Франции также использовали тактику терроризма.
В США на межвоенный период падает некоторая активизация Ку-клукс-клана. Клан совершает теракты против религиозных и расовых меньшинств.
Вторая мировая война знаменовала собой еще один этап в развитии терроризма. В послевоенный период терроризм разрастается практически по всему миру и переживает очередное качественное превращение. До войны преимущественно объектами терроризма были агенты власти, военные, лица, сотрудничающие с режимом. Мирное население, случайные люди, не связанные с властью, но представляющие общество, не были преимущественными объектами террористов. Этот лик терроризма был более или менее понятен и традиционен. Он смыкался с методами восстания, гражданской или партизанской войны. Мировая война, опыт холокоста и Хиросимы изменили акценты общественного сознания. После войны складывается практика современного терроризма. Теперь типичный субъект терроризма — мощная профессиональная организация, опирающаяся на поддержку государства-спонсора терроризма. Прямые объекты террористического насилия — убитые, заложники, отравленные — случайно попавшие граждане, иностранцы, дипломаты. Теракт оказывается механизмом давления на власть через общественное мнение и международное сообщество. Суть шантажа террористов состоит в том, что либеральному обществу присущ естественный пацифизм, страх крови своей и чужой. Противостояние террориста и либерального государства — это противостояние двух культур, кардинально различающихся ценой человеческой жизни.
Правомерен разговор о терроризме и в ходе мировой войны. В ответ на террор оккупантов террористические методы использовало европейское антифашистское сопротивление.
После войны узел национальных проблем окончательно смещается на Восток. Исчезает круг фашистских государств-спонсоров терроризма, но существенно расширяется круг спонсоров коммунистических. Далее в 60-е годы складывается арабский (или исламский) круг государств-спонсоров терроризма. Во главе этих государств стоят как светские панарабские националисты фашистского толка, так и исламские фундаменталисты.
В Европе после войны действует ряд сепаратистских движений. Крупнейшие из них — ИРА и ЭТА. ИРА — “Ирландская республиканская армия” — старейшая террористическая структура, возникшая в 1914 году после обретения Ирландией независимости, борется за присоединение к республике Ольстера. Активность ИРА особенно выросла в 70-е годы. Сохраняет активность до настоящего времени. ЭТА (Euskadi ta Ascatasuna — “Страна Басков и свобода”) возникла в 1959 году в Испании; в настоящее время борется за полную независимость Басконии. Со временем лидеры ЭТА пришли к сочетанию национализма и марксизма. Пик активности ЭТА падает на 60–80-е годы. Одна из наиболее известных акций — убийство премьер-министра Испании Карьеро Бланке (1973). В настоящее время активность ЭТА снижена, организация утрачивает поддержку масс, пережила разгромы и аресты. Помимо этого, можно назвать бретонских и корсиканских сепаратистов во Франции, валлонских в Бельгии.
Ярким явлением истории послевоенного Запада стал “левый” терроризм. Он охватил Испанию, Португалию, Францию, Италию, ФРГ, Японию, США. При этом самый мощный натиск леворадикального терроризма пережили Испания, Италия и ФРГ.
В Испании в середине 60-х создается маоистская “Коммунистическая партия Испании (марксистско-ленинская)”. В качестве боевой организации партии в середине 70-х возникают “Революционный патриотический и народный фронт” (ФРАП) и “Группа патриотического антифашистского сопротивления 1 октября” (ГРАПО). Пик активности этих структур падает на вторую половину 70-х годов. Не менее двух десятилетий терроризм в Испании был серьезной политической проблемой.
В 1970 году в Италии возникает организация марксистского толка “Красные бригады”. Пик активности группы приходится на вторую половину 70-х — начало 80-х годов. Наиболее известная акция — похищение и последующее убийство лидера христианских демократов Альдо Моро (1978). Другая видная организация анархистского толка “Рабочая автономия” тяготела к стихийному массовому действию и стремилась разворачивать городскую герилью (пикеты, захват предприятий, порча оборудования, пролетарские экспроприации, массовые побоища). С начала 80-х годов итальянские террористы переживают кризис.
Левый терроризм в ФРГ восходит к студенческим бунтам 1968 года. Лидер — организация “Фракция красной армии” (РАФ), получившая по фамилиям лидеров наименование “Группа Баадер — Майнхоф”. С начала 70-х ведет активные действия. Цели движения — развязывание в стране пролетарской, коммунистической революции. Для этого необходимо развернуть городскую герилью. Лидеры — У. Майнхоф, X. Малер — часто выступали как теоретики и пропагандисты движения. Группа исключительно активна в 1970–1972 годах. За этим последовал разгром. Позднее возникает “Движение 2 июля”, взявшее своей эмблемой красную звезду и пулемет. Максимум активности движения падает на 1975 год. Террористы захватывают в заложники крупных политиков, убивают президента Верховного суда Гюнтера фон Дренкмана (1974). Самая известная акция западногерманских террористов — похищение председателя “Союза германских промышленников” Ганса Шляйера (1977). В ответ на этот теракт правительство страны создало спецподразделения по борьбе с терроризмом. В 1981–1982 годах полиция разгромила террористические организации.
Леворадикальный терроризм в других странах получил гораздо меньшее развитие. В Португалии после революции 1974 года возникли ряд левоэкстремистских группировок. Самая известная “Народные силы 25 апреля” в первой половине 80-х годов совершила серию терактов. В начале 60-х Франция пережила террор ОАС. ОАС — конспиративная организация, ставившая своей целью противостоять уходу Франции из Алжира. Осуществила неудавшиеся покушения на президента де Голля, ряд других терактов. Далее, в 1979–1980 годах, во Франции активно проявлялась левотеррористическая организация “Прямое действие”, вскоре разгромленная. С середины 80-х во Франции также наблюдалось некоторое оживление левого терроризма. В США в конце 60-х годов возникает группа “Везермены”. Пик ее активности падает на начало 70-х годов, за этим последовал разгром. Другая организация — “Объединенная освободительная армия” — заявляет о себе в начале 70-х. Пик известности связан с похищением Патриции Херст — дочери газетного магната, которая выразила желание вступить в ряды организации. Вслед за этим событием левый терроризм в США быстро идет на убыль.
Достаточно серьезный натиск террористов с конца 60-х годов пережила Япония. Самая крупная организация — “Фракция красной армии”, позднее “Красная армия Японии”. Японские левые террористы отличались авторитарным стилем, маоистской риторикой, самурайской преданностью делу и презрением к смерти. Прославилась побоищем в аэропорту Лод (1975), где было убито 25 и ранено 72 человека. Вскоре организация была разгромлена и ушла с территории Японии, перенеся активность по рязвязыванию мировой революции вначале в Европу, а затем в страны Азии.
В 60-е годы открывается новый фронт левого терроризма — Латинская Америка. Импульс к разворачиванию партизанских и террористических движений в Латинской Америке задавался кубинской революцией. Придя к власти, сторонники Фиделя энергично принялись налаживать экспорт революции. Учебные центры по подготовке партизан появляются на Кубе вскоре после победы Кастро.
Основа латиноамериканского радикализма — партизанское движение в городах или сельской местности — сельская или городская герилья. Лозунг — “континентальная революция”, идея — создание “очагов” сопротивления сельских или городских, икона — Че Гевара. Наиболее крупный теоретик — Хуан Маригелла, руководитель террористической группы в Сан-Пауло. Для понимания левого терроризма существенна трактовка целей герильи. По Маригелле, одна из целей — провоцировать репрессии со стороны правительства. Это сделает жизнь масс невыносимой и приблизит час восстания против режима.
В конце 60-х возникает самая популярная в Европе уругвайская организация “Тупамарос”. “Тупамарос” практиковала раздачу бедным денег, полученных в результате экспроприации. Широко практиковала похищение известных политических деятелей и иностранцев. Старалась избегать лишней крови. Разгромлена в 1972 году. В Бразилии действовали несколько самостоятельных террористических организаций. Террористы совершали покушения, нападения на склады оружия, банки, иностранные фирмы, вооруженные атаки на чинов полиции и армии. Систематически похищали иностранных дипломатов с выдвижением политических требований. Разгромлены в начале 70-х. В начале 70-х годов городская герилья разворачивается в Аргентине. В середине десятилетия террористическое движение было разгромлено военным режимом. Аналогичные группы возникали в ряде других стран: Боливии, Колумбии, Чили, Перу.
Особого упоминания заслуживает перуанская организация “Сандеро луминосо” (“Светлый путь”), возникшая в 1978 году. Лидеры рассматривают движение как “марксистско-ленинскую организацию нового типа”. Ядром организации являются индейцы, студенты и преподаватели университета в беднейшем районе Перу. Конечная цель — разрушение городов, ставка на натуральное хозяйство, разрушение техники и зданий. Очевидна мировоззренческая связь сандеристов с полпотовской Кампучией. Неспособные ко вписанию в современное общество архаики с оружием в руках отстаивают свое право жить вне истории и цивилизации. В середине 80-х организация пережила разгром, но существует по сей день.
Специфическая ситуация сложилась в Турции, на границе Европы и Азии. Наряду с курдскими сепаратистами здесь действовали как “правые”, так и “левые” террористические организации. В 70-х годах страна переживала острый модернизационый кризис, выражавшийся в том числе и в противостоянии правого и левого экстремизма. Правые организации фашистского толка и левые маоистского интенсивно боролись с правительством и друг с другом. Здесь широко практиковался безадресный террор: взрывались массово посещаемые объекты. Пик активности — конец 70-х. Затем правительству удалось локализовать (но не уничтожить) собственно турецких террористов. Активность сепаратистов из “Курдской рабочей партии” Абдуллы Оджалана удалось снизить лишь в последнее время, чему способствовал арест Оджалана.
Последний ареал послевоенного терроризма — восточный. Сложившись в 60-х годах, он разрастается с тех пор вплоть до сегодняшнего дня. Контуры этого ареала описывают границы исламской идентичности. Исторически терроризм на Востоке вырос из палестинской проблемы. Террористическая организация ФАТХ, преследовавшая цели борьбы с Израилем на уничтожение и создания палестинского государства, возникает в 50-е годы в Египте. Египет обеспечивал движение оружием, инструкторами, учебными лагерями. В конце 50-х ячейки ФАТХ появляются в Алжире, Тунисе, Ливии, Ливане, Иордании. В середине 60-х ФАТХ получает помощь оружием от КНР. В 1968-м формируется “Организация освобождения Палестины” (ООП), председателем которой в 1969-м становится лидер ФАТХ Ясир Арафат. В конце 60-х — первой половине 70-х ООП получает помощь от СССР. Палестинские боевики проходили обучение в спеццентре в Балашихе и туркменском городе Мары. Лидера движения Арафата финансировали Египет, Китай, СССР. Румыния помогала ООП оружием. ООП вел долгую и упорную борьбу, которая включала в себя и терроризм, во имя обретения палестинской государственности. Создание Палестинской Автономии (1993) стало возможно на основании политического компромисса, который состоял в отказе ООП от задачи ликвидации израильской государственности и отказе от методов терроризма. Данный компромисс был признан далеко не всеми боевиками.
Палестинцы до сего дня борются за создание полностью суверенного государства и обретение приемлемых для себя границ. Для этих целей используется старый принцип сочетания легальных и нелегальных форм политической деятельности. Формально ООП и Палестинское государство не используют террористических методов. Однако на территории автономии под крылом ООП действуют террористические структуры (“Хамаз”, “Исламский джихад” и другие). И при том, что отдельных боевиков сажают иногда в палестинские тюрьмы, тактика ООП и террористов эффективно координируется.
Таким образом, более четырех десятилетий идет практически непрерывная война, которая давно уже вышла за рамки противостояния израильтян и палестинцев. Разрастание терроризма на Востоке фиксирует двуединый процесс — активизации исламского мира и рост противостояния его миру Запада. Поддержка Израиля Западом и арабская солидарность с народом Палестины втягивала арабский мир в это противостояние. Но причины лежат значительно глубже. Включение стран исламского мира в процессы модернизации дестабилизирует традиционные общества и мобилизует их на противостояние источнику динамики. Такие факторы, как крах колониальной системы, гигантские доходы от экспорта нефти, растущая солидарность стран исламского мира, связанная с процессами “исламского возрождения”, задавали формирование и разрастание целостного террористического комплекса.
На Ближнем Востоке одна за другой шли гражданские войны, происходили интервенции, распадались страны, захватывалась территория соседних государств, постоянно росли лагеря беженцев. В такой ситуации опора на силовые решения становится универсальным политическим механизмом, а война превращается в рутинный фон человеческой жизни. В этом климате терроризм расцветает с необходимостью. Ряд территорий распавшегося Ливана превратился в базу терроризма. В настоящее время юг долины Бекаа контролирует “Хамаз”. Здесь созданы базы боевиков и учебные центры. Инфраструктура арабского терроризма получает финансовую поддержку из Ирана, Ирака и Сирии. В Судане правящий фундаменталистский режим создал лагеря на юге страны. Длительное время террористов поддерживала Ливия. Европейские страны социализма не оставались в стороне. Прежде всего надо назвать ГДР. Масштаб болгарского и чехословацкого участия в формировании инфраструктуры терроризма был скромнее.
Среди отличительных особенностей палестинского терроризма: широкое использование безадресного террора; подготовка и использование террористов-смертников в массовом порядке; планирование и реализация громких акций, ориентированных на мировое общественное мнение (угоны самолетов и др.); гибкое использование террористических актов как элемента политики.
В 70-е годы западный мир переживал пик террористического наступления. В это время формируется система международного терроризма. Тактические цели самых разных игроков совпадали в одном: и террористические организации, и государства-спонсоры взаимодействовали во имя общей цели — дестабилизации Запада. К примеру, знаменитый террорист, венесуэлец Ильич Рамирес Санчес (Карлос Шакал) проходил подготовку в советском и кубинском учебных лагерях, а работал как на группировки, отколовшиеся от ООП, так и на лидера Ливии Муамара Каддафи.
К концу 70-х годов в западных странах формируются спецподразделения для борьбы с терроризмом. Эти подразделения достаточно быстро накопили необходимый опыт и превратились в эффективный инструмент борьбы с террором. Структурам международного терроризма все более эффективно противостоит сотрудничество антитеррористических служб.
Союз спонсоров терроризма из соцлагеря и светских режимов арабского мира фиксирует первый этап разворачивания терроризма на Востоке. Наступление терроризма в Европе и Латинской Америке (самой разной ориентации от ИРА до РАФ) и арабского терроризма в 60–70-е годы было частью большой политической стратегии. Цели этого наступления реализованы не были. Западный мир выстоял. Оторвать Европу от Америки, поставить ее в зависимость от СССР и стран-экспортеров нефти не удалось. Не решил поставленных перед собой задач и арабский мир.
В конце 70-х исламский мир переживает поворот от светских ориентиров к исламским ценностям. Иранская революция (1978) знаменовала эпоху наступления религиозного фундаментализма. Фундаменталистский радикализм отличается предельным накалом страстей и глобальными интенциями. На место локальной по своей природе “помощи нашим арабским братьям” в 80–90-х годах приходит не знающая границ священная “война с неверными” — “Джихад”.
Особого упоминания заслуживает ситуация в Индии. Полиэтничное и поликонфессиональное индийское общество развивается весьма болезненно. Межэтнические стычки и межконфессиональные беспорядки происходят регулярно. Террор стал устойчивым элементом индийской реальности. Среди наиболее громких актов: убийство индуистами-фундаменталистами премьер-министра Индиры Ганди (1984). Убийство премьер-министра Раджива Ганди (1991) осуществила базирующаяся в Шри-Ланке организация “Тигры освобождения Тамил Элама”. Один из устойчивых центров терроризма — территории штатов Джамму и Кашмир, примыкающие к Пакистану и населенные преимущественно мусульманами,
Разгром и увядание левого терроризма непосредственно предшествовали краху мирового коммунизма. Распад коммунистического лагеря, отход Китая от идей Мао задали мироощущение, в котором леворадикальная идеология не работает. Исчезли коммунистические спонсоры терроризма, поскольку принятие либеральных ценностей несовместимо с поддержкой терроризма. Зато (за счет бывших стран коммунистического лагеря) расширилось поле применения тактики терроризма. Сохраняется и растет арабо-мусульманский очаг терроризма. Кроме того, сохраняется традиционный сепаратистский терроризм в Европе, Индии, Шри-Ланке и других странах.
В последние годы сложилась так называемая “дуга нестабильности”, тянущаяся от Индонезии и Филиппин до Боснии и Албании. Одна из примет этой дуги — терроризм, направленный против носителей неисламской (европейской, христианской, иудаистской, индуистской) идентичности или носителей светских, секуляристских ценностей в традиционно исламских странах. Это позволяет говорить о межцивилизационном противостоянии переживающего кризис модернизации исламского мира и динамичной цивилизации Запада.
В 90-е годы на территории распавшейся Югославии возник новый очаг терроризма. К методам терроризма прибегали разные этнически и конфессионально маркированные силы. Это были албанцы, боснийцы, сербы, хорваты. В последнее время, по мере стабилизации политической ситуации, здесь наблюдается спад террористической активности.
В это же время возник очаг терроризма на территории Алжира. В 1992 году правящий светский режим отменил результаты выборов, на которых одержала победу фундаменталистская политическая организация — “Исламский фронт спасения”. Следствием этого стало развязывание волны терроризма. Власть ответила жесточайшими репрессиями. Практически в стране развернулась гражданская война. Террор власти и терроризм религиозных фанатиков привели к чудовищным по масштабам жертвам. Погибли десятки тысяч людей. Алжирский терроризм отличало широкое применение массового безадресного террора. Ситуация нормализовалась лишь к концу десятилетия.
В Израиле напор терроризма нарастал в течение всех 90-х. Здесь терроризм — очевидный инструмент политического давления на Израиль. Теракты происходят практически ежедневно. Палестинский терроризм характеризует массовое применение террористов-смертников и широкое использование безадресного террора. Сложилась патовая ситуация: Израиль не может уничтожить инфраструктуру и базу терроризма, а единый фронт антиизральских сил (ООП, арабский терроризм, государства-спонсоры терроризма) не может “добить” Израиль.
Примета десятилетия — нескончаемая война в Афганистане. А также войны в Чечне, Югославии. На этих площадках вызревают террористические организации, происходит профессионализация террористов, складывается интернациональное сообщество воинов “Джихада”. В афганской войне сложился ведущий террорист нашей эпохи — Осама бен-Ладен и вызрела его организация — “Аль-Кайда”. “Аль-Кайда” — интернациональная организация исламских фундаменталистов, осуществляющая боевые операции по всему миру. Ударной силой “Аль-Кайды” являются ветераны войны в Афганистане. Основная цель — ниспровержение светских режимов в исламских государствах и установление исламского порядка, основанного на шариате. Главный противник — США. В 1998 году бен-Ладен объявил о создании международной организации “Исламский мировой фронт для └Джихада” против евреев и крестоносцев”, в которую наряду с “Аль-Кайдой” вошли алжирские, пакистанские, афганские, кашмирские и другие террористические организации. Координируя свои действия, эти организации оперируют практически на всем пространстве исламского мира (в Афганистане, Алжире, Чечне, Эритрее, Косове, Пакистане, Сомали, Таджикистане, Йемене).
Взрыв торгового центра в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года стал еще одной вехой в истории терроризма. Приметы наступившего этапа — создание международной антитеррористической коалиции под руководством США, объявление терроризма ведущей опасностью для мировой цивилизации и возведение задачи изживания терроризма в ранг первоочередных проблем мирового сообщества. На этом этапе РФ, испытавшая на себе заметные удары терроризма, вошла в антитеррористическую коалицию. Крушение режима талибов в Афганистане и изгнание из страны “Аль-Кайды” не остановило террористической активности. Борьба продолжается.
Терроризм в России
Терроризм никогда не возникает на голом месте. Вначале в России появляется идеология, оправдывающая революционное насилие. Декабристы (прежде всего Пестель), манифест монархомахии — пушкинские стихи “Кинжал” и ода “Вольность”, восторг Белинского перед якобинским террором готовили строй мыслей, выраженный в прокламации “Молодая Россия” (1862 год, кружок Заичневского): “Скоро, скоро наступит день, когда мы распустим великое знамя будущего и… двинемся на Зимний дворец истреблять живущих там”. Параллельно в эмиграции формировался круг теоретиков революционного насилия: Бакунин, Лавров, Ткачев, Степняк-Кравчинский. Осмысливая опыт Великой французской революции, европейских революций 1848 года, Парижской коммуны, опыт конспиративной организации “Молодая Италия”, вдохновляясь подвигами Гарибальди, теоретики будущей революции нащупывают эффективные организационные и тактические формы насильственного изменения общественного строя в России.
За словами последовали действия. Член группы Ишутина Д. Каракозов в 1866 году совершает неудавшееся покушение на Александра II. В 1887 году в Париже на жизнь царя покушается польский эмигрант А. Березовский.
Охотой на царя дело не ограничивалось. К примеру, в 1878 году убит жандармский генерал Мезенцев. В 1879-м — харьковский губернатор Кропоткин (двоюродный брат знаменитого анархиста). В 1879 году в России возникает чисто террористическая организация “Народная воля”. Народовольцы вынесли “смертный приговор” Александру II. Было сделано восемь покушений. Последнее — 1 марта 1881 года — завершилось убийством. За убийством последовал ультиматум наследнику с требованиями глубоких политических преобразований. Однако “народные массы” не оправдали надежд террористов; вместо долгожданной революции начались еврейские погромы. Вскоре организация была разгромлена.
Отличительной особенностью дореволюционного российского терроризма было благожелательное отношение к террористам образованного общества (крестьянство было далеко от этой темы или относилось к бомбистам негативно). Люди, отрицавшие тактику террора по моральным или политическим соображениям, находились в абсолютном меньшинстве. Аргументы для оправдания революционного террора черпались в сокрушительных оценках российской реальности. В террористах видели подвижников идеи, жертвующих своей жизнью во имя высоких целей.
Самым ярким проявлением этих общественных настроений был оправдательный вердикт суда присяжных по делу Веры Засулич, совершившей покушение на жизнь петербургского градоначальника Ф. Трепова. Взволнованная сообщением о совершенном по приказу Тренева несправедливом наказании политического заключенного Боголюбова, Засулич стреляла в градоначальника. Речь защитника завершалась словами: “Да, она может выйти отсюда осужденной, но не выйдет опозоренной…” Образованное общество восхищалось террористами, а само террористическое движение впитало в себя массу представителей этого общества.
Эпоха контрреформ Александра III не благоприятствовала революционному движению. Впрочем, неудачная попытка убийства царя была предпринята в 1887 году. Историческая ситуация изменилась к середине 1890-х годов. В начале царствования Николая II происходит консолидация революционных сил самых разных ориентаций. Исторически наследовавшая народовольцам партия социалистов-революционеров (образована в 1901-м) восприняла тактику терроризма. В конце 1901 года создается “Боевая организация партии эсеров” (распавшаяся в начале 1907 года).
Первое политическое убийство в XX веке совершено в России. Студент Петр Карпович, незадолго до этого исключенный из университета, 4 февраля 1901 года убил консервативного министра образования Н. Боголепова. В апреле 1902-го убит министр внутренних дел Сипягин. В июле 1904-го — его преемник на этом посту фон Плеве. В феврале 1905-го — дядя царя, московский генерал-губернатор, великий князь Сергей Александрович. Это были наиболее громкие акты.
Помимо эсеров, тактику терроризма использовали и анархисты, и “националы”, и социал-демократы, но эсеры, делавшие принципиальную ставку на использование тактики терроризма, являлись безусловными лидерами движения. Боевая организация была чисто профессиональной структурой. Ее члены были свободны от теоретических баталий и внутрипартийных проблем. Внутри организации разделялись функции и сферы ответственности. Так, Григорий Гершуни отвечал за организацию и подбор кадров. Дора Бриллиант специализировалась на изготовлении бомб. Помимо центральной боевой организации, существовали так называемые “летучие боевые отряды” и “боевые дружины” на местах.
Первая русская революция (1905–1907) знаменовалась мощнейшим всплеском терроризма. Терроризм охватывает всю страну и превращается в повсеместное явление. С октября 1905-го и до конца 1907 года было убито и искалечено 4500 государственных чиновников, убито 2180 и ранено 2530 частных лиц. В 1907 году на счету террористов в среднем 18 ежедневных жертв. С конца 1907 года революция отступает, но отступает с боями. С января 1908-го по май 1910-го зафиксировано 19 957 терактов и революционных грабежей. Убивали полицейских, взрывали дома, экспроприировали (грабили на нужды революции) в домах, поездах и пароходах не профессиональные террористы, но сотни и тысячи тех, кого захватила революционная стихия. Принцип “пропаганды действием” сработал. В России разворачивалась классическая герилья. Сбить волну революционного террора смогла только практика военно-полевых судов, введенная энергичным премьер-министром Столыпиным. В августе 1906 года эсеры-максималисты взорвали дачу Столыпина. Погибло 27 человек, пострадали дети премьер-министра. Ситуация полностью стабилизируется лишь в 1910 году.
Особое место в истории русского терроризма занимает дело Азефа. Евно Азеф (1869–1918) — сын еврейского портного, предложил свои услуги Департаменту полиции в 1892 году, будучи студентом Политехнического института в Германии. Вернувшись в 1899 году в Россию, установил связи с террористическими группами и вскоре стал заметным деятелем эсеровского движения. По указанию Плеве проник в руководящие структуры партии, а с 1903-го возглавил боевую организацию. До середины 1908 года сотрудничал с полицией. Летом 1908-го Азеф был разоблачен Владимиром Бурцевым. Создатель отечественной традиции журналистского расследования деятельности спецслужб, Бурцев сумел доказать работу Азефа на тайную полицию. Партия эсеров провела официальное расследование. В результате ЦК ПСР было вынуждено признать истину и объявить Азефа провокатором. Дело Азефа нанесло непоправимый урон партии эсеров и делу терроризма.
Параллельно эсеровскому, но менее организованно и в более скромных масштабах разворачивался террор анархистов. Анархисты были заметны на юге и западе империи. Центры анархистского террора: Белосток, Одесса, Рига, Вильно, Варшава. Анархистский терроризм отличает направленность против имущих классов и широкое использование смертников.
Социал-демократы в целом декларировали неприятие систематического террора. Большевики, прежде всего их лидер В. Ленин, отвергали терроризм как ошибочную тактику, бесперспективную с точки зрения задачи совершения социальной революции в России. Однако практичные большевики взяли на вооружение практику экспроприаций и обложения отдельных лиц налогом на нужды революции. Во время революции партией большевиков создавались боевые отряды. В 1905 году Леонид Красин создал военно-техническую группу при ЦК РСДРП. Помимо “эксов”, практиковалось уничтожение осведомителей, террор против сторонников “черной сотни”, минирование железных дорог. На счету большевиков убийство грузинского писателя и общественного деятеля Ильи Чавчавадзе (август 1907-го). Но главным направлением большевистского терроризма были экспроприаций. Этим направлением работы руководил Леонид Красин. Наиболее активная деятельность развивалась на Кавказе. Группа под руководством Семена Тер-Петросянца (Камо) провела ряд экспроприаций. Самый громкий акт — “тифлисский экс” 12 июня 1907 года, когда большевики взорвали две почтовые кареты, перевозившие деньги, и унесли 250 000 рублей на нужды “большевистского центра” за границей.
Параллельно терроризм развивался на окраинах империи. Польская социалистическая партия с конца XIX века периодически уничтожала полицейских осведомителей и лиц, наиболее рьяно сотрудничающих с царской администрацией. В годы революции ППС создала “Варшавскую боевую организацию”, в которой активно действовал Феликс Дзержинский. Во Львове ПСС создала школу, в которой готовили кадры для борьбы с российским владычеством. На территории Литвы и Белоруссии действовала литовская социал-демократическая партия. На Кавказе — армянская социал-демократическая организация (Гнчак). В Грузии — меньшевики. В Латвии латвийская социал-демократическая партия вымогала у населения деньги для “лесных братьев” (партизан-националистов).
В 10-е годы российское общество стабилизируется. Последнее крупное дело в истории дореволюционного терроризма — убийство Столыпина. В сентябре 1911 года скомпрометированный связями с охранным отделением анархо-коммунист Дмитрий Богров убил премьер-министра в здании Киевской оперы, на глазах царя и 92 агентов охраны.
Февральская революция и большевистский переворот (1917) знаменовали собой новый этап в истории российского терроризма. Устанавливая свою власть, большевики столкнулись с противодействием широкой коалиции политических и социальных сил. Враги советской власти, естественно, обратились и к тактике терроризма. Они опирались на полувековую традицию, кадры профессионалов, сложившиеся структуры терроризма. Но тут выяснилось, что терроризм эффективен только лишь в обществе, идущем по пути либерализации. Тоталитарный режим противопоставляет разрозненному терроризму антиправительственных сил систематический и сокрушительный государственный террор.
Среди терактов эпохи гражданской войны — убийство посла Германии графа Мирбаха (1918), убийство видных коммунистов Урицкого (1918) и Загорского (1919). В 1918 году было осуществлено покушение на Ленина. В 1918–1919 годах — несколько взрывов в общественных местах. Так, в сентябре 1919 года анархисты из “Всероссийского повстанческого комитета революционных партизан” взорвали здание Московского комитета РКП. В основном эти теракты осуществляли эсеры. Красный террор уничтожил антисоветское подполье в считанные годы. Террористическое движение лишилось как кадров, так и поддержки в обществе. Критика правительства и сочувствие террористам — роскошь, доступная человеку, живущему в более или менее свободном обществе. Кроме того, коммунистический режим создал мощную и продуманную систему охраны высших должностных лиц государства. Теракты против вождей стали невозможными.
После окончания гражданской войны активисты эмиграции пыталась осуществлять теракты против советских представителей за рубежом. Пример — убийство советского дипкурьера Теодора Нетте в Латвии (1926) и полпреда Петра Войкова в Польше (1927). Советские спецслужбы решили и эту проблему. Антисоветские движения насыщались людьми из Москвы, непримиримые активисты уничтожались. В 30-е годы эмиграция взята под контроль. Традиция русского терроризма была уничтожена. Громкое дело середины 30-х, послужившее сигналом к разворачиванию волны репрессий — убийство Кирова (1934), — псевдотеракт, организованный спецслужбами СССР.
После войны возникает два локальных очага терроризма на территориях, аннексированных СССР перед войной, — в Прибалтике и Западной Украине. Партизанские движения, оперировавшие в Прибалтике и Западной Украине, осуществляют теракты как против представителей органов советской власти, так и против советских активистов из местных жителей. К началу 50-х годов антисоветские повстанческие движения были разгромлены. Терроризм исчезает из жизни советского общества на десятилетия. Показательно, что возникшее в середине 60-х годов правозащитное движение стало на позицию принципиального отказа от неправового насилия по моральным соображениям.
Редкие единичные теракты становятся достоянием общественности лишь с конца 60-х годов. В 1969 году армейский лейтенант, позднее признанный душевнобольным, пытался, стреляя из пистолета по открытой автомашине, убить Брежнева. В 1977 году трое армянских сепаратистов совершили взрыв самодельной бомбы в московском метро. В 70-е годы был предпринят ряд попыток угона самолета в Израиль. Несколько терактов произошло во времена перестройки. Среди них — попытка угона самолета семейством Овечкиных (“Семь Симеонов”) в 1988 году.
С 1991 года разворачивается современный этап отечественной истории. Крах советской системы создал качественно новую реальность. Согласно Конституции, РФ — демократическое правовое государство. При всех издержках политического процесса современное российское общество неизмеримо свободнее советского. Иными словами, демократическая Россия (как и любое демократическое общество) стала потенциальным объектом терроризма.
Теракты начинаются во второй половине 90-х годов. Ослабление государственных институтов, экономический кризис, формирования черного рынка оружия и взрывчатых веществ, взрывной рост криминального насилия (так называемых “разборок”, заказных убийств), неконтролируемые потоки миграции, война в Чечне и другие факторы создали предпосылки для возникновения терроризма.
Отдельные теракты совершают небольшие группировки радикально-коммунистической направленности. Примеры — взрыв памятника Николаю II под Москвой (1998), ночной взрыв у приемной ФСБ в Москве (1999), минирование памятника Петру I в Москве. Все эти акции прошли без человеческих жертв.
Неизмеримо серьезнее серия террористических актов, связанных с войной в Чечне. Это взрывы домов, взрывы на улицах и рынках, захват общественных зданий и взятие заложников. Теракты происходят в Дагестане, Волгодонске, Москве, Беслане. Чеченский терроризм отличает организованный характер, хорошее финансовое и организационно-техническое обеспечение.
Среди самых громких акций — захват отрядом террористов под руководством Шамиля Басаева роддома в городе Буденновске летом 1995 года. Теракт закончился переговорами и благополучным возвращением террористов на территорию, не контролируемую российской армией. Аналогичный захват театрального центра на Дубровке в Москве отрядом под руководством Мовсара Бараева осенью 2002 года завершился штурмом, уничтожением террористов и освобождением заложников. Захват заложников в североосетинском городе Беслане осенью 2004-го отличался беспрецедентным масштабом как числа заложников, так и числа погибших.
Идеология
С разворачиванием терроризма внутри движения появляются свои идеологи и теоретики. Еще в 40-е годы XIX века близкий анархистам Вильгельм Вейтлинг высказывает идею непрерывной партизанской войны. В 1849 году Карл Гейнцен (статья “Убийство”) объявил мораль относительным понятием и постулировал правомочность точечных убийств власть имущих. Французский анархист Брусе — автор известного термина “пропаганда действием” (отсюда “прямое действие”, “немедленное действие”). Анархо-террорист Мост, немец по происхождению, эмигрировавший в США, в статье “Советы террористам” (1884) утверждает, что теракт — лучшее средство пропаганды. Каждый теракт находит подражателей и вызывает следующие теракты. Американская анархистка Эмма Гольдман представляла террористов мучениками, подобными Христу, которые за свою веру платят своей кровью.
Известен вклад в теорию терроризма русских анархистов и радикалов. Прежде всего вспоминаются имена Бакунина, Нечаева (см. “Катехизис революционера”). Однако были и другие идеологи террора. К примеру, русский максималист Иван Павлов (брошюра “Очистка человечества”. М., 1907) развивал теорию, согласно которой человечество делится на этические расы. Эксплуататоры и угнетатели передают “злобу, жестокость, жадность и ненасытность” по наследству. А потому для спасения человечества раса “морально разложившихся звероподобных дегенератов” должна быть уничтожена.
Свой вклад в идеологию терроризма внесли идеологи фашизма — Примо де Ривьера, Гитлер, Геббельс, Штрассер, Муссолини. Для 60–70-х годов XX века характерен теоретик городской герильи бразилец Хуан Карлос Маригелла автор классического труда “Мини-учебник городской герильи”. Над теорией терроризма работали лидеры западногерманской леворадикальной группы Баадер — Майнхоф (см. “Концепция городской герильи” и “Городская герилья и классовая борьба” Ульрики Майнхоф). В последние два десятилетия в среде исламских фундаменталистов сложились менее доступные нам идеологические конструкции теоретиков исламского терроризма, отрабатывающие концепцию “Джихада”. В этой системе представлений терроризм осмысливается как элемент священной войны с неверными.
Говоря об идейном багаже террористов, надо заметить, что сепаратистские и национально-освободительные движения, прибегающие к тактике терроризма, ставят перед собой локальные цели. Здесь террор — средство достижения результата, которое (как показывают примеры Польши или Израиля) снимается с решением поставленной задачи. По-иному видят перспективу террористы, вдохновленные тоталитарными идеологиями и фундаменталистскими прочтениями религиозных доктрин: анархисты, коммунисты, фашисты, исламские фундаменталисты. Для них террор выступает как пролог освободительной мировой войны. Терроризм понимается как камень, падение которого стронет с места лавину. Народы поднимутся на борьбу с империалистами, плутократами, неверными и сметут ненавистную власть сил мирового Зла. Здесь отчетливо раскрывается связь идеологического терроризма с манихейским мироощущением.
Надо сказать, что исламский религиозный фанатизм далеко не единственный источник современного религиозного терроризма. К методам терроризма прибегают религиозные фанатики индуисты или фанатики иудаисты. К терроризму пришла базировавшаяся в Японии религиозная секта “Аум синрике”. Прославился христианский фанатик — американец Тимоти Маквей.
Этика терроризма
Проблема этики возникает в террористическом движении с самого начала. Ко времени возникновения терроризма (начало XIX века) существовал этический кодекс тираноборчества, согласно которому деспот должен быть поражен кинжалом, а убийца не пытается скрыться с места преступления.
Среди основных проблем этики терроризма — проблема оправдания террора и проблема критериев допустимости терактов как средства политической борьбы. Теоретики и идеологи терроризма исходили из доставшейся им в наследство тираноборческой установки. Они начинали с того, что террор допустим в обществах с тираническим режимом, не дававшим своим гражданам возможностей легальными способами (в рамках парламентского процесса и демократических процедур) бороться за утверждение своих идеалов и переустройство общества. Логика исторической эволюции терроризма вела идеологов движения к тому, что любые правительства, и авторитарные, и демократические, объявлялись сатрапами и кровавыми диктатурами. Утверждается принцип революционной необходимости, согласно которому все средства хороши, если они служит делу свержения “антинародного режима”.
Не менее существенна проблема случайных жертв терактов. Практика терроризма начиналась со стремления избегать и минимизировать случайные жертвы. Однако логика террористической борьбы двигала боевиков ко все большим жертвам. Соответственно, идеологи терроризма развивают тезис о допустимости и оправданности любых, в том числе и случайных, жертв. Последние объявляются буржуями (неверными, инородцами) или их прислужниками. Побеждает идея, что все, кто терпит эту власть, ответственны за нее. Они исправные налогоплательщики, с их согласия и на их деньги существует эта власть, они ее слуги и т. д. Есть и другой ответ: в гибели случайных жертв виновата власть, с которой мы боремся.
Отношение к терроризму в обществе
Отношение к терроризму зависит от меры консолидации общества с политическими целями террористов, от укорененности в этом обществе либеральных и гуманистических ценностей (цены человеческой жизни), от уровня правосознания.
Если за терроризмом стоит реальная проблема: социальная, культурная, политическая, то некоторый сегмент общества, чувствительный к этой проблеме, будет сочувствовать если не методам террористов, то целям или идеям, которые они защищают. Внутри этого сегмента терроризм находит поддержку, вербует кадры. Без поддержки хотя бы частью общества террористические движения угасают. Соответственно, разрешение острых проблем снимает раскол в обществе и лишает террористические движения необходимой социальной базы.
Общество, столкнувшееся с терроризмом, как правило, переживает эволюцию своего отношения к рассматриваемому нами явлению. Возникновение терроризма раскалывает население. Одни отвергают терроризм целиком и полностью, другие допускают в определенных ситуациях, третьи принимают и оправдывают. По мере разворачивания терроризма общество сталкивается с последствиями актов террора, видит страдания жертв. Эта информация усиливает негативное отношение к терроризму. Группа оправдывающих и допускающих терроризм последовательно сужается. К моменту изживания явления моральное неприятие терроризма становится абсолютно доминирующим, образ террориста — негативным, круг поддержки — крайне узким.
На отношение людей к терроризму в любой стране мира влияет общеисторическая эволюция оценки этого явления. Отношение к терроризму претерпевало изменение и в рамках всемирно-исторического процесса. Терроризм родился в Европе. На первых этапах своей истории образ террориста для значительной части общества срастался с образом борца за свободу, национальную независимость, социальную справедливость. В начале XX века государственная поддержка движений, использующих тактику терроризма в странах потенциального или актуального противника, рассматривалась многими правительствами как нормальная практика. Затем государства, приверженные либеральным ценностям, отказываются от этой практики. В межвоеный период и, особенно, после Второй мировой войны спонсирование терроризма становится исключительным достоянием агрессивных режимов, озабоченных задачами идеологической и политической экспансии.
В 60–70-е годы прошлого века формируется система международного терроризма. С этого времени разворачивается процесс осознания терроризма как безусловной опасности, угрожающей основаниям международной стабильности. Соответственно, изменяются общественные настроения. Сегодня в информационной и культурной панораме обществ, принадлежащих евроатлантической цивилизации, оправдание терроризма, героизация образа террориста становится признаком крайнего маргинализма.
Ныне центры терроризма сместились на неевропейские пространства. Обществам Востока еще предстоит пройти эволюцию своего отношения к терроризму и осознать его как абсолютно преступную и аморальную практику.
Организационно-технологическая сторона терроризма
Современный терроризм — сложная сфера деятельности. Организационно-техническая составляющая этой деятельности постоянно усложняется и совершенствуется. Теракт лишь вершина айсберга, в основании которого деятельность, обеспечивающая теракты. К этой сфере относится: планирование, информационное обеспечение, координация с другими политическими акторами, финансовое и техническое обеспечение, подготовка кадров, разведка и контрразведка, политическое и финансовое использование терактов и т. д.
Терроризм — достаточно сложное и ресурсоемкое предприятие. С другой стороны, терроризм приносит большие дивиденды. Активизация террористов может оказаться значимым фактором в решении вопроса о выборе того или иного маршрута газопровода. Террористы могут перенаправить потоки международных туристов. Там, где экономические интересы исчисляются в миллиардах долларов, легко найти миллионы на финансирование террористов. Кроме этого, терроризм постоянно финансируют по идеологическим и политическим соображениям.
По мере превращение терроризма в индустрию подготовка террористов превращается в сложную сферу деятельности. Она включает в себя отбор, идеологическую и психологическую подготовку, сложное и многостороннее профессиональное обучение. Система подготовки кадров близка к системе подготовки сотрудников спецслужб, агентуры и диверсантов. Особых усилий требует подготовка террористов-смертников. В современном терроризме наблюдаются две стратегии. Одна исходит из установки на массовый терроризм и обрушивает на голову противника массив наскоро обученных боевиков (эта тактика реализуется в Израиле). Вторая ориентируется на подготовку немногих специалистов экстра-класса.
Терроризм и спецслужбы
Терроризм — смертельный враг государства. С момента своего возникновения он попадает в поле зрения спецслужб. Террористы ведут тайную войну, их нельзя уничтожить как армию противника в открытом бою. Поэтому задачи поиска и получения любой информации, внедрения, взятия под контроль, использования в собственных целях и т. д. падают на спецслужбы государства. В борьбе с терроризмом можно выделить две фазы — “холодную” и “горячую”. “Холодная” предполагает решение информационно-разведывательных задач. “Горячая” — силовое подавление. Задачам силового подавления служат специальные антитеррористические подразделения. Их функция — боевое взаимодействие с противником, переговоры с террористами, спецоперации. Прямое силовое противостояние с террористами — исключительно важный, но скорее технический участок работы. Здесь есть свои тонкости и секреты, закрытые от непосвященных. Работа антитеррористических групп напоминает поведение тигра, который, выслеживая добычу, сравнительно долгое время готовится к прыжку, а затем молниеносно наносит смертельный удар.
Особый исследовательский интерес представляет “холодная” фаза взаимодействия государства и террористических организаций. Это сбор и анализ информации, вербовка агентуры внутри террористического сообщества, агентурное внедрение. Внедренный агент — бесценный капитал спецслужбы. Чем выше его уровень, тем он важней. Сохранить агента — одна из важнейших задач. Но это возможно только в том случае, если теракты происходят успешно. Классический для России пример — Евно Азеф. Сверхзадача состояла в предотвращении покушений на жизнь царя и премьер-министра. Остальными персонами приходилось жертвовать. Здесь возникает ситуация тотальной неопределенности, которая затрагивает как террористов, так и государство, и, наконец, самого внедренного агента спецслужб. Ни один из террористов не может поручиться ни в ком из своих соратников. Государственный служащий, причастный к антитеррористической деятельности, не может наверняка знать, не является ли он пешкой, которыми жертвуют в этой игре. Еще ниже уровень определенности у внедренного агента спецслужб. Он живет под гнетом постоянной опасности разоблачения.
Естественно, что террористические организации вырабатывают собственные стратегии и механизмы выживания. С момента своего возникновения террористические организации носили конспиративный характер. Очень скоро логика силового противостояния приводит к тому, что террористы осваивают весь арсенал средств оперативной работы противостоящих им спецслужб. Пример из отечественной истории: с конца 1878 года один из лидеров “Народной воли” А. Михайлов осуществляет операцию по внедрению в Третье отделение своего агента Н. Клеточникова. Клеточников дорос до должности помощника делопроизводителя Департамента полиции и получил доступ ко многим секретным материалам.
В такой ситуации возникают сложнейшие субъект-объектные и субъект-субъектные отношения внутри всего множества действующих лиц. Представлять себе борьбу государства и террористической организации как взаимодействие двух сложносоставных субъектов — значит безбожно упрощать дело. В ситуации тайной войны исключительно возрастает мера субъектности каждого игрока. Реальные мотивы действий конкретного человека часто могут быть известны лишь самому субъекту действия. К примеру, чем руководствуется в своей деятельности двойной агент (террорист, работающий на спецслужбу, или сотрудник спецслужб, работающий на террористов)? В какой мере он — механический исполнитель начальственной воли, объект, лицо, заданное служебными отношениями, субординацией, страхом разоблачения, а в какой — субъект своих поступков, субъект свободного выбора, преследующий собственные цели и отстаивающий свои интересы?
История нашей страны хранит классический и в высшей степени назидательный пример, показывающий, как при случае хвост начинает крутить собакой. Европейский резидент российских спецслужб Рачковский по собственной инициативе сфабриковал и вбросил через близкого к придворным кругам свихнувшегося Нилуса известную фальшивку — так называемые “Протоколы сионских мудрецов”. Эта рукопись дошла до Николая II. Бедняга поверил, исписал текст восторженными пометками, предлагал публиковать; был неприятно удивлен, узнав, что читал бесспорную фальшивку, и отменил решение о публикации. Что же произошло? Среднего уровня чиновник тайной полиции по своему усмотрению вбрасывает в общество фальшивку, которая доходит до главы государства. Иными словами, полицейская дезинформация формировала картину мира русского царя. В данном случае дело не только в нарушении субординации и попытке тайной полиции влиять на высшую власть. Полицейская провокация и просто жесткая идеология призваны манипулировать людьми: разобщать, дезинформировать, подавлять волю врагов, сплачивать и воодушевлять “своих”. Власть, утрачивающая способность к видению объективной реальности и попадающая под воздействие собственных идеологических страшилок, делает первый шаг на пути в пропасть.
Вообще говоря, ситуация, когда человек оказывается вовлечен в противостояние двух больших, организованных сил, создает “зазор” между ними и рождает пространство личностной свободы. Это известно и из психологии, и из истории человечества (достаточно вспомнить исторические последствия противостояния римского престола с императорами и королями Западной Европы). Ситуации тайной войны, когда контролирующие функции и процедуры, позволяющие достигать лояльности “своих людей”, осложняются для любой из сторон, а человек выпадает в пространство неподконтрольного действия, порождает высокий уровень неопределенности. Здесь заключена проблема для организаторов и практиков террора и антитеррора. Однако не меньшая проблема возникает и для исследователей. У них возникают чисто эмпистемологические проблемы. Часто оказывается невозможным выявить субъекта действия. Ответить на вопрос: кто принял решение, кто и с кем его согласовал? Какие цели и каким субъектом преследовались? Многосубъектные взаимодействия в ситуации, когда эти субъекты скрывают лики, создают практически непреодолимую неопределенность. Реконструировать события, выявить внутреннюю логику происходившего, осознать стратегию значимых игроков (да и обозначить сам круг этих игроков), их интересы становится исключительно сложным делом.
Возьмем убийство П. А. Столыпина. Кто принимал решение? Визировалось ли оно на некотором высшем уровне? Чем руководствовался Богров? В какой мере убийство премьера было его собственным выбором? Мог ли Богров скрыться, уехать из Киева и т. д.? Не меньше проблем возникает при анализе casus belli Первой мировой войны — убийстве эрцгерцога Фердинанда. Можно обратиться и к более близким примерам. Высказывания в СМИ компетентных и авторитетных персонажей высокого ранга сводятся к тому, что Шамиль Басаев работал на российские спецслужбы, а потом вышел из-под контроля. Возникает вопрос: кто и на кого работал? Шамиль Басаев работал на ГРУ в Абхазии, или люди из ГРУ полагали, что Басаев работает на них, и они его руками решают свои политические задачи. Либо Басаев с самого начала использовал “гяуров” и создавал выход к морю для будущей Кавказской федерации исламских народов.
Международный терроризм
Формирование системы международного терроризма связано с процессами глобализации. Процессы консолидации и объединения переживают любые структуры, оперирующие по всему земному шару. Наряду с базовыми, конструктивными консолидируются и “теневые” — деструктивные и паразитарные — структуры. Организованная преступность охватывает весь мир (функциональная сфера оргпреступности — наркотики, проституция, торговля оружием, заказные убийства, отмывание денег и другие запрещенные законом услуги). Особенность современных теневых структур в глубоко зашедшем срастании их с государством. Преступность проникает в госструкуры через коррупцию и спецслужбы. Коррупция сращивает преступные организации с отдельными чиновниками и ставит государство на службу преступности. В таком срастании — сила и опора преступности.
Международный терроризм — существенный элемент международного преступного сообщества. Так же как и преступное сообщество, международный терроризм силен срастанием с государством. Разница состоит в том, что союз террористов и государства обеспечивается не коррупцией, а сознательным политическим выбором правящих режимов государств-спонсоров терроризма.
Противостояние государства и отдельной террористической организации развивается по определенному сценарию. Во второй половине XX века между возникновением активной террористической организации и ее разгромом в среднем проходит 3–5 лет. Иными словами, террористическая организация сама по себе всегда проигрывает государству. Если же за спиной этой организации стоит “освобожденный район”, неподконтрольный власти и управляемый антиправительственными повстанцами, или другое государство, то террористическая активность может продолжаться неограниченно долго.
В обычном случае новая террористическая организация неизбежно пронизывается агентурой спецслужб. Боевиков арестовывают или уничтожают в ходе спецопераций. Средний срок активной деятельности террориста составляет три года. Далее он либо погибает, либо на долгие годы попадает в тюрьму. Необходимы значительные организационно-технические и финансовые ресурсы для постоянного воспроизводства разрушаемой структуры терроризма. Необходимы базы, инструкторы, оружие и другое оборудование, каналы внедрения, фальшивые документы, данные разведки и т. д. Одним словом, эффективная террористическая деятельность требует сегодня полновесной поддержки государства-спонсора.
Заметим, что одно государство не может содержать всю систему международного терроризма. Для воспроизводства системы международного терроризма необходима коалиция нескольких государств (желательно охватывающих разные континенты, представляющих разные расы и цивилизации). Такая коалиция сложилась во второй половине XX века. Тактический союз спонсоров терроризма из стран социализма и авторитарных режимов арабского мира обеспечил разворачивание глобального наступления терроризма в 60–70 годах.
К настоящему времени палитра государств-спонсоров терроризма уменьшилась в объеме и существенно изменилась. После сентября 2001 года возникли реальные предпосылки формирования глобальной антитеррористической коалиции. На наших глазах происходит утверждение нормы международных отношений, согласно которой доказанное спонсорство терроризма оказывается достаточным основанием для силовых акций против страны-спонсора, вплоть до свержения правящего режима. Разрушение связки терроризм-государство решает проблему международного терроризма. Лишенные ресурсов государства и поддержки спецслужб, террористы не смогут противостоять государству. Одиночные теракты, по-видимому, неустранимы. Что же касается организованного терроризма, то без поддержки извне он возможен как одна из форм гражданской войны (герильи), как предвестник разворачивающейся революции, и только. Иными словами, только в том случае, когда за террористами стоит значительная часть населения.
Можно заметить, что история изживания работорговли разворачивалась аналогичным образом. Вначале работорговля была запрещена как международная практика. Лидеры мирового сообщества (в данном случае Англия) навязали правителям традиционных обществ Востока запрет на работорговлю. Лишившись поддержки государства и статуса легальной деятельности, работорговля была задушена полицейскими мерами.
Терроризм в контексте всеобщей истории
Терроризм — одна из форм протекания социального конфликта. Он возник тогда, когда сложилась сумма необходимых для этого предпосылок, и стал существенным фактором истории человечества. В ряду других (как радикалистских, так и нерадикалистских) форм обратной связи общества и власти, имущих и неимущих, доминирующих сил и меньшинств, как яркое средство протеста против нетерпимого положения вещей, терроризм способствовал эволюции европейский культуры. Распад традиционных и колониальных империй, становление системы национальных государств, утверждение прав меньшинств, создание эффективного социального государства, формирование демократических механизмов трансформации общества снимало основания для обращения людей к крайним формам протеста против существующего положения вещей. Далее, развитие нравственного сознания, утверждение либеральных ценностей делает невозможным обращение к террору по моральным соображениям. Такова в общих чертах эволюция общества, задающая изживание терроризма в странах европейской культуры.
В тех странах Азии или Латинской Америки (и частично на Балканах), где оперируют сегодня террористы, ситуация иная. В этих регионах терроризм не изжит исторически. Здесь внеправовое насилие в порядке вещей. В этом мире опирающимся на силу авторитарным режимам противостоят жесткие антиправительственные движения. Лидеры мирового сообщества могут осуждать подобную практику, но не могут ее изменить. Однако терроризм выплескивается и на пространства благополучного Запада
Международный терроризм представляет собой механизм воздействия коалиции немодернизированных (вернее, частично модернизированных) традиционных обществ на мир либеральной цивилизации. Являясь источником общемировой динамики, западный мир дестабилизирует развивающиеся страны. В этом нет злого умысла со стороны Запада. Динамичные общества по своей природе эффективнее застойных и разлагают традиционный мир. Однако идеологи традиции осмысливают эту закономерность мировой истории как заговор, направленный против традиционного мира. Представляют лидеров мировой динамики в образе Дьявола, говорят о крестоносцах, о мировом владычестве масонов и т. д. Силы, поддерживающие международный терроризм, стремятся дестабилизировать Запад, оторвать от него страны, недавно избравшие либеральный путь, изменить вектор исторического развития.
Терроризм сегодня — эффективное средство воздействия, избранное коалицией наиболее радикальных антилиберальных сил. Эта коалиция находит себе союзников как в самих обществах Запада, так и в постоянно растущей на Западе среде иммигрантов из стран Азии и Африки. Современный терроризм использует природу либерального общества, спекулируя на сущности либерального государства, и ставит своей стратегической целью разрушение этого общества.
Глубинный эффект терроризма — трансформация принципов либерализма. Террористы подталкивают объекты террора к отказу от либеральных ценностей, от гражданских прав и свобод. Толкают власть на путь тотального контроля, стремятся разрушить структуры гражданского общества. Терроризм легко победить его же собственным оружием. Государственный террор сметает структуры терроризма. Однако этот путь борьбы с терроризмом закрыт. Задача состоит в том, чтобы разрушить терроризм, не пожертвовав базовыми принципами либеральной цивилизации. Современный международный терроризм — очередной исторический вызов либеральной цивилизации. Все мы не только свидетели, но и участники этой драмы.
При долгом позиционном противостоянии двух больших стихий, больших сил, таких, как институты государства и догосударственные или антигосударственные, паразитарные, преступные структуры, неизбежно происходит некоторая трансформация “игроков” на поле позиционной борьбы. В ходе такой трансформации обе силы нащупывают взаимоприемлемые формы собственных действий. Описанная нами эволюция — достаточно универсальный закон социальной природы. В этой логике происходила типичная эволюция взаимоотношений окраинных варваров и государства. Крупные, разрушительные набеги варваров вызывали ответные карательные акции и рейды в глубь “дикого поля”. Мелкие набеги рождали более спокойную реакцию. В целом же государство последовательно побуждало варваров к сотрудничеству либо к нащупыванию взаимоприемлемых форм сосуществования. Варварские князья торгуют на рынках государства рабами, захваченными на пространствах догосударственного существования. Варварские дружины нанимаются на службу, варвары садятся на землю, берут на себя функцию охраны границы от других дальних и агрессивных варваров и получают статус “конфедератов” и т. д.
Аналогичный процесс разворачивается в сфере противостояния полиции и преступного мира. На некоторой территории (городе, районе) громкий, скандальный преступный акт порождает неизбежный удар по сложившимся структурам преступного сообщества. В то время как рутинный уровень профессиональной активности преступного мира позволяет этим структурам существовать более или менее спокойно. В последнем случае идет тихая позиционная война государства и преступности, сопровождаемая неизбежными потерями, и только. Понятно, что местные авторитеты преступного мира следят за соблюдением неписаных правил игры, а при необходимости сдают нарушителей стражам порядка.
Противостояние антитеррористической коалиции современных государств и международного террористического интернационала в конечном счете должно подчиняться описанной нами закономерности. Либо антитеррористическая коалиция разгромит террористический интернационал, либо эти игроки пройдут по пути длительной, мучительной, но неизбежной эволюции, в результате которой энергия противостояния западной цивилизации, которая питает терроризм, иссякнет. Крупные спонсоры терроризма пройдут эволюцию, которую пережил Муамар Каддафи, движение угаснет, а группы фанатиков и непримиримых идеалистов будут разгромлены. В XX веке мир пережил ровно такую же эволюцию мирового коммунизма. При всей трагичности переживаемых нами процессов история человечества дает основания для оптимизма.
Литература
В массиве литературы, посвященной проблеме, можно выделить тексты, созданные “внутри” террористического движения, и внешние исследования.
Литература “изнутри” представлена работами идеологов и теоретиков терроризма, учебниками, инструкциями, воспоминаниями и мемуарами, интервью с террористами и т. д. Литература, написанная с внешней позиции, также представлена в разных жанрах (воспоминания, учебно-справочная литература, исследования) и необозрима в своем объеме. Явление описано весьма подробно и исследовано в разных аспектах.
На русском языке довольно много публикаций дореволюционных и первого советского десятилетия. Далее тема терроризма снимается по идеологическим соображениям. Она затрагивалась в редких публикациях, посвященных дореволюционному русскому радикализму. В постсоветское десятилетие проблема терроризма выходит из идеологической тени. Постоянно растущий интерес обеспечивает как переводы, так и создание оригинальных исследований. Данные справочного характера можно почерпнуть в Интернете.
Ольшанский Д. В. Психология террора. Екатеринбург: Деловая книга.; М.: Академический проект. ОППЛ, 2002.
Татьяна Кравченко. Возлюбленная террора. М.: Олимп; Смоленск, Русич. 1998.
Жухрай В. М. Террор. Гении и жертвы. М., 2002.
Костин. Н. Д. Суд над террором. М., 1990.
Кошель П. А. История российского терроризма. М., 1995.
Будницкий О. В. История терроризма в России. Изд. II. Ростов-на Дону, 1996.
Одесский М. Ф., Фельдман Д. М. Поэтика террора. 1997.
Мельгунов С. П. Красный террор в России. М., 1990.
Виктюк В. В., Эсфиров С. Ф. “Левый” терроризм на Западе: история и современность. М.: Наука, 1987.
Анна Гейфман. Революционный террор в России 1894–1917. М., 1997.
Герасимов А. В. На лезвии с террористами. М., 1991.
Савинков Б. Воспоминания террориста. Харьков, 1926.
Засулич В. И. Воспоминания. М., 1931.
Орсини Ф. Воспоминание. М., 1934.
Гейден К. История германского фашизма. М.; Л., 1935.
Бурцев В. Л. В погоне за провокаторами. Репр. изд. М., 1989.
Современный терроризм: состояние и перспективы. М., 2000.
Проблемы борьбы с терроризмом на современном этапе. Владимир, 1996.
Спиридович. А. Записки жандарма. М., 1991.