Опубликовано в журнале Нева, номер 12, 2005
Это письмо Александр Крестинский прислал нам из Израиля с просьбой передать его автору книги “Белки в колесе” Льву Махрасеву. Однако нам это письмо показалось настолько интересным, что мы решили опубликовать его на страницах журнала.
К сожалению, эта весточка от Александра Крестинского оказалась последней: в ноябре этого года мы узнали, что Александр Алексеевич скончался. Мы потеряли нашего давнего друга, замечательного детского писателя, отличного поэта, вдумчивого и отзывчивого человека. Однако голос его еще не раз прозвучит со страниц “Невы”: в нашем редакционном портфеле лежат его стихи и рассказ “Братья”. Эти публикации состоятся в будущем году. А сегодня, прощаясь с Сашей, мы печатаем его последнее письмо.
Борис Никольский
Дорогой Лев!
Книгу твою “Белки в колесе” (записки из Дома радио) я проглотил сразу, как получил. Своей книгой ты еще раз подтвердил, что исторически важные подробности и детали не исчезают. Всегда находится ОЧЕвидец, который их опишет. Здесь идеальный случай: ты — знаток и участник, посвятивший всю жизнь радиоделу, написал эту книгу, и оттого она особенно убедительна.
Наши судьбы естественно сходятся: возраст, блокада, университет, студенческая стройка (ты был в аристократической бригаде плотников, а я ходил в землекопах…). Между прочим, работа наша патриотическая оказалась от начала бессмысленной — милая речка Лидь была неспособна к той работе, на которую ее наняли…
А дальше — радио, с самого детства радио. Правда, в 1937 году черная тарелка репродуктора исторгала ужасные вещи; помню отца, сидящего вплотную к ней ухом и курящего папиросу за папиросой. Передавали отчеты о бухаринском процессе, по которому среди других проходил родной брат отца, Николай Николаевич…
Теперь о твоей книге. Я затрудняюсь выделить что-то особо: все главы по-своему интересны и насыщены мыслью и чувством. Многие куски и главы я читал вслух жене, и порой мы хохотали до слез. Кстати, диктора Машинберга мы знали — в шестидесятых он работал в ЛОСХе культурником — организовывал экскурсии, поездки…
Замечательно твое предисловие — оно печально и многозначительно. Это камертон ко всей книге. Рассказ о Марии Григорьевне Петровой и трагичен, и сладок. Если бы можно было сделать звуковой герб нашего поколения, я бы, как чистый алмаз, ввел в него голос Петровой. Мария Григорьевна читала два моих рассказа и хотела читать еще, когда у нее почти не было сил…
ЧТО и КАК ты вспоминаешь о людях Ленинградского радио — само по себе замечательно. Тут и уважение, и любовь, и добрый товарищеский юмор… Запоминаются портреты Петровой, Барского, Виктора Набутова, Ярмагаева, Колбасьева, Лазаря Маграчева, Лебедева, Матвея Фролова, а рядом с ними — некоторых начальников. Особенно удался портрет Филиппова, колоритная была фигура.
Дальше глава “Роковые девяностые: хроника потерь”. Эта глава чем-то напомнила мне давний-предавний доклад какой-то важной комиссии после освобождения от фашистов Пушкина, Павловска, Петергофа…
Ну и, конечно, очень интересна еще “теплая” история: Александр Невзоров, Белла Куркова и всё, что с этими фигурами связано. Тебе удалось то, что вообще удается очень редко: ты порой был участником событий драматических. Но когда ты об этом пишешь, ты как бы встаешь “над схваткой”, что дает тебе возможность рисовать картину объективную.
Исполать тебе, детинушка!
Конечно, таких читателей, как я, немного. С 1959 года я начал “звучать” на радио. Ты, кстати, одно время был моим редактором, когда я работал над книгой о русских художниках. Многие очерки прозвучали тогда в эфире, а ты очень внимательно подбирал музыку к этим передачам. Потом я работал с А. С. Журавиным. Он помог прозвучать моему очерку “Славка из племени трудных”, которым я прощался со своей педагогической карьерой. Наконец в начале 1960 года я оказался в редакции “Костра”, и многие годы моя работа на радио была связана с детской редакцией. Вот пишу сейчас и слышу ласковый голос Лии Абрамовны Флит…
Потом, в девяностых, ты зазвал меня в худсовет, и я работал в нем прилежно. Ну и, наконец, “Авторский канал”, в передачах которого мне не раз пришлось участвовать.
Между прочим, Лева, у меня здесь, в Израиле, свой радиоархив: кассеты с записью своих и не своих передач. Станет не по себе — ставлю голос Панченко, говорящего о Пушкине, или Ивана Ивановича Краско, читающего (и не раз!) мои стихи. Кстати, увидишь Ивана Ивановича — передай ему, что смотрю по РTP цикл передач о питерских храмах, и там звучит его голос, и звучит очень органично. Низко ему кланяюсь. Есть у меня в архиве и Крыщук, и Кушнер, и Лена Елагина…
Лев! Твой иронический комментарий к дурной слышимости русской радио РЭКИ (русское радио в Израиле) воспринят Мушкатиными чуть ли не с обидой: “Знал бы он, как мы здесь работаем!..” Русское радио, связанное с отечественной нашей культурой, а именно этим занимаются Мушкатины, не очень здесь в почете. “Прогулки фраеров” делаются героически. Как они ухитряются втиснуть столько материала меньше чем в двадцать пять минут — диву даюсь! Говорят, в Питере есть дом, где люди собираются и слушают “прогулки” в записи… Любопытно, что Америка на худую слышимость не жалуется. РЭКУ слушает Австралия, Южная Африка, о Европе уже не говорю.
Еще раз поздравляю тебя с отличной книгой!
Твой АЛЕКСАНДР КРЕСТИНСКИЙ