Опубликовано в журнале Нева, номер 9, 2004
Илья Олегович Фоняков родился в 1935 году в г. Бодайбо Иркутской области. Окончил отделение журналистики филологического факультета ЛГУ в 1957 году. Поэт, переводчик, публицист. Автор многих поэтических книг. Член СП. Живет в Санкт-Петербурге.
СОНЕТ ШЕСТИДЕСЯТНИКА Не на "моделей" в мини и бикини, Не на женоподобного певца Стекались люди в здание Дворца Культуры, в городке на Сахалине. Там три часа - ведь не поверят ныне! - Стихи звучали, бередя сердца. И мудреца, и дерзкого юнца Так слушали, как воду пьют в пустыне. Что это было? И куда ушло? С чего нам, сверстники, так повезло? Ведь даже те, чьи голоса негромки, Услышаны бывали в те года. Дождетесь ли, надменные потомки, Таких аудиторий? И когда? * * * "Рус. сов. поэт. Осн. тема - героич. труд сов. людей на стройках семилетки" - так был я обозначен в лаконич., академич., трехстроч. сухой заметке в шестидесятых, в энциклопедич. двухтомном словаре. Глядите, предки, чего сумел потомок ваш достичь, какой был удостоен этикетки. Ну что ж, не отрекусь. И впрямь я был "рус. сов. поэт". Рус. сов. людей любил и жизнь их, героическую в целом, спешил, как мог, в словах запечатлеть, считая это в жизни главным делом. Чего ж стыдиться мне? О чем жалеть? СОНЕТ ЛИТЕРАТУРОВЕДА К ПОРТРЕТУ А. Н. ТОЛСТОГО РАБОТЫ П. КОНЧАЛОВСКОГО Так вот он - колоритный и вальяжный, Лауреат и депутат, о ком По телефону камердинер важный Чеканил: "Граф уехали в обком". Со вкусом, словно в молодости бражной, Царит над шашлыком и балыком, Воловьим глазом с поволокой влажной Примериваясь к рюмке с коньяком. Шумит молва: "Гурман, чревоугодник, Заволжский гранд, парижский греховодник, Советский барин, циник, лицемер!" Но я напомнить все-таки осмелюсь, Что их сиятельство писать умели-с, Холопьям некоторым не в пример. СОНЕТ ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТА Копайтесь в строчках, сколько вам угодно, Ищите в каждом слове криминал, А для меня светло и благородно Всегда звучал "Интернационал". Пусть это слово стало вдруг немодно, Со всех сторон трубят иной сигнал, Но противостоянье - безысходно, Грядет за ним трагический финал. Как человек сугубо беспартийный, Самостоятельный и самостийный, Присматриваясь с болью и тоской К разборкам, сварам и большим, и малым, Я верю: лишь с интернационалом Воспрянет, если сможет, род людской. СОНЕТ О КРЕЙСЕРЕ "АВРОРА" Застыл корабль навеки у причала, Привычным стал трехтрубный силуэт, И давний спор: "Стреляла или нет?" - В который раз заводится сначала. Кричит кричальщик в радиокричало: "Купите на экскурсию билет!" Волна с разбега бьется в парапет, И кажется, что берег закачало. Растет поблизости элитный дом, И кто-то, глянув, думает о том, Что, может быть, когда-нибудь, не скоро, Когда совсем зашкалит беспредел, Опять шарахнет по дворцам "Аврора" И новый совершится передел. * * * Волга впадает в Каспийское море. Волга впадает в Каспийское море? Волга не впадает в Каспийское море! Я убедился в этом лично. Чуть пониже Астрахани Великая русская река, Родившаяся в валдайских болотах, Принявшая в себя Каму, Оку И множество других рек и речек, Распадается вновь На сотни, а быть может, и тысячи протоков, Главный из которых зовется Чограй. Все они в конце концов добегают до Каспия, Но это уже никакая не Волга, Это особый мир, похожий на губку Или на человеческое сердце, пронизанное Множеством жил, прожилок и капилляров. К ним приросли наподобье икринок Десятки сел и поселков И даже один город, Называемый Камызяк. Царство цветущих лотосов, Царство икорной мафии, Великая Дельта! А третьеклассник где-нибудь В Казани или в Камышине, Сжимая в руках указку, Смотрит на карту и повторяет банальность, Притворившуюся истиной: "Волга впадает в Каспийское море!" ЗАЧЕМ ХАРОНУ ОБОЛ В Древней Греции был обычай: В рот усопшему вкладывали Медную монетку - обол, Чтобы он мог расплатиться с Хароном - Лодочником-перевозчиком Через реку Стикс В царстве мертвых. Греческие мифы, Как правило, обстоятельны и логичны, Концы сходятся с концами, Причины и следствия Завязаны в крепкий узел. Но в данном случае Греки чего-то не договаривают. Лично меня всегда занимало: Зачем Харону обол? Куда он девал потом свою выручку? Напрашивается: пропивал. Значит, в царстве Аида Был хотя бы один кабачок? Но что же делал тогда Со своим доходом кабатчик? Или был Харон скопидомом, Откладывал обол за оболом, Рассматривал свои богатства При свете погребального факела? Ведь он не мог не собрать огромное состояние - Только подумать, сколько душ Перевез его челн за тысячелетия! Может быть, клады, Находимые время от времени в толще земли, - Это его забытые заначки? Но во что же тогда инвестировал он Основные свои сбережения? В недвижимость, В ценные бумаги? Может быть, в Тартаре существовали Банкирские конторы? Или, быть может, Харон Имел секретную связь с миром живых И вел там свои дела Через подставных лиц? "Во всяком случае, Дело не так беспросветно, как нам кажется! Там, где задействована хоть маленькая денежка, - Там жизнь!" - рассуждал мой знакомый, Убежденный сторонник Рыночной экономики. Подумал чуть-чуть и добавил: "А если Харону заплатить чуть побольше - И откупиться? Или, наоборот, вообще не платить - Отговориться безденежьем, банкротством, дефолтом, Вывернуть для убедительности карманы, - Как он поступит? Плюнет и повезет на халяву - Или опять-таки плюнет - И пошлет подальше, То есть обратно на землю?" БЕД Поклонение Беду ("вера бедных") отмечалось в северных областях России (Архангельской, Вологодской) еще в двадцатых годах: "Накануне кончины мира и всемирных бед Бед внушает свое имя верующим". Отыскался вдруг Древней веры след: У богатых - Бог, А у бедных - Бед. Старше скифских баб И санскритских Вед Вековечный Бед, Бесконечный Бед. У него жрецов И святилищ нет: В каждом доме Бед, В каждом сердце Бед, И никто б не смог Написать портрет: Как он выглядит, Этот самый Бед? Ни к чему слова, Вдохновенный бред: Человек вздохнул - И услышал Бед. Но ни тучных стад, Ни мешка монет, Ни больших чинов Не подарит Бед. Лишь сберечь в душе Изначальный свет В годы смут и бед Нам поможет Бед. В годы смут и бед Защити нас, Бед, От дурных побед Отврати нас, Бед! НЕПРАВИЛЬНАЯ ОКТАВА Мы строчку повторяли много лет: "Поэт в России - больше чем поэт..." Так что же с нами происходит ныне? Где слава, гонорары, тиражи? Спокойнее, мой друг: предположи, Что это нам лекарство от гордыни. Поэт поэтом будет и в пустыне. На собственном примере докажи!