Содержание Журнальный зал

Александр Вергелис

Стихи

Опубликовано в журнале Нева, номер 7, 2004

Александр Петрович Вергелис родился в 1977 году в Ленинграде. Окончил РГПУ им. А. И. Герцена. Преподавал в школе, работал журналистом. В настоящее время служит в армии. Печатался в периодике. В «Неве» публикуется впервые.

АЛЕКСАНДР ВЕРГЕЛИС

* * *
И кажется, сомнений больше нет,
что мы одни, что мы совсем одни…
И мерное кружение планет,
и те - в стихах затертые огни
над головой - не что иное, как
бесчисленные атомы, вокруг
которых только мрак, бесплотный мрак…
Есть многое на свете, милый друг
Горацио, что хочется принять
на веру, только вере есть предел.
И мысль свою не сдвинуть ни на пядь,
и камня от земли не оторвать,
когда ты понял то, что не хотел,
боялся понимать… Но погляди:
живешь, и говоришь, и даже рад,
что дышишь, хоть и знаешь - впереди
нет ничего. Во тьму уперся взгляд,
и кажется, сомнений больше нет…
Но иногда как будто из пустот
не звездный - настоящий, нежный свет
идет к тебе, опять к тебе идет.

* * *
Нас нет, когда нас нет в глазах, в ушах,
в делах, в речах и помыслах других,
таких же эфемерных, как душа
твоя без посторонних, дорогих,

что по утрам толкаются с тобой
в троллейбусе, на службе достают,
плюют в тебя, врываются гурьбой
в твой слишком неустойчивый уют…

Кругом столпотворение, бардак,
рефлексией чадит твой бедный ум,
но, слыша за спиной своей: "Дурак!",
ты можешь быть уверен: "Ergo sum".

Вот повод для веселья: ты - во всех,
и все - в тебе. Задумаешься - хвать,
и нет тебя, но слышишь чей-то смех
и формой облекаешься опять…

* * *
Что Психее с крыльями махаона
делать здесь, на этом ветру, трясущем
пожелтевшую шевелюру клена?
Летний сад не ровня эдемским кущам,

в октябре - особенно… Ветви пусты,
ни дриад, ни птиц… Пожилой прохожий
удивлен, смотря на зады и бюсты,
мрамор тел, покрытый гусиной кожей.

Нет, уже не рай, а скорей - Элизий;
и не души - как ни печально это
понимать, - а тени… Гранит осклизлый
равнодушно лижет Лебяжья Лета…

* * *
Почему мне стало страшно? 
Потому что знакомое и близкое оказались совсем чужими…
Я. Друскин
Любительская съемка, вечеринку
одну запечатлевшая… Гляди-ка:
вот Миша и Денис сидят в обнимку,
вот толстый Бирюков и Стогов Димка

под пение "Эй, ухнем", поднатужась,
сдвигают шкаф - для танцев места мало…
Сидишь, смеешься, но - внезапный ужас
накатывает вдруг. Что напугало

участника событий, ветерана
студенческих пирушек? Неужели
вон тот, смотрящий на тебя с экрана,
смеющийся вовсю, на самом деле -

ты сам! Ты сам… Какой же холод жуткий
от этого, болтающего с Женей,
небрежно отпускающего шутки, -
какой мороз от слов его, движений

исходит! Отчего? Не оттого ли,
что этот… Как сказать… Что этот некто -
не кто иной, как ты, представший в роли
другого, постороннего объекта,

лишь одного из миллионов этих -
сливающихся с миром, по дороге
идущих мимо окон - всех, на свете
живущих. Умирающих в итоге…

* * *
Старый летний дневник позабытый,
до поры отлежавшийся немо…
Описание дачного быта -
о потерянном рае поэма.

Мотыльки хороводят у лампы,
просыпая пыльцу на страницу.
Письмена, как еловые лапы,
раздвигаешь и видишь те лица.

Нет, мы стали не старше - старее,
еще дальше от сказочной дали,
где подростки, как гипербореи,
ничего, кроме солнца, не знали

и не знают, конечно, поскольку
детство вечно и стражник у врат, но,
как ни кайся, и малую дольку
этих дней не вернешь ты обратно…

* * *
В чужом городке,
безнадежно застрявшем где-то в пятидесятых,
притаившись в теньке
возле длинных бараков дощатых,
целый день просидеть
в ожидании поезда на чемодане…
Да куда ж столько времени деть?!
Эти десять часов никуда не
подевать - лишь одну за другой
истреблять сигареты
и, качая ногой,
изучая приметы
затвердевшего времени, пить
минеральную воду.
Если б было возможно не жить
эти десять часов, просто с ходу
проскочить эту топкую явь,
сэкономив бесценный
летний день, ах, представь…
Но придется за сценой
убеждать себя, что не пуста
эта сонная тишь, что со смыслом
все дается, что все - неспроста
в этом воздухе кислом.

ВОЕНЫЙ СКЛАД. ИНВЕНТАРИЗАЦИЯ

С утра до обеда считаем, считаем гранаты,
и все не кончается ящиков черных стена,
а там и другая, и третья, а там - автоматы
и мины … "Короче, работы еще до хрена, -

басит наш майор, первый зам по хозяйственной части,
жуя беломорину. - Эх, закурить-то нельзя,
а то ведь рванет…" Ну и пусть, не великое счастье
торчать в этом склепе, - ты думаешь, взглядом скользя

по странным и жутким предметам. Все это еще не
проснулось для дела и смирно лежит, ни гу-гу.
"Здесь смерть затаилась… Что в мире ее изощренней?" -
дежурная мысль пацифиста застряла в мозгу.

Майор матерится: опять, верно, сбился со счета.
Ты будто не слышишь, ты смотришь, печален и нем,
как пестрая бабочка вдруг залетает в ворота
и, словно на стебель, садится на ствол АКМ…
Следующий материал

Последний мужчина

Рассказ