Опубликовано в журнале Нева, номер 6, 2004
Лев Николаевич Гаврилов родился в 1931 году в Казани. Окончил Ленинградский механический институт в 1956 году. Поэт, сатирик, детский писатель. Печатается с 1954 года. Автор многих книг. Член СП. Живет в Санкт-Петербурге.
1941 ГОД Морозный вечер. Одеялом Замаскировано окно, Коптилка светит светом малым, И в комнате почти темно И страшно. Редко бьет зенитка, Глухие взрывы за окном, Из диска радио, как пытка, Стучит бездушный метроном, В пальто и шапке не согреться, Лежу у стенки ледяной И слышу голос: - Мама, хлебца… Ребенок плачет за стеной. 1945 ГОД Как будто бы разверзлась тьма, Все стало светлым вдруг и нежным, Казалось, все сошли с ума От этой радости безбрежной. И только грустным эпилогом Под гром салютных батарей Неслышный плач вознесся к Богу Солдатских вдов и матерей. Победа. 1946 ГОД Ах, Боже мой, какие дамы Ходили в наши времена! В грудях носили килограммы И в прочем тоже до хрена! Они, как баржи, проплывали В трофейных шубах и манто, И наши матери плевали, Смотря на это "черт-те что". А рыжий дворник ахал слабо, Вздыхал, за "Боксом" лез в штаны И нам шептал: - Какие бабы! Не то что наши до войны. 1947 ГОД Шел, измученный соплями После гриппа, и гляжу: Ваньку Каина граблями Кто-то треснул на пляжy. Ванька тычет кепку в темя, Шепчет: - Эх, забыл азoв - Не играться в карты с теми, Кто имеет шесть тузов. Ванька выпил под редиску, Лег удобно на траве И под шум волны балтийской Помер с дамой в рукаве. 1949 ГОД Я эту женщину любил Мальчишеской любовью. Я гордым был, я глупым был, Не верящим злословью. А мне талдычили одно, Как будто били в ухо: Она красива, очень, но Она же потаскуха! Я был несносен, я грубил, И все во мне вскипало. Я эту женщину любил, Она - кого попало. Я горечь в водке не топил, Не требовал участья… Я эту женщину любил, И это было счастье. 1983 ГОД Начальство пoдняло пехоту. Пехота встала и пошла. В нее впивались пули с лету, Где люди были - там тела. А вскоре очень главный кто-то Ругал начальство в Бога мать - За то, что в этот раз пехоту Не надо было поднимать. Но в той кровавой карусели, Что было - скрыли без труда… В России правду с кашей съели Уже давно и навсегда. 1996 ГОД Было так - В жилом массиве, Где стоит элитный дом, Шумно спорили о том, Что нельзя украсть в России. - Ха, - кричал один сосед, - Ничего такого нет! Можно все украсть - Заводы, Банки, танки, пароходы… А второй добавил вдруг: - Академию наук! Третий выкрикнул сердито: - Академия не в масть! Но ее себе в убыток Можно запросто украсть. - А любовь? - спросила кротко У мужчин одна из дам. Ей сказали: - Слушай, тетка, На фиг нужен этот хлам. Тут вмешался старичок В старой кепке набочок: - Нет, не хлам, но, коль спросили, Я отвечу точно в масть, Что мою любовь к России, Видит Бог, нельзя украсть! Вот и все. В жилом массиве, Где стоит элитный дом, Спор закончился о том, Что нельзя украсть в России. Всем ответил старичок В старой кепке набочок. 2004 ГОД Пойму того, кто хочет денег, И очень много - до черта! Пускай они, как сор под веник, Ложатся на его счета. Пойму того, кто хочет славы, Всемирной или областной, Хотя опасней нет отравы На этом свете под луной. Пойму того, кто хочет счастья, Любви и нежной доброты, Да, над судьбой никто не властен, Но для чего ж тогда мечты? А вот того, кто и кумиром И вместо Бога хочет стать, Желая властвовать над миром, Того не в силах я понять. Не дадено такого фарта Ни Риму, ни большевикам, Ни фюрерам, ни Бонапартам, Ни толстым денежным мешкам. Есть опыт - есть. И он огромен. Любой всемирный баламут Окончит дни свои в дурдоме - Его там примут и поймут.