Опубликовано в журнале Нева, номер 6, 2004
Раевский Николай Алексеевич (1894–1989) вошел в историю отечественного пушкиноведения своими книгами: “Если заговорят портреты”, “Портреты заговорили” и “Друг Пушкина П. В. Нащокин”. Известны его встречи в эмиграции в 1936 году в Бродянах (Чехословакия) с потомками Александры Николаевны, старшей сестры Натальи Николаевны Пушкиной, а также изыскания “Д. Ф. Фикельмон в жизни А. С. Пушкина”.
В появившейся в журнале “Наше наследие” — 1989, № 5 публикации Олега Карпухина “Три слова на памятнике” есть пожелание о создании книги о самом Николае Алексеевиче, о его необычной судьбе и написанных им книгах. Пока книги нет.
Мне довелось встретиться и потом переписываться с Н. А. Раевским. Можем быть, кому-нибудь из читателей журнала это будет интересно.
Книга Н. А. Раевского “Если заговорят портреты” была издана в 1965 году в Алма-Ате, городе, где жил писатель. Только небольшая часть тиража попала в Петербург. Мне повезло: на Петроградской стороне купил эту небольшого формата книжечку. Потом у букинистов никогда ее не видел, зато слышал, как ее постоянно спрашивают.
К тому времени основательно интересовался пушкиноведением и обнаружил в книге небольшие неточности. Решил написать автору, но его адрес было найти непросто. Только весной 1969 года удалось задать свой вопрос Николаю Алексеевичу. Ответ пришел довольно скоро. Автор заметил ошибку, когда книга уже была в наборе и исправить было нельзя. Надо было исправить “Николай II” на “Александр III”. Одновременно Николай Алексеевич просил найти московский адрес известной собирательницы архивов писателей Е. Ф. Никитиной, что я и выполнил. Наша переписка продолжалось до 1975 года в виде не очень частых вопросов и ответов по пушкинской теме и поздравлений с праздниками. Потом Николай Алексеевич предупредил меня, что у него очень ухудшилось зрение и он вынужден прекратить переписку. Загружать секретаря личной перепиской Николай Алексеевич посчитал неудобным.
Летом 1969 года в Пушкинском доме была конференция, на которую Николай Алексеевич был приглашен. Узнав об этом, пришел на одно из заседаний. Так произошла единственная, к сожалению, встреча с Раевским. Он привез с собой и подарил мне журнал “Простор”, где была напечатана его работа “Нащокин”. На конференции мы сидели вместе. Рядом сел М. И. Яшин — автор “Хроники преддуэльных дней” ( журнал “Звезда” 1963 года). Между Николаем Алексеевичем и Михаилом Ивановичем зашел спор об элементах формы гвардейского офицера николаевской армии. Николай Алексеевич показал себя большим знатоком этого вопроса и выиграл спор.
С М. И. Яшиным я уже был знаком. Он жил в Москве, и, бывая там по своим командировочным делам, я заходил к нему, чтобы забрать его статьи для передачи в редакции журналов “Нева” и “Звезда”, где их печатали.
В одно из таких посещений на старой квартире у Курского вокзала Михаил Иванович познакомился с правнуком А. С. Пушкина Григорием Григорьевичем, который часто заходил к нему. Потом, уже на новой квартире около станции метро “1905 год”, Михаил Иванович подарил мне фотографию, где он в Новом Афоне снят вместе с Григорием Григорьевичем Пушкиным. В новом доме Михаил Иванович жил в одном подъезде с В. Высоцким и М. Влади.
Осенью 1969 года, будучи в командировке в Ростове-на-Дону, я навестил мамину дальнюю родственницу Р. Г. Шифрину. И здесь меня ждал “сюрприз”. Оказалось, что Рахиль Григорьевна хорошо знакома с Раевским. Она, кандидат наук, была выселена в Казахстан как жена репрессированного крупного работника железнодорожного транспорта. Как известно, в 1945 году Раевский был вывезен из Чехословакии и репрессирован. В 1955 году, после реабилитации, ему разрешили жить в Казахстане. В поисках работы он, биолог, и познакомился с Р. Г. Шифриной. Она взяла его в свою лабораторию и помогла с жильем. В одном из писем Николай Алексеевич написал мне следующее: “Передайте Рахили Григорьевне почтительный поклон. Он оказала большую услугу в очень деликатный момент моей сложной жизни”.
Рахиль Григорьевна занимала комнату в квартире известного ростовского искусствоведа Перлина. Там была комната-библиотека, где принимала гостей, и для них был специальный старинный стул. На нем сиживали Н. А. Раевский и А. И. Солженицын, когда бывали в этом доме. Первые экземпляры своих книг Николай Алексеевич всегда дарил Рахили Григорьевне.
В 1973 году в журнале “Звезда” Э. Герштейн опубликовала со своим предисловием исследование А. А. Ахматовой “Александрина”. В предисловии говорилось, что Ахматова опровергает версию о близких взаимоотношениях Пушкина и его свояченицы Александрины Николаевны.
Известно, что Анна Андреевна не завершила своей работы и при жизни по каким-то причинам не публиковала ее. По этому вопросу имеется достаточно источников, и мнения пушкинистов не всегда совпадают. Также известно, что Анна Андреевна придирчиво относилась к Наталье Николаевне, считая ее виновницей гибели поэта. В этом случае очень интересно отношение Николая Алексеевича к этому вопросу. В одной из передач по радио весной 1986 года по поводу постановки фильма о Пушкине Николаю Алексеевичу был задан вопрос о так называемой виновности Натальи Николаевны. Вот его ответ: “Да, виновна, но заслуживает снисхождения”.
Прочтя публикацию “Александрина”, написал об этом Николаю Алексеевичу. Очень интересно было узнать его мнение, учитывая написанное им в книгах. Ответ пришел в г. Салават, Башкирия, где я находился в командировке.
Вот что ответил Николай Алексеевич: “Алма-Ата, 9 мая 1973 г. Статью А. А. Ахматовой, которую я, кстати сказать, считаю едва ли не крупнейшей русской поэтессой, я прочел внимательно. Статья явно не доработана, не закончена, и, по-видимому, сама Анна Андреевна, сознавая, что она строит здание на песке, решила ее не предавать гласности, хотя работа начата за несколько лет до смерти автора. Считаю, что печатать ее можно было только в малотиражном академическом издании, но никак не в широко распространенном журнале. Аргументация Ахматовой крайне слаба и сводится к опорочиванию одних источников (например, письмо Карамзиной, которое, на мой взгляд, вовсе не внушено Дантесом, а является ценной словесной зарисовкой того, что Карамзина действительно наблюдала) — и замалчиванию других (письмо сестры Пушкина о том, что брат ухаживает за свояченицей, упоминание Сергея Львовича о том, что Ал-ра Ник. больше огорчена смертью Пушкина, чем его вдова). Откровенно говоря, это адвокатские, а не научные приемы. Совершенно наивно объяснение, которое Ахматова дает известной истории с нательным крестом. Не узнаю на этот раз серьезную и внимательную исследовательницу. Вдобавок она приняла всерьез выдуманную братиславским проф. Исаченко скверную сплетню о свидании и примирении Натальи Николаевны с Дантесом в парке замка Бродяны (кстати сказать, Ахматова считает, что этот замок находится близ Вены, а от него до столицы Австрии не меньше трехсот км). Вообще чрезвычайно неудачная и вредная публикация с бестактным предисловием Э. Герштейн. Приходится кончать. Уважающий Вас Н. Раевский”.
Такой вот был ответ, и я с ним согласен.
Вторую книгу Николая Алексеевича “Портреты заговорили” мне прислали из отдела “Книга почтой” Алма-Аты. Но издание было неважное. Потом уже, в 1986 году, купил у букинистов улучшенный и исправленный вариант книги. Там были даже цветные иллюстрации.