Опубликовано в журнале Нева, номер 6, 2004
Пожилые петербургские меломаны до сих пор хранят в памяти чарующий голос солиста Большого театра Ивана Жадана. Его партии в оперном репертуаре и сольные концерты привлекали огромное количество любителей музыки. И он очень любил этот город, его изумительную архитектуру, широкий простор Невы и, особенно, публику. Он считал, что нигде в мире нет такой благожелательной и тонко понимающей музыку аудитории, как в тогдашнем Ленинграде. Но с конца ноября 1941 года имя артиста исчезло с театральных афиш, рецензий на спектакли и концерты. Были изъяты из продажи пластинки с записями его выступлений. Имя его было запрещено упоминать в печати. Впрочем, советским людям это было не в новость. Еще недавние кумиры таинственно исчезали, и о них говорили шепотом среди очень близких. А через много лет появлялось сообщение о посмертной реабилитации еще одной жертвы политических репрессий. По-другому сложилась судьба Ивана Жадана. Его последний концерт состоялся 18 января 1966 года на острове Сент-Джонс — одном из Виргинских островов, принадлежащих США. С огромным вдохновением он пел для избранной публики и был необычайно обрадован, когда среди нее оказалась американка, слушавшая его в Москве в конце 30-х годов. В газете “Дейли ньюс”, издающейся на Виргинских островах, она написала следующее: “Тридцать три года тому назад в Москве я получила огромное удовольствие, слушая оперу Чайковского └Евгений Онегин” со сцены знаменитого Большого театра. Партию Ленского исполнял молодой лирический тенор с голосом необыкновенного тембра и эмоциональной выразительности. Во вторник вечером 18 января я опять слышала этот голос, принадлежащий Ивану Жадану…. Голос Ивана Жадана, в это трудно поверить, был такой же силы, той же эмоциональной выразительности, каким я его запомнила. Нетрудно себе представить, как остальная аудитория отнеслась к этому музыкальному событию. Аплодисменты были настолько громки, что, казалось, там присутствуют пятьсот человек, а не пятьдесят”.
Как же случилось, что солист Большого театра СССР, заслуженный артист РСФСР, орденоносец (в те годы это слово всегда писалось перед именем артиста на афишах), более 15 лет исполнявший ведущие партии оперной классики, оказался на Виргинских островах, мы и расскажем ниже.
Он родился в 1902 году в Луганске на Украине, но большую часть своих детских лет провел в деревне Купановка. Там обратили внимание на его чудесный голос, и, как многие выдающиеся русские певцы, он начал свою певческую карьеру в церковном хоре, затем последовал хор рабочих фабрики Хартмана в Луганске. В 1923 году с первого прослушивания его принимают в консерваторию в Москве. Переломным моментом в его жизни стала встреча со Станиславским. Этот мэтр не только российской, но и мировой театральной сцены, прослушав Жадана, сразу пригласил его на работу в основанный им музыкальный театр. Он начал разучивать партии Рудольфа в опере Пуччини “Богема” и Ивана Лыкова в опере Римского-Корсакова “Царская невеста”, но спеть их ему не пришлось. Жадан принимает участие в конкурсе теноров в Большом театре, и только его из 40 претендентов приняли в театр. Так началась с 1927 года его блистательная певческая карьера. Блестящие сценические данные Жадана и его чарующий голос быстро приносят ему всесоюзную славу. Ленский в “Евгении Онегине”, Герцог в “Риголетто”, Фауст в “Фаусте” Гуно, Индийский гость в “Садко”… Кстати, Жадан шутил, что партия Индийского гостя самая любимая. Потому, что она исполнялась в начале, опера продолжалась, а он мог уходить домой. Кроме исполнения ведущих партий, он много гастролировал по стране, изъездил ее всю от Ленинграда до Владивостока, был непременным участником правительственных концертов. Большими тиражами выходили пластинки с его записями. На сольных концертах Жадан, кроме своего оперного репертуара, превосходно пел русские народные песни и романсы. На этих концертах его музыкальным руководителем и аккомпаниатором был Матвей Сахаров — дядя всемирно известного Андрея Дмитриевича Сахарова. Одним из первых советских оперных певцов был выпущен за рубеж. Во время гастролей в Турции в 1935 году президент этой республики Ататюрк был настолько очарован голосом Жадана, что шутя решил усыновить его и подарил ему золотой портсигар с личной монограммой. Но наступил зловещий 1937-й… Жадана пригласили на гастроли в Латвию. Они прошли с таким триумфом, что последовало приглашение в Литву и Эстонию. В то время это были независимые буржуазные республики, но в СССР власти больше за границу его не пустили. На певца стали коситься, были арестованы, организаторы его зарубежных гастролей (директор Большого театра и советский посол в Латвии). Жадана перестали приглашать на правительственные концерты, но до ареста дело не дошло.
Начало Великой Отечественной войны застало семью Жаданов на подмосковной даче в дачном поселке Большого театра Манихино. Старший сын Владимир был мобилизован в армию. Иван с женой Ольгой и младшим сыном Александром часто бывали на даче. Кто мог предположить, что в ноябре 1941-го Манихино будет внезапно захвачено немцами. Жадан вместе с 13 другими артистами театра оказались заложниками трагической ситуации. Чудом избежав расстрела, Жадан со своими коллегами по театру великолепно понимали, что их ждет как бывших в оккупации, и решили уйти на запад. Путь этот оказался тернистым. Бредущих в глубоком снегу артистов остановил патруль СС. Полковник, услышав ответ, что они артисты, предложил им спеть что-либо из Вагнера. Баритон Волков спел арию из “Нюрнбергских мейстерзингеров”, и тогда им разрешили двинуться дальше. Немцы поместили Жадана с семьей в доме призрения в городе Оффенбахе.
После окончания Второй мировой войны Жаданы с трудом избежали выдачи советским властям, скрываясь в монастыре. В 1948 году они получили разрешение на въезд в США. К сожалению, в Америке его певческая карьера не сложилась. Ему организовали несколько концертов в Нью-Йорке. Они были тепло встречены публикой. В рецензии на эти концерты, опубликованной в журнале “Тайм”, писалось: “Он пел с такой лирической теплотой и так выразительно, что очень напоминал великого Карузо и заслужил аплодисменты, браво и даже слезы зрительного зала. Стоя, двадцатиминутной овацией провожал его зал”. Однако ведущие импресарио США не желали иметь дело с певцом, прибывшим в Америку как бывшее перемещенное лицо из Германии. Еще свежи были воспоминания о Второй мировой войне, в которой СССР и США были союзниками по антигитлеровской коалиции. Ушли от него жена с сыном Александром. Спасли от всего оптимизм Жадана, его умение браться за любую работу и воистину золотые руки. Еще с детства он пристрастился к кузнечному ремеслу. И когда был студентом консерватории в Москве, то подрабатывал в Военно-воздушной академии. Среди его учеников, которых он знакомил с горячей обработкой металлов, был и впоследствии известный авиаконструктор Яковлев. Вначале он стал работать садовником, а затем уехал во Флориду и работал сторожем небольшой виллы. Там в его жизнь вошла Дорис, учительница начальной школы, с которой он обвенчался в 1951 году. В 1955 году их пригласили отдохнуть на остров Сент-Джон. Как только Иван попал на остров, то был очарован его красотой и заявил Дорис, что отсюда никуда не уедет. Практичная американка пыталась его разубедить, на что и как они будут жить, но Иван заверил ее, что возьмется за любую работу. Он своими руками выстроил прекрасный дом и прожил на этом острове сорок лет. Он легко сходился с разными людьми, когда на этом острове стал отдыхать известный физик Роберт Оппенгеймер, они подружились и частенько беседовали.
В 1942 году стало известно, что Иван Жадан ушел на запад. Немедленно его старшего сына демобилизовали из армии и сослали. Вначале в Казахстан, а затем в Сибирь. Освободили его только после смерти Сталина. Лишь в 1989 году он смог посетить своего отца в США. Сам Иван долгие годы и слышать не хотел о том, чтобы посетить СССР. Как вспоминает его супруга Дорис, толчком к изменению его решения стало то, что вместо СССР появилась Россия и что его любимому городу возвращено старое название Санкт-Петербург. Наконец, более через чем полвека, Иван Жадан вступил на московскую землю. Дорис беспокоилась о его здоровье, ведь Ивану скоро должно было исполниться 90 лет. Но она была несказанно удивлена, когда он отказался от коляски, с энтузиазмом вышел из самолета и пошел навстречу сыну с женой и их близким друзьям. Иван второй раз в жизни решил пойти в Большой театр — не как артист, а зритель. Как он был обрадован, что его узнали. В московских газетах было опубликовано несколько статей о нем, на телевидении снят небольшой фильм. Но самое главное — впереди его ждал Петербург, самый любимый город в мире. Он влюбился в него навсегда с первого посещения, когда Станиславский в 20-х годах повез своих питомцев в северную столицу. Иван вспомнил, что в прежние времена, когда он приезжал на гастроли, то останавливался в гостинице “Астория”. Так произошло и ныне. Снова знакомая гостиница. Он заказывает специально для Дорис бульон с пельменями, севрюгу по-монастырски. Отправил ее вместе с сыном в Эрмитаж, сам уже не решился на продолжительную экскурсию. Два питерских дня пролетели как миг, но напоследок Иван взял такси и повез ее посмотреть Екатерининский летний дворец. В 1993 году он снова посетил Россию. Этот визит, к сожалению, оказался последним. Иван Жадан скончался 15 февраля 1995 года и похоронен на кладбище Круз Бэй острова Сент-Джон.
В своих воспоминаниях, речь о которых пойдет ниже, Дорис Жадан пишет, что в начале их совместной жизни она уговорила Ивана выучить и спеть молитву “Lord’s Prayer”. Она пишет: “Я научила его английским словам, но ведь никто не учил его петь таким замечательным образом, каким он пел ее: целомудренно и возвышенно, смиренно и радостно, с нарастающей мощью к великолепному └Amen””. Впервые он спел ее при открытии частной школы в 1955 году, затем в 1958-м на открытии Назаретской церкви на острове. В церкви была превосходная акустика, и Дорис решила записать эту молитву на компакт-диске. И вот в этой же церкви выдающийся российский тенор “пропел” эту молитву на своих собственных похоронах: голос Ивана Жадана прозвучал в превосходной записи компакт-диска, подготовленного и выпущенного Дорис Жадан. Следует добавить, что Дорис с помощью сына Жадана Владимира сумела найти его прошлые записи и к настоящему времени выпустила два компакт-диска, в которых собраны записи Жадана с 1933-го по 1954 год. Эти записи частенько исполняются в передачах американских радиостанций.
Практически сразу после кончины своего мужа Дорис Жадан решила создать музей великого российского тенора XX века. Музей открыл свои двери 22 сентября 1995 года, в день, когда Ивану Жадану исполнилось бы 93 года. В нем ныне насчитывается свыше пяти тысяч экспонатов. Это уникальные коллекции видеофильмов, книги на русском и английском языках, исторические документы и фотографии. Дорис Жадан руководит этим музеем, заботится о его пополнении, и ее стараниями в музее читаются лекции о творчестве Ивана Жадана, проводятся семинары студентов колледжей и университетов. Созданием музея не ограничивается тот неоценимый вклад в русскую культуру, который осуществляет Дорис Жадан. В 1998 году она издает книгу воспоминаний “The Great Life of Ivan Jadan”, а через год выходит их русский перевод, выполненный Софией Купинской (Дорис Жадан. Иван Жадан. Fort Ross, Inc., New York, 1999. 146 с.). Книге дан подзаголовок — 24 истории из удивительной жизни бывшего солиста Большого театра в Москве, рассказанные Дорис Жадан племянницам Рэйчел и Анне. Так случилось, что вначале я прочел английский вариант этих воспоминаний, а затем ее перевод на русский, и следует отметить, что перевод несомненно удался. Книга эта не театроведческое исследование, а эмоциональное повествование, зачастую лишенное хронологической последовательности, о непростой жизни талантливого русского певца. София Купинская снабдила свой перевод интересным послесловием, в котором она приводит выдержки из воспоминаний отца и дочери Лисицианов о Жадане. Они как нельзя лучше характеризуют его творчество. Поэтому считаю полезным воспроизвести их из послесловия С. Купинской.
Павел Лисициан, народный артист СССР, солист Большого театра: “Впервые услышав Жадана, я был поражен свободой его пения и удивительной красотой его голоса. До сих пор (1997 год. — И. К.) вспоминаю его Вертера, особенно последнюю верхнюю ноту, закончив которую он как бы пускал лететь дальше в зал, наподобие какого-то шара или ракеты. А арию Ашуга из оперы Спендиарова └Алмаст” он пел просто божественно. В 1939 году с большим успехом в Москве прошла декада армянского искусства, и через год я стал солистом ГАБТа. Первой моей ролью в филиале ГАБТа был Онегин, и моим первым Ленским был Жадан, то, кем я так восхищался. Он был превосходным партнером, чудесным человеком, его очень любили. Его похвала после спектакля была мне наградой”.
Известная русская певица Карина Лисициан: “Как-то днем я нажала на кнопку и услышала голос — ни на что не похожий тембр и такая пленительная старомодная манера исполнения. Пел Иван Жадан… Я много слышала о певце Жадане от своего отца, но живой голос услышать было негде. Скажу сразу, что всю радиопередачу я прослушала, затаив дыхание и отложив все дела. На мое счастье, она оказалась достаточно продолжительной и разнообразной — здесь были оперные арии, как популярные, так и очень редко исполняемые романсы Чайковского и Глинки… Самое большое впечатление и потрясение — это как они исполнены. Как редко можно услышать в пении душу произведения, огромную гамму самых различных человеческих чувств: ожидание, надежду, смирение, любовь, ревность, переполняющую радость, опьяняющую победу. Здесь необходимы не только высокое вокально-техническое мастерство, но и блестящий артистизм, подлинный сценический темперамент, нежнейшая нюансировка. Все это сразу слышится в пении Ивана Даниловича. Его динамический напор захватывает, а бестелесное пианиссимо, которым он пользуется легко и свободно, словно парит над нами. Красивые, наполненные └верхушки” не уступают верхним нотам самых современных теноров, фраза глубоко естественна и логична, поражает изумительная дикция, где нет ни одного неосмысленного слова… В его своеобразной подаче арий и романсов есть особая ностальгическая прелесть. Самое прекрасное, что слушатель не остается не вовлеченным в его творчество, даже сидя у радиоприемника, он внутренне поет и сопереживает вместе с ним. Это счастье, что мы смогли услышать наконец наше национальное достояние, подлинные шедевры в исполнении прекрасного русского певца Ивана Жадана”.
Может быть, эта цитата и длинновата, но она только подчеркивает тот титанический труд, который осуществила и продолжает делать супруга великого певца Дорис Жадан. Именно она вернула бесценное наследие певца его народу. Я счастлив, что знаком с этой женщиной, пока только путем переписки. Именно она снабдила меня материалами для этой статьи и разрешила использовать фотографии. Я надеюсь, что смогу воспользоваться ее любезным приглашением и посетить музей Ивана Жадана.
Чикаго