Опубликовано в журнале Нева, номер 4, 2004
Мать В. И. Ленина родилась в доме лейб-медика Александра I шотландца Я. В. Виллие.
В семье мещанина, торговца Мовше (Моше) Ицковича Бланка, проживавшего в местечке Староконстантинов Волынской губернии, было несколько детей. Старший сын, Абель, родился в 1798 году, а младший, названный Израилем (Срулем), — предположительно в 1799 году. В 1809 году семья Бланков переехала в Житомир, где мальчики поступили в русское поветовое (уездное) училище, которое окончили в мае 1820 года. В это же время в Житомире в командировке находился сенатор Дмитрий Осипович Баранов, один из руководителей Еврейского комитета. По-видимому, к нему обратился Мовше Бланк или сами его сыновья с просьбой помочь им поступить в Петербурге в Медико-хирургическую академию, и сенатор обещал оказать им содействие. Однако, чтобы получить разрешение на проживание в столице, им нужно было перейти в православную веру, в связи с чем Абель и Израиль подали прошение на имя митрополита Новгородского, Санкт-Петербургского, Эстляндского и Финляндского, архимандрита Свято-Троицкой Александро-Невской лавры Михаила. В прошении указывалось: “…имея всегдашнее общение с христианами, греко-российскую религию исповедующими, мы желаем ныне принять оную…”
Петербургская духовная консистория завела дело о крещении братьев Бланк, и 10 июля 1820 года священник Сампсониевской церкви Федор Борисов совершил обряд крещения. При этом Абелю было дано имя Дмитрий, а Израилю — Александр (по именам восприемников — сенатора Дмитрия Осиповича Баранова и графа Александра Ивановича Апраксина). Крестный отец Абеля (Дмитрия) Д. О. Баранов с 1801 года служил в Сенате, с 1802 года стал правителем дел Еврейского комитета, а в 1817 году — сенатором. Он был довольно известным поэтом, благодаря чему в 1833 году был избран членом Российской академии. Одним из поддержавших его кандидатуру был и А. С. Пушкин, его добрый знакомый. Баранов был горячим поклонником шахмат, в его доме располагалось одно из первых шахматных собраний Петербурга, которое посещали писатели, члены Английского собрания, в котором он состоял с 1814 года. Крестной матерью Абеля была сестра Баранова, Елизавета Осиповна, жена действительного статского советника Шварца. Крестным отцом Израиля стал действительный статский советник граф А. И. Апраксин, а крестной матерью — жена Д. О. Баранова, Варвара Александровна, сестра жены Апраксина, Марии Александровны. А. И. Апраксин принимал участие в Отечественной войне, во время Бородинской битвы был адъютантом Кутузова, сражался в отряде М. И. Платова, участвовал во взятии Парижа. Он был членом масонской ложи “Трех добродетелей”, а также до самой смерти являлся членом Английского собрания. На недоуменный вопрос, почему такие высокопоставленные люди приняли участие в судьбе братьев Бланк и стали их восприемниками, М. Г. Штейн, автор книги о предках В. И. Ленина, указывает, что в начале XIX века “переход из иудаизма в православие или другую христианскую конфессию был большой редкостью, а поэтому представители высшей знати России считали для себя почетной обязанностью быть [их] крестными родителями. Крестники становились как бы членами семьи своих восприемников, так как, переходя из иудаизма в православие, отказывались от родителей и официально считались сиротами”. Именно на “сиротство” братьев Бланк ссылается министр духовных дел и народного просвещения князь А. Н. Голицын, рекомендуя конференции Медико-хирургической академии принять их “в число казенных академических воспитанников”, несмотря на то, что в латинском языке их знания оказались не весьма успешными. После зачисления братьев в академию, невзирая на тяжелые условия, они с жаром отдались учебе. Уже через два года, при переходе на предпоследний курс, Александр получил в качестве награды за успешную учебу от президента академии баронета Я. В. Виллие две медицинские книги. В августе 1824 года в торжественной обстановке братьям Бланк, в числе 57 выпускников, были вручены свидетельства об ученых званиях и карманные наборы хирургических инструментов. В связи с тем, что оба брата были признаны “неспособными к военной службе”, Дмитрий был определен полицейским врачом Рождественской части в Петербурге, а Александр направлен уездным врачом в город Поречье (ныне Демидов) Смоленской губернии. Тут ему пришлось сразу же столкнуться со всеми трудностями лекарской службы в одном из “медвежьих углов” России. Поэтому, получив через год отпуск, он вернулся в Петербург и дал согласие на перевод в штат столичной полиции на вакантную должность частного врача. Служба полицейского врача была хлопотливой и ответственной, однако А. Д. Бланк справлялся с нею успешно. Не раз приходилось ему оказывать неотложную медицинскую помощь пострадавшим, осуществлять врачебный надзор “злачных мест”, а летом 1826 года выезжать в Олонецкую губернию “для прекращения болезни на людях”. В 1828 году он был произведен в штаб-лекари, а 30 декабря 1829 года “за расторопность и усердие в службе, оказание неоднократно при возращении к жизни утопших” ему была объявлена благодарность, занесенная в послужной список. Самым тяжелым периодом для Александра Дмитриевича в должности полицейского врача был холерный 1831 год, когда страшная болезнь появилась в Петербурге. Первые двое больных были обнаружены Дмитрием Бланком 14 июня на прибывшем из Вытегры судне. В тот же день один из них умер. На ноги была поставлена вся столичная медицина, в том числе и полицейские врачи, которым доставалось, пожалуй, больше всех. Их посылали в самые опасные места. На них же вымещал злобу и отчаяние темный люд, считавший, что врачи сами и разносят холеру. Несколько холерных больниц, специально созданных для локализации эпидемии, были разгромлены толпой. Особенно пострадала Центральная холерная больница, размещенная на Сенной площади, и работавшие в ней врачи. В результате трагической ошибки медперсонала потерявшую сознание женщину сочли умершей и положили в морг, где ее обнаружил муж. И хотя она умерла через несколько часов, ее муж стал одним из организаторов разгрома больницы. Ворвавшись в больницу, возбужденная толпа уничтожила медицинское оборудование и выбросила из окон нескольких врачей, в числе которых оказался Дмитрий Бланк. Правда, в официальных документах указывается, что он умер, заразившись от холерного больного, а его брат Александр избит взбунтовавшейся толпой.
Однако спустя много лет в журнале “Русская старина” были опубликованы воспоминания начальника караула при гауптвахте Сенного рынка гвардейского офицера фон дер Ховена об этих событиях: “Выйдя на площадку лестницы, я с возвышения ясно увидел, что действительно громадная масса народа подошла к устроенной в грязном и смрадном переулке Центральной холерной больнице в доме Таирова, и что-то из окон вылетало, казалось, будто подушки, тюфяки, аптечная посуда и, как я потом слышал, живые люди: доктора, фельдшера, аптекарь со служащими”.
В январе 1832 года А. Д. Бланк подал прошение об увольнении из штата городской полиции “по расстроенному здоровью”, а в апреле следующего года, сдав соответствующие экзамены, получил звание акушера и был определен ординатором в больницу св. Марии Магдалины. К этому времени он уже был женат на шведке Анне Ивановне Гроссшопф из довольно обеспеченной семьи, имел сына Дмитрия и дочерей Анну и Любовь.
Они снимали квартиру в одном из роскошнейших особняков на Английской набережной, который принадлежал Якову Васильевичу Виллие, правда, не в главном здании, выходящем на Неву, а в дворовом флигеле, вероятнее всего, в пятикомнатной квартире на втором этаже, потому что квартиры на первом и третьем этажах были двухкомнатными и не подходили большой семье. Соседями Бланков были шталмейстер двора его императорского величества Дмитрий Иванович Чертков, английские купцы братья Джон и Роберт Кетли, Джон Прескон. В этом же доме располагалась контора фирмы “Штиглиц и Ко” во главе с Давыдом Гардером.
Неудивительно, что семья Бланков поселилась здесь, потому что у Александра Дмитриевича было много точек соприкосновения с Виллие. Во-первых, во время учебы братьев в академии Яков Васильевич возглавлял ее и, естественно, знал их как усердных и подающих надежды воспитанников; во-вторых, восприемник Александра граф А. И. Апраксин, без сомнения, был хорошим знакомцем баронета не только по войне 1812–1814 годов, но и по членству в Английском собрании, где граф даже был старшиной в 1834 году. Не исключено, что Яков Васильевич также имел непосредственные контакты с Бланками во время эпидемии холеры в качестве члена Комитета для принятия мер в Санкт-Петербурге против холеры.
В 1833 году у супругов Бланк родилась Екатерина, а 22 февраля 1835 года — Мария, ставшая матерью самого известного в современном мире человека — Владимира Ильича Ульянова (Ленина). Ее крестным отцом стал сын их соседа — Иван Дмитриевич Чертков, адъютант великого князя Михаила Павловича, а с 1833 года шталмейстер двора его императорского величества, как и его отец. Последней родилась Софья в 1836 году.
За усердную службу Александр Бланк дважды получал денежную награду по 800 рублей, а в 1838 году, выдержав испытания, был признан инспектором врачебной управы и удостоен звания медика-хирурга.
В начале 1841 года после смерти жены Александр Дмитриевич уехал с детьми из Петербурга на Урал и до 1847 года продолжал служить. Был медицинским инспектором Пермской врачебной управы, заведовал Юговской заводской больницей, работал врачом на Златоустовском оружейном заводе.
Выйдя на пенсию в чине надворного советника (который соответствовал званию подполковника), поселился в деревне Кокушкино, приобрел имение1 и возбудил ходатайство о пожаловании его в дворянство. Ходатайство было удовлетворено, и 4 августа 1859 года указом Сената по департаменту герольдики за № 6840 А. Д. Бланк был утвержден в дворянстве и внесен в дворянскую родословную книгу Казанской губернии. Последний десяток лет Александр Дмитриевич жил в своем имении, не отказывая никому во врачебной помощи, увлекался водолечением, которое хорошо знал, и написал книгу “Чем живешь, тем лечись”. Скончался он 18 июля 1870 года “от преклонных лет”, как записано в метрической книге Черемышевской церкви Лаишевского уезда Казанской губернии.
1 Имение Кокушкино: барский дом с мезонином, 503 га земли, водяная мельница.