Постскриптум Редактора СТ
Опубликовано в журнале Нева, номер 4, 2004
Как подумаешь о Новом годе, не знаю почему, но в душе возникает радостное ощущение. Вместе с тем возникает и какое-то волнение: с одной стороны как будто бы ждешь радости, а с другой — чего-то печального. В чем радость? Трудно сказать, наверно, это что-то наследственное — раз Новый год, значит, всегда должна быть радость. Печаль — тут все просто. Боишься кредиторов. В этом и состоит раздвоение личности под Новый год.
Придумать бы что-нибудь такое, чтобы дуализм обратить в монизм. Я не считаюсь дураком, приходилось сводить воедино крайне разные мнения и соображения, ну, скажем, превращать монизм и дуализм и “полутораизм”, но мне просто не приходит в голову, как сделать так, чтобы в Новый год были одни только радости и не было печали.
Юмор тут тоже не годится, кредиторы вроде бы менее всего понимают юмор. Чем больше вы рассказываете всякие смешные истории, тем больше они на вас сердятся. Пока они не увидят денег, смеяться не будут. А если сам встанешь в позу, будет еще хуже. У них полицейские чуть ли не в родственниках ходят, кликнут, и они уже здесь.
Выходит, что лучше вообще не занимать денег. Если никому не задолжал, то, естественно, на Новый год радость неописуемая. Так оно и должно быть. Но вот проблема. Теоретически не брать денег в долг, конечно же, очень хорошо, но разве это выполнимо? А если в один прекрасный день в кармане пусто и в животе урчит, что вы будете делать? Если же не брать под Новый год денег в долг, то вы попросту до него не доживете. Нельзя с этим не считаться. Чтобы праздновать Новый год и за это предварительно отдать богу душу? Юмор, конечно, юмором, но стоит ли так шутить? Мудрые люди говаривали, что красивая смерть хуже, чем поганая жизнь. В этой фразе определенно что-то есть.
Отдавать долги вовремя и не откладывать все на Новый год — вообще-то способ неплохой. Только кто обладает такими способностями? Сегодня занял, а завтра вернул. Тогда вполне можно и не занимать. Берут в долг, чтобы в течение какого-то длительного времени пользоваться и не отдавать. Так тянется до Нового года. Никому и в голову не приходит, что Новый год может наступить так быстро!
Отменить Новый год — тоже не решение проблемы. Если избавиться от этой двойственности просто необходимо, то лучше убрать “радость”. За полмесяца до Нового года следует насупить брови, показывая тем самым, что радости не будет ни за что. Тогда кредитор, придя к вам, сразу поймет по взгляду, что брать нечего. Если же он не сообразит, что ваши брови — это знак к самоубийству, то вы вполне можете повеситься разок прямо у него на глазах. Это, пожалуй, его рассмешит, и он отложит разговор до июня. А если он не согласится так поступить, тогда вешайтесь, и все; так или иначе, вы уже признали, что у Нового года есть печаль, но нет радости. Какая теперь разница, жить или умереть. Все это вроде бы не похоже на гуманные рассуждения, но что поделать, если таков мир. Красивая смерть хуже поганой жизни. Когда припрет, ничего уж не поделаешь.
Перевел с китайского Н. Спешнев
Постскриптум
Родом из Поднебесной
Ну да! И китайский классик Лао Шэ, и его переводчик Николай Алексеевич Спешнев, профессор восточного факультета СПбГУ, оба они родились в Китае! Профессор Спешнев, потомок известного петрашевца, владеет китайским так же, как и русским. Как это произошло, он говорит в своих воспоминаниях “Две встречи с генералиссимусом” (“Нева”, 2003, № 6).
В дальнейшем “Седьмая тетрадь” намерена напечатать его рассказ о работе переводчика-синхрониста: Николаю Алексеевичу довелось “обслуживать” и Хрущева, и Брежнева, и Горбачева в их встречах с китайскими лидерами. Тонкое это искусство — синхронный перевод!
А Лао Шэ в России давно известен. В русском переводе отдельными изданиями выходили его рассказы (1954), в 1957 году — двухтомник его сочинений.
Те, кто следил за советскими журнальными публикациями 60-х, помнят, конечно, остросатирические “Записки о кошачьем городе”, высмеивающие гоминдановский режим, его роман о судьбе “маленького” человека — “Рикша”…
Родился Лао Шэ в 1899 году в Пекине. Настоящее имя — Шу Шэ-юй, национальность — маньчжур. Лао Шэ окончил учительскую семинарию, с 1924-го по 1930-й преподавал китайский язык в Лондонском университете, тогда же начал писать.
редактор ст