Опубликовано в журнале Нева, номер 12, 2004
Дмитрий Притула. Факел. — СПб.: ИНАПРЕСС, 2004
Читать модно. Об этом наперебой галдят глянцевые издания, с хлестаковской фамильярностью и ноздревским напором сыпля зарубежными именами, благо переводят их теперь едва ли не прежде публикаций на собственной родине. А в нашем случае и переводить не надо было. Надо было просто взять рукопись у петербургского (ломоносовского) писателя Дмитрия Притулы и напечатать книгу, что благополучно и сделало издательство ИНАПРЕСС, руководимое известным своим эстетством, но щегольнувшим на этот раз широтой взглядов Н. Кононовым, предложив читателю, следящему за литературной модой, не вполне привычное чтение. Потому что так ли уж часто в нашей стремительно меняющейся жизни, едва поспевая за клипово прыгающей картинкой, мы задаемся вопросом: а что, собственно, происходит со страной и с нами, с тем самым маленьким человеком, которого когда-то открыла великая русская литература и с которым с таким тщанием борется нынешнее российское государство?
А что, собственно, произошло за последнее пятнадцатилетие, кроме последовательного царствования трех президентов, несчитанного количества смены дензнаков, расползания, несмотря на все укрепления вертикали, государственности, тотальной коррумпированности чиновничьей орды, олигархического подъема одних и полного жизненного краха других? Разумеется, художественная проза не летопись и не социологический отчет, но что бы мы знали о гражданской войне без “Тихого Дона” и “Конармии”? Что бы мы знали о Великой Отечественной без повестей Василя Быкова и Бориса Васильева? К тому же обложка предуведомляет: “Рассказчик, обращая пристальное внимание на утлые, абсурдные, смешные, печальные и невероятные судьбы, возводит изнуряющую жизнь в категорию высокого бытия. Блестящий стиль Дмитрия Притулы заставляет вспомнить классическую традицию петербургского рассказа ХХ века: Л. Добычина, М. Зощенко и С. Довлатова”. И ведь не обманула обложка. В самом деле, высокая традиция петербургского рассказа не посрамлена, а, напротив, поддержана и продолжена. В самом деле, самостоятельность и особость найденного стиля автора не вызывает никаких сомнений, предоставляя повод для серьезного разговора.
Прежде всего перед нами эпическое полотно. Полотно вполне цельное, хоть и мозаичное, составленное из отдельных рассказов. Панорама жизни городка Фонарева, в котором каждый мало-мальски знакомый с биографией автора узнает родной ему Ломоносов, он же Ораниенбаум. Небольшой городок эпохи российской последней, якобы бескровной, но на поверку весьма и весьма, хоть и латентно, кровавой революции, вошедшей в каждый дом и каждого, а не только мастеров культуры поставившей перед выбором: с кем ты? А точнее, задавшей вопроc: какой ты? Через что сможешь перешагнуть и на чем сломаешься? Что тебе по силам, а что нет? Какие ценности считаешь абсолютными? Чем можешь с легкостью (или муками) поступиться, а чем — нет, ни при каких обстоятельствах. Вопросики-то, между прочим, бытийные. Не слабее гамлетовских. И выбор художественных средств предполагают крайне корректных, дабы не скатиться в плоское морализаторство, привычную детективно-коммерческую мясорубку или убогий ернический балаган.
Дмитрий Притула выбрал как бы сказово-отстраненную форму письма. С соответствующей лексикой, строением фразы и особым лаконизмом повествования. Порой этот лаконизм, граничащий с минимализмом, доведен до того предела, за которым лишь анекдот с безымянным героем. Но грань не перейдена: у Притулы все герои поименованы не только метрическими сведениями, но и собственной судьбой, которая, известное дело, у каждого своя. Зачины стремительны, развития сюжетов упруги, ничего лишнего. Никаких самолюбований декоративными вербальными красотами. Все подчинено совсем другой цели. Мускулистая проза. Временами с оглядкой и на фольклор, и — чаще — на своих знаменитых предшественников. Вот, скажем, первая фраза рассказа “Переселение душ”: “Это была на редкость счастливая семья: муж и жена любят друг друга и единственную дочку, а дочка, соответственно, любит папу-маму”. (Михаилом Зощенко веет весьма отчетливо, согласитесь.) Чего же еще? Тут бы и сказочке конец. Ан нет. Сказочка только начинается. Будет вам и конфликт, будут вам и характеры, и проявление характеров в конфликте, и развязка. Порой комическая, порой романтическая, но чаще драматическая. Горчащая, как всегда, когда хорошие люди, пережившие свое время (как вы понимаете, возраст тут ни при чем), оказываются в безвыходной ситуации. А таких в книге, как и в жизни, впрочем, немало. Тех, для которых “Вся наша жизнь есть загадка и бесконечное ожидание неприятных новостей”. Вот и финальный рассказ “Факел” страшен своей циничной обыденностью: заболевший муж пытается поджечь себя в лесу, думая таким образом освободить жену от затрат на похороны. “…Ведь так, как сейчас, не может продолжаться долго, это ведь несправедливо, что трудовые люди не могут себя прокормить. Конечно, работать. Только где? Нет, он тыркался, что-то там поохраняет, что-то там погрузит, но это непостоянно, и главное — везде его надували. Даже попытался к торговле прибиться и что-то с лоточка продавал, так его избили, товар отобрали и предупредили честно: еще раз увидим у лотка, сразу откусим голову твою дурную”. Это не о главном герое, это о его сыне, но сын-то весь в отца…
Страшное время. Убийственное. Не щадящее ни бедных, доводя их до нищеты и последнего края, ни, как ни странно, богатых, у которых свои проблемы с душой, совестью и прочими, отмененными за ненадобностью для роста прибыли категориями… Читать это тяжело. Трудно. Потому что обжигает. Потому что сочувствие автора маленькому человеку, столь презираемое нынешними постмодернистами, очевидно. Потому что несправедливость устройства мироздания буквально рвется из каждого сюжета. Но что поделаешь, такова правда нашей, а может, и не только нашей жизни.
Помнится, на гребне перестройки была в ходу фраза о том, что в России нужно жить долго. Мол, только в таком случае есть шанс дожить до лучших времен. Увы. Опыт последнего пятнадцатилетия говорит об обратном: в России не жить нужно долго, а умирать вовремя: в своем времени, чтобы не оказаться лишним ртом в чужом. Драма невостребованности народа в стране, ставшей (с попустительства, кстати сказать, этого самого народа) страной аутсайдеров — вот основная тема “Факела” Д. Притулы. Неутешительный диагноз. Ну что ж, даже горькое прозрение необходимо и целительно. И кто еще, кроме честного писателя, покажет обществу его реальное отражение в зеркале творчества? Не авторы же “Смехопанорамы”, в самом деле.
ЕЛЕНА ЕЛАГИНА