Опубликовано в журнале Нева, номер 3, 2003
Размышления после выставки
Начало
Все началось, как бы странно это ни звучало, с запаха…
С обыкновенного запаха сильно нагретого утюгом ситца.
В детстве, когда познаешь мир в основном через ощущения: цвет, вкус, запахи, звуки, я, двенадцатилетняя ленинградская школьница, вдруг с удивлением поняла, что именно этот запах нравится мне больше всего. С тех пор мои руки трогали, сшивали, драпировали множество самых разных тканей. Пальцы научились на ощупь определять состав, а глаза по одному внешнему виду могут различить даже очень похожие по фактуре ткани. Но запах… Этот запах нагретого хлопка, как и тогда, от первых работ, до сих пор волнует и будит воспоминания.
Тогда на уроках труда мы пытались сшить какие-то вещи: сувениры, несложную одежду. До сих пор помню свое первое изделие — веселый рисунок яркого ситца.
Происходили и курьезные случаи. Как-то, желая отличиться и показать свою ловкость и быстроту, я сшила друг с другом совсем не те детали и, даже не проверив, принесла изделие преподавателю. А шили мы тогда (да простит меня читатель) детские трусы. И, ожидая похвалы (ведь я же самая первая!), вдруг с ужасом заметила свою оплошность. Как негодовала учительница! Она восприняла это как насмешку над собой. А я не могла ничего толком объяснить, но навсегда запомнила чувство горячего стыда. Наверное, более сильного впечатления, связанного с шитьем, у меня в жизни не было. А потом появлялись другие сшитые изделия, особенно интересно было шить одежду. Хотя после того случая нижнее белье я не шила никогда.
Сколько удовольствия доставляли подборка цвета, отделка и, наконец, нарезка ткани! Пожалуй, это было самое интересное — именно нарезка. Никогда не испытывала душевного трепета при этой процедуре. И как это пригодилось потом в лоскутном шитье! Искусство не терпит робости. Ткань покоряется и позволяет делать с собой что угодно только тому мастеру, который не чувствует страха перед ней. Тогда бессмысленная груда тряпья превращается в сложную красоту.
Разрезать купленную вещь на мелкие кусочки и сшить их заново, добавив что-то свое, или пустить на лоскутки рубашку мужа, когда катастрофически не хватает какого-либо цвета, — было в моей практике и такое… Хорошо, что домашние, видя неистребимую тягу к лоскутному творчеству, согласны мириться и со стуком машинки по ночам, и с отсутствием гастрономических изысков в кастрюлях, и со многим другим. И пусть бесполезно обращаться к ним за советами в процессе работы, зато как приятно слышать потом от детей, что ни при каких обстоятельствах они не расстанутся с тем или иным маминым творением.
Лоскутницами не рождаются
Удивительные вещи происходят с людьми. То, что еще недавно воспринималось со знаком “минус”, через какое-то время кажется забавным, потом интересным и, наконец, само собой разумеющимся: “И как мы сами до этого не додумались?” То же происходит и с отношением к лоскутному шитью.
Помню, как еще лет десять назад на выставках нередко можно было слышать, что лоскутное шитье — занятие для нищих, что это ремесло безнадежно устарело, так как им занимались еще наши бабушки в глухих деревнях долгими зимними вечерами, коротая время в ожидании весны. Потом звучали фразы, что шить из старого еще куда ни шло, но резать новые ткани на лоскутки и сшивать их заново — это безумие и пустая трата времени. Возможно, в таких отзывах были виноваты сами мастера, не умея предложить зрителю еще ничего значительного.
Но постепенно лоскутное шитье стало входить в моду. Мастерство лоскутниц росло, а осуждающие голоса звучали все реже, пока не умолкли совсем. Появилось множество людей, желающих приобщиться к этому творчеству. Благо исходный материал всегда под рукой: это и вышедшие из моды старые вещи, и остатки от прежнего шитья, и купленные еще в советское время “по случаю” отрезы самых разных тканей. И цвет не моден, и задуманный фасон уже устарел, а выбросить по старой привычке нет сил. И эту тягу к лоскутному творчеству можно только приветствовать. Лоскутное шитье для этого — самое подходящее ремесло.
При разумном подходе, владении основными приемами и хорошем ощущении цвета человек переходит из разряда потребителей чужой продукции в привилегированный класс созидателей. Появляется возможность заявить о своих вкусах, пристрастиях, другими словами, самому создать свой образ и стиль. Начинается увлекательная игра с цветом, тканями, в которой выигрывают все — и зрители, и мастер.
От прихватки до пальто
Начиная, как и многие лоскутницы, с сувениров и одеял, я все же хотела попробовать себя в шитье лоскутной одежды. Но не повторять при этом модели, предложенные журналами, а создать что-то свое. Так появились сначала лоскутные жилеты из крошечных квадратиков тканей разных фактур, а затем лоскутные юбки. Одна из них — первая и самая любимая — сшитая из своих же шелковых платьев и юбок, насчитывала 860 деталей-лоскутков. А длина швов равнялась примерно 125 метрам (это выше колокольни Петропавловского собора). Ведь по второй специальности я экскурсовод: отсюда стремление сравнивать все с петербургскими доминантами. Когда муж предложил свою помощь и решил прогладить ее утюгом, то очень скоро бросил это занятие: длина линии низа юбки составляла 14 метров! Я заносила ее до дыр, а потом мой “добрый” муж уступил просьбам и продал ее за символическую цену прямо с выставки. Когда я спохватилась, было уже поздно: юбка обрела новую хозяйку — московскую актрису.
Вскоре представился новый случай изобрести что-то интересное.
От одной работы остались маленькие обрезки: кусочки кружев, вязаных подзоров, лоскутки с ручной и машинной вышивкой, старинные рушники ручного ткачества. Как обычно, перебирая ткани, стала выкладывать все это ажурное богатство на диване.
Сочетание показалось забавным, но встал вопрос: а как же это сшить? Ведь придется буквально соединять дырки с дырками. И тут выручил предыдущий опыт и любовь к экспериментам. Был найден удобный способ шитья, а сделать выкройки — привычное дело. Так появился сначала кардиган, затем сарафаны с лоскутными маечками и летнее пальто.
А потом целая коллекция, которая пришлась очень кстати, так как вскоре в Смольном соборе должен был пройти Второй всероссийский (с международным участием) фестиваль традиции и современности “Лоскутный стиль”. Когда же на репетиции в ажурные одежды облачились девушки из студии моделей “Арт — Виза” (гл. режиссер Галина Романовская) и вышли на подмостки под своеобразную музыку — музыкальную капель, все встало на свои места. Само собой пришло название “Старая фотография” или “Петербургские барышни”.
Однако кружевная идея требовала завершения. И тут меня словно прорвало. Откуда только силы взялись! За три оставшиеся до фестиваля недели было придумано и сшито одеяло, лоскутные дорожки и, к моему великому изумлению, куклы.
Куклы
Вот уж чем никогда не думала заниматься всерьез, так это куклами.
Всегда это казалось пустой забавою. Ведь не на себя же шьешь. Да и не носит такого уже никто… Но времена меняются, и интересы тоже. И вот, словно не наигравшись в детстве, начинаешь кроить, складывать, одевать и раздевать и снова одевать неведомых тебе бессловесных существ. А они оживают, облачаясь в нарядные одежды, обретают характер и стиль. В общем, начинают жить самостоятельной жизнью. Потом у них появляются имена и даже биографии. И вдруг замечаешь, что они подчиняют себе твое личное время, становятся если не членами семьи, то очень важными персонами.
Вот эти две “кружевные” барышни, наверное, бывшие “смолянки”. Они обе из небогатых семей. И хотя хохотушке-коротышке повезло больше, она успела выскочить замуж и, переехав в Москву, переняла нравы и моды второй столицы, но все же с удовольствием навещает свою петербургскую подругу. А той, бледной и долговязой, так, видимо, и суждено всю жизнь прослужить гувернанткой. Она смущается своей бедности и оттого, наверное, держится чопорно и холодно. Настоящая “селедка в кружевах”, как сказал о петербургских барышнях поэт Саша Черный. А вот кокетливо приподняла край платья и словно невзначай выставила краешек бальной туфельки знатная дама (какая-нибудь эрц-герцогиня при дворе Людовика XIV). В пышной юбке на кринолине и кружевной накидке она чувствует себя превосходно. А две “мушки”, на щеке и на груди, — тайный знак возлюбленному и приглашение на свидание.
Ловлю себя на мысли о том, до чего же прекрасна женщина в кружевных одеждах. Легкие, полупрозрачные, как украшали они наших прапрабабушек, да и прапрадедушек тоже: ведь моду на кружевную одежду ввели именно мужчины! Кавалеры средневековья не только танцевали на придворных балах и щеголяли на приемах, но даже воевали в кружевных воротниках и манжетах. А ботфортные голенища кавалерских сапог были буквально покрыты целыми мотками кружев. По наблюдению одного из современников, парижские франты напоминали собой вазы, набитые букетами.
Нет, я не призываю всех поголовно облачиться в кружева. Пусть каждый носит то, что ему нравится. Но так хочется иногда поиграть. Хотя бы в куклы, пока они скапливаются на полках и на шкафу. Но когда их станет слишком много и настанет пора выводить “барышень” в свет, надо будет устроить выставку с каким-нибудь лоскутно-кукольным названием. Например, “Петербургская Суок”.
О клубе
То, что в разных странах создаются квилт-клубы (клубы любителей лоскутного шитья), устраиваются совместные акции, фестивали, участники которых при помощи своего творчества выражают отношение к важным событиям жизни, в общем, говорят обо всем, что наболело, известно уже, наверное, всем.
Наш Клуб любителей лоскутного шитья с петербургским названием “Монплезир” тоже поначалу создавался как творческое содружество выпускников курсов лоскутного шитья под руководством преподавателя, который и определял всю работу клуба. Выставки, общие работы на заданную тему, идея от эскиза до воплощения и ответственность за успех и неуспех — все было заботой руководителя.
Но есть у меня мечта-идея. Хочется видеть в клубе не столько внимательных учеников, сколько единомышленников, людей увлеченных, с сумасшедшинкой, как говорят, “не от мира сего”. Людей с яркой “лоскутной” индивидуальностью, а может быть, и не лоскутной, а любой другой, но тоже творческой жилкой, людей непрактичных, готовых жертвовать многим. А может быть, они работают себе потихоньку, не стремясь объединяться ни в какие союзы и клубы, больше всего ценя свободу. Есть у меня несколько друзей-художников, чьими мнениями я дорожу и у кого учусь, но они слишком скромны и мало занимаются лоскутным шитьем. Не буду здесь называть их имен, чтобы не обижать других, но когда-нибудь, я надеюсь, мы соберемся в “лоскутную кучку” и придумаем что-нибудь интересное.