Опубликовано в журнале Нева, номер 2, 2003
Николай Георгиевич Новиков родился в 1930 году в Москве. Окончил Высшее военно-морское училище и факультет журналистики МГУ. Печатается с 1956 года. Автор многих поэтических книг. Член СП. Живет в Москве.
БОГАТСТВО НИЩЕТЫ Козел, дебил, дегенерат… Дешевка, сука, пьянь, корова… Как энергичен, как богат, Как скор язык на злое слово! На брань, как на подъем, легки И, как на лесть, на ругань падки, Их оставляем, как плевки, Как липких пальцев отпечатки. Задев кого-нибудь в толпе Нечаянно, то бишь - не чая, Их так же носим на себе, Как птиц помет, не замечая. …Есть столько средств для глаз, для лбов, Для губ - чтоб приукрасить внешность, Но как ничтожно мало слов, Чтоб передать любовь и нежность! Уподобляясь соловью, Сумел лишь пеночкой протенькать… Ну где синонимы - к "люблю", Где семь цветов и сто оттенков? Роняя фразы на лету По воле случая и рока, Что ж ты впадаешь в нищету, Наследник Пушкина и Блока! ДВЕ НЕДЕЛИ …Но примешь ты смерть от коня своего! А. С. Пушкин. Песнь о вещем Олеге Подводный крейсер, поднятый со дна Без носа, без торпедного отсека - Стальной колосс, - оплакала страна, Как будто дорогого человека. Оплакала отважный экипаж - Весь год не умолкало отпеванье. А телевизионный эпатаж Вокруг беды - оставим без вниманья! Но помню я торжественный прием, Банкет и поздравительные строфы, В День флота, что, светя полярным днем, Недели за две цвел - до катастрофы. Салюта вспышки, и дымов плюмаж, И бой учебный - треск стрельбы по цели. Пусть - холостыми. И победный марш, Что прогремел на праздничном концерте: "Северный флот не подведет!" И не подвел, когда в тот день с утра На рейдовой стоянке, у причала Встречал протяжным громовым "Ура-а-а!" Парадный белый катер адмирала. И не подвел подводный крейсер "Курск", Ушедший на ученья прямо с рейда. Кто мог подумать до команды "Пуск!", Что примет смерть он от своей торпеды Всего лишь две недели до беды, От радости до смерти - две недели, До горькой правды две - от лабуды, От радости - до тяжкого похмелья. В НЕБЕ ЗВЕЗДНОМ В небе звездном, в царстве астрофизики, Где январь такой же, как июль, Там тепла и жизни даже признаки Убивает абсолютный нуль. В звездном небе ты звездой возвысился, Спев ли песню, раскрутив роман, Но от славы получил зависимость, Как от героина - наркоман. Смотришь - люди, в прошлом даровитые, С наглостью ворон или грачей Растолкав соседей, шеи вытянув, Млеют от прожекторных лучей. Был талантом юным, нынче дедушка С бабушкиным личиком - пиит, Бабушка, одетая под девушку, Песни не по возрасту кричит, Вот болтун, сплошной банкрот в политике, Снова занял весь телеэкран И, со страстью отдаваясь критике, Время наше запросто украл. На голову встанут, чтоб внимание - Пусть с презреньем вместе - получить. Да, пожалуй, эту наркоманию Никогда ничем не излечить. Ничего внутри, все только внешнее, На продажу все, без глубины… Но у астрофизики, конечно же, Перед ними - никакой вины. МЕЧТАТЕЛЬНИЦА Над злом торжествует победу добро, Что детский театр подтвердил лицедейством, И сказка о Золушке Шарля Перро На годы в душе сохраняется детством. Все школьные годы, как будущий приз, С раскрашенной ярко тетрадной страницы На девочку смотрит сиятельный принц, Который ей видится, грезится, снится. А вырастет - где-то у летней реки, Бродя над песчаным обрывом босою, Себя непременно представит Ассолью, Считая, что сверстники все - дураки. О, это томленье девичьей души, О, этот возвышенный строй представлений, О, это терпенье и гибкость растений, И столько всего, что - поди, опиши! А годы торопятся, времени нет, А есть ожидание - каменный принцип, Но нет никого, кто явился бы принцем Иль в речку привел трехмачтовый "Секрет". Плывут облака - далеки и легки - Она провожает их длительным взглядом, И ей никого уже больше не надо, А все мужики как один - дураки! Мечта, словно птица, теряет перо, И волос седой пробивается в пряди… Так что вы ей скажете, умные дяди, Вы - Грин Александр вместе с Шарлем Перро? МУЗЕЙНЫЙ СТОРОЖ Я брожу, как привидение, По ночным музейным залам И дроблю ночное бдение Шагом мерным и усталым. Лунный свет разметил полосы На стенах и на паркете, Серебря седые волосы На таинственном портрете. И на миг вниманье блеклыми Корешками привлекая, Фолианты спят за стеклами, В интерьере - под замками. Кто я здесь? От вора дошлого Сторожу когда-то бурный, Острый, как осколок прошлого, Некий спор литературный. Он представлен тут помятыми В схватках яростных листочками, Явленными экспонатами - Многоточьями и точками, Выраженьями расхожими, Как и смыслами двоякими, На дубинки столь похожими Восклицательными знаками. Сонный, думаю рассеянно, Прошагавши анфиладу: Нынче время - не музейное. И кому все это надо! Спят и мудрость, и нелепица, Дань Морфею воздавая. Сонный мир… Лишь мне не дремлется На продавленном диване. И хожу до обалдения, Обоняя книжный запах, Медленно, как привидение, В опустевших темных залах.