Настя Строкина… Имя, подходящее для поэта. Эта тоненькая, хрупкая девочка появилась у нас в Союзе писателей России летом прошлого года. Шло совместное заседание секций критики и художественного перевода. Настя вышла на “лобное место” и принялась читать свои переводы английских поэтов. Йитс, Мейсфилд, Элиот, Бёрнс… А еще — народные баллады. Все это довольно сложно переводить, и мужество юной переводчицы, начавшей с такой серьезной английской поэзии, удивило. К тому же стихи звучали свободно и красиво, словно были написаны по-русски.

А когда на заседание зашел Иван Иванович Сабило, Настеньку, уже закончившую читать, попросили прочесть еще что-нибудь. И зазвучало знаменитое стихотворение Бёрнса “В горах мое сердце…” в новом переводе. Настя вообще не боится заново переводить стихи, в свое время переведенные мастерами. А что касается Роберта Бёрнса, то, по ее словам, в старинных шотландских журналах есть много его непереведенных произведений.

И критики, и переводчики были покорены отвагой, профессионализмом и обаянием Настеньки. И решили дать ей бумагу от Союза писателей России: тем летом она заканчивала школу и собиралась поступать в университет, на филфак. Однако сей документ оказал почему-то обратное действие — очевидно, в нашем родном университете перестали ценить талант, и требуется нечто иное…

Сейчас Настя Строкина учится в Москве, в Литературном институте, на факультете поэзии. Продолжает переводить английскую поэзию, особенно много работает над народными балладами. Не теряет связь с нашей секцией перевода. Будет очень грустно, если ее отберет у нас Москва.

У места, где в театр вход,
Гус проживает, старый кот.
Для всех он Аспарагус. Но
Друзья решили уж давно,
Что имя это словно груз
И для своих он просто Гус.
Худой ужасно, и, потом,
Страдает Гус параличом.
А в юности каким он был!
И знаменитостью прослыл:
Авторитет среди котов,
Гроза мышей и крысолов!
Да… нынче он не тот уже:
Костями стар, хоть юн в душе.
С друзьями посещает клуб,
Что за трактиром, там, где дуб;
И, если платят за него,
Гус шутки дарит - о-го-го! -
Рассказы тех далеких дней
И как на сцене он своей
И с Три1, и с Ирвингом2 играл,
Как семь раз "браво!" зал кричал,
Как он в театре был что идол
И то, что "Файрфрорефидл"3 -
Работа лучше остальных,
Хотя и тоже неплохих.

"Играл я множество ролей
И даже семьдесят речей
Знал наизусть. А иногда
Давал экспромтик - хоть куда!
Как отсебятину вставлять,
Я знал и как развязку дать.
Хвостом вилял я и спиной,
А репетиций час-другой
Мне обеспечивал успех.
Умел я выдавить из всех
Слезу нежнейшим голоском -
Слугою был иль королем.
С кроватью рядом я сидел,
А в ней спала бедняжка Нелл4.
Когда последний был звонок,
На нем качаться смело мог.
И в Рождество работал я
Без отдыха, мои друзья;
Дублировал я без труда
И Виттингтонского Кота5.
Но для меня светлейший идол,
Конечно, └Файрфрорефидл"".

Вы предложите Гусу джин,
И он расскажет про "Ист Линн"6,
Про то, как шел он, и решили,
Что лучше, если бы в Шекспире
Участвовал еще и кот.
Другой глоточек джина в рот -
И Гус продолжит свой рассказ,
Как Тигром был он как-то раз,
Преследуем по водостоку
Индусом. Впрочем, слава богу,
Гус в силе это повторить;
Еще он так умеет выть,
Чтоб вызвать Гамлета отца,
Еще он как-то спас юнца,
По проводу пробравшись в дом,
Что сильно был объят огнем.
И говорит он: "Да, котят
Ведь нынче учат, как хотят.
А наша жизнь иной была,
Когда Виктория7 жила.
У них и школы никакой,
Лишь скачут через круг гурьбой".
И, лапой почесавшись, кот
"Театр, - скажет, - уж не тот,
И нынешние представленья
Милы, бесспорно, но в сравненье
С былым, конечно, не идут.
Гордитесь все, пока я тут.
Уйду, но только вечен идол -
Спектакль └Файрфрорефидл"".
       Перевод с английского 
                    Анастасии СТРОКИНОЙ