Опубликовано в журнале Нева, номер 2, 2003
Игумен Вениамин (Новик) родился в 1946 году, кандидат богословия. Публиковался в газете “Русская мысль”, журналах “Континент”, “Вопросы философии”. Автор книги “Православие, христианство, демократия” (1999). Живет в Санкт-Петербурге.
АНТИСЛОВО
взгляд на сквернословие с религиозной точки зрения
Слухи о смерти диамата в нашем богоспасаемом отечестве оказались, как говорится, явно преувеличены. Страшноватенький курилка жив, да еще как! Он теперь свое возьмет, как и раньше брал, не через Идеологический отдел ЦК почившей КПСС, а иначе, на бытовом уровне народного самосознания или, точнее говоря, нижепуповой стихийной бессознательности. Связь диамата с матом не только этимологическая, но и… глубинно нутряная, биологическая и даже философская, если, конечно, материализм считать за философию. Материализм есть методологическая редукция высшего к низшему, человека к обезьяне.
Русский историк и мыслитель Иван Тимофеев в качестве одного из главных пороков своих соотечественников назвал “зловонное произношение языком и устами матерных скверных слов” (1645).
Прот. Сергий Булгаков писал: “Большевизм родился из матерной ругани, да он, в сущности, и есть поругание всяческого материнства: и в церковном, и в историческом отношении. Надо считаться с силою слова, мистическою и даже заклинательною. И жутко думать, какая темная туча нависла над Россией, вот она, смердяковщина-то народная” (На пиру богов // Из глубины (Сборник статей о русской революции). М.; Пг., 1918). В том же сборнике Вяч. Иванов в своей статье “Наш язык” так передает мысли В. Гумбольта: “Язык есть одновременно дело и действенная сила, соборная среда, совокупно всеми непрестанно творимая и вместе предваряющая и обусловливающая всякое творческое действие в колыбели его замысла; антиномическое совмещение свободы и необходимости, божественного и человеческого; создание духа народного и Божий дар народу”.
Эксперимент последовательного материализма как идеологии в нашей стране достаточно убедителен: невульгарного материализма не бывает, и мат стал повсеместным и громким именно в коммунистический период, получив на то “научную санкцию”: в основе всего материя!
Теперь же, когда первая оторопь перестройки прошла окончательно, наметилось даже некоторое, все более набирающее силу движение в защиту мата. Мол, не отдадим народную святыню! Вот недавно еще защитников матерщины прибыло, теперь уже якобы со стороны “науки”. Похоже, слово “наука” до сих пор обладает магическим действием, иначе к нему бы не апеллировал несколько раз автор статьи “Ради крепкого словца” (Альберт Валентинов, “Российская газета”, 31 декабря 1997 г.). Видно, для пущей убедительности, особенно когда собственных доводов не хватает.
Оказывается, матерные, убеждают нас, слова когда-то несли в себе совсем другой смысл. Это были табуированные в язычестве термины, что было обусловлено мистико-религиозным мировосприятием и связанным с ним понятием запретного.
Это похоже на правду. Действительно, мат — это архаика. Но постепенно, в результате массовой атеизации населения, которую завершил небезызвестный диамат, со всякими тайнами было покончено, и мат зазвучал в полную силу везде, где можно и нельзя. Наступила эпоха уже не ограниченного ничем матореализма (выражение А. Зиновьева), то есть легализированного “наукой” бесстыдства. Вспоминаются слова Ф. М. Достоевского, что ничем так нельзя увлечь русский народ, как открытым (научно доказанным) правом на бесчестие.
Если это так, то следовало бы не науку под факты подгонять и эти факты таким образом оправдывать (это называется фактопоклонством), а все же задуматься об этической стороне дела, о проблеме “должного” и “недолжного”, так сказать.
“Наука” сделала еще одно “великое открытие”, доверительно сообщает нам автор, оказывается, ругань вообще полезна: так в наше трудное время она помогает человеку эмоционально разряжаться. Такова, мол, диалектика жизни. Диамат, так сказать, в действии. Согласно такой “научной логике”, очень было бы полезно к популярному у нас пьянству (тоже, кстати, от стрессов хорошо помогает) добавить “драку обыкновенную” для снижения уровня тяжких преступлений. А то маловато как-то у нас драк стало, все убийства да убийства. В самом деле, почему бы не подумать о возобновлении славной народной традиции кулачных боев для организованного снятия стрессов с населения. Изобьют вас, вы кому-то нос расквасите, и, глядишь, невыплаченная зарплата не такой уж трагедией кажется. Или почему бы не пропагандировать мелкую кражу, например, может быть, крупных стало бы меньше?
Автору статьи почему-то не приходит в голову простой и совсем ненаучный вопрос: а почему таким образом осуществляемая “эмоциональная разрядка” должна происходить за счет других людей, вынужденных слушать похабщину? Матерщиннику же непременно нужно, чтобы кто-нибудь его слышал. Так что неплохо бы поинтересоваться, опять же с “научной точки зрения”, уровнем стрессового состояния слушателей, спросить их мнение. Ну как, мол? Может быть, еще добавить?
Сквернословие, к большому сожалению, не так уж безобидно. Существует прямая связь между жалким состоянием нашей экономики, повсеместным воровством, всеобщей расхлябанностью, хамством, жутким состоянием мест общего пользования и — повсеместной же матерщиной. Причем не изысканной, которой порой у нас восхищаются некоторые особо одаренные художественные натуры, а самой что ни на есть тупой, безобразной и совсем не “к месту”, когда небезызвестный “артикль” добавляется к каждому слову.
Подобное, как известно, тянется к подобному, и свинство в душах порождает свинство же и внешнее. М. Хайдеггер называл язык “домом бытия”. Каков язык, таков и дом. Наша страна является хорошей иллюстрацией к этому высказыванию. А каков наш дом, особенно лестница, мы хорошо знаем.
Матерная ругань есть прежде всего симптом эволюционной недоразвитости. Биологи знают, что в животном мире существует ярко выраженная связь между агрессивностью и сексуальностью. Некоторые “особо одаренные” особи используют свои гениталии для устрашения противника. Некоторые, столь же интеллектуально обделенные представители семейства Homo sapiens делают то же самое словесно. Эксгибиционисты проделывают то же самое в натуре.
Кроме того, с духовной точки зрения мат — это всегда духовно-этическое занижение, путь к вульгарному материализму и его этическому следствию — цинизму. Это хорошо показал еще А. Зиновьев в “Зияющих высотах”: “Матореализм есть высшая стадия материализма в додиаматный период”. Учите, учите, заигрывающие с матом интеллигентные дамы и господа, легко запомнить! А то ведь до постдиаматного периода и ваши внуки не доживут! А ведь тогда и вожделенного капитализма не видать! Капитализм, конечно, не чурается материализма, но ведь важно и иерархию ценностей соблюдать! Чуете, господа, чем все это попахивает? Ведь даже те, кто уже построил себе (после коммунизма) капитализм на отдельно взятой даче за высоким бетонным забором, тоже не застрахованы от небезызвестного же булыжника (пролетариата), неразрывно связанного со своим словесным, столь любимым народом аналогом — матом. Мат пролетариев покрепче вашего интеллигентского (“к месту”) будет, что еще Лев Толстой отмечал.
Пора бы сделать выводы, но нет — находятся даже эстетствующие от матерщины.
Интересно, что расплодившиеся у нас фонды всяческих “духовных безопасностей”, и “духовных защит”, и “духовных возрождений” свои главные усилия направляют на борьбу с “сектами”, со всяческими “не нашими”, то ли считая матерщину безопасной для национальной идентичности, то ли просто одним из ее элементов. Кроме того, там, где сквернословие стало бытовым способом выражения, никогда не будет выполнена первая статья Конституции РФ, так как правовое государство, провозглашенное в ней, несовместимо с хамством. Повсеместное хамство не перестает быть хамством.
“В начале было Слово…” (Ин. 1,1). Христианство — это не просто религия, которая учит о Боге как о сверхъестественной силе, которой надо угождать. Христианство — это религия и смысла, и слова воплощенного, изреченного, то есть звучащего. Сам Бог именуется Словом, Логосом (Ин. 1,1). Нечувствительность к качеству звучащего слова означает полное непонимание и неприятие христианства. А ведь теперь у нас почти все бытовые матерщинники… — крещенные в РПЦ. Апостол же Павел назидал христиан: “Сквернословие не прилично вам” (Еф. 5,4). Ну да кто у нас его читал?!
Слово — это то, что отличает человека от животного. Матерное антислово, сводя человека к его гениталиям, делает его хуже животного, потому что человеку, сотворенному по образу и подобию Божию, изначально больше дано, чем животному. Ведь все важное зачинается в духовно-словесной сфере, как доброе, так и злое (см. святоотеческую литературу, свод святоотеческой аскетики “Добротолюбие”). Поэтому матерщина должна считаться тяжким преступлением против Бога и общества.
Святые отцы учили бороться с дурными эмоциями не путем изливания их на других людей, а путем недопущения зла внутрь своей души. Люди ответственны за те яды, которые в них вырабатываются.
Вообще говоря, с религиозной точки зрения картина выглядит совсем иначе, чем это представляется с позиций все еще “вечно живого диамата”. Любой злой поступок, как и злое слово, никак не может способствовать увеличению добра ни в нашем мире, ни в душе человека. Злое матерное слово индуцирует проявления зла вокруг себя, привлекает бесовские силы. Люди, совершившие преступления, часто сами не знают, как они его совершили. Не знают именно потому, что преступление было совершено в состоянии одержимости злыми силами (кто в бесов не верит, читай: “белая горячка” и т. п.).
Где гарантия, что от злых слов люди (вместо ожидаемой разрядки) не перейдут непосредственно к злым поступкам, в полном соответствии с законом неизбежного увеличения необходимой дозы (для разрядки)? По этой логике самую эффективную разрядку должно давать убийство. Да разве произнесенное слово — это уже не поступок?
Повсеместное российское сквернословие заставляет задуматься: а в христианском ли обществе мы живем? У нас порой матерятся даже при строительстве православных храмов, видимо, не считая, что это как-то противоречит вере в Бога. Читали ли у нас Новый завет или только поставили его на полку? Или только суетливо покрестились, чем-то “помазались” и кому-то свечку поставили, решив, что это и есть христианство? Благо безопасно все это стало. Оно, конечно, когда что-то заболит, то в Церковь побежим вымаливать выздоровления, а во все остальное время живем как “нормальные люди”.
Пример с великими, “со вкусом употреблявшими”, тоже не пользует нимало. Научитесь вначале так писать без мата, как Пушкин и другие мастера печатного слова умели писать, а потом кивайте в их сторону. Вы же, господа, предлагаете сразу с мата начать.
К людям же совсем безрелигиозным, для которых никаких табу не существует, хочется обратиться: дамы и господа, неужели вы не чувствуете, что некрасиво постоянно заглядывать как беспородные собаки друг другу под хвост, то есть в штаны? А может быть, ваша любовь к матерщине есть просто следствие… плебеизации всей страны, которая прошла у нас намного более успешно, чем аналогичные электрификация, индустриализация, интенсификация и проч., и проч.? А может быть, вы вовсе и не “дамы и господа, а все те же ваньки, стешки, васьки и палашки, о которых писал В. Г. Белинский в знаменитом письме к Н. В. Гоголю?