Опубликовано в журнале Нева, номер 10, 2003
Посвящаю памяти мужа — Яковлева Владимира Михайловича
Мой муж, Яковлев Владимир Михайлович, родом из Петербурга (Ленинграда). Здесь он родился, рос и жил вместе с родителями в коммунальной квартире на улице Херсонской, которая сохранилась и по сей день. Здесь он учился в одной из школ и был в числе лучших ее учеников. Отсюда был призван в армию, как и многие его одноклассники выпуска 1941 года. Многие из его сверстников еще в начале Великой Отечественной войны отдали самое дорогое: свои жизни, защищая любимую Родину от фашистских захватчиков. Владимир Михайлович вместе с наступающими войсками Советской Армии дошел до Берлина и принял участие в его взятии. После победоносного завершения войны он в течение 20 лет еще служил в рядах Советской Армии в качестве офицера. Затем в чине капитана демобилизовался из армии и поступил учиться в ЛЭТИ (Ленинградский электротехнический институт), после окончания которого работал инженером, впоследствии — заведующим лабораторией в одном из КБ города. За свои военные заслуги он был награжден орденами и медалями, а в конце — значком “Фронтовик”. Работая в КБ в качестве инженера вычислительной техники, он также получал немало благодарностей и наград. Руководители организации, коллеги по работе и друзья неоднократно выражали ему свою признательность за добросовестный труд, а также за то, что он был “по жизни” таким достойным уважения человеком.
Итак, после демобилизации Яковлев В.М. имел право на жилплощадь в родном Ленинграде. Сначала нам дали комнату в коммунальной квартире обычного пятиэтажного дома. Она находилась на Исполкомской улице, на пересечении с Невским проспектом, на втором этаже. А под нашей квартирой находился магазин “Рыба”. Удобно! Квартира состояла из 4 комнат, где жили три семьи плюс наша семья. Люди в основном немолодые. Когда наступали праздники, то все готовились: пекли пироги, куличи, фаршировали рыбу. Словом, там меня научили некоторым кулинарным премудростям. А уж рыба покупалась почти всеми, причем живая, до приготовления плавала она в ванной. Однажды муж решил помыться, но увы! В ванне плескалась рыба. Пришлось освобождать, а рыбу потрошить. Летом в ванной охлаждались арбузы. Как-то снизу из рыбного магазина к нам явилась целая делегация и сообщила, что из-под нашей квартиры течет вода и заливает их продукцию, то есть рыбу, что она испортилась и ее надо списывать. И вот наши мужчины спустились вниз, в магазин, чтобы посмотреть, а, может быть, и понюхать “испорченную продукцию”. Оказалось, что все в порядке, и “сухая” рыба на своих местах, не залита и имеет вполне товарный вид. Видимо, списывать “испорченную продукцию” — это один из способов обогащения, что не чуждо работникам торговли. Словом, после объяснений и разборок, пришли к выводу, что никаких “деловых” бумаг оформлять не надо, и штраф платить нет необходимости. Но на будущее просили не устраивать подобных ситуаций с охлаждением арбузов.
В один из вечеров у нас были гости и среди них — певец (не народный, конечно) по имени Жора с хорошим громким голосом. Он прекрасно исполнял народные песни и романсы. Особенно нам понравился романс “Я встретил вас”. Кто-то вышел в коридор, а там — очарованные слушатели, только что не аплодирующие. Потом этот Жора поехал в такси на вокзал и всю дорогу пел, таксист был в восторге. Однажды пришли ко мне в гости студентки из Вьетнама. Им захотелось приготовить рис по-вьетнамски в домашних условиях, чтобы он был рассыпчатым и не напоминал бы обычную кашу. Я дала им кастрюлю, рис, и они начали варить. В кухне у каждой семьи был свой столик. И вот вьетнамки Зау, Хай и Ши готовят, а у каждого стола стоят и наблюдают за ними соседки: тетя Паня, Цилия Иосифовна и Таня. Оказывается, они “живьем” никогда не видели иностранцев так близко, особенно за приготовлением риса. В кухне было большое окно, в него вставлялся ящик, выходящий на улицу. Он использовался как своеобразный холодильник, например, для охлаждения супа и других продуктов… Мы в этой квартире прожили четыре года. Не было никаких особенных неприятностей, жили дружно. Все “дежурили” по очереди, то есть убирали места общего пользования понедельно. Единственно, что нам всем не нравилось — это уличный шум от проезжающих мимо окон грузовых машин с углем и другими грузами. Они будили нас по ночам, от них было много шума и пыли.
Некоторые жильцы этой квартиры отличались изобретательностью. Наш сосед, дядя Вася, был любитель выпить. А его жена, тетя Паня, естественно, была против. И вот он отыскивал такие места, где можно спрятать маленькую от бдительной супруги. Например, в укромных уголках: в кухонных столах у соседей, в ванной комнате и пр. Как-то муж обнаружил бутылочку в нашем кухонном столе, в уголочке. Чего только не бывает в жизни…
А еще до вселения в квартиру на Исполкомской улице, в ожидании ордера на нее, мы вынуждены были снимать жилье (за деньги) на улице Щорса в Петроградском районе. Наша хозяйка в этой квартире жила еще со времен блокады Ленинграда. Кроме нас, здесь же снимала маленькую комнатушку семья врача Феликса с женой Наташей и маленьким ребенком. Феликс работал на “Скорой помощи”, часто приходил домой с ушибами от “пациентов”. Из основных жильцов тут же жил с женой и пенсионер-инвалид дядя Леша, который и летом ходил по коридору в чесанках с калошами. У него болели ноги. Довольно часто с утра пораньше он начинал “прогулки” по коридору в этих чесанках, издавая шум и беспокоя соседей по квартире — в частности, он будил Наташу с малышом, которая и так плохо спала из-за болезни ребенка. Когда она ему говорила: “Нельзя ли гулять по коридору позже и потише?”, он ей отвечал: “Нет, у меня режим, и я должен начинать день с прогулки”. Возмущенная Наташа восклицала: “Так гуляйте по улице! Это вам не Елисейские поля, а общий коммунальный коридор. Причем в это время суток (в 6 часов утра) люди еще спят, а вы своим хождением поднимаете всех чуть свет”. Он же твердил: “Я имею полное право на это, так как я законный житель этой квартиры, и врач мне рекомендовал побольше двигаться, ходить”. Все были возмущены его безобразным поведением, даже его жена. Но он твердо стоял на своем. Иногда, что случалось довольно редко, он спускался с пятого этажа вниз на улицу Ленина, доходил до Большого проспекта и ждал трамвай (даже под дождем), чтобы проехать не более двухсот метров до улицы Щорса бесплатно как инвалид. Встречались такие индивидуумы сплошь и рядом, и жили они чаще всего в коммунальных квартирах. Надо отметить, что жизнь в описанной квартире не была исключением из правил.
Зато редко, но бывают и другие варианты. Встречаются и такие квартиры, где жильцы (соседи) иногда вешают замочки на кастрюли, чтобы никто не смог испортить пищу, не попробовал бы или не подсыпал бы чего-либо в кастрюлю. Все зависит от уровня сознания человека. Словом, эта тема еще далеко не исчерпана и исчезнет она одновременно с исчезновением коммунальных квартир вообще. Мы к этому стремимся, но это будет не так скоро. И все-таки самым хорошим вариантом из всех возможных является отдельная квартира для каждой семьи. К сожалению, не все горожане имеют такую возможность, даже имея на это право и желание.
Шли годы, жили в общем-то неплохо, но не было настоящего дома, отдельной квартиры. Все мы только мечтали об этом. Как уже упоминалось, мы с мужем жили в коммунальной квартире на Исполкомской улице. Моя старшая сестра с мужем и дочерью ютились в одной комнате тоже в коммунальной квартире на проспекте Гагарина, недалеко от станции метро “Парк Победы”. Естественно, всем хотелось жить в отдельных квартирах: ведь это такое счастье! Поначалу надеялись, что в порядке очереди получим отдельные квартиры. Но не тут-то было! Это была несбыточная мечта: ждать, когда придет очередь, можно было целую вечность. Стали хлопотать. Обратились в райисполком с заявлением на улучшение жилья, в смысле получения отдельной квартиры. Высшим районным начальством был дан ответ: “Однокомнатную квартиру у нас в первую очередь получают хронические больные, как то: больные туберкулезом и люди с психическими отклонениями”. Конечно, если походить по инстанциям несколько месяцев, лет, то можно запросто стать психически неуравновешенным. Но это не прельщало нас, и мы решили, что лучше быть здоровым и жить в коммунальной квартире, чем быть больным и жить в отдельной. Все это так… Но “голубая мечта” не оставляла нас в покое. В то время стали появляться кооперативы, строящие большие дома за деньги. Некоторые из них были высотными домами, так называемые точечные (9–14 этажей) в форме карандаша и другие. Иногда можно было в готовом доме купить оставшуюся свободную квартиру. Так быстрее. Мы походили по городу, но ничего не подобрали. Разумеется, тут же вступили в городское управление кооперативов и стали ждать решения своей судьбы. И вдруг, однажды вечером, позвонила мне сестра и сообщила, что рядом с ними на Бассейной улице, у парка Победы строят большой двенадцатиэтажный дом на 500 квартир, и есть возможность вступить в этот кооператив, который назывался “Юг”. Конечно, нам хотелось жить в одном доме с родственниками, и место его расположения было удобным. Решение приняли быстро. Итак, по нашему желанию нас приняли в кооператив “Юг”, но предупредили, что свободными остались только квартиры на 12-м этаже. Это нас не остановило, и заявление было подано. Дом строился долго: одна строительная организация начинала его в 1964 году, другая закончила строительство в 1968 году. Много было выпито за дом, много монеток было брошено в его “чрево” на счастье. Но лучшие квартиры (и этажи) были уже распределены, многие были закреплены за творческой элитой: за сотрудниками Ленфильма, Ленконцерта и прочими известными деятелями. Выбора у нас не было, и мы согласились на квартиры, расположенные на 12-м этаже. Как водится, тянули жребий. Сестра получила трехкомнатную квартиру № 307 в 4-м подъезде, мы — двухкомнатную № 364 в 5-м подъезде. Впоследствии мы убедились, что никакая это не элита, а просто люди с деньгами, которые вовсе не отличались высокой культурой и интеллектом. Наш дом построен по шведскому проекту. По форме он напоминает букву Н, вытянутую по центру, с двумя торцами (1-м и 6-м подъездами). В доме всего шесть подъездов. Внизу, на уровне третьего этажа, находятся колонны, поддерживающие дом. Дом кирпичный, с хорошей планировкой внутри квартир: довольно свободная прихожая с встроенными шкафами и шкафчиками для носильных вещей, а также для хранения консервированных продуктов: огурцов, помидоров, зелени, салата и пр. В общем, того, что готовит каждая семья впрок, так как в кухне, хотя она довольно просторная (9 м2), все не помещается, а так — все под рукой. А в трехкомнатных квартирах есть даже маленькая комнатка для всяких инструментов, банок, ведер и пр. Ее в шутку назвали “тещиной комнатой”.
Итак, наша мечта осуществилась: мы получили отдельные квартиры. С большим удовольствием мы осваивали новое жилье: приобретали новую мебель, расставляли все по местам, что-то прибивали, вешали небольшие картины (подарки студентов), циклевали полы в комнатах.
Издалека дом смотрелся великолепно, но кругом был мусор (и не только строительный). Вначале около дома пытались навести порядок: организовывали субботники по уборке территории. Однако желающих трудиться на общее благо было немного. Помню, сажали деревья, кустарники перед домом по улице Бассейной. А как-то весной вышли некоторые жильцы, в том числе и мы с сестрой и внуком, на субботник. И стали окапывать деревья, кусты, убирать граблями прошлогодние листья, мусор. Кто-то из сидящих на скамейке перед домом на вопрос: “Кто это там работает?” ответил с улыбкой: “Кажется, дворник и уборщицы, им по штату положено это делать”. А что касается разбрасывания бумажек, пакетов и прочего мусора на газонах, так подобные люди никаких замечаний терпеть не могли, не говоря уже о выгуле собак… Но это продолжается и по сей день. К сожалению, такое происходит повсеместно. Поэтому мы всегда рады снегу, который покрывает все то безобразие, что творят люди на нашей дорогой земле. Не случайно использованы слова “дорогая земля”. Она должна быть дорогой нам, и чем бережнее мы будем относиться к ней, тем дольше сохраним ее богатства, от которых зависит наша с вами жизнь.
Как-то, будучи в Германии, мы поехали с немецкими друзьями в лес в окрестностях Дрездена. И я увидела картину, заставившую меня задуматься. Люди (в основном молодые) убирали весь мусор — банки, бутылки, бумагу — вокруг себя на порядочном расстоянии. Чистили лес. Оказывается, это неписаное правило для всех, кто посещает лес. Естественно, в местах проживания людей действует то же правило. Что же, в этом много поучительного. И, к слову сказать, для нас, россиян, в особенности.
По радио однажды я услышала о том, что в Швеции есть школы, эмблемой которых является экология. Скажем, так, как у нас есть школы с математическим, биологическим уклоном. В этом — глубокий смысл. Если с детства воспитывать в детях бережное отношение к природе и к земле нашей, то, может быть, и нам, взрослым, зазорно будет иначе относиться к ней, и мы ее защитим и сохраним для будущих поколений землян.
Наш дом в народе называют по-разному: “Дом на курьих ножках”, “Дом еврейской бедноты”, но чаще всего — “Дом с колоннами”. А однажды, возвращаясь после прогулки из парка, мы услышали от внука слова: “Наш дом, как корабль”. Звучит возвышенно. А с 12-м этажом связывает нас многое: во-первых, меньше шума и пыли, во-вторых, вероятности быть залитыми водой сверху, а, в-третьих — высота! Первое время на лоджию 12-го этажа шли потоком люди (особенно дети, молодежь) смотреть салют в праздничные дни. “Видимость, как с Исаакия”, — говорили они. И еще: чердак и крыша — рядом. Когда мы вселялись в марте 1968 года, то лифт еще не работал. Естественно, мы “занимались спортом”, поднимаясь и спускаясь с 12-го этажа. Чердак и даже крышу использовали для сообщения между 4-м и 5-м подъездами в разных целях: что принести, переправить по-соседски. Таким образом перенесли кухонный пенал (шкаф). И ничего страшного, будто так и должно быть. Правда, когда мы купили мебельный гарнитур, но не сказали грузчикам, что лифт не работает, так они все 18 предметов поднимали пешком на 12-й этаж и ругали нас, хозяев, на чем свет стоит. Пришлось дать “на чай”. Правда, на 12-м этаже изредка бывают перебои с холодной и горячей водой. Внизу, на 4-м этаже есть, а до 12-го не доходит из-за разницы в давлении. Тогда ходим мыться к соседям или в баню. Довольно часто между колонн бывают протечки с технического 3-го этажа, как холодный или горячий душ, пока не отремонтируют. Поэтому колонны выглядят такими неприглядными. По шведскому проекту они должны быть облицованы черными плитками сверху донизу. Но в свое время облицевали только в самом низу (2–3 ряда) да так и оставили. Потом плитку растащили “специалисты” и впоследствии сделали неплохой “гешефт”: многим в доме облицевали полы в ванной или на балконе черной плиткой и получили за это немалые деньги. Вот такое получилось “отступление” от проекта. К сожалению, наш дом постепенно (а ему уже 35 лет) ветшает снаружи. Внутри, в квартирах, сами жители еще как-то поддерживают порядок: делают ремонт, вызывают рабочих, сантехников… Разумеется, жить в доме можно и на 12-м, и на других этажах.
Что нас особенно радует, так это то, что рядом — парк, хотя он уже не такой зеленый, как прежде: через него пролегла дорога в СКК. Но все-таки это “глоток свежего воздуха”, возможность погулять по его аллеям, а зимой — походить на лыжах. Летом в жаркую и душную погоду некоторые даже освежаются в его прудах. Каждый отдыхает, как ему нравится. Однажды в жаркую летнюю погоду у меня поднялось давление, и я пошла к врачу. Он осмотрел меня, измерил давление, выписал лекарства и говорит: “На вашем месте, вместо лекарств, я бы купался в прудах”. Услышав мое возражение, что “вода грязная”, он заверил меня: “Ничего страшного: искупайтесь — и под душ”. Может быть, он и прав. Но я — консерватор и хожу в бассейн, а иногда — в баню. В последнее время цены за абонемент в бассейн значительно возросли, до 100 рублей за одно посещение. Зато в баню ходим систематически: четверг — льготный день для пенсионеров, билет стоит всего лишь 10 рублей за полтора часа. Вообще о пользе бани достаточно много пишут и говорят. А я это испытываю еженедельно: после парилки, а иногда и массажа, которым увлекаются посещающие баню женщины, чувствуешь себя намного лучше, помолодевшей на несколько лет. Или это только кажется? Во всяком случае, вреда от бани нет и быть не может, а только польза. Даже давление понижается. Конечно, все хорошо в меру. Это старая истина.
Не последнее место в нашей жизни занимали и торжественные застолья: праздничные дни календаря, дни рождения, встречи друзей или просто семейный ужин. При этом невозможно представить подобное застолье без хорошей компании, сидящей за праздничным столом со всевозможными закусками и питьем.
В один из погожих летних дней мы собрались на семейное торжество — день рождения. В основном компания состояла из родственников: из Фрунзе (ныне Бишкек) приехал в гости старший брат Иван с женой Леной, из Сухуми, после отдыха на Черном море, заехала племянница Лида — и, конечно, все мы, ленинградцы, жители дома № 53 по Бассейной улице: моя старшая сестра Анастасия с мужем Виктором — из 4-го подъезда, мы с мужем — из 5-го подъезда.
Лето было грибное. Помню гору лисичек, которые были поджарены с луком и сдобрены сметаной. На гарнир — картофельное пюре. Очень вкусно получилось! Не было недостатка в различных салатах, зелени, помидорах с огурцами и прочем. К чаю — традиционный пирог с яблоками, варенье. Были и “горячительные” напитки: вино для женщин и водочка для мужчин. Застолье подходило к концу: уже были произнесены тосты за здоровье именинницы и спутника жизни, за здоровье всех гостей. И в конце концов выпили “на посошок!”, чтобы погладить дорожку племяннице Лиде, которая вечером уезжала домой, во Фрунзе. Нужно было собраться и проводить ее на вокзал. У мужчин, естественно, застолье в полном разгаре: шутки, смех, разговоры о политике, новостях и о футболе тоже.
Мы, женщины, решили не беспокоить мужчин, чтобы они продолжали празднество. А сами отправились провожать Лиду, и все ее вещи, в том числе и сумку с билетом, деньгами, распределили между собой, чтобы “облегчить ей судьбу”.
В приподнятом настроении, весело щебеча, наша женская компания спешила по аллеям парка в метро, на станцию “Парк Победы”. Спустившись на эскалаторе вниз, услышали команду: “Садимся в последний вагон!” Однако на эту команду отреагировала только одна из нас, Лена, и вскочила в вагон, который тут же захлопнулся. Электричка тронулась, а мы остались на платформе в шоке. А у Лены, между прочим, в руках была сумка с билетом и деньгами отъезжающей. Быстро посовещавшись, мы поехали следом и вышли на следующей станции, “Электросила”, предполагая, что и она тоже выйдет и все мы встретимся. Но увы! Нас никто там не ждал. Оставалось одно — ехать на Московский вокзал и встретиться там. Приехали, нашли платформу, поезд, готовый к отправлению, но Лены с сумкой нигде не было. А до отправления поезда оставались считанные минуты… О, ужас! Что делать? Решено было расставить посты у выхода из метро на вокзале и на станции метро “Площадь Восстания”. Благо, это было рядом. Время шло, но никого и ничего… Тогда прониклись логикой человека из провинции: где можно было ждать встречи? О, Эврика! Конечно же — у центрального входа в здание вокзала. Послали туда гонца. И точно… Лена, очень расстроенная и испуганная, стояла, озираясь по сторонам, в надежде кого-нибудь увидеть. С радостью бросилась она к гонцу (к своей младшей дочери) со словами: “Куда же вы все подевались и почему бросили меня одну на произвол судьбы?!”
Подошли к поезду. Лида буквально выхватила у нее из рук свою сумку, говоря: “Где же можно было столько времени болтаться?!” Та обиделась и стала объяснять, что и как… Но времени на выяснение отношений уже не оставалось. До отхода поезда было три минуты, а состав длинный, и нужный 8-й вагон далеко впереди… Отъезжающая с сумкой и чемоданом в руках быстрым шагом, переходящим в бег, устремилась вперед вдоль состава, мы — за ней, трусцой. Вдруг поезд тронулся. К счастью, одна из проводниц ближайшего вагона пригласила Лиду на подножку. Та вскочила, мы машем вслед руками (уже не до прощальных объятий и поцелуев). Проводив таким образом родственницу, мы с облегчением вздохнули. Слава Богу, успела сесть в поезд, а могло быть и хуже… Вот что значит “погладить дорожку” на прощание. Одним словом, хорошо то, что хорошо кончается.
Конечно, приключений, подобных описанному, в жизни бывает немало. Но мы ограничимся одним и сделаем его завершением нашего повествования. Что касается нашего дома, жизни в нем, то основное об этом написано, и довольно подробно, а это главное.
Однако в связи с юбилеем Санкт-Петербурга нельзя умолчать о прекрасном нашем городе, об обновленных памятниках, домах и людях, живущих в них. Нарядные, похорошевшие улицы заполнены оживленными и гордыми за свой неповторимый город петербуржцами, обитателями как отдельных квартир, так и коммунальных, мечтающими об отдельных квартирах… Даже младенцам, в числе первых родившимся 27 мая, и их родителям обещали квартиры. Дай Бог всем счастья, каждому в своем доме.