Опубликовано в журнале Нева, номер 1, 2003
Ярким примером преемственности отечественных традиций в области науки и образования, которую неустанно подчеркивает в своих интервью и выступлениях нобелевский лауреат Ж. И. Алфёров, является и сложившаяся в течение трех столетий российская математическая школа.
Однако, если вы захотите найти на книжных прилавках современные серьезные труды или хотя бы популярные брошюры по истории отечественной математики, вас, скорее всего, постигнет неудача. Увы, даже монографии, посвященные таким корифеям Царицы наук, как Лобачевский, Остроградский, Чебышев, были выпущены еще в прошлом, ХХ веке — аж в 50—80-х годах. Что уж говорить о книгах, где серьезно и заинтересованно анализировались бы математические учебники российских ученых и педагогов? Такие лакуны особенно странны сегодня, когда перспективы развития системы образования, определяющей будущее нашей страны, являются предметом обостренного внимания со стороны общества.
А сколько копий сегодня ломается по поводу критериев качества современных учебников!
“Не следует подвергать коренной ломке установившуюся систему обучения математике в школах, ибо такая система выработана опытом многих лет… Новое в преподавании математики очень полезно, но оно должно вводиться повсеместно в школах только тогда, когда на опыте проверено, что оно лучше старого”.
“…Программы будут не обширны и не вполне строго научны. Зато молодые люди будут выносить из школы неиспорченное здоровье и светлый ум, не угнетенный непомерным количеством сведений, худо закрепленных, не разработанных и скоро вылетающих из головы, не оставив в ней никакого следа, кроме потемнения здравого смысла”.
Нет, это выдержки не из современных статей. Первое высказывание принадлежит академику П. Л. Чебышёву (1821—1894), возглавлявшему математические науки в Ученом комитете, второе — его соратнику по работе в комиссии по рассмотрению учебников для средних школ, лучшему гимназическому учителю Петербурга в 60-е годы XIX века К. Д. Краевичу, (1833—1892). А заимствованы они из книги заслуженного учителя России, петербуржца Н. В. Богомолова “Живое слово о российских педагогах-математиках”. М: Издатель Иванов В. И., 2001. — 240 с. Книга Н. В. Богомолова восполняет досадный пробел в современных исследованиях истории становления отечественной математической школы, дает возможность вспомнить с благодарностью золотую когорту подлинных отечественных просветителей и их неоценимый вклад в интеллектуальное развитие российского общества.
Замечательные математики прошлого не только написали популярные учебники, обобщив в доступной для понимания форме весь корпус существующих на момент написания знаний, но и сделали это с таким увлечением, любовью и восхищением, что пробудили в учащейся молодежи вкус к познанию и страсть к созиданию. Не благодаря ли тому, что российские школяры уже в нежном возрасте имели качественные источники математических знаний, стало возможным такое бурное развитие промышленности и ремесел, техники и военного дела в России в последние три столетия? Торговля и земледелие, музыка и кораблестроение, архитектура и движение звезд на небесной сфере, физика, механика, геодезия, — неисчерпаемы сферы, где многие поколения россиян рачительно использовали на практике хороший багаж математических знаний.
В книге Н. В. Богомолова 32 очерка о жизни и деятельности отечественных математиков XVIII—XX веков. Материал расположен в хронологическом порядке, что позволяет зримо увидеть, как складывалось единство академической науки и образования, как на протяжении трех веков осуществлялись преемственность и взаимодействие научного знания и педагогического опыта, ставшие в наши дни неимоверно острой проблемой.
Перед читателем предстают не только портреты истовых служителей математической науки и их творческое наследие, но и масштабная картина системы среднего и высшего образования России XVIII—XX веков.
Жизнь и труды многих великих подвижников неразрывно связаны с Российской академией наук, основанной в 1724 году вездесущим Петром I, и с Санкт-Петербургом, где АН располагалась 210 лет, вплоть до 1935 года: Л. Эйлер (1707—1783), С. К. Котельников (1723—1806), С. Я. Румовский (1734—1812), С. Е. Гурьев (1764—1813), М. В. Остроградский (1801—1861), В. Я. Буняковский (1804—1889), П. Л. Чебышёв. За внешне сухими фактами прочитывается немало актуального. Каким образом дети простых солдат, священников, обнищавших дворян становились членами Петербургской АН? Кто и как отбирал еще в гимназиях, школах, семинариях наиболее даровитых учеников, бережно лелеял будущих математических гениев? Почему после стажировок за границей ее талантливые сыны все-таки возвращались в Россию? Они сочетали научную и педагогическую деятельность. Они преподавали в высших учебных заведениях столицы: инженерных, военных, морских, гражданских, участвовали в изыскательских проектах АН. Своими успехами в науках и новых открытиях, опережая в своих трудах иностранных коллег, российские математики принесли своей стране честь и уважение в Европе, снискали себе мировую славу и международное признание. Академии Стокгольма, Парижа, Турина, Рима рады были принять их в свои ряды.
Петербуржцы и иногородние, всемирно признанные гении, как родоначальник новых представлений о пространственных свойствах мира Н. И. Лобачевский (1792—1856), и рядовые труженики педагогической нивы, как К. Д. Краевич, внесли свой вклад в строительство системного образования России и — как важную часть его — в создание учебных пособий.
Многие из тех, кто учился в школах нашей страны в ХХ веке (а среди них и академик Ж. И. Алфёров), помнят учебники А. П. Киселева (1852—1940), Н. А. Рыбкина (1861—1919), П. А. Ларичева (1892—1963), по которым усваивали азы математических знаний, но о самих авторах, наверное, ничего не знают. Книга Н. Богомолова восполняет и эту лакуну.
Необычный ракурс, в котором рассматривается математическая наука, вполне закономерен, — Н. В. Богомолов не только заслуженный педагог с огромным стажем, но и сам автор учебников по математике, вдохновенный хранитель и проповедник доставшегося нам от прошлого наследия, забывать которое мы не вправе, ибо забвение зачастую оборачивается бесплодными дискуссиями.
Остается только выразить сожаление, что столь нужной и востребованной книге, тираж которой всего 100 экземпляров, уготована судьба библиографической редкости.
Человек из страны оптимистов
Королевская академия наук Швеции присвоила Нобелевскую премию по физике за 2000 год исследователям и изобретателям, чьи труды заложили основу современной информационной техники, в основном через разработку быстрых транзисторов, лазеров, а также интегральных схем (чипов). Премия делится на две части, с вручением первой половины Жоресу И. Алфёрову, Физико-технический институт им. Иоффе, Санкт-Петербург, Россия, и Герберту Кремеру, Калифорнийский институт в Санта-Барбаре, Калифорния, США, за развитие полупроводниковых гетероструктур для высокоскоростной и оптоэлектроники.
Присуждение после 22-летней “паузы” Нобелевской премии российскому физику было с энтузиазмом встречено и отечественными учеными, и широкой общественностью. Оно и понятно: в контексте бедственного состояния науки в нашей стране (да только ли науки!) в последнее десятилетие и сопутствующих ему мрачных прогнозов высшее международное признание работ Ж. И. Алфёрова явилось своего рода глотком живой воды, вернувшим веру в огромный научный потенциал России, в будущее ее науки. Особое значение эта награда имеет для Петербурга: теперь ХХ век в истории нашего города символически обрамлен фигурами нобелевских лауреатов — И. П. Павлова (1904) и Ж. И. Алфёрова (2000).
После столь радостного события издательство “Наука”, справедливо считая, что повторное издание будет востребовано не только специалистами, но и широким кругом читателей, осуществило переиздание книги теперь уже нобелевского лауреата: Алфёров Ж. И. Физика и жизнь. — Изд. 2-е, доп. М.; СПб.: Наука, 2001. — 288 с., дополнив ее разделом “Нобелевские хроники”, в который вошли официальное сообщение Нобелевского комитета, интервью лауреата, иллюстрации и “Наблюдения из зрительного зала” академика Б. П. Захарчени.
Основную часть книги составляют пионерские работы академика Ж. И. Алфёрова по физике полупроводниковых гетероструктур и приборов на их основе, ставшие его вкладом в основы современных информационных технологий. Наряду с оригинальными работами в книгу включены научные обзоры, написанные ученым в разные годы и позволяющие читателю проследить за становлением исследований и их перспективами. Конечно, оценить эти труды в полной мере могут только те, кто хорошо знаком с языком физической науки, однако и для непосвященных масштабы произведенных работ становятся понятны при сопоставлении первых ЭВМ, занимавших огромные помещения, и явившихся им на смену в результате этих исследований современных компьютеров типа notebook.
Впрочем, точку зрения выдающегося физика современности на то, какие открытия в его науке определили уходящее XX столетие (век физики) и что ждать от науки в наступившем XXI веке, читатель узнает из второй части книги, где представлены воспоминания (об американском ученом Д. Бардине, единственном лауреате сразу двух нобелевских премий по физике, об уникальном президенте Академии наук А. П. Александрове, о легендарном П. Л. Капице, одном из создателей института Иоффе (alma mater самого Алфёрова), о пионере отечественной теоретической физики Я. И. Френкеле) и публицистические выступления Ж. И. Алфёрова.
Жорес Алфёров хорошо известен не только как выдающийся ученый и организатор, но и человек с огромным общественным темпераментом. Не всякий современный политический деятель решится опубликовать без купюр свои выступления в годы всеобщих трагических заблуждений, ошибок и поздних прозрений, — но из опубликованных в книге интервью Алфёрова (из периодики 1988—2000 годов), где он высказывает свой взгляд на происходящее, не изъято ни слова.
Выступления Ж. И. Алфёрова заражают незыблемой верой в значение науки для настоящего и будущего страны. Собранные в хронологической последовательности статьи (из недоступных широкому читателю в эпоху свободы слова — по экономическим причинам — газет и журналов) являют собой яркую картину последовательной борьбы ученого за сохранение науки в смутное десятилетие России, за сохранение исторически сложившейся в течение трех столетий высшей и уникальной научной и образовательной структуры России — Российской академии наук, которую в ХХ веке хотели уничтожить дважды: в 20-е годы как “наследие тоталитарного царского режима”, а в 90-е как “наследие тоталитарного советского режима”. Он видит в консерватизме Академии наук, в ее уникальных исследовательских институтах предмет гордости: “ведь кто-то же должен быть хранителем истин”.
Круг тем, поднятых в этих интервью, широк и актуален: это и кризис в науке, вызванный и исчезновением такого “стимула” для развития науки, как “соревнование” США и СССР, и такая болезненная для нашей страны проблема, как “утечка мозгов”, — трагический результат так называемых реформ, и обострившиеся вопросы преемственности научных поколений, подготовки научных кадров, взаимодействия науки и образования, внедрения научных открытий в производство.
Читатель может познакомиться и с политическими пристрастиями нобелевского лауреата, с его взглядами и воззрениями: Ж. И. Алфёров выступает последовательным сторонником государственного финансирования большой науки; считает здравоохранение, образование и науку основными компонентами нормальной жизни страны; открыто признает ценность социалистических идей, отдавая должное Октябрьской революции как величайшему импульсу для развития всего человечества; в качестве образца крупномасштабных реформ приводит в пример перевод экономики на мирные рельсы после ВОВ; а самой большой личной трагедией для него является распад Советского Союза.
Со страниц книги веет оптимизмом, которого так не хватает нам последние годы. “Мы все страна оптимистов, потому что все пессимисты уехали”, — любит повторять Ж. Алфёров слова своего коллеги (“физики шутят”, — и это еще одна составляющая книги, ярко представленная, в том числе во вступительной статье академика Б. Захарчени “Небольшая сага о Жоресе Алфёрове”).
Оптимизм внушает в первую очередь созидательная деятельность выдающегося ученого (вице-президента Российской академии наук, председателя президиума Санкт-Петербургского научного центра, депутата парламента нескольких созывов) в возглавляемом им Физико-техническом институте им. А. Ф. Иоффе.
Оптимизмом заражает и вера в будущее нашей науки, в то, что в целом за эти трудные годы АН сохранила наш научный потенциал — источник богатства для всей страны.
Нобелевский лауреат предлагает выход из тупика, “философский камень”, который может превратить “гранит науки” в “золото”, — это наукоемкие технологии, то есть те, где требуется сырья на рубль, а интеллекта на миллион. Восстановление и развитие экономики на основе наукоемких технологий, инвестиции в науку, самые безошибочные, — гарантия того, что Россия не станет придатком Запада, и сырьевым, и образовательным.
“И все-таки я верю. Без веры жить нельзя. Я думаю, что в XXI веке наша страна поднимется. А в целом на планете наука будет играть огромную роль. И дай Бог, чтобы ее разумно использовали”.
Лекарство от национализмов больших и маленьких
Энциклопедическое по своему масштабу и характеру исследование — Многонациональный Петербург: История. Религия. Народы / Науч. ред. И. И. Шангина. — СПб.: Искусство-СПб., 2002. — 872 с., ил. — уникально: это первое подробное описание национальной и конфессиональной жизни Петербурга за триста лет его развития; впервые история петербургских этносов, в том числе и коренного русского, рассмотрена от самых истоков (допетровского периода) до наших дней; впервые так подробно рассказано о народах, которые вместе с русским формировали и формируют облик города и его культуру: об их истории и верованиях, о традициях и обычаях, об этнических корнях и менталитете.
В книге три раздела: История. Религия. Народы. Из первого читатель узнает, откуда, почему и когда представители разных народов приехали в Петербург в разные периоды его существования, какие профессии выбирали, где селились, как становились, не теряя своего национального лица, петербуржцами. Петербург — город не только многих наций, но и многих религий: сегодня в нем действует более двухсот храмов, его жители исповедуют десятки религий. В книге представлено все многообразие конфессиональной принадлежности петербуржцев: православие, старообрядчество, католицизм, протестантизм, армянская церковь, ислам, иудаизм, буддизм. Третий раздел посвящен народам, традиционно населяющим наш город, а это более 120 народов. Однако в книге всего 28 статей, так как из-за невозможности охватить необъятное, редколлегии пришлось использовать принципы формального отбора и расположения материала: в порядке убывания численности народов, живущих в нашем городе (согласно переписи 1989 года). Количественный отбор не коснулся наших ближайших соседей, активно пополнявших Петербург на протяжении 300 лет: вепсов, ингерманландских финнов, коми.
Над книгой работали ведущие специалисты Российского этнографического музея, Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого (РАН), Государственного музея истории религии: этнографы, философы, историки, представители сопредельных наук. И хотя только одно из этих учреждений является академическим, но дух академизма в высоком значении этого слова пропитывает всю книгу, выполненную в редком жанре коллективной монографии, характеризующемся единой концепцией, методологией, оформлением материалов, — это и научный фундамент, и уровень подготовки, и введение новых фактов.
Ученый коллектив — и это является важнейшей составляющей книги — выводит свои исследования на острие современных проблем, возникших с распадом СССР и с утратой социальной стабильности: резкое обострение национальных противоречий, межнациональные войны в бывших союзных республиках, этнические конфликты и конфессиональные споры в самой России.
В своих исторических работах доктор исторических наук Н. В. Юхнёва (а весь раздел История написан этим известным и авторитетным автором) обращается к богатым традициям веротерпимости и “└внеэтнической” доброжелательности” многонационального и многоконфессионального Петербурга — не всякий крупный город может гордиться таким положительным опытом сосуществования народов с разными культурными традициями и национальными темпераментами. В статье “Многонациональный Петербург в советское и постсоветское время” Н. В. Юхнёва останавливается и на самых болезненных вопросах: антисемитизм и кавказский фактор в Петербурге. С точки зрения серьезного ученого, именно некоторые особенности русского сознания, которым в последнее время принято давать однозначно негативную оценку, уберегли многих русских от греха антисемитизма расистского толка. Речь идет об имперском сознании, для которого важна не национальность человека, а его включенность в единую государственную, культурную, языковую систему (да и повсеместное обострение национальных противоречий последних лет снизило значение “еврейского вопроса” и в Петербурге, и стране в целом). По мнению ученого, нелепый термин “лица кавказской национальности” отражает некую реальность: недифференцированное отношение (вне зависимости от собственной этнической принадлежности петербуржцев) к выходцам с Кавказа. Настороженность и неприятие зависят и от того, живет эта группа в нашем городе давно или приехала недавно, и от социального положения вновь приехавших. Кавказским народам — “Вайнахские народы: чеченцы и ингуши”, “Осетины”, “Карачаевцы и балкары”, “Адыгские (черкесские) народы” — посвящен цикл статей кандидата исторических наук В. А. Дмитриева. Естественно, в раздел Народы вошли статьи и о других выходцах с Кавказа, традиционно населяющих Петербург.
Знакомя читателя с особенностями культуры, традициями и обычаями населяющих Петербург народов, авторы ставят целью показать привлекательные стороны каждого народа, а нравственные ценности — семья, старики, дети — при разных нормах поведения одинаковы у всех. Переводя обывательское, бытовое знакомство народов друг с другом в плоскость бытийного, авторы вместе с тем разрушают многие стереотипы и мифы, сложившиеся в немалой степени и при участии СМИ, в том числе самых респектабельных. Ученые выступают против журналистской некомпетентности, поверхностных скороспелых суждений, наносящих порой немалый вред. Так, доктор исторических наук И. И. Шангина, автор статьи “Русские” (она же научный редактор всей книги, автор Предисловия), делая основной упор на особенностях русского менталитета, полностью опровергает установившееся в последние годы (в том числе с “легкой” руки политиков-демократов) мнение об исконной лени русского народа. По мнению крупного в своей сфере ученого, в системе общественного сознания русских труд занимал главенствующее место: он считался основой жизни, трудолюбие и владение мастерством рассматривались как важнейшие достоинства человека. Русским несвойственна была зависть, в русской деревне с благоговением относились к земле, ее нельзя было обижать: бить палками, плевать на нее, осквернять нечистотами, говорить матерные слова. Узнают ли себя в этом несколько идеализированном портрете — а ценностные ориентации русского народа раскрываются на примере быта крестьян XIX — первой четверти XX века, — современные горожане? Но свой подход к теме автор обосновывает тем, что основные нравственные ценности были общими для всех русских и почти не менялись на протяжении столетий.
Мифами окружены и цыгане: считается, что они склонны к криминалу. Между тем статистика за последние полтора столетия свидетельствует, что доля преступников у этого народа ничуть не больше, чем у других. Кроме того, они крайне редко совершают опасные преступления против личности, такие, как разбой, изнасилование, убийство, и вообще к убийству испытывают природное отвращение (статья “Цыгане”, автор Н. В. Бессонов).
Статья “Русские” открывает, а статья “Цыгане” замыкает раздел Народы, а между ними еще почти три десятка очерков о своеобразных и прекрасных — каждый по-своему — народах, населяющих Петербург.
Конечно, профессионалов-теоретиков порадует и сопутствующий научный аппарат: в конце каждой статьи приведена библиография, источники дореволюционные, советские, зарубежные. Профессионалы-практики (городские чиновники, милиция, миграционные службы) как справочное пособие могут использовать приложения: Национально-культурные общественные объединения Петербурга. Действующие храмы и религиозные объединения Петербурга. Список зарегистрированных религиозных объединений.
Книга богато иллюстрирована: часть изобразительного материала XVIII—XX веков, в том числе документальные фотографии, представлена впервые. Научная ценность этого издания несомненна, практическое значение бесспорно, а академизм (“два килограмма академизма”, ибо вес книги — 1 кг 800 г) не значит скука: “Многонациональный Петербург” — это еще и увлекательное чтение для самого широкого читателя: ведь, по сути, каждая петербургская семья многонациональна.